Мир Цитадели

— А вы как в этом доме оказались? И вообще, что собираетесь делать?

— Там парень русский был, на приеме. Когда мы спросили, как бы нам так коммункой и поселиться, он по объявлениям дом нашел. Город сдает, их собственность.

Поэтому, наверное, такой полуготовый. Госсобственность.

— А вы сами чего?

— Работу ищем. Вроде предлагают разную, обучать берутся.

— И куда вас?

— Кого куда. Есть варианты и программы программировать, и с электроникой местной работать. Думаем. А ты где?

— В кибуц уехали, в русский. Слышал про такой?

— Да, — он кивнул, — сразу же сказали. Но мы чего-то не вдохновились картошку с оливками растить, нам бы лучше по профилю.

— Разумно, что я могу сказать, — согласился с ним я. — Все подъемные получили?

— Все.

— И снимаете вскладчину?

— Точно.

— Тогда долго продержитесь, успеете что-то найти.

— Мы так и прикинули. Нормально. Зато хоть вырвались оттуда. Свисток с Амиром от чудес офигевают. Да и я сам немного тоже.

— А пацанов куда?

— С нами пусть пока, тут это нормально, мы выясняли. Школа есть, пусть учиться идут. Ты шашлык ешь, остынет, а мы старались. Твое здоровье, — он поднял бутылку пива в салюте.

Мы чокнулись. Вообще компания эта настолько малопьющая, что можно непьющей считать, так что пива немного, воды больше в ящике. А Настя освоилась в компании, болтают, смеются.

Но интересно получается… провалился сюда я ведь вовсе не из того подвала, в который зашли они и где убили сутенера из Гадюжника, знаменитого тем, что со своим подельником сажал девчонок на винт насильно, а потом, когда они уже в полной зависимости, гнал обслуживать клиентов, а заодно через них дурью банчил. Я провалился из другого, в паре-тройке кварталов. И при этом считал, что «дверь» из того подвала могла вести только в «мир Колд-Лейка», в насосную станцию возле канадского города Форт-Мак-Мюррей, откуда я прошел в их мир. Так это все работает. Но вот я провалился сюда, и их унесло следом за мной. К лучшему, разумеется, для них однозначно к лучшему, из Форт-Мак-Мюррея они могли просто не вырваться через занятые Тьмой и населенными ее тварями земли, но вот именно так вышло. И к тому же Федька с Власовым здесь.

Мы все же как магниты работаем теперь, или что? Хотя… вот в данной ситуации я только этому рад. Никто из них не прогадал, а мне так и вовсе замечательно, что встречаю друзей. Теперь и в Цитадели их будет целая компания. Уже есть к кому ходить с визитами.

— Ты надолго здесь? — спросил Костя.

— Мы на неделю. Коптер купили, обучение проходим.

— Коптер?

— Коптероплан. Для кибуца. Летать будем.

— Здорово, — он усмехнулся. — Покатаешь?

— Как только, так сразу. Заслужить надо. Кстати, шашлык отличный. Свинина?

— Да я сам не понял, — он выглядел чуть обескураженным. — Тут вообще один вид мяса, просто куски разные. С виду вроде как свинина, но темней. Просил шею, шею и дали, сала как на нормальной. Но вкус что-то не совсем свиной, — он развел руками. — Но мне нравится.

— Мне тоже, — я душой не покривил. — Но вроде и на говядину похоже.

— Вот и мне так показалось. Ладно, вкусно — и хорошо, что еще нужно для полного счастья? Безопасно, все вместе, есть еда, есть пиво, есть даже деньги, никакого Гадюжника вокруг, никаких тварей… в Цитадель попасть мечтаю.

— Чтобы что?

— А вот посмотреть, как там все устроено. Вроде берут туда на работу изредка, как я слышал. Видишь, все тут хорошо, но частный город прямо перед глазами. Хочу за забор заглянуть.

— Да ладно, меня не парит, — отмахнулся я, правда, не совсем искренне. — Без них тут все накроется, так что меры безопасности понятны.

— Так я и не возражаю. Но все равно интересно. Пойми сам: там, откуда я сюда попал, мир был тесным, границы загонов на каждом шагу, вырваться за пределы — это просто перескочить в другой сектор, не больше, сменить одну стену на другую. Частная территория? Так это вообще резервация, просто с комфортом. А тут?

— А тут просто нет ничего. И Цитадель, похоже, тоже резервация. Хоть и не уверен.

— Может и так. Но очень хочется… всего. Все увидеть, везде заглянуть, все понять.

— Если ты будешь работать здесь, то не уверен, что ты много увидишь, — я вцепился зубами в очередной кусок шашлыка.

— Посмотрим. Пока я должен сохранить нашу компанию вместе.

— Вот прямо так вместе? В одном доме?


— Мы привыкли так жить, ты сам все видел. Амир со Свистком вообще как дети полка, родителей нет, а так они вроде как в семье. Пока так, дальше будем устраиваться. На южной окраине строят новые блоки, на шесть квартирок каждый, может быть, сподобимся один такой целиком выкупить.

— На какие?

— Тут кредиты есть, для тех, кто работает.

— И кредит тебя насмерть к месту привяжет, — я посмотрел на него. — Тогда можешь все свои мечты мир посмотреть и за разные места его пощупать засунуть понятно куда. Жизнь обывателя с ипотекой вообще-то не предполагает романтики. Думал об этом?

— Я обо всем думаю. Мы все думаем. И пока ни к какому выводу не пришли, кроме того, что нам надо держаться вместе. Мы в Гадюжнике выживали так бригадой, зачем терять преимущество?

— Думайте сами, что я могу еще сказать. Для себя мы уже определились, остаемся в кибуце. Денег там меньше, но простору больше. И ипотеки нет.





7




Неделя в городе прошла быстро. После того, как мы встретились со странной коммуной Кости, нам было чем заняться по вечерам. Встречались, иногда ходили куда-то вместе. С ними тоже не все так просто, потому что в своем мире, уйдя в режим «подводной лодки» посреди самого криминального района, они замкнулись в своем кругу общения, отталкивая всех остальных, и, по сути, разучились общаться с миром внешним, а те же Свисток с Амиром и не умели этого никогда. И сейчас они чем-то напоминали мне людей, выздоровевших после тяжкой болезни и делающих первые шаги за пределами квартиры. И вовсе не все из них так уж держались за идею Кости и дальше жить кучей. Первой о том, что она хочет уехать в кибуц, заявила Лина.

— Это вы технари, а я тренер вообще-то, — сказал она раз, когда мы все сидели в том самом баре, куда Федька повел меня в первый раз, в «Роке». — И мне не хочется жить здесь за забором. Вы хоть сами поняли, что имеете в виду? Ну да, тут все классно, чисто, безопасно, но за забором ничего нет. Вообще. Куда вы отсюда поедете? Вы же сами волком взвоете через пару лет. Пустыня вокруг, и все.

— Ну а что ты предлагаешь?

— Я с ними улечу, — сказала она, кивнув в нашу сторону.

— Лин, но мы всегда вместе, — заметила Кавайка, в очередной раз закинув все свои косички за спину.

— И похоронят нас всех вместе и в один день? — Лина засмеялась. — Кавай, мы же взрослые люди… некоторые из нас, — это намек на то, что Лине двадцать семь, а Кавайке девятнадцать. — Сколько мы так протянем до того, как начнем собачиться друг с другом? Все, я решила, и это окончательно.

Побухтели, даже немного поругались, хоть и без лишних эмоций, но Лина уперлась. И за день до того, как наше обучение закончилось, перебралась к нам в гостиницу. Приехала на велосипеде, с сумкой и рюкзаком. Кстати, велосипед оказался последним аргументом в моем внутреннем споре, так что я решился, доехал на автобусе до «дилера» и купил там скутер. «По тревоге выдвигаться», как я сам себе объяснил покупку. И уже на следующее утро сделал на нем три рейса, два с нашими сумками на аэродром, а третий, понятное дело, с Настей.

К этому утру на борта коптера нанесли по нашему заказу эмблемы «Кибуц 1», так что можно считать, что все, что требовалось в городе, мы сделали. Боб на редкость официальным голосом поздравил нас с окончанием школы, в айди добавили информацию о том, что мы вполне себе сертифицированные пилоты, ну а дальше осталось только дозарядить батареи «под пробку», закинуть скутер и велосипед в багажный отсек, забросить сумки и прочее в салон и попрощаться.

За шесть дней почти постоянных полетов с машиной мы уже свыклись. Управление простое, даже отсутствие автопилота не мешает жить особо. Коптер стоял уже на открытой площадке, приготовленный к передаче новым владельцам, так что Настя просто раскрутила винты и оторвала его от земли. Запретная для полетов зона прекрасно видна на экране навигатора, так что она взяла самый законопослушный курс из возможных и повела машину на юг, домой.

В кабине непривычно тихо, вместо звука турбин и прочего, от чего в вертолетах спасали наушники, тут просто жужжание и стрекот винтов. Связь подключили к гарнитуре шлемов, обычных военных, тех, что выдали в кибуце. Пусть мы и высоко, но экипировались как на войну, на всякий случай.

— Над дорогой пойдем, — сказала Настя.

— Как скажешь, наслаждайся, — я усмехнулся.

— Ты так говоришь будто это что-то плохое. А я чувствую себя снова на своем месте. Это то, можно сказать, для чего я создана.

— Создана ты… гм… я бы сказал для чего, если по соотношению талантов, но да, летать у тебя тоже хорошо получается.

— Сейчас за борт вылетишь, остряк-самоучка.

Мы поднялись на триста метров, тень от коптера, удивительно контрастная под ярким солнцем, бежала параллельно дороге, под нами тянулась знакомая каменистая пустыня, которая уже вскоре, да, на коптере именно вскоре, начала превращаться в степь. Права Лина, кстати, как-то я раньше даже не подумал о том, что из Цитадели и выбраться некуда. Не потому что не выпускают, иди на здоровье, а потому что нет вокруг ничего. Место под тот самый реактор, как я понимаю, выбирали от всего подальше. Вот и выбрали. Хочешь — езжай в пустыню и рапторов с ящерицами стреляй и делай с ними потом, что хочешь, потому что они еще и несъедобные. А больше в пустыне и нет ничего, кроме колючек.

Правда, куда ездить из кибуца, я тоже до сих пор не выяснил, но там есть хотя бы ощущение бескрайнего простора, мир открыт, пусть и открыт всем ветрам и всем проблемам, но вот стены нет. И это важно. Нет, на город я его уже точно не променяю.

Время от времени тут и там виднелись оранжевые аэростаты, висящие в паре сотен метров над землей, и под каждым контейнер такого же цвета. Это и есть местная навигация, сигналы с нее и принимаются. В сильный ветер, понятное дело, сигнал слабнет, передатчики к земле пригибает, в штиль усиливается, когда тонкие полимерные тросы тянутся от земли вертикально, но даже такая лучше, чем совсем никакой. Правда, ближе к населенным пунктам маяков больше, а подальше от них точность снижается, но все равно остается достаточной для того, чтобы хотя бы примерно понять, где ты и куда двигаться дальше. Нет, это не джипиэс, ракеты по этим сигналам не наведешь.

Скорость двести двадцать, самая оптимальная для сбережения заряда батарей, коптер прет как по рельсам. До кибуца триста шестьдесят, так что через полтора часа мы уже вышли к дому, а там я взял управление у Насти — захотелось осмотреть окрестности, а то живу и ни черта вокруг не знаю.

А в окрестностях много чего нашлось. Какие-то на удивление плотно засаженные плантации, насосные станции со скоплениями солнечных панелей, ветряки-генераторы, целые стада скота, пасущегося на огороженных выгонах, причем я так толком и не понял, что это за скот: массивные туши бурого цвета, вроде даже без рогов, меньше коровы, если сравнить с человеком, там рядом один гулял, но куда больше свиньи и уж точно не бараны. Прокатанные грунтовки, соединяющие все это в некую сеть, пылящие по ним грузовики и трактора с прицепами. А серьезно так кибуц развернулся, как я посмотрю, почти все вокруг освоено. Только восточное направление, то самое, откуда пришли хавики, было куда пустынней. Не успели туда расшириться или что другое? Может, там воды меньше?

На коптер смотрели с земли, иногда махали руками, а я честно так же махал в ответ, хоть этого никто и не видел. Даже патрульный пикап обнаружил, стоящий на высотке дальше к югу, возле самой дороги, и вышел с ними на связь, похваставшись обновкой. И уже потом свернул в сторону городка, высматривая территорию главмеха и обещанную площадку на ней.

— Я посажу, — сказала Настя, снова забирая у меня управление.

Коптер легко и плавно сбросил скорость, затем завис, накренившись назад, выровнялся и начал опускаться. Через стекло в полу хорошо было видно место посадки, Настя опускала машину прямо на середину «Н», нарисованной в круге. Колеса мягко коснулись земли, машина чуть просела, жужжание электродвигателей смолкло, а винты, замедляясь, вращались вхолостую.

— Получи, деревня, трактор, — объявил я, выпрыгивая из кабины, подошедшему Стаканову.

— От деревни слышу, — нашелся он с ответом. — Как оно?

— Летит, не падает. И в хозяйстве чистая польза.

— Ну, это мы посмотрим, — не нашел он в себе душевных сил согласиться. — Ладно, принимаем на баланец. А это кто? — он повернулся к вылезавшей из кабины Лине.