Мир Цитадели

Потом короткой колонной вернулись в кибуц, к ПБУ, где уже собралось немало ополченцев, вооруженных и экипированных. Джип хавиков по дороге свернул к гаражам, а грузовик следом за нами подтянулся к основным силам. И там же я нашел Федьку, вооруженного, с длинной царапиной на щеке, под которой красовалось смазанное пятно засохшей крови, и злого как черт.

— Ты в машине был, что ли?

— Ну да, а кто еще? — он даже плюнул на землю. — Пацана вообще сдуру за руль посадил. Увидел же этих уродов, сам бы и пригнулся, и машину бы увел, а он запаниковал и тормознул, после чего две пули поймал. Машина встала. А дальше они как лупанули по кабине, так что я его еле выволочь оттуда успел.

— Сам как уцелел?

— А ты знаешь, бздоватые они все же, — Федька отмахнулся. — И стреляют криво. Подпрыгнет над скатом, пальнет хрен знает куда и прячется. Я за машиной бегал, все время позицию менял, так они и не лезли.

— Не лезли, потому что трофей взять хотели, и тебя до кучи, я думаю. У них там сзади пикап с пулеметом наготове стоял и не лез.

— Может, и так, — не стал он спорить.

— Ладно, пошли на ПБУ, Валерий до сих пор не вернулся, может, с ними на связи был, носимые уже не дотягиваются.

Если бы что-то пошло не так, мне бы с узла связи сообщили, так что беспокоился я не сильно. А вот насчет успешности преследования были некоторые сомнения.

В штабе нашел еще четверых «кадровых», сегодня свободных от службы, но поднятых по тревоге. Им сдали пленного, под которого нашлась вполне стандартная камера в пристройке. Тут еще и местный КПЗ, к слову. С бойцами поздоровались, но в беседы не вступали, я тут пока никто еще, только с одним Шматковым и познакомился. Федька остался внизу, а я поднялся на второй этаж, где сейчас вместо двух женщин нашел четырех. Тоже по тревоге прибежали, вторая смена.

— От Лабаза слышно что-нибудь?

— Только что связь была, возвращаются, — ответила одна, упитанная блондинка с короткой стрижкой. — Без потерь.

— По длинной связи разговор был?

— По длинной, — ответила она.

То есть все же далеко уехали. Ладно, подождем.

На улице, когда вышел на воздух, встретился с Настей. Вид у нее был обеспокоенный.

— Что тут у вас?

— Хавики. Хотели Федьку себе забрать навсегда.

— Но Федька герой и Федька отбился, — прокомментировал сам Федька. — Без всяких там, — он покосился на меня.

— Без этого нигде нельзя? — Настя уставилась на меня.

Любимая, ты сама все видишь и видишь, какой у нас выбор, — я развел руками. — Но тут проблемы небольшие, легко отвадим. Приходят издалека, малыми силами, пакостить тоже по-мелкому пытаются. Разберемся.

— И ты уже на службе? И повоевал?

— Да с кем там воевать? Погонялся скорей, они сразу дернули, Федька всех разогнал.

— А то! — вставил он.

— То есть, у нас все по кругу.

— Давай дома об этом, ладно?

Вроде кивнула, но сразу ушла, заметно недовольная. Ладно, разберемся. Посмотрим, что она скажет, когда летать начнет.

Валерий со своими людьми вернулся через час, недовольный и даже злой.

— Ушли, мать их, — выругался он. — До шоссе мы еще тянулись за ними, а там он почти сразу оторвался. У него по два мотора на ось, похоже. Делают тут так, на заказ, — пояснил он, заметив мой непонимающий взгляд. — Пробег меньше на зарядке выходит, а вот скорость больше. Там шоссе вверх-вниз, даже из пулеметов достать не могли.

— Летательный аппарат нужен, с пулеметом, — влез Федька.

— О том и речь. Всех бы положили. Пленный у вас?

— Да, заперли его. Кстати, на каком с ними разговаривать?

— Некоторые по-английски шарят, некоторые на романском, но у нас на нем толком тоже никто, а так ни на каком, хрен поймешь, что у них за язык. Этого сейчас допросим, с переводом, — он постучал пальцем по планшету. — Нашли на них что-нибудь?

— Айди и планшет.

— Планшет? С планшета может польза быть, — сказал он задумчиво. — Надо поковырять. Сто процентов у них где-то база есть.

— Вот и я так думаю.

Ополченцев распустили, остались только «кадровые» и Федька. А чуть позже Власов подошел, узнать, как тут у нас дела. Ему Федька успел рассказать все. Я стащил с себя броню, повесил в шкафчик, туда же шлем и прочее, вздохнув с облегчением. Остальные, кто не на службе, тоже разоблачились, но никто не расходился. Патрульный пикап снова уехал на маршрут, служба продолжается.


Пленный то ли и вправду не понимал ни слова, то ли придуривался, но на все отвечал: «Ма фахамин» — и делал горестное лицо. Выглядел он и вправду довольно жалко, взгляд заискивающий, руки трясутся. Автоматический переводчик в планшете тоже помогал не сильно, тот тупил почем зря. Но требование включить планшет понял и сделал, что сказали, введя код, пробежав тощим пальцем с длинным грязным ногтем по странным значкам. Валерий запомнил, куда нажимать, после чего сказал:

— Сиди тогда. Пожрать принесут.

И на этом мы из камеры вышли.

— И что с ним теперь?

— Решим. Под обмен можно оставить, если те, что у нас без вести пропали, у хавиков. А можно и израсходовать. Так нам он точно не нужен.

— А насчет расхода кто решает?

— Совет. Только так.

— Слушай, а с другими общинами сотрудничаете?

— По оборонной линии? — уточнил он и, дождавшись моего кивка, ответил: — Скорее нет, чем да. Масштаб проблемы небольшой, сами справляются все, а расстояния уже серьезней. Ближайшая к нам Форт-Брэдли, дальше Фортуна Хиллс, все американцы. Но они западней маршрута хавиков, даже при связи они все равно перехватывать не смогут.

— Но проблемы у них те же?

— Один в один. Ладно, ты джип забрать не забудь, раз махнул не глядя. Кстати, трофейный как?

— На ходу. Они перевернулись просто.

— Надо бы как-нибудь его нам отжать, — Валерий почесал бороду. — Пригодился бы. Но не отдаст Николаич, точно не отдаст. Ты завтра в Цитадель, так?

— Вроде бы.

— Ну вот подбирайте там коптер нормальный, тогда точно все проблемы снимем. Вот как нам его сегодня не хватало, а? Кстати, с коптера, если внизу какой транспорт видишь, можно и связь запросить на общем канале. Если эти на своем халя-маля ответят, то уже подозрительно, надо пасти. Ладно, не буду задерживать, готовься иди.

Готовиться было несложно, вся подготовка бухгалтерская. Перекинули суточные из расчета шестнадцать койнов в день на десять дней вперед, на меня и Настю заодно, потом сразу отдали разницу за машины. Я даже подумал тут же за скутером пойти, но решил не торопиться, все равно уезжаем, а потом черт знает, что дальше решим. Поэтому просто узнал, когда выезд, и покатил домой.

Дома уже не цапались, я еще во дворе повозился, а Настя успокоилась, даже ужин приготовила с бутылкой сухого вина. Вино, кстати, опять же приятное. То есть тут и виноград растет где-то. Ели на террасе, включив какую-то электронную штуку от комаров. И вдруг поймал себя на ощущении того, что я все же дома. Не в своем доме, в смысле в пределах собственности, а именно дома, вообще. Из которого мне уже не придется уезжать и я так и останусь здесь навсегда, сколько там мне еще лет отмерено. И будут у нас вот такие ужины с вином и цикадами где-то в кустах, и будет светить луна, а над головой гореть фонарь, и будут слышны соседи, разговаривающие и смеющиеся у себя во дворе. Возможно, сам смысл всей жизни и заключается в том, чтобы рано или поздно достигнуть дома, своего места, со своим человеком, и осознать, что кроме этого тебе особо и не нужно уже ничего. И тебе не хочется отсюда никуда. Может, в этом даже и есть смысл жизни. Все мучаются в его поисках, а он под ногами, просто не у всех, а только у тех, кто пришел в свое место. Так просто не разглядишь, если суета в душе, об него споткнуться надо.





6




Выехали машиной, которая у правления была одной из двух разъездных. Джип для недалеких поездок, и вот этот трехосный пикап, только переделанный в нечто грузопассажирское. Кузов объединили с кабиной, поставили в нем аж два дополнительных ряда сидений, вставили дополнительные двери. Ехали Сан Саныч, водитель — молодой, спортивного вида парень в полной боевой экипировке, мы с Настей, и еще один боец из «кадровых» с ручным пулеметом, по фамилии Аникин, которого Сан Саныч неуклонно звал Аникин-воин. Аникин парень крупный, круглолицый, с мощными ручищами, татуированными от кистей и до рукавов майки, поддетой под броню. Вчера он был в патруле с позывным «Пинцет», сидел на пулемете, так что заодно рассказал подробности погони.

— Если бы прыгали меньше, я бы их достал, этточно. И доставал, уверен, только они там все позалегали за бортами, и даже не знаю, есть результат или нет. Ближе к шоссе чуть не догнали, те на кусты сперва пошли, а они там такие, что танк остановят. Но все же вывернулись. Тут я сто пудов по кузову длинной прошелся, сам видел, как в плитку шло. Были бы трассера, еще проще получилось бы.

— Нет трассеров?

— Нет. Да и степь сухая, ну их на хрен. Сгорим.

— А дальше?

— А дальше они на шоссе вылетели и ка-ак дали… блин, я сколько раз говорил, что надо было наши тачки тюнить. А председатель все жмется, затраты, мол, и жрут они тогда больше. А хавики потюнили и на шоссе как от стоячих ушли, прикинь? И дорога там еще вот так, — он показал ладонью, — верх-вниз. Как на прямую вышли, так они уже на горизонте были.

— И что?

— Да ничего, поматерились, развернулись и поехали обратно, пыли поглотавши. Но обидно. А пленный чё, вообще ни слова?

— Может, ни слова, а может — дурака включил, моя твоя не понимай, но не докажешь, — пожал я плечами.

— В планшете пометка нашлась, командир думает, что база, сегодня проверять с утра погнали, — сказал Аникин.

— Не думаю, что там кто-то остался. У них потери, в пикапе могли быть раненые, так что пошли они обратно полным ходом, я думаю. И если не совсем тупые, то могли сообразить, что мы планшет из джипа взяли.

— Скорей всего. Но прихватить бы хотелось. Всерьез прихватить, чтобы только одного отпустить, с его же автоматом в заднице. Чтобы там своим растолковал что к чему. Не, ну вот что за народ такой придурошный? Вообще по-хорошему не понимают, тока в табло бить, тогда доходит.

— Их тут половина населения?

— Половина, не половина, но до хрена, — Аникин даже сплюнул символически. — Они походу тут вроде как местные… ну, как бы из близкого мира, или там миров. Они и романцы. То есть вот это все, — он показал за борт, — вариант их прошлого. Или будущего. Один из вариантов. Поэтому толком никто не понимает, как мы сюда все сыпаться начали: русские, американцы, испанцы, французы… остальные там…

— У тебя первый мир?

— У меня первый. Но я тут три года, с людьми говорю, слушаю, выводы какие-то делаю. Не так тут что-то. Не мой вывод, правда, — он слегка смутился, — Палыча… знаешь Палыча?