Мио-блюз

— Ты уже посмотрел, что́ я нарыла о сотрудниках “Тролльгордена”? — спросила она.

Я устыдился. После звонка Бориса я напрочь об этом забыл.

— Извини. Не успел.

Слово “извини” теперь что-то слишком часто встречалось в наших отношениях. Фильм “История любви”[5] научил нас, что истинная любовь лишает именно это слово всякого смысла. Нет ничего, что надо прощать, и ничего, о чем надо просить прощения. Утопия, настолько далекая от реальности, что следовало бы запретить всякое упоминание о ней.

— Ладно. — Люси подняла глаза на меня. — Хочешь остаться один?

— Да.

Она вернулась в квартиру, закрыла за собой дверь террасы. Сквозь стекло я провожал ее взглядом, пока она не исчезла в спальне. Потом достал телефон и позвонил своему хьюстонскому шефу, а ведь никогда не думал, что мне понадобится снова с ним связаться.





* * *


У меня на часах было полдесятого. А в Хьюстоне — всего полтретьего, день. Я попробовал разыскать давнего шефа в полицейском участке, где он работал двадцать лет назад. Голос у телефониста на коммутаторе был веселый и приятный, что весьма способствует доверию сограждан. Хорошо, когда люди чувствуют, что сотрудники правопорядка на их стороне, а не против них.

Я назвался вымышленным именем и сообщил о своем деле:

— Мне бы хотелось поговорить с комиссаром Джошем Тейлором. Если он у вас работает.

— По какому вопросу?

— По поводу похорон Пастора Парсона.

— Простите?

Я повторил фразу еще раз. Телефонист попросил меня назвать номер моего телефона и сказал, что мне перезвонят. Кто-нибудь, необязательно Джош Тейлор. Судя по голосу, он верил в то, что говорил. По всей видимости, людям, разыскивавшим через коммутатор того или иного сотрудника полиции, обычно перезванивал совсем другой человек. Но мой звонок обычным не был, и Джош Тейлор наверняка это поймет, получив мое сообщение.

Похоронив парня, которого я застрелил, мы дали ему условное имя на случай, если понадобится еще раз обсудить случившееся. Назвали покойного Пастором. Парсон — название фирмы, которая раньше добывала нефть там, где мы похоронили тело. А слово “похороны” в таком контексте совершенно понятно.

Я сел и стал ждать звонка от Тейлора. С тех пор как я в первый раз уехал из Техаса, мы не контактировали. Повода не было. Вот почему я вообще сомневался, служит ли он сейчас в полиции. Судя по реакции телефониста, он по-прежнему служил, но какое положение занимал в системе, пока что оставалось загадкой.

Я встал, хотел сходить на кухню за стаканом воды. И тут мобильник зазвонил. Уже? Я смотрел на него как завороженный, будто никак не мог понять, отчего он звонит. Сигнал звучал за сигналом, а я был не в силах протянуть руку и отключить его. Ну что́ я скажу, если в самом деле звонит мой бывший шеф Джош Тейлор? Он служил в полиции, коррумпированной Люциферовой группировкой. В худшем случае Люцифер вообще его начальник. Как знать, может, Тейлор сам продался боссу мафии?

Но любопытство одержало верх. Хриплым голосом я ответил:

— Да?

Я не видел, кто звонит, и потому ответил по-шведски. Голос в трубке положил конец моим сомнениям:

— Беннер?

Это был он. Человек, который однажды пришел мне на выручку, когда я более всего нуждался в помощи и, черт побери, менее всего ее заслуживал.

— Давно мы не говорили, — сказал я.

Он помолчал, потом сказал:

— Не уверен, что рад тебя слышать.

— Поверь, я звонить не хотел.

Терраса вдруг показалась мне космическим кораблем, изолированным от всего остального мира.

— Можешь говорить? — спросил я.

— Да. Но недолго.

— Вообще-то у меня только один вопрос. Сколько людей знает про похороны Пастора Парсона?

Он тяжело дышал в трубку.

— Щекотливый вопрос. Могу ответить только за себя. Я никому ни слова не говорил.

Рука, в которой я сжимал мобильник, взмокла от пота.

— И все-таки, похоже, о случившемся знает кто-то еще.


— Выкладывай, — сказал он.





21




Не имело значения, состоит Джош Тейлор в Люциферовой группировке или нет, — я начал рассказ. Впервые с тех пор, как встречался с журналистом Фредриком Уландером, рассказывал постороннему, в какую передрягу угодил. Джош сказал, у него мало времени. Но я говорил уже двадцать минут, а он по-прежнему внимательно слушал. Так бывает, когда людей объединяет общее тяжкое преступление. Дело не в дружбе и даже не в симпатии, слушаешь ради себя самого. Ради спасения собственной шкуры.

— Они умирают, — сказал я. — Один за другим. Бобби, Дженни, Фредрик. Наверно, и Элиас тоже.

— Чтобы Люцифер избежал разоблачения? — сказал Тейлор. — Не думаю.

Я резко покачал головой. Я тоже не думал, что они погибали ради Люцифера. Нет-нет, и определенно не по той причине, какую, как я думал, представлял себе Джош Тейлор. Тейлор ушел из уголовного розыска и теперь энергично боролся с экономическими преступлениями. Но это не меняло очевидного факта, что он, подобно всем техасцам, слышал разговоры о Люцифере и следил за усердными попытками своих коллег положить конец его деятельности.

— Мы взяли Люцифера, — сказал Тейлор. — Осудили, правда, за не слишком серьезное деяние, однако же личность его была установлена.

Я снова покачал головой. Вот в чем он ошибался и должен об этом узнать.

— Нет, — сказал я. — Люцифера вы не взяли. Но на это можно наплевать. Потому что здесь речь не о Люцифере. Не в первую очередь о нем. Речь идет о Мио.

— Кто это сказал? Ты или Люцифер?

— Я, — ответил я и уже тише добавил: — И Люцифер.

Джош Тейлор тихонько рассмеялся в трубку. Смех был мрачный, без намека на веселье.

— Черт побери, Мартин. Ты же умный парень. Понимаешь ведь, что ни одному слову Люцифера верить нельзя? Если ты в самом деле имел контакт именно с ним. Извини, но как раз в этом я сомневаюсь. — Джош помолчал. — Как бы то ни было, преследователь у тебя невероятно ловкий. Убить Дженни и Бобби в данных обстоятельствах, по-моему, труда не составляло, но как эта твоя немезида отыскала остальных, кого ты назвал, — Фредрика и второго, вероятно тоже погибшего, Элиаса?

— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос, — сказал я. — После смерти Бобби Элиас жил в постоянном страхе. А Фредрик Уландер… У меня есть определенные подозрения, что он поверил не всему в моем рассказе и попытался добыть подтверждения.

— И эти его попытки открыли кому не надо, что он слишком много знал?

— Примерно так. Это всего лишь подозрение. Полной уверенности у меня нет. Но все произошло слишком быстро. В смысле, очень уж скоро он умер.

Джош Тейлор хмыкнул в трубку. Я прямо воочию видел его перед собой. Манера двигаться у взрослых людей с годами не меняется. Я представил себе, как он сидит, положив ногу на ногу, в коротковатых брюках. Представил себе руку, то и дело поглаживающую бороду. Если он ее не сбрил. Растительность, не в пример языку тела, меняется.

— Меня беспокоит кое-что еще, — сказал я.

— Да неужели?

— Многие нити, которые я прослеживаю, ведут в полицию.

— Я тоже думал об этом, пока слушал твой рассказ. На мой взгляд, весьма вероятно, что твой противник Люцифер замешан во всем куда больше, чем тебе кажется, и что он — бог весть каким образом — сумел завести союзников в шведской полиции.

— По словам подруги Сары Техас, у Люцифера есть в Швеции контакты. Частные.

— К подобным утверждениям я бы отнесся с осторожностью.

Я молчал. Мне недоставало полицейского опыта Джоша Тейлора, я чувствовал себя ничтожным, слушая его предостережения и укоры.

— Ты говоришь, Люцифер не тот, кого мы осудили, когда устроили облаву на его людей. Ты хотя бы догадываешься, кто он может быть?

На этот вопрос мне отвечать не хотелось. Этот кусочек информации я вообще предпочел исключить из своего рассказа. Ну, что, по некоторым сведениям, Люцифером может быть хьюстонский шериф, Эстебан Стиллер. Правда, когда я получил фотографию малыша Мио, тут возникло резкое возражение: мальчик-то темнокожий. Мать — белая. Стало быть, отец наверняка темнокожий. А отец — Люцифер. Но Эстебан Стиллер — белый.

— Нет, — сказал я. — У меня нет никакой информации.

Джош Тейлор откашлялся.

— Может, я начинаю страдать слабоумием, но почему ты звонишь именно мне и рассказываешь эту историю?

— Я просто не успел объяснить. Мы сразу заговорили о другом. Помнишь, я сказал, что, по словам Бобби, он пришел ко мне потому, что слышал по радио, как я говорил о Саре Техас?

— И что?

— Его подруга утверждает, что это неправда. Он пришел ко мне потому, что я, мол, могу подобраться к самому Дьяволу. Сара говорила, что мы с Люцифером знакомы.