Мини-модель
Часть 30 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она вдруг повернулась к камере и продолжила, глядя прямо в объектив:
– И абсолютно неважно, идем ли мы по подиуму в свете софитов или по картофельным грядкам под палящим солнцем. В конце мы всегда приходим к себе и остаемся один на один со своими мыслями, чувствами, страхами… со своей совестью…
Повисла пауза. Ада Егоровна словно очнулась и опять посмотрела на своего собеседника:
– Ты понимаешь?
– На грядках жарко, – со знанием дела подтвердил Сенька.
– Тоже верно. – Ада Егоровна улыбнулась и потянулась погладить интервьюера по золотой голове. – Но самое главное – все дороги ведут к нам. К нам самим. Вот это, пожалуйста, запомни.
Сашка, сияя, обернулась к нам с Наткой и показала большой палец.
– Все, снято! – объявила Маруся и отошла от камеры. – Финал гениальный!
– Это будет бомба! – поддакнула Сашка и бесцеремонно втиснулась на диван между мной и Наткой.
Мебельная пирамида, не выдержав штурма и натиска, все-таки рухнула.
– Бомба или нет, а грохот уже слышен, – пошутила Ада Егоровна, и и.о. Познера Арсений Кузнецов радостно захохотал.
Фильм девчонки сделали отличный. Маруся поскребла по сусекам киноархивов и нашла старые кадры с супермоделью Адой Вороновой. К ним добавили фотографии из альбомов самой Ады Егоровны, дополнили беседу Сеньки с героиней закадровым текстом – и получилась прекрасная документалка. Короткая, всего пятнадцать минут, но интересная – не оторвешься!
Сашка и Маруся выложили фильм на своем канале в «Ютубе», и он за первые же сутки набрал больше ста тысяч просмотров.
– Мой бог, я опять проснулась знаменитой! – шутила Ада Егоровна.
Она повеселела, оживилась и даже своей гипсовой ногой стучала по полу заметно бодрее, будто даже в танцевальном ритме.
Ей звонили с телевидения и из газет – приглашали на программы о моде, просили дать интервью.
– Налетело воронье! – ворчала по этому поводу Сашка. – Забыли же все про бабку, а мы напомнили – и она сразу всем понадобилась!
Натка радовалась успеху фильма даже больше, чем его авторы и главная героиня. Она убедилась, что Сенька в кадре хорош, камера его не просто любит – обожает, а зрители уже готовы носить на руках – в комментах было много восторженных похвал юному интервьюеру. А еще позвонил знаменитый телеведущий Антон Халатов и пригласил ее с сыном на ток-шоу – тут Натка вообще задрала нос выше крыши. И – главное! – Сеньку позвали-таки на кастинг и взяли в кино, вернее, в новый телесериал «Первоклассники». Роль ему дали не главную, но заметную – неугомонного пацана-заводилы.
– Как хорошо, что Арсений пока невысок: он будет убедителен в роли первоклассника, хотя по возрасту уже несколько старше, – радовалась Натка.
Меня, признаться, тоже распирала родительская гордость. То, что моя дочь, всего лишь десятиклассница, в паре с подружкой-студенткой сделала «вполне достойную профессиональную работу» – по определению того же Халатова, – не могло не впечатлять.
– Я теперь даже не знаю, кто из нас больше достоин места на Скале Советов, – призналась я Говорову. – Сашка-то, похоже, и умнее, и талантливее меня, лучше приспособлена к жизни. Я в ее годы только и делала, что над учебниками горбилась, а она уже и блог ведет, и фильмы снимает, и даже деньги зарабатывает!
– Раньше время другое было, – по-стариковски вздохнул Никита, – регламентированное: ясли, сад, школа, институт и только потом какая-то карьера. А сейчас все так перемешалось, что иной детсадовец в «Инстаграме» на одном рекламном посте зашибает столько денег, сколько я, взрослый дядька с двумя высшими образованиями, за целый год не заработаю.
– Нотки зависти уберите, взрослый дяденька, – попросила я, хихикнув. – И перестаньте тетеньку в подъезде целовать, как мальчишка!
Мы с Никитой действительно дошли до поцелуев в подъезде, как пророчила моя мудрая знающая дочь. Глупо, конечно – серьезные же люди, притом с жилплощадью, – но как бодрит, как освежает! Вытолкав наконец раскрасневшегося растрепанного Говорова из подъезда, я шла к себе с чувством, будто мне не сорок с чем-то, а шестнадцать. И будто дома меня ждет не дочка-школьница, а строгая бабушка с моральными устоями железобетонной крепости.
При бабушке-то я в подъездах не целовалась. Может, потому и делаю это сейчас – наверстываю упущенное.
Испытывая смешанные чувства – веселье, радость, смущение, – я потихоньку открыла дверь своим ключом и замерла, как мышка, прислушиваясь к звукам родного дома.
Во времена моей юности и прислушиваться не пришлось бы: грозно насупленная бабушка уже стояла бы в прихожей, выразительно похлопывая по раскрытой ладони пластмассовой выбивалкой для ковров – страшным орудием наказания, которое, впрочем, никогда ко мне не применялось.
Вот Натке, бывало, прилетало по попе кухонным полотенцем или резиновой мухобойкой. Бойкая сестрица стадию поцелуев в подъезде в свое время не пропустила.
Сашка в своей комнате разговаривала по телефону. С кем и о чем – я не поняла, но голос у дочери был взволнованный.
Я уже разулась и как раз пристраивала на вешалку пальто, когда Сашка закончила свою беседу и выглянула за дверь:
– Мам, ты?
– Кто же еще. – Я сунула ноги в домашние тапочки, посмотрела на дочь и встревожилась: – Сань, что случилось?
Сашка стояла в проеме, судорожно прижимая к груди мобильный, а глаза у нее были больщущие и полные недоверчивой радости.
– Мам, французский кабельный канал хочет купить наш с Марусей фильм! – объявила она, не скрывая изумления. – Это во-первых. А во-вторых, на меня вышла одна парижская тетенька, какая-то давняя знакомая Ады Егоровны. Она сначала в личку ко мне постучалась, потом вот позвонила и… мам, она плакала! Ревела в трубку как корова, я даже не сразу поняла, что к чему, испугалась, расстроилась. А это она от радости, представляешь! Они с нашей Адой с самого детства подружками были, вместе в модели пошли, а потом насмерть рассорились и разбежались, как она думала, навсегда. А теперь она хочет увидеться с Адой Егоровной и…
Влажные Сашкины глаза вдруг сверкнули:
– Идея! Мы снимем об этом второй фильм, получится целый цикл, надо Маруське рассказать! – И она шагнула назад в свою комнату, дверь которой захлопнулась перед моим носом.
– Марусенция, у меня офигенные новости! – услышала я сквозь дверь. – Сядь и послушай, это бомба!
Я повернулась и пошла на кухню – бомбы бомбами, а чайку попить не помешает. С чем-нибудь существенным вроде вредного, но вкусного бутерброда с сырком и колбаской. Зожные диеты – это хорошо, но с такой активной жизнью, как у нас, на обезжиренном йогурте долго не протянешь.
Наконец-то Аде Егоровне сняли гипс!
По этому поводу она решила незамедлительно «выйти в свет», то есть спуститься во двор и погулять там без гипса и костылей, но в приятной компании.
Я ее поддерживала морально и физически, Сашка с подружкой снимали этот торжественный выход на смартфоны – набирали материал для нового фильма.
По ступенькам крыльца мы спускались плотной группой – не хотелось, чтобы наша звездная Гранмадам опять упала, но во дворе Ада Егоровна потребовала предоставить ей свободу передвижения.
– Нет, нет! Я сама! – Она одним твердым взглядом отвела протянутые к ней руки и медленно пошла по дорожке, опираясь на две трости сразу.
– Так себе дефиле, – глядя в спину бывшей супермодели, негромко покритиковала Сашка.
Наступать на левую ногу, только что освобожденную от гипса, Гранмадам побаивалась и потому слегка прихрамывала, но это быстро прошло. Метров через десять, шествуя мимо игровой площадки, где стало заметно тише, потому что многие детки замерли и замолчали, с интересом наблюдая за нашей процессией, старуха выровняла шаг, распрямила спину и подняла подбородок.
Мы с девчонками переглянулись. Сашка одобрительно улыбнулась, а Маруся, не переставая снимать, показала большой палец.
Вышагивая, как по подиуму, Ада Егоровна дошла до угла дома, а там вынуждена была сдвинуться в сторону, пропуская такси. Машина шла медленно, смуглый чернявый водитель приглядывался к номерам домов. Видно, кто-то нездешний приехал по незнакомому адресу.
Разминувшись с Адой Егоровной, такси проехало еще пару метров и вдруг остановилось прямо перед нами. Маруся заворчала, что ей портят картинку, а Сашка замахала руками, выгоняя машину из кадра, как козу с огорода. Чернявый водитель не обратил на это никакого внимания – он разговаривал с пассажиром.
Вернее, с пассажиркой. Та открыла дверь и выбралась из машины, тут же повернувшись к нам спиной в чуть помятом пиджаке.
Сзади было непонятно, какого возраста эта дама – модный льняной костюм и стрижка пикси, очень эффектная на совершенно белых волосах, могли принадлежать и девушке, и бабушке. Но дребезжащий голос определенно выдавал немалый возраст.
– Аделька-сарделька… – позвала дама.
Ада Егоровна медленно повернулась, дернула головой, чтобы посмотреть сквозь удачно упавшие на глаза очки, и недоверчиво спросила:
– Ладыня-дыня?
И вдруг она заспешила, отбросила трости, протянула руки, пошла, даже побежала…
– Вот это да… Вот это сцена… Сашка, подвинься, я обойду их кругом, – забормотала Маруся и двинулась с камерой в обход обнимающихся старух.
Я засмотрелась и не сразу поняла, что меня кто-то настойчиво дергает за рукав.
– А? Что?
– Дэвушка, падскажыти, тут выехать можно? – спросил чернявый и смуглый таксист.
– Куда угодно, – ответила я, не задумываясь. – В любом направлении. Вы разве не знаете? Все дороги ведут к нам!
* * *
notes
Сноски
1
Я королева (англ.)
2
– И абсолютно неважно, идем ли мы по подиуму в свете софитов или по картофельным грядкам под палящим солнцем. В конце мы всегда приходим к себе и остаемся один на один со своими мыслями, чувствами, страхами… со своей совестью…
Повисла пауза. Ада Егоровна словно очнулась и опять посмотрела на своего собеседника:
– Ты понимаешь?
– На грядках жарко, – со знанием дела подтвердил Сенька.
– Тоже верно. – Ада Егоровна улыбнулась и потянулась погладить интервьюера по золотой голове. – Но самое главное – все дороги ведут к нам. К нам самим. Вот это, пожалуйста, запомни.
Сашка, сияя, обернулась к нам с Наткой и показала большой палец.
– Все, снято! – объявила Маруся и отошла от камеры. – Финал гениальный!
– Это будет бомба! – поддакнула Сашка и бесцеремонно втиснулась на диван между мной и Наткой.
Мебельная пирамида, не выдержав штурма и натиска, все-таки рухнула.
– Бомба или нет, а грохот уже слышен, – пошутила Ада Егоровна, и и.о. Познера Арсений Кузнецов радостно захохотал.
Фильм девчонки сделали отличный. Маруся поскребла по сусекам киноархивов и нашла старые кадры с супермоделью Адой Вороновой. К ним добавили фотографии из альбомов самой Ады Егоровны, дополнили беседу Сеньки с героиней закадровым текстом – и получилась прекрасная документалка. Короткая, всего пятнадцать минут, но интересная – не оторвешься!
Сашка и Маруся выложили фильм на своем канале в «Ютубе», и он за первые же сутки набрал больше ста тысяч просмотров.
– Мой бог, я опять проснулась знаменитой! – шутила Ада Егоровна.
Она повеселела, оживилась и даже своей гипсовой ногой стучала по полу заметно бодрее, будто даже в танцевальном ритме.
Ей звонили с телевидения и из газет – приглашали на программы о моде, просили дать интервью.
– Налетело воронье! – ворчала по этому поводу Сашка. – Забыли же все про бабку, а мы напомнили – и она сразу всем понадобилась!
Натка радовалась успеху фильма даже больше, чем его авторы и главная героиня. Она убедилась, что Сенька в кадре хорош, камера его не просто любит – обожает, а зрители уже готовы носить на руках – в комментах было много восторженных похвал юному интервьюеру. А еще позвонил знаменитый телеведущий Антон Халатов и пригласил ее с сыном на ток-шоу – тут Натка вообще задрала нос выше крыши. И – главное! – Сеньку позвали-таки на кастинг и взяли в кино, вернее, в новый телесериал «Первоклассники». Роль ему дали не главную, но заметную – неугомонного пацана-заводилы.
– Как хорошо, что Арсений пока невысок: он будет убедителен в роли первоклассника, хотя по возрасту уже несколько старше, – радовалась Натка.
Меня, признаться, тоже распирала родительская гордость. То, что моя дочь, всего лишь десятиклассница, в паре с подружкой-студенткой сделала «вполне достойную профессиональную работу» – по определению того же Халатова, – не могло не впечатлять.
– Я теперь даже не знаю, кто из нас больше достоин места на Скале Советов, – призналась я Говорову. – Сашка-то, похоже, и умнее, и талантливее меня, лучше приспособлена к жизни. Я в ее годы только и делала, что над учебниками горбилась, а она уже и блог ведет, и фильмы снимает, и даже деньги зарабатывает!
– Раньше время другое было, – по-стариковски вздохнул Никита, – регламентированное: ясли, сад, школа, институт и только потом какая-то карьера. А сейчас все так перемешалось, что иной детсадовец в «Инстаграме» на одном рекламном посте зашибает столько денег, сколько я, взрослый дядька с двумя высшими образованиями, за целый год не заработаю.
– Нотки зависти уберите, взрослый дяденька, – попросила я, хихикнув. – И перестаньте тетеньку в подъезде целовать, как мальчишка!
Мы с Никитой действительно дошли до поцелуев в подъезде, как пророчила моя мудрая знающая дочь. Глупо, конечно – серьезные же люди, притом с жилплощадью, – но как бодрит, как освежает! Вытолкав наконец раскрасневшегося растрепанного Говорова из подъезда, я шла к себе с чувством, будто мне не сорок с чем-то, а шестнадцать. И будто дома меня ждет не дочка-школьница, а строгая бабушка с моральными устоями железобетонной крепости.
При бабушке-то я в подъездах не целовалась. Может, потому и делаю это сейчас – наверстываю упущенное.
Испытывая смешанные чувства – веселье, радость, смущение, – я потихоньку открыла дверь своим ключом и замерла, как мышка, прислушиваясь к звукам родного дома.
Во времена моей юности и прислушиваться не пришлось бы: грозно насупленная бабушка уже стояла бы в прихожей, выразительно похлопывая по раскрытой ладони пластмассовой выбивалкой для ковров – страшным орудием наказания, которое, впрочем, никогда ко мне не применялось.
Вот Натке, бывало, прилетало по попе кухонным полотенцем или резиновой мухобойкой. Бойкая сестрица стадию поцелуев в подъезде в свое время не пропустила.
Сашка в своей комнате разговаривала по телефону. С кем и о чем – я не поняла, но голос у дочери был взволнованный.
Я уже разулась и как раз пристраивала на вешалку пальто, когда Сашка закончила свою беседу и выглянула за дверь:
– Мам, ты?
– Кто же еще. – Я сунула ноги в домашние тапочки, посмотрела на дочь и встревожилась: – Сань, что случилось?
Сашка стояла в проеме, судорожно прижимая к груди мобильный, а глаза у нее были больщущие и полные недоверчивой радости.
– Мам, французский кабельный канал хочет купить наш с Марусей фильм! – объявила она, не скрывая изумления. – Это во-первых. А во-вторых, на меня вышла одна парижская тетенька, какая-то давняя знакомая Ады Егоровны. Она сначала в личку ко мне постучалась, потом вот позвонила и… мам, она плакала! Ревела в трубку как корова, я даже не сразу поняла, что к чему, испугалась, расстроилась. А это она от радости, представляешь! Они с нашей Адой с самого детства подружками были, вместе в модели пошли, а потом насмерть рассорились и разбежались, как она думала, навсегда. А теперь она хочет увидеться с Адой Егоровной и…
Влажные Сашкины глаза вдруг сверкнули:
– Идея! Мы снимем об этом второй фильм, получится целый цикл, надо Маруське рассказать! – И она шагнула назад в свою комнату, дверь которой захлопнулась перед моим носом.
– Марусенция, у меня офигенные новости! – услышала я сквозь дверь. – Сядь и послушай, это бомба!
Я повернулась и пошла на кухню – бомбы бомбами, а чайку попить не помешает. С чем-нибудь существенным вроде вредного, но вкусного бутерброда с сырком и колбаской. Зожные диеты – это хорошо, но с такой активной жизнью, как у нас, на обезжиренном йогурте долго не протянешь.
Наконец-то Аде Егоровне сняли гипс!
По этому поводу она решила незамедлительно «выйти в свет», то есть спуститься во двор и погулять там без гипса и костылей, но в приятной компании.
Я ее поддерживала морально и физически, Сашка с подружкой снимали этот торжественный выход на смартфоны – набирали материал для нового фильма.
По ступенькам крыльца мы спускались плотной группой – не хотелось, чтобы наша звездная Гранмадам опять упала, но во дворе Ада Егоровна потребовала предоставить ей свободу передвижения.
– Нет, нет! Я сама! – Она одним твердым взглядом отвела протянутые к ней руки и медленно пошла по дорожке, опираясь на две трости сразу.
– Так себе дефиле, – глядя в спину бывшей супермодели, негромко покритиковала Сашка.
Наступать на левую ногу, только что освобожденную от гипса, Гранмадам побаивалась и потому слегка прихрамывала, но это быстро прошло. Метров через десять, шествуя мимо игровой площадки, где стало заметно тише, потому что многие детки замерли и замолчали, с интересом наблюдая за нашей процессией, старуха выровняла шаг, распрямила спину и подняла подбородок.
Мы с девчонками переглянулись. Сашка одобрительно улыбнулась, а Маруся, не переставая снимать, показала большой палец.
Вышагивая, как по подиуму, Ада Егоровна дошла до угла дома, а там вынуждена была сдвинуться в сторону, пропуская такси. Машина шла медленно, смуглый чернявый водитель приглядывался к номерам домов. Видно, кто-то нездешний приехал по незнакомому адресу.
Разминувшись с Адой Егоровной, такси проехало еще пару метров и вдруг остановилось прямо перед нами. Маруся заворчала, что ей портят картинку, а Сашка замахала руками, выгоняя машину из кадра, как козу с огорода. Чернявый водитель не обратил на это никакого внимания – он разговаривал с пассажиром.
Вернее, с пассажиркой. Та открыла дверь и выбралась из машины, тут же повернувшись к нам спиной в чуть помятом пиджаке.
Сзади было непонятно, какого возраста эта дама – модный льняной костюм и стрижка пикси, очень эффектная на совершенно белых волосах, могли принадлежать и девушке, и бабушке. Но дребезжащий голос определенно выдавал немалый возраст.
– Аделька-сарделька… – позвала дама.
Ада Егоровна медленно повернулась, дернула головой, чтобы посмотреть сквозь удачно упавшие на глаза очки, и недоверчиво спросила:
– Ладыня-дыня?
И вдруг она заспешила, отбросила трости, протянула руки, пошла, даже побежала…
– Вот это да… Вот это сцена… Сашка, подвинься, я обойду их кругом, – забормотала Маруся и двинулась с камерой в обход обнимающихся старух.
Я засмотрелась и не сразу поняла, что меня кто-то настойчиво дергает за рукав.
– А? Что?
– Дэвушка, падскажыти, тут выехать можно? – спросил чернявый и смуглый таксист.
– Куда угодно, – ответила я, не задумываясь. – В любом направлении. Вы разве не знаете? Все дороги ведут к нам!
* * *
notes
Сноски
1
Я королева (англ.)
2