Миссия выполнима

Не скажу, что пять лет в институте были для меня легкими, — сказывалась большая разница в возрасте между студентами и мной, так как на первом курсе мне было всего пятнадцать лет. На четвертом курсе меня чуть не забрали в армию, как раз шла война в Чечне. Посчитали справку об обучении на четвертом курсе института в 18 лет липовой. Мама меня спасла — привезла в военкомат не только бумаги из института, но и захватила с собой декана факультета.

Получив диплом, я пошел в аспирантуру к профессору Шантарову. Занимался у него исследованием анизотропных свойств оптических кристаллов на основе ниобата лития. Попутно принимал участие в различных конкурсах на президентскую стипендию. Выиграл один такой — и окончил аспирантуру в Финляндии, в университет Йоэнсуу, защитил там докторскую диссертацию.

В Финляндии у меня случился бурный роман с нашей аспиранткой из Томска, Надей Н. Мы стали жить вместе. Потом ей предложили докторантуру в США, она с радостью переехала туда. А вскоре я последовал за ней. Помог случай. Фирму, в которой я подрабатывал программистом, купили американцы вместе с персоналом. Компания через год разорилась, а поскольку у меня сохранилась рабочая виза, мне за месяц требовалось найти новое место. Вот тут-то я и прочувствовал полностью все «прелести» безработной жизни в США. Надя помогала мне, присылала по двести долларов в неделю. Потом все-таки я устроился на работу программистом.

Мы встречались с Надей еженедельно, летая по очереди друг к другу. Она жила в Чикаго, штат Иллинойс, я в Филадельфии, штат Пенсильвания, — это два часа в воздухе. Через год мою подругу уволили — не продлили ей докторантуру. Мы были в панике: что делать? Через месяц Надю депортируют из США.

Решил все папа:

— Вы любите друг друга?

— Конечно, — ответил я.

— Так поженитесь, и твоя жена получит визу автоматически.

Я купил лицензию, и через пару недель мы зарегистрировали наш брак в Филадельфии. Потом я устроил жену на работу в фирму, в которой трудился сам. Хорошо, что Надя по специальности тоже программист.

Наша дочка появилась на свет не потому, чтобы мы с Надей так уж желали иметь детей, просто родители трясли нас с двух сторон и требовали внуков. Но в итоге семья не сложилась – с Надеждой мы развелись, и я, в конечном счете, вернулся в Томск, прожив в Штатах двадцать лет.

Бывшая семья осталась в США. Дочка Анечка выросла, поступила в колледж, обзавелась друзьями и подружками. Виделись мы с ней только на каникулах.

Больше я не искал подругу жизни, был эмоционально опустошен. Женскому обществу предпочитал общение со своими институтскими приятелями, коллегами, и конечно, родителями. За последние годы работы в Штатах, когда я был руководителем подразделении, скопил немало средств и купил акции. Они приносили около двух тысяч долларов в месяц. На жизнь в России мне хватит с лихвой.

Но сидеть без дела в сорок пять лет…. Вспомнились вопросы, которые интересовали меня при работе над диссертацией. И я устроился старшим научным сотрудником в лабораторию нашего университета, которой руководил профессор Шантаров, мой бывший научный руководитель. Его заместителем был некто Рудольф Нагибин, с ним у меня отношения не сложились. То ли он завидовал мне, то ли я ему был просто неприятен. Еще тут работали четыре аспиранта и две лаборантки — Люся и Вика. Аспиранты больше тяготели к Рудольфу, лаборантки сразу нашли со мной общий язык.

Наша лаборатория исследовала свойства электрооптических кристаллов, присылаемых нашими заказчиками. Ну и сами мы изготавливали кристаллы на основе ниобата лития.

Проработал я год в охотку. Появился и некий суррогат — замена личной жизни. Суррогат, потому что настоящее — это любовь…. Впрочем, я уже не надеялся, что когда-то испытаю настоящее чувство.

Люся — яркая блондинка, Вика — жгучая брюнетка. Девочки лелеют себя, следят за фигурами, макияж – ресничка к ресничке, шмотки из модных бутиков. Обе окончили спецшколы. Люся свободно владеет английским и немецким, Вика, кроме английского знает еще и французский.

Люся наделена командной жилкой, умеет организовать народ. Вика — ас во всем, что касается экспериментов. Ей нужно поставить задачу — и за остальное можно не беспокоиться.

Подружки всегда затмевали собою прочих девчонок на корпоративах. Я по возрасту был наиболее молодым из старших научных сотрудников, Рудольф — старше меня на десять лет. Девицы наши инстинктивно тянулись ко мне, им со мной оказалось интереснее общаться, чем со своими сверстниками. А аспиранты еще и смотрели на них свысока — почти все они были женаты или с невестами.

Вообще Люся и Вика молодцы — несмотря на свою модельную внешность сосредоточены на научной карьере. На должности «лаборант» останавливаться не собирались, это была пауза перед их поступлением в аспирантуру.

Знакомились девушки с молодыми людьми обычно в ночных клубах. Это я знал из их разговоров. Да и со мной их отношения постепенно становились все более доверительными. Только после первых встреч с кавалерами обычно следовало разочарование ими. Девушки делились со мной этим, за чаем мы часто обсуждали их похождения.

И вот в субботу поздно вечером, мне позвонила плачущая Люся. С первых слов стало ясно, что она еще и подшофе.

— Представляешь, он меня бросил!

Сначала я даже не узнал ее голосок – такой тонкий и жалобный. Люся изливала душу, шмыгала носом, всхлипывала, и время от времени спрашивала:

— Ты еще тут?

— Знаешь, как давай поступим, — я знал, что спокойный ровный тон в таких случаях оказывает самое лучшее действие, — Ты сейчас берешь такси и приезжаешь ко мне.

«Налью ей еще пару бокалов, и пусть уснет здесь, на диванчике, — подумал я, — Черт их знает, этих девчонок, судя по тому, в каком она отчаянье – и в окошко может шагнуть, если останется одна».

Видимо Вики не было поблизости, Люсе не с кем оказалось поделиться — девчонки жили в одной комнате, в общежитии аспирантов.

Через полчаса я помогал зареванной Люсе выйти из такси.

— Тебе чаю или чего покрепче? — спросил я, когда мы зашли в мою квартиру.

Люся махнула рукой – мол, все равно, жизнь и так пошла под откос. Я видел, что ей прежде всего нужно выговориться.

Я достал початую бутылку вино, приготовил немудреную закуску, сел напротив и приготовился слушать.

Случилась, в общем-то очень банальная история. Новый Люсин друг был хорош только тем, что в тот вечер оказался самым красивым парнем в клубе. К тому же он как-то загадочно молчал, и особенно смотрел на Людмилу. Конечно, тут моя логика отключалась, оставалось полагаться на Люсину интуицию:

— Я же видела, что ему нравлюсь…Мы весь вечер просидели вместе за столиком. Мы танцевали…. Он заказывал коктейли. А потом он уехал с другой….Просто она подошла к нему, сказала: «Витька, пошли, уже поздно». Он встал и ушел с ней…. Олег, я что, такая страшная, да?

— Может, это ее брат, или просто знакомый? — предположил я.

— Но как можно было даже не обернуться? Не спросить у меня телефона? Как я теперь его найду.

— Зачем? — безнадежно спросил я.

— Он же такой красииивыыый….У него такие руки с длинными пальцами…


— Когда ты это разглядела?

— Когда он держал бокал.

Я вздохнул. Логика вместе с доводами разума убрели куда-то в туманное далеко.

— Люся, ты мазохистка? — спросил я, — Тебе нравится страдать, ты упиваешься истериками?

От удивления Люся распахнула мокрые глаза.

— Нет…А почему ты…?

— Если этот тип заставил тебя плакать в первый вечер знакомства, представь, что тебя ждало с ним дальше….Ты вот подумай сама – с каким парнем тебе было бы хорошо.

— Чтобы он меня обнял, и я ни о чем не думала… Мне было бы с ним так спокойно, н бы меня от всего защитил.

— Сомневаюсь, что такие водятся в клубах. Я тебя понимаю – ты молодая яркая девчонка, понятно, что пока тебя влечет к этой ночной жизни. Но тогда и не жди от нее слишком многого. Развлеклась, потанцевала — и ладно.

— Но он ушел….

— По-моему, ты просто устала, неделя была тяжелая, и этот хмырь просто стал для тебя последней каплей. Так бывает. А сейчас ты ляжешь, укроешься одеялом, и тебе приснится тот самый…

— Олег, ну почему он оказался не таким, как ты?...

Люся прижалась ко мне, голова ее лежала у меня на груди. Если бы не было у меня за плечами всей той жизни, что я прошел… Не было ничего легче, чем сейчас начать новый роман…Я уложил Люсю на диван, снял с нее туфли и укрыл пледом. Одну руку Люся подсунула под голову, и я увидел, что на указательном пальце у нее сломался ноготок. А маникюр – настоящее произведение искусства. Завтра увидит – и будет снова плакать. В юности это так просто…

Люся спала, когда зазвонил мой мобильный. Я поспешил ответить, вышел на кухню, чтобы не разбудить девушку.

— Олег, ты один?

Я невольно сжал мобильник. Ирония судьбы – Вика. Интересно, она на часы смотрела?

— Ты Людмилу потеряла?

— А ты знаешь, где она?

— Ты плачешь? — Господи, у этих девчонок все как под копирку, что ли?

— Ты что, ясновидящий? — сдавленным голосом ответила Вика, — Сашка прислал смс-ку, что между нами все кончено. Дозвониться ему я не могу? А Люся у тебя?

— Сегодня моя карма — работать скорой психологической помощью. Приезжай и ты.

Про этого Сашу я немного знал – Вика рассказывала. Они то сходились, то расходились, и ясно было, что роман вот-вот оборвется. По иронии судьбы Саша бросил Вику, а не наоборот.

Увидев у меня на диване спящую подругу, Вика изумилась:

— Олег, вы что, с ней…

— Присоединяйся к обществу тех, кто оплакивает свою сломанную жизнь. Вино еще осталось. А я пока сниму с антресолей для тебя раскладушку.

…Я сидел на балконе, допивал вино, и смотрел на диск Луны, повисший над соседней шестнадцатиэтажкой. Мой кот сидел рядом, жмурился, и глаза его таинственно мерцали.

***

После ухода на пенсию нашего профессора отношения с новым завлабом — им стал Нагибин — не сложились. Моя тема диссертации, исследования по которой я хотел продолжить в несколько другом направлении, нового начальника не интересовала. Я в ходе работы при изучении анизотропных свойств электрооптических кристаллов обнаружил какие-то помехи или скачки поглощения кристаллов. Мне хотелось исследовать этот момент. Появилась идея внедрить в них некоторые присадки с целью увеличения чувствительности, я собирался проводить эксперименты с разными добавками в кристаллы. Но Нагибина это не увлекало, и он мне об этом прямо сказал.

У наших девочек тоже повис вопрос с аспирантурой — Нагибин продвигал своих будущих аспирантов. Поэтому я решил уйти в свободное плавание — могу и для души поработать, для своего удовольствия. Поговорил насчет этого с отцом. У него небольшая фирма — конструкторское бюро, экспериментальный механический цех и лаборатория электроники, — он производит электронные замки и различную механику для приборов. Отец предложил мне занять его помещение в цокольном этаже здания — больше трехсот квадратных метров. Он его пытался сдать в аренду, но у нас в России экономика еще на дне, поэтому арендаторов не находилось.

— Будешь платить только за отопление и электроэнергию, — сказал отец.

***

В понедельник, 1 марта, я написал заявление об увольнении — завлаб завизировал, даже не спрашивая о причинах. Я спросил его насчет аппаратуры, которая использовалась для моих экспериментов. Нагибин оживился и сказал, что готов продать мне ее по балансовой стоимости, так как списывать — одна морока. Для этого надо выделить драгметаллы, цветные металлы и т. д. — жуть просто.

Я написал список оборудования и попросил выставить счет на отцовскую фирму, заодно включить туда образцы кристаллов ниобата лития, использовавшиеся для экспериментов. Завлаб обещал до конца недели сделать счет в бухгалтерии университета. И я проследовал в кадровый отдел оформлять увольнение.

***

На следующий день я приехал в новую лабораторию. Абсолютно пустое помещение, несколько отдельных комнат. Поднялся на четвертый этаж к отцу, спросил насчет мебели. Посмотрели в кладовке — нашлось несколько столов, стулья.

— Давай закажем все в «Инте», — предложил отец, — Мы там для офисов мебель берем. А что-то сделаем в мастерской у нас. Я все оплачу. Тебе же это надолго — значит, нужно делать все капитально.

Через месяц закончили установку оборудования, мебели, разводку электропроводки, и я начал работать.

Уже весь май я бьюсь над своей научной загадкой в новой лаборатории, оборудованной в цокольном этаже здания. У кристаллов плавает параметр поляризации, никак не хочет быть стабильным в зависимости от концентрации примеси, скачет оптическая проводимость кристаллов. Отец мне помог, докупил современные электронные приборы: программно-управляемые генераторы и источники питания, компьютеры, установки вакуумного напыления. В университете я не стал их брать — там устаревшие модели. Отец сам предложил мне помощь. Я спросил, с чем это связано, коммерческого выхлопа не ожидается. Он сказал, что деньги обесцениваются, а «у ребенка игрушка останется». Я искренне поблагодарил за такой подарок.