Мир Цитадели

Выскочил вопрос: «На сколько ночей?»

— Давай две пока, — предложила она. — Дальше посмотрим.

— Давай.

Затем предложили оплатить. Прорисовался прямоугольник с предложением приблизить айди и провести оплату.

— А ну, дай я, — я свой «смартфон» так и держал в руках.

Точно, после того, как я приблизил штуковину к экрану и прижал свой большой палец к ней, мне сообщили, что связь установлена. И рядом высветилось мое имя. Затем я набрал второй пин, установленный уже для платежей, в прямоугольнике высветилось число «20.00», а на экране айди то же самое, но с минусом и предложением проверить баланс. Я и так знаю, сколько будет тысяча без двадцати, так что проверять не стал. Затем экран нам сообщил, что наши айди являются ключами к номеру на ближайшие двое суток и предложил поднести второй айди, если нам необходимо, что Настя и сделала.

Девушка смотрела на нас с любопытством, явно опознав новичков. Затем ей на прилавок запрыгнул полосатый кот, муркнул, и она отвлеклась на него.

Машина как раз влезла на засыпанную гравием стоянку. Была бы больше — уже торчала бы мордой в проезд. Домик оказался как на схеме, даже не слишком тесным, если смотреть изнутри. Знакомая уже пластиковая мебель. Два стула с пористыми сидениями и спинками, штампованный красный столик. Шкафы у стены, тоже красные. Кровать такая же. Я повалился на нее в некотором сомнении, попрыгал — нет, стоит недвижимо, не гнется. И полки на стене, к слову, тоже с бортиками, как и в офисе.

— Я в душ, — сказала Настя, раздеваясь на ходу. — Закрой жалюзи, пожалуйста, — кивнула она на окно.

— Я пока вещи перетащу, — сказал я, поднимаясь с кровати.

Ну и жалюзи прикрыл, разумеется.

Не знаю, что здесь можно оставлять в машине, а что нельзя, так что я переволок в домик все сумки, по две зараз. Когда вышел за последней, единственной, оставшейся в кузове, на дорожку между мотельными домиками въехала еще одна машина. Меньше, чем наша, хоть по компоновке и похожа, легкий кузов без дверей, тент, разумеется, куда тут без него, колеса поменьше. Если у нас большой пикап, условно, то это что-то вроде небольшого джипа, как «рэнглер», например. И лицо водителя, пусть частично и скрытое темными очками, показалось мне знакомым.

«Джип» свернул к домику на противоположной стороне, не доезжая до нашего, остановился задом к улице. Водитель в пыльной одежде выбрался из кабины, потянулся тяжко, как после дальней дороги, вытащил из кабины автомат без магазина, затем направился к заднему борту.

— Не может быть, — пробормотал я и, бросив последнюю сумку обратно в кузов, пошел к нему.

Тот, видимо услышав шаги, обернулся и уставился на меня. И даже рот открыл от удивления.

— Федь, ты, что ли? — спросил я. — Теодор?

— Кому бы не пропасть, — Федька расплылся в улыбке до самых ушей, бросил винтовку в кузов и пошел навстречу, раскинув руки. — Твою же мать, глазам своим не верю! Я думал, что все, избавился от тебя, а ты… Настя где?

— В душе, — я показал на наш домик. — Ты где? Как? Давно? Каким образом?

— Да не образом, а чем-то вроде подсвечника, — Федька ответил фразой из анекдота. — С год тому как. Через тот самый подвал, из которого ты, черт, вылез.

— А тебя как туда занесло?

— С «Горсветом», как еще. Там такое началось, после того как Милославского с его бойцами холодными нашли и вы исчезли, — мамадарагая! И гоняли уже кого куда. Вот я в подвальчик-то спустился с Власовым — и все, мы тут.

— Оба? И он тут?

— В кибуце остался, мы там живем.

— Кибуц? Серьезно? Лучше расскажи, а то я тут всего как часов пять.

— Серьезно? — Федька покосился на меня с сомнением. — А где ты все это время был?

— Много где. Потом расскажу.

— А про кибуц — погнали так здесь, шуточки. Но реально община, как у евреев. Расскажу потом.

— Ты сюда надолго?

— Два дня, с обозом, так сказать. В город, за покупками. А ты?

— Сказал же, я только провалился, — вздохнул я, огорчившись непонятливостью. — Не знаем пока вообще ничего. Ты просвещай.

— Да это без проблем, — отмахнулся он. — Вы в каком? В этом? А тачка чья?

— Трофейная. На хавийя каких-то наткнулся, их тачка.

— А, — Федька кивнул. — Этих не жалко, дерьмовый народ. Тут вообще всякие странные живут. Про романцев слышал уже?

— Цыгане, что ли? — уточнил я.

— Не. Язык вроде как от той, первой латыни. Вроде даже большая страна, Италия там, Франция и еще чего-то. Только у нас их не было. И у вас, я думаю. А их сюда много проваливается.

А точно, был на том плакате в сарае какой-то европейский язык, который я так и не опознал. Вроде романского корня, но вообще незнакомый. Просто не до того было, чтобы сильно над этим задумываться.

— Ладно, Вов, давай я разгружусь, переоденусь, перья почищу, и выйдем куда-нибудь, потрындим. Номера только давай запишем, — он выудил из кармана свой айди. — Умеешь уже?


— Нет.

— Проще пареной репы, смотри, научаю.

Мы обменялись телефонами.

— Давай, — я хлопнул его по плечу. — Да, Федь!

— Чего? — обернулся он.

— Время тут как течет?

— Как у людей, — ухмыльнулся он. — Плодитесь и размножайтесь.



Вот это да… Федька. И Власов. Здесь. Мой друг по Углегорску и мой бывший командир группы из «Горсвета». Удивлен? Немного. Почему немного? Да потому что… было уже что-то подобное. В Колд-Лейке, где за мной следом в «неправильный» слой провалились люди, с которыми я близко общался до этого. Джо и Пикетт. Люси. Не что-то ли подобное и здесь случилось? Правда, те провалились после меня, а Федька до. Но время в «дверях» течет странно, так что их «до» вполне могло казаться моим «после».

Я скинул одежду, завалился на кровать, слушая, как шелестит за дверью душ и Настя что-то напевает тихо. Потом звук льющейся воды стих, а через минуту Настя вышла в комнату в чем мать родила, вытираясь на ходу большим полотенцем.

— Готов, смотрю? — она усмехнулась.

— Я Федьку встретил только что.

— Федьку? — не поняла она. — Какого Федьку?

— Нашего, из Углегорска. И Власов здесь, помнишь его?

— Ничего себе, — поразилась она, даже перестав вытирать волосы. — Откуда они здесь взялись?

— Залезли в темное место там.

— Вы там все время по темным местам шарили, — она посмотрела на окно, чтобы убедиться, что жалюзи закрыты, а потом с ногами залезла на кровать. — И никто не проваливался.

— Они залезли в тот подвал, возле которого появился я. Когда провалился.

— И ты думаешь… — она не закончила фразу.

— Я думаю, что это все как-то связано со мной. Или с нами. Мы уже «странники», мы не просто так, верно? Не первый человек за нами следом вот так.

— Ну… да, — кивнула она, снова взявшись за волосы. — Черт, фен забыла в ванной, не подашь?

— Тут и фен есть? — почему-то удивился я.

— Тут вообще цивилизация. Подай, пока сам мыться не полез.

— Хорошо, — я поднялся с кровати. — Сейчас.

Фен, без всякого шнура, нашелся на полке в ванной. Я кинул его на кровать и прикрыл за собой дверь. Огляделся. А что, вполне. Прозрачная перегородка душевой, большое зеркало, красная, как деталь интерьера, раковина с белым краном. Даже кран пластиковый. Пластиковый мир, как у Барби с Кеном. Мыло в тюбике, как гель, пахнет приятно, на полочке даже шампунь. Нет, не знаю, как по сравнению с Колд-Лейком, но тут однозначно комфортней, чем в Углегорске. Технологии меняют жизнь, хоть я понятия не имею, что за жизнь здесь такая.

Даже насадка душа регулируемая, совсем прогресс. Включил воду, потрогал рукой, ожидая, пока потечет горячая, влез под тугие струи, подставил лицо. Хорошо. Не знаю, что тут за дела, но точно не тот мрак, как в моем последнем мире. По крайней мере, Федька таким довольным не выглядел бы. И «плодитесь и размножайтесь». Это разве не то, что нам нужно? Тем более что «дверь» у нас за спиной захлопнулась.

Выдавил шампунь на ладонь, понюхал — чем-то вроде яблок пахнет. В Углегорске даже это было недостижимой роскошью. И русских здесь полно, разве плохо? Разберемся, уже не среди чужих. Разберемся…

Когда вышел из ванной, обнаружил, что Настя сидит у туалетного столика, заканчивая сушить волосы. Полотенце под себя положила. Все же голой попой на пластике не очень приятно сидеть, наверное. Я подошел сзади, нагнулся, обнял, поцеловал в макушку.

— У меня для тебя сюрприз, к слову.

— Какой? — она посмотрела на мое отражение в зеркале.

— Здесь нормальная жизнь. И здесь есть дети. Федька сказал.

Она даже глаза прикрыла, словно пытаясь осознать то, что я сейчас сказал. Потом глубоко вздохнула, помотала головой, словно желая отогнать наваждение, затем сказала:

— Давай попытаемся здесь как-то устроиться? Чтобы безопасно и спокойно, а? Давай? И, наконец… ну ты понял.

— Обязательно. Я так и подумал. Кстати, — я снова ее поцеловал, — Федька нас зовет прогуляться.

— Это ты сам, — она сразу ушла в отказ. — Я умираю как устала. Выполняй супружеский долг и потом вали с ним хоть до утра. Я спать.

Ну да, это я успел отоспаться в моем бандитском мире, с утра приехал к «двери», а у Насти этого не было. Она сюда прямо из Колд-Лейка, прорыв на броне для нее — сегодняшнее утро. Вообще-то кошмар, если подумать. Куда ей идти гулять…

— Пошли тогда, зачем время терять? А то скоро Федька трезвонить начнет.

— Во-от! — сказала Настя, поднявшись со стула, и вдруг неожиданно запрыгнула на меня, обняв за шею и обхватив ногами за пояс. — Неси!