Миссия выполнима

Как обычно вечером, в 18 часов, в пятницу, перешли в наш лагерь на острове Терсейра. Дали 2 часа на «чистку перышек»: купание в море, принятие душа, переодевание, наведение красоты для дам. Собрались в 20 часов за столом.

Папа по традиции произнес тост:

— За удачные выходные! Чтобы наш отдых позволил нам продуктивно работать предстоящую рабочую неделю. И удачной охоты за сокровищами!

Ответом было громкое «ура!», звон бокалов и стук вилок и ножей по тарелкам.

Потихоньку народ стал насыщаться, вина были легкими, пошли разговоры о предыдущих выходных. Я напомнил, что успех поиска сокровищ не гарантирован, это как повезет. В прошлые выходные нам повезло, мы нашли около тонны золота, 1 % вознаграждения делился между всеми участниками — их было 12 человек, но семеро отказались в пользу пяти участниц, поэтому они получили не по 4, а по 8 миллионов рублей.

Оленька повернулась к Вике — они рядом сидели:

— Ты отдала свои 4 миллиона рублей?

— Да, а что, солить их мне, что ли? Камушки я взяла натурой — возможно, закажу из них украшение какое-нибудь эксклюзивное.

Оленька опешила:

— Так украшение-то из золота делать надо, на это тоже деньги нужны.

Вика пояснила:

— У меня на счетах больше ста миллионов евро, впрочем, как и у Люси. Поначалу мы с ней килограммами скупали ювелирку, всякими брендовыми вещами гардеробы забили. Потом надоело это — никакого кайфа в этом нет. Это все должно прилагаться к твоему делу. Чем ты занят — вот это интересно. А вы знаете, что работа у нас очень интересная?

Оленька закашлялась — сообщение о ста миллионах евро ее явно удивили.

— А не слишком ли нескромный вопрос задам тебе, точнее вам с Люсей: откуда такие денежки, девочки? Банк ограбили?

Мы все засмеялись.

Папа вступил в беседу:

— Девочки придумали бизнес-идею об использовании порталов для утилизации токсичных отходов, участвовали в реализации этого бизнес-проекта, вели переговоры с партнерами, разрабатывали бизнес-схемы. В итоге у нас стабильный источник дохода, примерно 4 миллиона евро в сутки, вот девочкам и мальчикам накапали отчисления. Если вы, Оленька, придумаете бизнес-идею об использовании порталов, которые бы не высвечивали их сущность, но могли приносить доход, и вам будут идти отчисления от доходов корпорации.

Оленька поежилась:

— Для меня это несколько неожиданная информация: размер доходов и ваших состояний. Если ваши рядовые сотрудницы имеют по сотне миллионов евро, то ваши состояния выше на порядок. Зачем вам всем этим заниматься? Вы можете купить себе все, кроме здоровья, впрочем, и оно у вас есть в загашнике, даже бессмертие, я бы так сказала.

— Мы, Оленька, решили с Олегом, что просто быть богатыми — это скучно, — продолжил отец. — По словам Вики, вы убедились в этом, что просто наличие денег счастья и успокоения не приносят. Это, конечно, когда они есть в достатке. Когда их нет, у человека совсем другие мысли, в основном о том, где бы их добыть.

Народ снова засмеялся.

— Поэтому наша цель — прогрессорство. Мы хотим способствовать улучшению условий жизни населения на нашей планете, прежде всего, конечно, россиян. Утилизация токсичных отходов отлично совпадает с нашей целью.

— А как к этому относится поиск кладов? — подколола Оленька отца.

— Это способ добычи денег на прогрессорскую деятельность, относительно законный, ну и, конечно, это своего рода хобби, или вид отдыха. Поскольку у нас все присутствующие тут сотрудники имеют полный допуск к информации о порталах, скажу прямо, что даже наш мусорный бизнес нелегальный, так как легализовать его можно только после открытия информации о существовании порталов. Мы к этому пока не готовы — детали раскрывать не буду, скажу только, что примерно через 2 года мы сможем открыть эту информацию и пользоваться порталами открыто. Ну а поиск сокровищ тоже нелегальный бизнес, потому что в этом направлении, помимо наших проблем с легализацией порталов, есть проблема юридическая — принадлежность затопленных сокровищ. Пока они лежат на дне, никого не интересуют. А если кто-то захочет их поднять, тут же находятся десятки совладельцев, претендующих на них. Поэтому мы, по праву сильного, присвоили эти сокровища себе, но чтобы об этом никто не знал. Это тоже идея девочек, Люси и Вики, — брать только золото и не ограненные драгоценные камни. Золото можно переплавить, камни огранить, и никто претензию предъявить не сможет.

— Теперь поня-я-ятно, почему девочки отказались от такой для них мелочи — 4 миллионов рублей, — протянула Оленька. — А как ваши клиники омоложения? Они же приносят бешеные деньги!

— Да, это так, — согласился отец. — Мы их тратим на лечение людей, которым не в силах помочь современная медицина либо по дороговизне лечения, либо невозможности. Ну и тратим их на прочие прогрессорские нужды.

— Дела... — задумчиво сказала Оленька.

— Оля, ты лучше расскажи, как ты себя чувствуешь после омоложения на 65 лет? — спросил отец.

— Володя, ты что меня позоришь? — возмутилась она. — Какие, на фиг, 65 лет? Мне всего было 65! Запомни!

— Прости, Оля, память подводит, — «покаялся» отец.

Народ весело стал переглядываться и начал хихикать — всем известно, сколько лет было Ольге Сергеевне.

— Ну все же, расскажи — какие ощущения? — попросил отец.

Ольга успокоилась и, подумав, начала делиться впечатлениями.

— Сначала было как-то непривычно, по привычке лечь бы да полежать, а тут как бы шило в одном месте не дает — надо пройтись, узнать, что нового, или просто пройтись воздухом подышать. Потом больше — подпрыгнуть (жуть в моем возрасте!), пробежаться просто так, поплавать в полную силу. Мужчины начали интересовать — стала на них заглядываться, даже сходила к гинекологу, спросила: «Что это со мной?» Карточку, правда, новую завела, написала в ней, что мне 35 лет. Гинеколог посмотрела и сказала: «Нужны регулярные сексуальные контакты с мужчинами, тогда все будет нормально. Никаких патологий нет».

После этих слов народ лег от хохота.

Ольга продолжила:

— Это для меня было несколько неожиданно. Я уже лет 35 после смерти мужа не имела никаких сексуальных контактов… Ой, что-то я слишком разоткровенничалась в такой большой компании! — завершила свой рассказ Ольга.


Люся подколола ее:

— Оленька, а в клубе пару недель назад вы такого красавчика склеили и удалились с ним вместе.

— Ха! Так это было две недели назад, а не 20 лет назад, — ответила Ольга. — Теперь я молодая дама, в полном расцвете сил, влюбляюсь, и в меня влюбляются. Живу теперь полной жизнью молодой женщины. Вы, девочки, не заморачивайтесь — влюбляйтесь, делайте глупости, потом поздно будет, захотите — да уже ничего не выйдет. А впрочем, это я о чем — для вас такое никогда не наступит, надеюсь, что и для меня не наступит такое время опять. Жить и ждать смерти — тяжкая ноша. Хотя умереть еще тяжелее. Я рада, что Бог дал мне дожить до вечной молодости. Постараюсь не упустить этого, буду использовать на полную катушку!

Лиза, из новеньких, задала свой вопрос:

— А вы не хотите снова завести семью, родить детей, воспитывать их?

— Нет! — вскричала Ольга. — Я уже родила двоих детей — парня и девчонку, воспитала их, они завели свои семьи, нарожали детей — я свою функцию на Земле выполнила, продолжила род людской. Теперь хочу для себя пожить в полную силу, а то не до этого было. То семья, то карьера — всегда что-то мешало.

— Ну а как же любовь? — спросила Лиза.

— Любовь — это болезнь, девочки. Человек живет спокойно, не зная забот, влюбляется, встречается, расстается без сожаления — живет полной жизнью. И вот он заболевает любовью. Для него становятся неинтересными все привлекательные ранее люди — остается только его любовь, единственная и неповторимая. Неважно, что он не умеет хорошо одеваться, неряшлив и т. д., — он идеал, и только с ним достижимо счастье. Если он тоже заразится, тогда говорят, что любовь взаимная, она обычно заканчивается браком. Семья, дети, работа — и так до конца жизни. Но бывает, что один из них выздоравливает или оба, — продолжала философствовать Ольга. — Тогда в семье начинается напряженность: либо начинают супруги гулять на стороне, либо разводятся. Иногда продолжают жить по привычке — некуда уходить. Уважение к своему супругу не является любовью, но многие пары считают так, живя вместе до смертного одра. И дико тоскуют, потеряв супруга. Но тоскуют они от одиночества, что не с кем им теперь делить свои беды и радости. И часто умирают от тоски. Но в большинстве случаев живут дальше, за себя и за умершего супруга, насколько позволяет здоровье. И это правильно — я придерживаюсь этой точки зрения. Но у меня не было раньше возможности пожить за себя и за своего умершего супруга — какая жизнь в 65 лет и далее? Только одиночество. Дети и внуки — у них своя жизнь, а нянькой быть — не моя стезя. Сколько могла — работала, отдавала свои знания студентам, они благодарнее моих детей, как ни странно бы это звучало. И вот благодаря Олегу и его папе я вновь обрела молодость и теперь буду наслаждаться каждым ее днем, за себя и за того парня, который до этого не дожил.

Народ захлопал в ладоши, закричал:

— Браво!

— За нашу счастливую жизнь! — подняла Ольга тост.

— Ура! — поддержали тост все.

Выпили, продолжились разговоры за жизнь.

Отец поднял бокал:

— Я предлагаю выпить за нашу Ольгу, за силу ее духа! За тебя, Оля!

Народ дружно поднял бокалы.

— Жизнь не проста, короче говоря. Но теперь и Ольга ощутила себя частью нашей команды, — сказал я.

— Спасибо, я вас всех люблю, ребята! — искренне проговорила она.

Немного грусти внесла Вика:

— Шантаровы разводятся, у них не было проблем, пока не помолодели.

Ольга подытожила:

— Теперь им незачем вместе ждать смерти, она им не грозит. Поэтому их скрепы разрушились, и они решили расстаться. Они оба будут счастливы, но раздельно друг от друга. Надеюсь, что это не помешает им остаться друзьями.

Прагматичная Люся высказала свое мнение:

— Им нечего делить, по сути. Квартира — они еще десяток заработают «до пенсии». У них обоих прекрасные шансы на научную карьеру в нашей компании — а это деньги, уважение коллег и самоуважение. Ну и, конечно, при этом масса желающих разделить их безбедную и счастливую жизнь. Особенно молодые люди, начинающие свою карьеру на научном поприще. Сколько аспиранток осчастливил Шантаров в молодости? Я думаю, что немало, и еще осчастливит немало за свою долгую жизнь. Его жена, кандидат наук, наверно, тоже не оставляла без внимания молодых аспирантов — пусть будут и дальше счастливы!

Подняли тост за Шантаровых, чтобы они были счастливы.

Веселье продолжилось, потихоньку разгорячившись вином, перешли к танцам. Папа пригласил Ольгу танцевать, она благосклонно согласилась. Оба теперь молодые, горячие — зажгли аргентинское танго. Точно у Бернарда Шоу сказано: «Танец — это вертикальное воплощение горизонтального желания».

После танца мы их потеряли, но, в общем-то, всем стало не до них — веселье переливалось через край. Марина оказалась той еще затейницей — организовала игры всякие прикольные, типа «бег в мешках с бокалом вина в руке». Победитель — тот, кто вино не пролил. Ну и прочие озорные проделки. Народ веселился как мог. Под конец вечера кто-то подал идею искупаться в море — все пошли переодеваться в палатки в купальники. После купания продолжились танцы, народ потихоньку парами стал разбредаться по палаткам.

На следующий день в 8 утра наша молодежь — Вика с Люсей и Гоша с Жорой и Виталиком — занялись разминкой. Бесконтактные спарринги, бег, прыжки, растяжки. Ну а в спаррингах как не покричать от души? Народ выползал из палаток и дивился — как ловко у них получается, как в кино. В 9 разминка закончилась — пошли на завтрак после душа, после завтрака совещание в палатке.

Опять разбор локаций с потенциальными утопленниками, разбивка на команды. Вика с Люсей опять в паре, ко мне присоединились Марина с Лизой, Ольга попросилась к отцу. Начали размывку локаций — я девочек сразу предупредил, чтобы не ждали повторения успеха недельной давности. Может, кому другому повезет — и мы к ним присоединимся. Девочки сказали, что поняли, но по их горящим глазам я понял, что они надеются на свою удачу. Тем более что боссы сказали, что 10 % от общей доли пойдет в виде премии обнаружившим клад.

Лиза предложила ускорить процесс — размывать ил по координатам сетки, узкими траншеями по метру шириной, методом деления отрезка пополам. Недаром была математиком-программистом! Прикинули с ней алгоритм, задали в компьютер, управляющий порталом размывки, программу размывки каналов, запустили процесс.

Через полчаса сетка каналов, глубиной 5 метров с интервалом 5 метров, была готова. Мы тщательно осмотрели каждый канал — ничего не увидели. На этот раз у нас были металлодетекторы — мы их пропустили по той же программе, и в одном месте они зафиксировали локацию металла. Решили сделать в этом месте шурф до дна — это примерно 15 метров. С Лизой быстро написали программу — запустили все три драги на размывку грунта на месте шурфа. Чтобы можно было свободно исследовать место обнаружения металла, сделали диаметр шурфа 5 метров.

Через час достигли 15 метров — дно, скальные породы. И что-то круглое и тяжелое на дне — скорее всего, пушечное ядро.

Марина воскликнула:

— Не отчаивайтесь, если есть ядро и гора рядом, то это корабль.

Мы с Лизой запустили следующий шаг программы — промывка каналов с интервалом уже 2,5 метра, через полчаса снова запустили в них металлодетектор. Опять сигнал в 20 метрах от первого, других нет. Решаем не отвлекаться, сделать следующий шаг — углубление каналов на 2,5 метра, сначала с интервалом 5 метров, затем в 2,5 метра.

Запуск программы, через час запускаем металлодетектор в каналы. Есть четкая локация металла в 30 метрах от первой, по массе значительно ее превышает. Решаем углубляться в этой зоне на 10 метров, послойно снимая грунт.

Опять мы с Лизой отличились, написали программу, точнее откорректировали уже готовую, послойный съем грунта по полметра слой, с остановкой для осмотра — через час выемка грунта глубиной 5 метров в зоне локации была завершена. Мы сровняли все наши пятиметровые каналы с выемкой, нам открылась красивая картина — торчащие обломки мачт (драги отсасывали только мягкий грунт и то только легкие фракции), обломки надстроек корабля. Он сильно пострадал при кораблекрушении — корпус был разломлен, но обе половинки лежали рядом, видно, такелаж не позволил им разойтись в глубине океана. Надстройка и корма оказались слева, с зазором 5 метров лежал нос корабля. Трюм был разорван.

Мы с Лизой скорректировали программы, убавили производительность драг, чтобы не высосало драгоценности со дна. Запустили программу съема грунта по 10 сантиметров в зоне разлома трюма и в самом трюме, в его обеих частях. Марина управляла металлодетектором — очертила точную зону крупной локации металла, я и Лиза сосредоточились на ней.