Между нами

– Ты не должен так говорить, Эд. Это… вульгарно, и Джо тебя убьёт, – закатываю глаза от очередного упоминая «закадычной» подруги брата.

– Между мной и Джози ничего нет и не будет. Она не в моём вкусе. Ты раскинь мозгами, цыпа. Если бы я хотел закадрить её, то сделал бы это ещё несколько лет назад. Но не встаёт на неё, а вот на других крепнет. Понимаешь, о чём я? – Зазывно улыбаясь, облокачиваюсь о стойку.

– Я… хм, двадцать три фунта, Эд, – бормочет девчонка, складывая мои покупки в пакет.

– Держи. Сдачу оставь себе, детка. Значит, вечером в баре. Ты и я. Зависнем надолго. И я ночую у тебя. Поймала мои флюиды, детка? До встречи, – хватаю пакет и беру сумку, оставляя цыпочку стоять с открытым ртом. Так, проблема с ночлегом решена. Она точно придёт в какой-то бар, который мне следует найти заранее, ну или после. Как пойдёт.

Есть хочу. Изучаю вывески на главной, как подозреваю, улице, потому что дальше идут уже дома, откуда я и пришёл. «Пышечка». Я даже поставлю на кон всё своё состояние, которое мне достанется от отца, что это кафе моей матери и Эда. Вот зуб даю, что только они могли додуматься во время всепоглощающего тренда о здоровом питании назвать кафе именно так, чтобы туда, вообще, никто не входил. Идиоты. Тотальные придурки. Сами себя топят, но это не мои проблемы. Хоть я и не силён в точных науках, но могу прекрасно дать прогноз на будущее, точнее, на отсутствие развития места с подобным названием. При-дур-ки.

Перевожу взгляд на противоположную сторону улицы и вижу яркое и оригинальное название «Фреш». Вывеска буквально бросается в глаза, именно туда я и направляюсь. Я даже не удивляюсь тому, что здесь мало свободных мест. И снова со мной здороваются и оглядывают меня с ног до головы ошалевшими взглядами. Да, я крут. Сдохните от зависти.

Сажусь за столик и беру в руки меню, рассматривая его. Неплохо. Отличные фитнес-салаты, конечно, есть и более жирная еда вроде жаркого, потрохов и индейки под сырным соусом. Но это уже радует. Точно буду питаться только здесь.

– Эдвард Ренайс? Чёрт возьми, неужели, это ты? – Поднимаю взгляд на блондинку, похожую на куколку, и офигеваю, оттого что здесь такое нереальное скопление цыпочек. Эта уже третья. Девушка смотрит на меня пожирающим взглядом своих шикарных серых глаз и облизывает губы.

– Неужели я. Пожрать здесь можно заказать? – Откладывая меню, вытягиваю ноги и спокойно сношу похотливые мысли этой цыпочки.

– С каких пор ты ешь у конкурентов? Или пришёл, чтобы снова изучить наши ингредиенты, как и подать в суд за использование контрафактных продуктов? – Прищуривается девушка.

– Ты же видишь меня, верно? Так вот, это тело хочет нормальной еды, и я больше вам не конкурент. Я ушёл из бизнеса и отрываюсь в кайф. Теперь ты обслужишь меня, детка, можно не только глазами. Понимаешь, о чём я? – Усмехаюсь я.

– Сколько наглости ты понабрался в Париже, Эд. Но это тебе идёт, и я бы…

– Лола, прости, я отошла. Не волнуйся, такого больше… чёрт возьми, Эд? – Рядом с блондинкой появляется девушка помоложе с такими же светлыми волосами и глазами. Они явно сёстры. Тройничок. Удачно я попал.

– Иди, Кэс, я сама обслужу Эда, – Лола, как я понимаю, отмахивается от сестры, во все глаза смотрящей на меня.

– Хм, но папа…

– Свали отсюда, я сказала, – рыкает на неё та, что постарше. Да, девочки, дайте мне огня и вашу драку за меня. Привычно, но хочу поглазеть на это снова.

Вот. Это нормальная реакция на меня. А не крик Джози. Брр. Хорошо, что я ушёл. Теперь я начну отлично проводить время.

– Итак, детка, ты готова принять мой заказ на первую половину дня? – Интересуюсь я, когда младшая отходит в сторону и шепчется с другой официанткой. Конечно, обо мне. Я бог, чёрт возьми.

– А справишься с мечтами на вторую половину, Эд? – Цокает Лола.

– Ты проверь.

– С радостью бы, только не хочу получить от Джо. Она мне все волосы вырвет, а я ими горжусь.

– О, боже. Почему вы все заладили, что между мной и этой наглой истеричкой что-то есть? Расслабься, детка, я свободен. Если ты свободна, то нет проблем для хорошего и качественного вечера. Даже не одного, – закатываю глаза, снова злясь из-за того, что почему-то всё решили за Эда. А как же кодекс свободного парня? Видимо, придётся их всех этому научить.

– Вау, надо же. У кого-то яйца появились…

– Если бы ты раньше запустила свою руку мне в трусы, то поняла бы – они там с рождения.

– Я рада. Значит, ты будешь бургер или…

– Тёмный салат с редисом и индейкой. Лимонад. И стейк средней прожарки. Осилишь?

– Постараюсь угодить клиенту, – подмигивая, Лола направляется к барной стойке и передаёт мой заказ своей сестре.

Наблюдаю за ней, представляя цыпочку под собой. Жаркий будет вечерок. И это только начало.

Лола подхватывает бокал с лимонадом, точнее, два и возвращается за мой столик.

– Не против, если составлю тебе компанию, Эд?

– Нет, если ты расскажешь мне, где я могу зависнуть сегодня. Хочу оторваться.

– Зависнуть? Ты? – Недоверчиво переспрашивает Лола.

– Ага. Я. Может быть, и тебя прихвачу.

– Боже, Эд, – девушка смеётся, откидывая назад, действительно, роскошную копну волос.

– Этому в Париже научили?

– При рождении, но я предпочитал практиковаться в одиночестве, пока мне не стукнуло двадцать пять. Теперь я весь ваш. Разбирайте и не смущайтесь.

– Господи, Эдвард, кто бы мог подумать. Ты всегда меня презирал, а сейчас так открыто намекаешь на секс?


– Защитная реакция против цыпочек. Ты же понимаешь, я один, а вас много, и все хотят меня. Я хранил себя для одной. Особенной. Точнее, я бы хотел похоронить свой член в ней так глубоко, насколько она позволит. Поймала мою мысль? – Понижая голос, придвигаюсь ближе к девушке, снова смеющейся из-за моих слов.

Мой брат – баран. Делаю официальное заявление. Каким нужно быть дебилом, чтобы разжиреть и сторониться таких красоток? Тупой баран. Точка.

– Нэнси уже видела тебя? – Интересуется Лола, когда нам приносят два салата, выбранных мной.

– Нет ещё. Отодвигаю встречу с мегерой, – цокаю я.

– Так, значит, Джо тебя выгнала? Ты с сумкой или только вернулся?

– Я ушёл сам. Меня задолбала Джо и её нравоучения. В принципе, я давно это планировал, поэтому думал, что она сама поймёт – наша дружба себя исчерпала. Да и дружбы между парнем и девушкой не бывает. Кто-то кого-то хочет. И здесь уж точно запал был не на моей стороне. Джо была вечно недовольна тем, что я стал собой без этой ужасной и гадкой выпечки, которой они кормили меня. Знаешь, Париж мне открыл глаза, и я рад, что вернулся сюда, чтобы показать всем, кто такой Эдвард Ренайс, – отвечаю ей, запихивая в рот салат.

– Правильно сделал. Ваша пекарня давно уже требует закрытия. Вы банкроты, но Нэнси даже слышать не хочет о том, чтобы продать это место нам. Мы предлагаем хорошие деньги за кафе, тем более город будет расширяться в этом году. Рядом строят новый завод, и надо думать о будущем. Да и Джо заигралась. Она всегда носилась за тобой, как хвостик, а ты поощрял это. Ты верно поступил. Она тебе прохода не давала. Затыкала тебя, но ты обрёл голос. Поздравляю, Эд, ты, действительно, стал мужчиной, – Лола поднимает бокал, и я чокаюсь с ней.

– А сколько вы предлагаете за кафе? – Интересуюсь я.

– Мой отец готов заплатить триста тысяч фунтов. Для нашего городка это более чем хорошая цена. Ни один банк ссуду вам не даёт и не даст, потому что вы гибнете. Джо год назад предлагала отличную концепцию нового ресторана. И как видишь, она работает, – Лола окидывает взглядом ресторанчик.

– То есть, Джо продала вашей семье свою бизнес-идею? – Уточняю я.

– Ага, после того как Нэнси развопилась, как больная, и чуть не выгнала Джо из вашей помойки. Уж прости…

– Всё нормально. Это дерьмо, я знаю. Но она не говорила мне об этом, – хмурюсь я. Вот и подруга. Круто Эд пригрел на груди змею, которая пошла к конкурентам и продалась за бумажки. Вот это верность. Обидно за брата.

– Конечно, не говорила. А на что ты думаешь она живёт этот год? На наши деньги. Мы отвалили ей сорок три тысячи.

– Ни хрена себе. Офигеть, Джо, вот ты ж сука, – шиплю я.

– Но твоя мать отвергла её идею, Эд. В защиту Джо скажу: она пыталась поднять ваш бизнес, ведь работала там с четырнадцати лет, окончила хороший университет и вернулась с идеями, чтобы помочь вам.

– Разве друзья так поступают? Вы наши конкуренты, верно? А она припёрлась к вам и отдала себя, как шлюха. Это не по-братски, понимаешь, о чём я? Да я бы убил за такое своего друга, если бы он предал меня и за моей спиной начал проворачивать всякие махинации. Так бизнес не делают. Это предательство, детка. Грёбаное, мать его, предательство. Вот пусть сама объясняется с матерью, и та её вышвырнет. Но меня всё же волнует другое. Сейчас твой отец готов купить землю? К примеру, за полмиллиона?

– Я могу поговорить и обсудить с ним это. Земля – это выгодное вложение.

– Но земля с жирными булочками – это кощунственное отношение к фигуре и здоровью. Я многое увидел в Париже, и там даже любовь к мучному сошла практически на нет. Все сейчас интересуются вот такими местами, где можно хорошо поесть и при этом сохранить форму. Долголетие приветствуется, а особенно, когда ты красавчик.

– Значит, ты готов продать землю нам, ведь ты наследник этого кафе, насколько я знаю, но твоя мать запрещала тебе даже думать об этом.

– Сделай мне выгодное предложение, от которого я не захочу отказываться, детка, – подмигиваю Лоле, довольно улыбающейся мне.

Так-так, выходит, мой брат не просто слюнтяй, он абсолютная тряпка, и я сделаю его богатым. Очень богатым. Я собрал достаточно информации, чтобы познакомиться с мамочкой, которую так боялся Эд, только меня напугать сложно, и я начну собственную войну за право на нормальную жизнь для брата. Он будет у меня в долгу пожизненно. Ну и, конечно, утру нос Джози.





Глава 6




Гарольд

Я никогда не планировал встречаться с матерью, потому что всегда считал, что мне и без неё нормально. Расти с отцом, который постоянно пропадал на работе, было кайфово. Никто за мной не следил. Никто не ходил на собрания в школе. Никто не дёргал меня. Всё было хорошо, пока я не вырос и не понял, что отец начал наседать на меня из-за моего образа жизни. Он не спрашивал меня, кем я хочу быть, какие у меня планы или, вообще, чего я хочу в будущем. Он просто поставил меня перед фактом, где я продолжу обучение и где я буду работать. И последней каплей стало объявление на ком я женюсь, что, по моему мнению, просто гадство. Я не планирую остепеняться. Я хочу, чтобы меня разорвали на части цыпочки. И кайфовать всю жизнь. Но я не идиот и осознаю, что папочка недолго будет мириться со счетами после очередной гулянки, а я их устраивал каждый день. Так что сейчас мне подвернулся идеальный вариант не только помочь Эду, но и для себя вырвать несколько сотен тысяч фунтов для начального этапа, а там я сам разберусь с папой, и он смирится, что я не собираюсь продолжать его дело. Это и стало причиной, почему я пришёл к идеально выбеленному дому своей матери. Если бы не деньги, которые я получу с продажи кафе от отца Лолы, то духу моего бы здесь не было. Мне достаточно узнать, что моя мать не уступает в мерзком характере отцу. Вероятно, поэтому мы и появились. Два идиота столкнулись рогами и бодались, пока не решили разделить нас и развезти по разным континентам, на что я не жаловался. Но раз мне подвернулся удачный случай разбогатеть, то я непременно собираюсь им воспользоваться.

Сумку я оставил в кафе у Лолы, объяснив это тем, что пока мне некуда идти, и я не подыскал для себя удачный вариант для ночлега. И, конечно, она предложила свою квартиру в новом и хорошем районе, на которую у Эда и Джози денег никогда не было и не будет. Но, чёрт возьми, я до сих пор думаю, почему Джози поступила так некрасиво по отношению к брату? То есть она тупо кинула его, заставив считать себя ничтожеством, живущим за её счёт. А она должна была поделиться с Эдом. Так кореша не поступают.

Стучусь в дверь и жду, когда мне откроет женщина по имени Нэнси Пруденс Ренайс, сорока пяти лет от роду, залетевшая в девятнадцать от моего папочки. Она не получила никакого образования, полностью посвятив себя Эду, как и алиментов от отца на содержание ребёнка не получала. Гадко. Но, причём от обоих. Это как же нужно было поругаться, чтобы, вообще, разделить братьев? Если бы не я, то Эд так и оставался бы куском унылого дерьма.

Мне никто не открывает, и я нажимаю на звонок. Слыша тяжёлые шаги, готовлю вступительную речь о том, почему так сильно преобразился Эд.

Когда дверь распахивается, то я впиваюсь взглядом в глаза, идентичные тем, что у брата. Они не такие яркие, как у меня, выцветшие.

– Мама? – Шепчу я, смотря на сухое лицо темноволосой женщины в спортивном костюме и с короткой стрижкой, которая ей вовсе не идёт. Она сильно старит её. Но это моя мама, понимаете, о чём я? Мне двадцать пять лет, и я видел её только на фотографии, присланной Эдом, и всё. Я никогда не знал, какие у неё руки, какой голос, кто она такая на самом деле, и насколько я похож на неё. И сейчас, стоя на пороге дома матери, родившей меня и ни разу не поинтересовавшейся, жив ли я, впервые за все двадцать пят лет знакомлюсь с новым чувством, болью.

– Эдвард? Что ты с собой сделал? – Её голос резкий, даже когда она шепчет. Не так я не представлял эту встречу, но надеялся хотя бы на объятия, которых, видимо, не будет.

– То, что захотел. Я войду, или мне стоять на пороге и лицезреть то, как ты издеваешься над собственной кожей? – Едко произношу я и без разрешения делаю несколько шагов внутрь.

Я видел эту гостиную на фотографии, отправленной братом. Здесь за десять лет ничего не изменилось: тот же старый диван, тот же облезший столик с жёлтой салфеткой и вазой со свежими цветами, те же блёклые обои, кресла, фотографии на каминной полке, на которых нет меня. Тот же запах, который я ощущал, глядя на фотографию. Запах химикатов и хлорки. Всё стерильно чисто, кроме души моей матери.

– Так, немедленно объяснись и чётко выложи мне, на каких препаратах ты сидишь? Где ты взял деньги? Кто тебя надоумил? Джо? Я требую, чтобы ты живо сел и поел, пока я приготовлю чай. В кого ты превратил себя, Эдвард? И это что… а ну-ка, ты сделал татуировку? Ты…

– А теперь ты слушаешь меня, мама, – резко обрываю я клокочущий голос. Мне жаль брата. Эта женщина стальная, и своим авторитетом она умеет подавлять других, в этом мы схожи – я такой же. Я не воспринимаю других, людьми, достойными моего внимания. В этом Эд был прав. И только я могу воздействовать на неё, чтобы добиться того, что сам хочу и помочь брату.