Миндальный вкус зла

– Конечно, наша фирма не так уж велика, – кивнул Дубовской, – и я практически каждый день общался с Людовиком, – но вряд ли я знаю о нём что-то такое, что неизвестно полиции.

– Четвертков был хорошим сотрудником?

– Да, он полностью справлялся со своей работой. У меня не было к нему никаких претензий.

– Были ли у него на работе друзья?

Дубовской задумался на пару минут, потом покачал головой:

– Нет, он был человеком необщительным.

– Но не мог же он вообще ни с кем не общаться?

– Не мог, конечно, – согласился Роберт Васильевич, – попробуйте поговорить с Пашей Куренковым и Димой Остапенко. Он сидели в одном кабинете и волей-неволей как-то общались.

– Спасибо.

– Машенька, простите, Марья Ивановна вас проводит.

«Так, значит, девицу Машенькой зовут, Марьвановной», – улыбнулась про себя Мирослава.

Получив распоряжение начальства, Марья Ивановна проводила Волгину в небольшое, но довольно светлое помещение. В комнате стояли четыре стола с компьютерами, за двумя из них сидели молодые мужчины. На вид обоим было не более тридцати. Брюнет выглядел старше и серьёзней, а рыжий парень с задорными веснушками на носу и любопытными ярко-зелёными глазами напоминал молодого кота на мартовской крыше.

Марья Ивановна, она же Машенька, представила Мирославу присутствующим и, указав на каждого из них по очереди, назвала имена и фамилии.

«Того гляди, к доске вызовет», – подумала Мирослава.

Едва закрылась дверь за секретарём, как рыжий сорвался места.

– Я сейчас кофе заварю, – крикнул он на ходу.

– Классная дама всегда на Пашу плохо действует, – пояснил с улыбкой брюнет.

«Стало быть, я угадала подпольное прозвище Марьи Ивановны», – подумала Мирослава.

– Она всегда такая строгая? – спросила она у Остапенко.

– О да, – ответил Дима, по-прежнему улыбаясь, – наводит трепет на всех сотрудников фирмы, говорят, что её сам Дубовской побаивается.

– Надо же, – удивилась Мирослава, – почему же не увольняет?

– О! Наша классная, как секретарь, простите за тавтологию, и впрямь классная. Без неё наш шеф, как без рук.

С тремя чашечками, сахарницей и коробкой с печеньем на пёстром подносе вернулся Павел Куренков.

– Вам с сахаром? – спросил он, обращаясь к Мирославе.

– Без.

– О, наш человек, – почему-то обрадовался Паша.

– В таком случае, – проговорила Мирослава доброжелательно, – я очень рассчитываю на вашу помощь.

– Мы всегда рады помочь красивой девушке, – встрял Дима, – а в чём, собственно, дело?

– В Людовике Четверткове.

– А. Мы думали, этим делом полиция занимается.

– Так оно и есть. А меня нанял брат человека, в квартире которого убили вашего друга.

– Ну, это вы преувеличиваете. Мы с Людовиком никогда не были друзьями, просто работали вместе, – сказал Остапенко.

– Это да, – согласился Паша Куренков.

– И тем не менее вы проработали вместе не один год и, вероятно, знаете его лучше других.

– Я, конечно, не уверен в этом, но если есть вопросы, задавайте, – вздохнул Остапенко и взял в руки одну из чашек.

– Как вы считаете, Четвертков был хорошим работником?

Оба парня усмехнулись.

Потом Остапенко ответил:


– Да, Людовик хорошо справлялся со своими обязанностями.

– Что правда, то правда, – согласился Куренков.

– По крайней мере, переложить что-то на нас не пытался. И, если была необходимость, мог и помочь.

– Естественно, сам помощи не предлагал, но в просьбе не отказывал.

– У вас, конечно, бывают корпоративы?

– Куда ж без них, – усмехнулся Остапенко.

– Насколько мне известно, на них люди не слишком контролируют количество выпитого и расслабляются, кто как может…

– Бывает порой, но далеко не со всеми, и уж к Людовику это точно не относится, – ответил Остапенко.

– Значит, Четвертков никому душу не изливал?

– Ни-ни, – усмехнулся Дима.

– И служебных романов у него не было?

– Увы, – улыбнулся Паша.

– Правда, к нему пыталась подкатиться Валечка из финансового отдела… – задумчиво проговорил Дима.

– И что? – насторожилась Мирослава.

– А ничего. Даже когда она под Новый год прижала его к стенке, он вывернулся, как уж, и испарился с вечеринки.

– Почему?

– Кто ж его знает…

– Может, девушка несимпатичная?

– Валя? Ну, что вы! Девчонка классная. Всё при ней.

– Да, – добавил Остапенко, – у многих, глядя на неё, слюнки текут.

– Тогда, наверное, у него была девушка, которую он в тот момент любил?

– Девушка у него тогда точно была. Один раз я даже видел их вместе в кафе. Вероятно, она зачем-то приехала к нему в обеденный перерыв, и они вместе обедали.

– А что за кафе?

– «Огонёк». Здесь недалеко за углом, там практически все наши столуются.

– Вы можете описать девушку?

– Конечно, могу, – пожал Остапенко широченными плечами.

– Буду вам искренне признательна.

– Значит, так, немного полноватая, курносая, через плечо перекинута коса внушительных размеров, цвет русый, натуральный, глаза синие и румяная, точно с мороза вошла.

– Русская красавица?

– Не красавица, но миловидная девушка.

– Вы не заметили, они относились друг к другу с нежностью или были в ссоре?

– При мне они не ссорились, но и особой нежности в их отношениях я не заметил. Было такое ощущение, что они привыкли друг к другу.

– То есть?

– Возможно, вы знаете супружеские пары, которые живут не один год и настолько привыкли друг к другу, что привычка заменяет им любовь.

– Странно…

– Что странно?

– Они ведь не были женаты.