Мировой Ворон

* * *


Они оказались в зале для собраний раненов – Финиус извлек его из памяти так же легко, как и воспоминания о детских проказах. Теплый золотистый свет от глубокой жаровни наполнил комнату, а с потолка, легко колыхаясь, свисало знамя Сумеречного Отряда – ворон, летящий над полумесяцем, на бледно-голубом фоне. Каменные стены, сводчатая крыша, крытая соломой, большие окна, через которые в зал свободно проходил свежий ветер и яркий солнечный свет. Он не знал, могут ли тени есть или пить, но разум его услужливо представил в зале бочки с элем и корзины со свежевыпеченным хлебом. Посреди зала стоял стол. Его окружали шесть стульев. Это была единственная часть зала, появившаяся не из памяти Финиуса. Бритаг сам определил количество стульев: именно шесть.

– Ну стоять я не собираюсь, – решил Финиус и уселся во главе прямоугольного стола.

Первым в зале появился Бром – словно он всегда здесь находился. Странно было видеть его так четко, будто он реальный человек из плоти и крови. Раньше он из-за прозрачности всегда походил на призрака, но в этом зале казался таким же настоящим, как и сам Финиус. Лицо его выглядело спокойным, но теперь у его бледной кожи и черных волос появились объем и текстура. Его плечи укрывала простая бледно-голубая мантия, символизирующая волю Бритага.

– Хорошо выглядишь, – одобрил Финиус. – Приятно видеть тебя таким.

– Спасибо, – ответила тень. – Я и чувствую себя… хорошо. Но мне странно ощущать себя одним из представителей Теневого народа.

– Я не думаю, будто боги считали, что вы еще им понадобитесь. Вы всего лишь останки от более примитивной формы поклонения. Толпы священников и жрецов их совсем разбаловали.

– Мы более преданы своим богам, чем самые набожные священники, – возразил Бром. – Хоть нам и придется объединиться, чтобы действовать более эффективно. За долгие прошедшие эпохи на этих землях такого еще не случалось. Человеческие боги горды и заносчивы; они помнят обиды, реальные и вымышленные, на протяжении тысяч лет.

Финиус ухмыльнулся, чувствуя нарастающее волнение.

– Тогда это собрание должно стать прелюбопытным событием!

Воздух рядом с Бромом начал закручиваться в медленный водоворот холодного белого тумана, и через мгновение рядом с ними возник громадный фьорландец. Даже сидя он возвышался над Бромом и Финиусом. Голову его венчала густая золотая грива из заплетенных кос и спутанных кудрей, а борода, тоже заплетенная в три толстые косы, напоминала вилы. Белое одеяние говорило о том, что он служит Рованоко. Из рукавов и воротника мантии выглядывали волосы, которыми густо поросло и тело воина.

– Магнус Вилобородый, жрец Ордена Молота, – заключил Бром. – При жизни мы были друзьями.

– А наши боги были друзьями на протяжении бесчисленных эпох, – ответил Магнус. – Старый ворон и старый ледяной человек.

Тени улыбнулись друг другу, радуясь моменту воссоединения – и как люди, и как воплощения Бритага и Рованоко. Они, наверное, единственные настоящие союзники в чертогах за пределами мира. Но у Бритага было немного силы, и если он будет так явно выражать свою симпатию Ледяному Гиганту, остальные могут разозлиться, и это ослабит их союз против Мертвого Бога.

– А ты? – спросил Магнус.

– Финиус, – ответил он. – Я избранник Бритага. Именно я пригласил вас сюда.

– У меня нет сил, чтобы помочь своему избраннику, – грустно заметил жрец. – Он сейчас в Тиргартене без совета и поддержки.

– Мы можем это изменить, – сказал Бром. – Если у нас будут силы, мы не бросим наших избранников сражаться в одиночку.

– Сильные слова, старый ворон, – одобрительно заметил Магнус.

Бром улыбнулся, и стал еще больше похож на живого человека.

– Спасибо тебе, старый ледяной бородач. За это я расплачусь памятью о моей земной жизни, но оно того стоит.

Финиус не знал, где кончаются тени и начинаются боги: на этой встрече в чертогах за пределами мира размывались все границы. Будь он простым человеком, он пришел бы в благоговейный трепет. Но сейчас он испытывал только любопытство.

Радужное сияние замерцало над еще одним стулом. Белый цвет перетекал в пурпурный, красный, синий, черный, коричневый, пока не слился в сплошное серое сияние и на стуле не появился еще один человек. Темноволосый, гладковыбритый, широкоплечий, он носил простую серую мантию. Он был тенью, служащей Одному Богу и народу ро.

– Я брат Ториан из Арнона, – представился священник. – И я говорю от имени Тор Фунвейра и Каменного Гиганта.

Магнус сурово посмотрел на него и побарабанил по столу толстыми пальцами. Напряжение между ними почти осязалось, особенно учитывая их места: Бритаг посадил их друг напротив друга. У Одного Бога и Рованоко сложилась непростая история противостояния; в прошлом они были как вернейшими союзниками, так и непримиримыми врагами. Давным-давно они вместе боролись с Шаб-Ниллуратом, но потом люди ро вторглись на Свободные Земли. Рованоко многое мог простить, но только не покушение на свободу своего народа. А Один Бог терпеть не мог все, что угрожало его тщательно выстроенной иерархической системе. По крайней мере, так было раньше.

– Пурпурный священник, – заметил Магнус. – Подходящий выбор.

– Бородатый варвар, – в тон ему ответил Ториан. – Как неожиданно.

Бром все еще улыбался – добродушие Мирового Ворона влияло и на его характер. Он не мог принять чью-либо сторону, даже если бы захотел. Он посмотрел на Финиуса, поднял брови и кивнул, передавал право говорить своему избраннику. Финиус обдумал, стоит ли пока помолчать и дать теням высказать друг другу все свои обиды, но не хотел, чтобы старая вражда разрушила все их усилия по созданию союза.

– Можно я тоже выскажусь? – спросил он осторожно. Магнус и Ториан будто его не заметили. Они сверлили друг друга яростными взглядами, словно хотели выразить в них все возможные оскорбления, на которые обязана ответить другая сторона. – Полагаю, вам есть что обсудить, но земли людей не могут ждать, пока вы снова подружитесь. Шаб-Ниллурат тоже не будет ждать. Выясните, кто кому причинил больше зла, немного позже. Сейчас вашим избранникам нужна помощь.

– Бритаг никогда не обманывал нас, – произнес Ториан, все так же глядя на Магнуса. – Но этот невежественный плебей недостоин нашего доверия. Он воплощение Гиганта хаоса, слишком непредсказуемого, чтобы ему доверять.

– А ты так же холоден и туп, как и Каменный Гигант, который говорит через тебя, – огрызнулся Магнус.

Тень Рованоко окутало облако морозного воздуха, будто он уже не мог сдерживать рвущуюся наружу ярость. Брат Ториан напротив него зарычал, мышцы на его руках напряглись, стали похожими на нерушимый камень. Финиус понятия не имел, что произойдет, если эти двое сойдутся в битве. Волна землетрясений прокатится по всем землям людей? Обрушатся горы, океаны хлынут на сушу? К счастью, ему не представилась возможность проверить свои предположения. Еще над двумя стульями появилось сияние, и Магнус с Торианом наконец-то перестали сжигать друг друга ненавидящими взглядами. Их божественная ярость угасла.

Бром продолжал улыбаться, но в уголках его глаз промелькнула грусть. И пока мерцающие вихри над пустыми стульями не обрели человеческую форму, все три тени уставились на Финиуса.

– Странно, – сказал он. – Здесь я чувствую присутствие Джаа… но сама тень потеряна… скитается по свету, будто не может найти своего избранника. – Он повернулся к другому стулу, над которым медленно клубился густой туман. – А кто это такой, я не знаю. Но он очень древний.

Магнус ударил кулаком по столу.


– Зато я знаю, кто это. – Он разразился громким хохотом. – А я уже и забыл про него! На старости лет я стал очень рассеянным Гигантом.

Густой туман расплылся по сторонам, принимая форму выше и крупнее, чем все остальные участники собрания, вместе взятые. Затем из тумана проступила широкая клыкастая морда. Это был очень крупный тролль, сплошь покрытый густым мехом с серыми и черными полосами. Мускулы его казались дряблыми, а длинные когти согнулись в крючки. Но его вид ужаснул даже Финиуса.

– Мы – Грядущая Буря, – нараспев произнес тролль голосом, похожим на грохот камней. – И мы говорим за Варорга.

Ториан поднялся и посмотрел на огромного зверя, сидящего рядом с ним. Пурпурный священник не испугался, но, вероятно, и он, и Один Бог впервые видели тролля.

– Варорг и Рованоко – это одно и то же, – заявил он. – Два имени для одного и того же бога. Как такое возможно?

Грядущая Буря повернул взгляд глубоко посаженных сияющих глаз на Пурпурного священника.

– Мы прозябали во льдах долгие годы, человек камня. Пока он не призвал нас. – Он наставил крючковатый коготь на Финиуса. – Мы думали, что остались последними из Теневого народа. Мы рады узнать, что ошибались. Мы говорим за ту форму, которую принял Рованоко, когда впервые появился перед Ледяными Людьми.

– Так, значит, у Ледяного Гиганта за этим столом будет два голоса? – подозрительно спросил Ториан. – Возможно, мы вообще совершили глупость, придя сюда.

– У вас не было выбора, – заявил Финиус. – Если бы вы не пришли сюда, ваша сила постепенно бы угасла, и тогда никто не смог бы помешать Искривленному Древу поработить народ ро.

Ториан опустил голову, снова сел на стул и стиснул зубы.

– Если Мировой Ворон хочет поделиться с нами своей силой, мы с благодарностью примем ее. – Он повернулся ко все еще пустому стулу, над которым неуверенно закручивался вихрь силы Джаа, пытаясь обрести телесность. – И я, разумеется, больше достоин вашей поддержки, чем вероломный Огненный Гигант.

– Вот в этом я могу с тобой согласиться, – одобрил Магнус. – Возрождение Шаб-Ниллурата лежит на его совести.

Финиус потер глаза, и они с Бромом обменялись раздраженными взглядами.

– Думаю, Джаа сейчас слабее любого из вас, – произнес он. – Тень Далиана Охотника на Воров даже не может появиться на собрании, чтобы говорить от имени своего бога. У его тени нет избранника, который удерживал бы ее в реальном мире.

– Я знал его при жизни, – вдруг сказал Бром. – Его сын был моим другом. Если мы не поможем ему, он будет скитаться между мирами вечно.

– Ну и пусть скитается, – сказал Ториан. – Мы не будем оплакивать его отсутствие.

– Но Аль-Хасим захотел бы ему помочь, – заметил Финиус. – И мы не должны так легко бросать Джаа на произвол судьбы.

– Значит, ты разделишь свою силу между нами? – спросил Ториан. – Не слишком ли мало ее придется на каждого из нас?

Финиус, нахмурившись, тщательно обдумал его вопрос.

– Честно говоря, я не знаю. Но я видел, какой может быть Тирания Искривленного Древа. Я видел ее так отчетливо, будто сам проживал в то время. Шаб-Ниллурат изберет Тиранов для контроля над землями. Он уже выбрал нескольких из них. Я видел в Фелле создание хаоса, похожее на огромную кошку, уникального Темного Отпрыска – в Арноне, голову, отделенную от тела, – в Кессии, жестокого Укротителя Медведей – во Фьорлане, огромного паука – в Дальней Каресии и Госпожу Боли – в Вейре. Наших сил может не хватить. Но это все, что у нас есть.

Повисла тишина. Вокруг теней расплылось многоцветное неземное сияние, будто сами боги впервые за миллионы лет тоже чувствовали грусть за судьбы человечества. И пусть их противостояние и называлось Долгой Войной, но перемирие затянулось, и поле боя так долго пустовало, что внезапный ход Шаб-Ниллурата, который захотел прийти к власти, было трудно осознать.

– Мы примем вашу помощь, – произнес тролль. – Любую помощь.

– Спасибо, – ответил Финиус. – А ты мне нравишься, тень Варорга.

Остальные молчали, обдумывая возможность поражения и необходимость переустройства мира. У Мертвого Бога слишком много щупалец. Он словно вирус, глубоко скрытый в земле и слишком живучий, чтобы его можно было уничтожить полностью. Мир, который они знали, больше никогда не будет прежним.

– Да, – наконец сказал Ториан. – Мы тоже примем вашу помощь. И мы согласны на перемирие, потому что у нас есть настоящий враг.

– Я согласен, – подтвердил Магнус. – Каждый из избранников нуждается в силе. Я предлагаю принять помощь старого ворона и применить его силу там, где она будет больше всего нужна. Человек камня, как зовут твоего избранника?

– Фэллон Серый, – ответил Ториан. – Мы хотим собрать новый рыцарский орден, и он будет первым из рыцарей новой эры. Время Пурпурных и Красных подошло к концу. Я перестрою свою иерархию и вступлю в новую эпоху – эпоху чести. А как имя твоего избранника, человек льда?

– Алахан Слеза, – ответил Магнус. – Он молод, но силен. Последний из своего рода, старейшего рода на землях людей. Но я ничего не могу ему дать.

– Унрагар, – заявил Грядущая Буря. – Наши избранники бьются вместе, ледобородый старик.

Все посмотрели на Финиуса.

– А еще есть ты, – произнес Ториан. – И возможно, ты заслужил нашу общую благодарность.

– Необязательно меня благодарить, – ответил он. – Мне нравится этот мир, и я не хочу больших изменений, чем сейчас. Но давайте не забывать о Джаа. Думаю, я могу ему помочь. Сын – весьма прочная связь с миром, возможно, ее будет достаточно для соединения с тенью Огненного Гиганта. Но этим займусь я сам. Мне показалось, я понравился Аль-Хасиму. – Финиус почувствовал, что в первый раз за все время в их деле наметился прогресс. – Итак, брат Ториан. Мы дадим тебе силу, и ты сможешь укрепить руку, держащую меч, у Фэллона и его Серых рыцарей. Мы не можем заставить его следовать чести – это зависит от него самого, – но мы можем дать ему силу для боя, которой он изменит мир. Магнус, боевое умение Алахана будет зависеть от него самого. Но мы дадим ему силу, способную открыть сердце Фьорлана и возродить земли Рованоко. – Он улыбнулся троллю. – А Унрагар расширит свой рацион.

Тролль улыбнулся ему в ответ, причмокнув пухлыми губами.

– Спасибо.

– То будущее, которое ты видел, – начал Ториан, – Тирания Искривленного Древа… можем ли мы ее предотвратить? Неужели вирус распространился из-за нашей гордыни? – Лицо его, осененное божественным присутствием, нахмурилось, будто бог осознал новую мысль или понял, что совершил ошибку, изменившую судьбу человечества.

– Да. Ты мог его остановить, – ответил Финиус. – Если бы меньше заботился о Пурпурной аристократии и обратил внимание на страдания простого народа, у тебя было бы больше последователей. Но вышло так, что большая часть людей ро верила в тебя только из-за слов священников.

Магнус расхохотался, а потом широко ухмыльнулся тени Одного Бога.

– Да и ты ничем не лучше, ледобородый, – осадил его Финиус. – Ты говорил своим людям быть сильными, честными и свободными, но ни разу не пояснил, каким образом следовать твоим заветам, а ведь это самое важное. Человек, оказавшийся самым сильным, смог убедить остальных, что свобода и честь менее важны.