Мировой Ворон

– Кто его построил? – спросил Ута. – Джаа?

Рут вглядывалась в безумные линии лабиринта – возможно, она искала выход или просчитывала наиболее безопасный маршрут.

– Я так не думаю, – ответила она, не глядя на него. – В этом случае он бы излучал страх и злобу. Нет. Его построил кто-то другой.

Ута знал, что, как только шагнет с балкона, он окажется в другом мире. Сможет ли он и там менять энергию по своему желанию? Или ему придется помериться силами со Стражем?

– Если ты знаешь, кто охраняет это место, тебе лучше сказать мне.

– Я знаю одно – его поставили охранять разрыв. След, оставленный Шаб-Ниллуратом на ткани реальности. Значит, хозяин этого места по меньшей мере из рода Гигантов.

Но Ута все равно шагнул с балкона, несмотря на то что слова Горланской Матери его совсем не обнадежили. Он создал еще одну лестницу, которая привела его на границу миров. Ута расправил плечи, выпрямил спину – и вошел в лабиринт.

Его ноздри сразу наполнил запах пепла и раскаленного камня. Здесь было жарче, чем в Орон Каа, и он порадовался, что из одежды на нем только тонкая мантия. В любом другом одеянии через несколько минут он уже обливался бы потом. Стены, построенные из огромных, плотно прилегающих валунов, покрывал мох. На нижнем уровне Ута видел только один коридор, простирающийся в бесконечность в обе стороны. Высоко над ним в небе все так же сверкали молнии. Небо находилось на таком расстоянии, какое он никогда не видел на землях людей.

Рядом появилась Рут, вслед за Призраком она вошла в лабиринт. Женщина дотронулась до пыльной каменной стены и сорвала с нее маленький желтый цветок.

– Очаровательно, – заметила она. – Но, на мой вкус, тут слишком тепло.

– Не очень похоже на лабиринт, – сказал Ута. – Тут всего два направления. Или я тоже могу все тут поменять?

Рут любовалась цветком, поглаживая пальцами его лепестки.

– Это чужие владения. Попытка их изменить будет означать, что ты хочешь потягаться силами с создателем лабиринта.

Ута счел такой вариант не самым мудрым и решил просто выбрать одно из направлений. То, куда он смотрел, выглядело не хуже другого, и, не говоря больше ни слова, он пошел вперед. Это был первый мир, который он посетил, и даже невзрачные стены с растениями, проросшими на них, казались ему восхитительными. Интересно, создали его усилием воли, как мост Уты, или построили постепенно, дюйм за дюймом? Неровные стены, усеянные цветами, заставляли предполагать за постройкой лабиринта чье-то внимательное созидающее начало. Стены не нависали над путниками, ни странные звуки, ни свист ветра не пугали их. Несмотря на строгий вид, лабиринт оказался не враждебным миром.

– А ты интересный, – раздался издалека рокочущий голос.

Ута остановился, ладонь его инстинктивно потянулась к рукояти меча, которого у него уже не было. К нему присоединилась Рут, и на лице ее читалась растерянность: она не знала, кто с ними говорит.

– Ну… а твой лабиринт – нет, – ответил Ута. Он стиснул зубы и приготовился к бою. Он не знал, сможет ли ударить Стража или бороться с ним, но он был готов попробовать.

– Тебе он не понравился? – спросил голос, громовым эхом разносившийся по лабиринту. Он будто раздавался со всех сторон сразу.

– Мне нравятся цветы, – вставила Рут. – Очень симпатичная деталь.

– Как мило с твоей стороны это заметить! – Голос стал радостным, будто обладатель его улыбался. – Я только недавно добавил цветы. Я устал смотреть на темный камень, мне хотелось любоваться чем-нибудь красивым.

Ута выпрямился и опустил сжатые кулаки. Он находился в бесконечном каменном коридоре, но все еще не ощущал враждебности ни от самого лабиринта, ни от его хозяина. Скорее он чувствовал, как чье-то великодушное, почти теплое присутствие окутывает его одеялом радушия и уюта.

– Это уловка? – Скептицизм все-таки одержал над Призраком верх. – Может, ты хитрое чудовище, которое льстивыми речами заманивает своих жертв в ловушку?

Рут положила ладонь ему на руку, пытаясь успокоить. Возможно, это был первый раз с момента их встречи, когда она коснулась его, и Ута подумал, что она, наверное, беспокоится не меньше, чем он сам.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил он шепотом.

– Боюсь, мы уже вышли далеко за пределы моих познаний. Теперь ты станешь моим проводником.

Голос перешел в громовое рычание, будто огромный монстр прочищал горло.

– Это я‑то хитрое чудовище? Ну да, в какой-то мере твое утверждение справедливо. Однако я ни в коем случае не собирался заманивать вас. И вы для меня не жертвы. Вы мои гости, первые гости в моей реальности, пришедшие из материального мира!

Ута стоял посреди коридора, вглядываясь вдаль. Невозможно было предположить, где находится Страж, но Уте казалось, что хозяин лабиринта будет там, где захочет. Он мог говорить с ними с расстояния нескольких футов, решая судьбу гостей.

– Драться тут не нужно будет, правда? – спросил потомок древней крови с легким разочарованием в голосе.

– Ох, разумеется, нет, – ответил голос. – Битвы – удел смертных. Здесь жизнь оканчивается уничтожением, разрушением, распадом… но битвы редко значатся в этом списке.

Ута неожиданно почувствовал себя глупо. Он всегда использовал силу и жестокость, когда хотел облегчить себе жизнь, предпочитал сражаться, вместо того чтобы договариваться и торговаться, и надеялся любую проблему, даже за пределами мира, решить с помощью кулаков.

– Мы просто хотели пройти через твой мир, – сказала Рут – одинокая фигурка в тени Уты.

Снова раздался грохочущий голос, и на этот раз в нем слышались вопросительные интонации:

– Почему с тобой ходит Горлан?

Ута бросил взгляд на Рут и поднял бровь.

– Думаю, я обязан ей жизнью, – ответил он. – Я просто оказываю ей ответную услугу. – Он говорил громко, но чувствовал, что нужды в этом не было. Страж услышит его, как бы тихо он ни произносил слова.

– Это тоже очень интересно! – произнес Страж. – Мне кажется, я скоро лопну от переизбытка интересных вещей! Мне нравится паучий народ, хоть я и не думал еще раз встретить его представителя. Она, наверное, твой настоящий друг, если ты так ее опекаешь.


Ута знал: Рут использовала его как проводника, но теперь он неожиданно понял, что она надеялась сохранить свою жизнь, находясь под его защитой. Его божественная суть давала ему доступ к миру пустоты и власть над ее содержимым, но Рут, материальное существо, не обладала здесь такими преимуществами. Несмотря на свою силу и ум, Горланская Матерь оставалась здесь в живых только благодаря его желанию. Но поддерживать в ней жизнь не составляло для Уты труда, и он счел это пустяком по сравнению с неуловимыми преимуществами того, что с ним рядом кто-то есть, и неважно, насколько сильно Рут его раздражает.

Ута потряс головой. Ему показалось странным, что он погрузился в размышления посреди разговора. Сознательно или нет, но Страж излучал спокойствие.

– Так что тогда будет? – снова громко спросил потомок древней крови. – Если мы не собираемся драться…

– Я должен тебе помочь, – ответил Страж, – и решить, можно ли тебе позволить покинуть мою реальность. Если я решу, что нельзя, – ты будешь вечно скитаться по моему лабиринту. Если можно – то мы с тобой очень хорошо поговорим, а потом ты пойдешь по своим делам.

– Почему именно ты будешь это решать? – спросил Ута, не желая уступать контроль за ситуацией кому-то другому.

– Хм-м, – промурлыкал голос. – Потому что мой мир лежит над разрывом и сам великий Огненный Гигант поставил меня его охранять.

– Ну так покончим с этим, – огрызнулся Ута. – Решай. – Он не сомневался, что его агрессивная нетерпеливость может показаться странной, но он чувствовал себя неуверенно, и, раз не мог никого ударить, ему нужно было как-то спустить пар.

– Возможно, тебе стоит проявить чуть больше уважения, – резким шепотом заметила Рут, вновь сжав ему руку. – Ты не выпивку у трактирщика требуешь.

– Это я понимаю, – ответил он.

Резкий вертикальный порыв ветра ударил в них сверху, за ним последовала едкая волна дыма. Огромные валуны, из которых был сложен лабиринт, нагрелись, и от них пошел запах, заставивший путников покрыться мурашками. С ветром не появилось ни тела, ни звука – лишь грохочущий голос Стража продолжал раздаваться со всех сторон сразу. Смесь мурлыканья, рева и рычания, сочетающая в себе глубочайшие оттенки львиного рыка, собачьего лая и шипения ящерицы.

И Ута, и Рут почувствовали горячую воздушную волну, но она быстро миновала – будто кто-то открыл дверь, впустил в комнату теплый воздух, а потом резко закрыл.

– Мне не стоит задерживать тебя, – прогремел Страж. – В тебе течет божественная кровь, и ты следуешь своей судьбе.

– А меня? – спросила Рут, и на ее лице отразились тревога и страх. – Во мне нет божественной крови. И я не следую своей судьбе.

Уте подумалось, что, наверное, его должна немного волновать судьба Рут, но любое беспокойство, которое он мог испытывать по поводу нее, утонуло в чувстве облегчения. Он был божественной сущностью и следовал своей судьбе. Он еще не слышал настолько точного описания своего путешествия, и оно ему понравилось.

– Тебе не должно находиться здесь, Горлан, – ответил Страж. – У твоего народа больше нет связи с бездной за пределами мира.

– Может ли она пойти со мной? – спросил Ута. – Я перед ней в долгу. Снова раздался гул, будто чудовище о чем-то глубоко задумалось.

Ни одна фраза неизвестного существа не обходилась без животных звуков, обозначающих его мыслительный процесс. Очевидно, оно само никуда не торопилось. После нескольких минут, которые показались Уте часами, голос издал финальный рык, будто принял какое-то решение. И постепенно стены начали меняться. Слева от Уты блоки, составлявшие стену, разделились, а пол изогнулся в дугу, уводя их прочь из лабиринта.

– Можно ли мне посмотреть, как ты выглядишь? – спросил Ута.

– Это тебя порадует? – с интересом спросил Страж.

– Я люблю знать, с кем разговариваю. Это меня успокаивает.

Раздалось задумчивое мурлыканье.

– Тогда ты должен подойти поближе. Я не хочу, чтобы ты излишне волновался. Хотя я должен попросить тебя не бояться меня.

Ута повернулся и начал идти на голос, теперь раздававшийся с одной определенной стороны. Молнии все еще сверкали в небе, но казались очень далекими, будто над лабиринтом появилась невидимая крыша. Хозяин лабиринта создал проход, по которому гости могли дойти до него. Над стенами Ута снова увидел запутанные ходы лабиринта, разбегающиеся во все стороны прямые коридоры и резкие повороты. Но самым тревожным зрелищем был разрыв. С этой точки, на огромном расстоянии от того места, где он вошел в пустоту, разрыв казался энергетическим вихрем, во много раз большего размера, чем раньше. Не просто прореха в реальности, перемещенная из пустоты в материальный мир, а божественный шрам, созданный взбешенным Гигантом. Разрыв представлял собой всего лишь попытку разума осознать след Лесного Гиганта.

– Ута, не так быстро, – произнесла Рут, не успевая за ним. – Я не настолько хорошо приспособлена к этому миру.

Призрак остановился и мрачно воззрился на Горланскую Матерь.

– Какого рожна ты от меня еще хочешь?! Я спас тебе жизнь, сам об этом не подозревая. Я взял тебя с собой… А куда – не знаю даже я сам.

– Но ты чувствуешь, как тебя туда тянет, – вмешался Страж. Голос его слышался гораздо ближе, чем раньше.

Ута отвернулся от Рут, устремился вперед и через несколько шагов оказался у края огромного лабиринта. За несколько минут он покрыл огромное расстояние, что в очередной раз доказывало, какие гибкие у мира пустоты законы. Перед ним на фоне неземного горизонта возвышался постамент из темно-красного камня, над которым парил раскаленный силуэт. Форма его менялась и перемещалась, будто устраиваясь поудобнее в кресле. Существо находилось еще очень далеко, но по размерам было не меньше киринской галеры. И с каждым шагом, что Ута подходил к нему, существо казалось все больше.

– Да, я чувствую, меня тянет, – ответил Призрак. – К тебе и к чертогам за пределами мира. Где-то здесь находятся каменные чертоги, и я должен добраться до них. Я думаю, они все еще существуют только благодаря мне.

– Ты правильно думаешь, – ответило огромное существо, сидящее на задних лапах.

На краткий миг его осветили молнии, и Ута увидел, с кем разговаривает. Собеседника окружал струящийся ореол пламени, чуть подсвечивая чешую чудовищной рептилии. Голова размером с большую телегу, длинная и выразительная, напоминала голову древнего аллигатора. Задние конечности заканчивались лапами с острыми когтями, а передние переходили в перепончатые крылья, сложенные за колючей спиной. В самых древних легендах летописцы Тор Фунвейра называли похожих существ драконами, но Ута всегда считал, что это вымышленные создания вроде фей и единорогов. И видеть, как мифический монстр улыбается ему сквозь облако пара, было и пугающе, и до странности забавно. В голову одновременно пришли тысячи бранных слов, но выговорить он смог только:

– А это что за хрень?

– Меня зовут Каа, – прогремел голос Стража. Его длинная пасть тщательно проговаривала звуки, обнажая зубы длиннее, чем рыцарский меч.

Ута дошел до постамента и задрал голову, пытаясь посмотреть чудовищу в лицо. Он знал, что Рут бежит из последних сил, пытаясь угнаться за ним, но не видел выражения ее лица. Возможно, она удивилась бы меньше, чем он сам… хотя он в этом сомневался.

– Я Ута Призрак, последний из потомков древней крови Теневых Гигантов. Меня и во сне, и наяву очень долго тревожили лестница, лабиринт и страж. Но в реальности они не такие уж страшные. Хотя, возможно, это потому, что с тех пор, как я их боялся, прошло уже больше года.

– Ты меня не боишься? – спросил Каа, и в его теплых янтарных глазах промелькнуло до странности невинное выражение.

– Нет, – ответил Ута. – Хотя, наверное, это глупо. Но то ли благодаря твоему колдовству, то ли из-за своей силы – но я знаю, что ты мне не угрожаешь.

– Верно. Для тебя я не представляю угрозы. Но твоя спутница хочет обмануть смерть. Ты позволишь ей это сделать?