Мирные переговоры

- Что ж, - сказал я. - Зажигай его. Попробуем.

- Думаю, нам придется это сделать. - Баттерс вздохнул. Он поднял меч, просто держа его лезвием вверх, и тот ожил с хоровым гулом.

Не колеблясь ни секунды, Саня протянул руку и вложил ее прямо в свет лезвия.

Абсолютно ничего не произошло. Лезвие просто вошло в его плоть, а затем продолжилось с другой стороны, как будто не было никакого препятствия.

- Странно, - выдохнул Баттерс. Он протянул руку и проверил его мизинцем, а потом сунул в луч и всю ладонь. - Хм, - сказал он. - Просто немного тепло.

Майкл был следующим, спокойно вложив туда руку с первой попытки.

- Интересно.

- Моя очередь, - сказал я и ткнул обожженным указательным пальцем левой руки в лезвие. Было тепло, неприятно пекло, но терпимо, как будто мыть посуду под струей горячей воды. Я ощущал сырую энергию меча, которая буквально кипела накопленным потенциалом, как будто сила звезды могла быть заточена в физическую форму.

- Но он все равно режет вещи, - сказал я. Я махнул рукой в сторону разрезанной наковальни. - Он сделал это всего пять минут назад.

Майкл на мгновение поджал губы. Затем он посмотрел на меня и сказал:

- Сохранение энергии.

Я нахмурился, а потом понял, что он имел в виду.

- О. Да, держу пари, ты прав. В этом есть смысл.

Баттерс покачал головой.

- В чем есть смысл?

- Законы вселенной, - сказал я. - Материя и энергия не могут быть созданы или уничтожены. Все, что ты можешь - это изменить их.

- Конечно, - сказал Баттерс. - Какое это имеет отношение к Мечу?

Я нахмурилcz, пытаясь придумать, как объяснить.

- У всех Мечей есть... какая-то сверхъестественная масса, да? Представитель их власти в мире и их роли в нем. Понятно?

- Конечно - медленно ответил Баттерс.

- Когда Меч был уязвим и Никодимус сломал Фиделаккиус, он не уничтожил его, - сказал я. - Может быть, он не смог его уничтожить. Может быть, все, что он мог сделать - это изменить его. Теперь, по идее, для него, он хотел изменить его на что-то нефункциональное. Но Мечи - одни из самых мощных артефактов, которые я когда-либо видел. Вещи с такой силой, как правило, сопротивляются изменению, точно так же, как вещи с большой массой трудно перемещать.

- Ты хочешь сказать, что Меч дал отпор, - сказал Баттерс.

- Он говорит, - твердо сказал Майкл, - что ключевым словом в Мече Веры никогда не был Меч.

Я бросил на Майкла укоризненный взгляд.

- Я говорю, что даже сломленная, сверхъестественная сила Меча Веры все еще имела ту же цель - поддерживать веру и защищать беспомощных от зла. Даже... находясь в состоянии изменения, уязвимый к повреждениям, он все еще пытался найти способ выполнить свое предназначение. Я думаю, что когда ты прикоснулся к нему, Баттерс, он заглянул в твое занудное-презанудное сердце и увидел способ, которым он смог бы продолжать это делать.

- Что? - c благоговением произнес Баттерс, глядя на сверкающее лезвие.

- Меч взглянул на тебя, - задумчиво произнес Саня, - и увидел джедая. Увидел способ продолжать борьбу. Так он стал световым мечом.

- Более могущественным чем обычный стальной меч, - сказал Майкл. - Но в то же время и менее.

Я кивнул.

Потому что баланс должен сохраняться. Он не мог стать сильнее, чем был на самом деле. Но и слабее тоже не мог.

- Теперь он больше влияет на духовный мир, чем до того, как был разрушен, - сказал Майкл. - Поэтому на физический мир будет оказывать меньше влияния.

Я покачал головой.

- Не на физический мир. На мир смертных. С нарезкой стали на слайсы все в порядке. Но с людьми он больше не взаимодействует.

- Как он определяет разницу между людьми и монстрами? - спросил Баттерс.

- Это может быть что-то вроде резонанса с определенными видами энергии. Злые существа склонны источать негативную энергию - черную магию. Вполне возможно, что меч реагирует на это. Я имею в виду, я не могу придумать никакого способа заставить это работать, но у кого-то умнее и лучше, чем я, может не быть этой проблемы. - Я откинулся назад, размышляя. - Или бритва Оккама, - медленно проговорил я. - Может быть, потому, что он знает разницу.

Майкл нахмурился.

- Гарри?

- Рыцари темного динария несут по одной серебряной монете Иуды с падшим ангелом внутри, - сказал я. - Вы, ребята, их... противоположность. Каждый из вас носит меч с гвоздем от распятия... - я ободряюще махнул рукой.


- С ангелом внутри, - выдохнул Баттерс.

В маленьком кружке воцарилась ошеломленная тишина.

- Баланс, - сказал я. - Думаю, он знает, потому что он знает, Баттерс.

- О Боже, - прошептал Баттерс. - Однажды я случайно его постирал.

Саня издал утробный смешок.

Майкл снова прикоснулся к лезвию Фиделаккиуса, более трепетно.

- Ангелам не позволено вмешиваться в жизнь смертных и их свободную волю, - сказал он. - Если ты прав, Гарри... этот клинок света является прямым выражением воли ангела. Он не может посягать на свободу воли смертного. Он может бороться только со злыми существами, которые пытаются сделать то же самое.

- Люди могут быть злыми, - сказал Баттерс. - Он бы разрезал Чака Мэнсона?

- Люди могут быть злыми, - сказал Майкл. - Могут быть добрыми. Они могут выбирать. Это то... что делает нас людьми. - Он покачал головой. - За эти годы я научился распознавать присутствие зла. Истинная тьма очень отличается от простой ярости, ужаса, жадности или жажды мести. Я встречал лишь горстку смертных, которые были по-настоящему злыми. Никодимус и ему подобные.

Я кивнул.

- Ангелы мыслят абсолютами. Ты должен быть чертовски абсолютным, чтобы квалифицироваться как зло - или добро - по их стандартам. Вот почему они так любят Майкла.

Майкл пожал плечами и кивнул.

- Так... - сказал Баттерс. - Какой из всего этого вывод?

- Твой Меч бесполезен против смертных, - тихо сказал я. - Это лучше, чем что-либо в борьбе с монстрами, но если один из них наймет громилу из людей, этот парень устроит тебе взбучку.

Саня хлопнул Баттерса по плечу, сдвинув его на шесть дюймов, и предложил:

- Пора раздобыть автомат Калашникова.

- Фантастика, - пробормотал Баттерс. Он убрал меч и вздохнул. - Должны ли мы... типа, поговорить с ним или что-то вроде? Я чувствую, что был очень груб все это время.

- Вежливость никогда не помешает, - сказал я.

- Ты это в какой-то книге вычитал, чародей? - невинно спросил Саня. - Наверное, очень, очень давно?

- Если в клинках и есть ангелы, то они уже давно этим занимаются, - успокаивающе сказал Майкл Баттерсу. - Я уверен, что они понимают наши пределы.

- Но они бы нам сказали, верно?- Спросил Баттерс. - Я имею в виду, если это правда, то это кажется довольно важным. Они бы нам сказали. Так ведь?

Майкл пожал плечами.

- Уриил не особенно свободен в информировании. Он ведет войну. Войну. Это означает оперативную безопасность.

- Но почему? - спросил Саня. - Что бы изменилось, если бы знали?

Я пожал плечами.

- Эй, я всего-то пытаюсь объяснить, почему у Баттерса безопасный меч.

Баттерс просиял.

- Я вроде как понимаю, да?

- Я буду придерживаться стали, - сказал Саня. - И свинца, конечно же.

Я взглянул на солнце.

- Адские колокола. Мне пора выдвигаться. Вечером планируется вечеринка, знаменующая начало мирных переговоров.

- Что ты хочешь, чтобы мы делали, Гарри? - спросил Баттерс.

Я на секунду задумался, а потом положил руку на плечо Баттерса.

- Я все еще работаю вслепую. Но вы же Рыцари Креста. Если я что-то придумаю, то позвоню тебе и сообщу подробности. А до тех пор делайте то, что вы делаете, и мы будем надеяться, что выйдет как нужно.

Баттерс неуверенно посмотрел на меня.

- Da, это хороший план, - сказал Саня. Он хлопнул меня по плечу так сильно, что я подумал, не обратиться ли мне к мануальному терапевту. - Дрезден до сих пор выполнял больше Рыцарской работы, чем ты. Это хороший план. Чародей знает, о чем говорит.

- Нет, на самом деле, не знаю, - сказал я. - В этом и проблема.