Между нами

– Ну, да, – усмехаясь, оглядываю её с ног до макушки светлых волос. – Задница клёвая. Сиськи нормальные. Не все предпочитают большие, к слову. Но также некоторые парни предпочитают низкорослых. Вот я, к примеру, выбираю их, а не имеющих модельный рост, потому что в сексе главный парень и его желания. Тебя можно трахать везде. С тобой даже в машине можно поместиться, да и лёгкая ты. Все стены пометить можно. Ты могла бы снять практически любого, если бы умела нормально одеваться и краситься. Я…

Моя речь обрывается от сильнейшего удара по щеке, и я выдыхаю от боли, хватаясь за щёку.

– Я не понимаю, что с тобой случилось, Эд. Но это уже перешло все границы. В кого ты превратился? В козла, который так легко бросает мне в лицо, что я могу стать первоклассной шлюхой и из-за тебя не имею возможности носить то, что мне нравится. Ты виноват в том, что я застряла здесь. Но знаешь, с меня хватит. Я пыталась. Клянусь, я пыталась войти в твоё положение и придумать для тебя уйму оправданий, но достаточно! – Зло выговаривает Джози и хватает полотенце, пытаясь сорвать его с моих бёдер.

Плевать, что задница горит, как и щека, но я так просто не дам ей снова полюбоваться моим членом. За всё надо платить, поэтому я так же быстро пытаюсь перехватывать её руку, но она быстрее, чем я, и каким-то образом её прохладные пальцы оказываются прямо на моих гладких бубенчиках под полотенцем. Офигеть. Кайф.

Я замираю от приятных ощущений и возрастающей эрекции в члене. Вот это самочка. Вот это захват.

Джози заливается таким ярким румянцем, отчего хочется рассмеяться ей в лицо. И я жду, когда она поймёт, что сделала, и снова сбежит от меня. А пока буду кайфовать. Давно меня никто так не массировал. Но пауза затягивается на слишком долгое время. Я смотрю в её глаза и вижу там лютую обиду на меня. Что я сделал?

– Ты в курсе, что держишь меня за яйца меня? – Уточняю я.

– В курсе, – кивает Джози, крепче сжимая их, отчего я на секунду прикрываю глаза и пытаюсь утихомирить в них моментально возникшее желание.

Наши взгляды снова встречаются, и теперь в её глазах столько удивления и в то же время уверенности.

– Так, ты же не собираешься их раздавить, верно? Я готов пойти на мировую с тобой, Джози…

– Не зови меня так, – рычит она, и её маленькие пальцы уже причиняют боль.

– Хорошо. Не буду спорить с той, которая готова разбить мои бубенчики и лишить меня возможности трахнуть кого-то сегодня. Так что, предлагаю на счёт три отойти друг от друга и обсудить всё спокойно. Идёт, Джо? – Конечно, я мог бы её оттолкнуть или же просто ударить. Мне плевать. Я не думаю о том, что чувствуют цыпочки. Для меня важнее я и мои бубенцы. Но сейчас не могу поступить так с ней. Что-то странное и неприятное возникло в груди, поэтому я терпим к ней.

Если пару мгновений назад Джози вся горела от смущения, то сейчас краска спадает с её лица. Её рука исчезает с меня, и она горько окидывает меня полным боли взглядом. Да что не так-то?

– Я не знаю, что или кто заставили тебя быть таким, Эдвард, но ты отвратителен. Я всегда думала, что ты для меня близкий человек и никогда не позволишь себе пасть так низко. Но нет, больше я не узнаю тебя и даже не хочу. Да, боялась сказать тебе, но я уезжаю отсюда навсегда через несколько недель. Я боялась ранить твои чувства, когда ты так просто облил меня помоями из своего рта. Теперь делай что хочешь, ведь ты настолько сейчас зациклен на самом себе и на том, какой ты мудак. Но тебе это нравится, а меня блевать тянет. И никому твои бубенчики не сдались, понял? Ни они, ни ты сам. На этом наши пути расходятся, Эд, – Джози разворачивается и направляется в дом.

Так, что-то пошло не так вроде бы? Но я был на высоте. Я же правду сказал, так чего она надулась на меня? Цыпочки. В их головах такой бардак, где сам чёрт все рога пообломает.

Пусть я и мудак, но чётко осознаю, что без Джози я могу пропасть здесь. Я никого не знаю и придерживаться легенды, что я Эд будет очень сложно, тем более я ещё с матерью не виделся. Мне нужна она, как бы гадко ни было признавать подобное, но мне нужна эта цыпочка, чтобы не проиграть пари с братом.

– Эй ты что, уходишь от меня? – Придерживая полотенце, нагоняю девушку, и она поворачивается ко мне.

– О, нет. Это ты уходишь от меня. Напомню, что это дом моей бабушки, в который я впустила тебя два года назад, считая, что так помогу тебе избежать сильного давления со стороны Нэнси. Но теперь ты соберёшь свои вещи и вернёшься к матери, – с такой милой улыбкой говорит она, но как много яда в её словах.

– К матери? Ты что, меня выгоняешь? – Недоумённо спрашиваю её.

– Ты правильно понял, Эд. Я устала от тебя и твоих тараканов. Я…

Так, это плохо. Я только от отца избавился, а теперь ещё и мать, которую я не знаю. Не по плану. Думай, Гарри.

– Возвращайся к Нэнси и, может быть, тогда ты оценишь мою доброту к тебе и любовь…

Ты же офигенный, и всегда находишь варианты обмануть цыпочек, навешать им лапши на уши и получить то, что хочешь. А Джози тоже цыпочка. Хотя после того, как девчонка держала меня за яйца, у нас точно должен быть секс. Не в ту сторону понесло…

– Слушай прости, ладно? – Хватаю Джози за руку, не позволяя ей пойти в мою комнату и выставить меня отсюда. У меня нет денег. Я никого здесь не знаю. Я не хочу лишаться нагретого места, так что придётся применить всё своё обаяние, чтобы уломать эту цыпочку.

– А-а-а, испугался Нэнси? Ты всегда трусил перед ней. Она сломала тебя, и теперь из-за неё я расхлёбываю всё то, в кого ты превратился! Ни черта! Вали к ней! – Зло вырывает свою руку Джози.

– Да брось… я пытаюсь быть собой. Я был в Париже и увидел мир. Я хочу двигаться, Джози… прости, Джо. Я… может быть, запутался, и пытаюсь как-то найти себя в этой жизни. Я больше не хочу быть тем слюнтяем, каким был раньше. Я хочу зажигать на полную мощь и кайфовать. Понимаешь, о чём я? – Играю бровями, даря девчонке свою самую качественную улыбку.

– Конечно, Эд, – Джози смягчается и подходит ко мне. – Конечно, я всё понимаю.

Вот так. Никто не может пройти мимо моей фирменной улыбки и внешности. Все растекаются, даже Джози.

– Отлично. Значит, всё окей, да? Я в дупле, и всё по кайфу? – Склоняю голову набок, в который раз убеждаясь, что любая, кто щупала мои бубенчики определённо будет в моей постели, и пусть сейчас это постель Эда, но всё же.

Джози смотрит на меня, постоянно кивая, а затем я получаю такую затрещину, от которой всё темнеет перед глазами.

– Твою ж мать! – Ору я, потирая голову.

– Зажигать захотел? В дупле ты? Знаешь, где твоё дупло? За пределами моего дома, эгоистичная макака, – Джози пихает меня в грудь, отчего я иду назад.

– Что с тобой стало, чёрт возьми?! Что ты сделал с собой?! Это я виновата в том, что ты превратился в это безобразное и самовлюблённое дерьмо, Эд?! Это моя вина?! Да что с тобой? Как ты, вообще, смеешь так унижать меня в моём же доме, когда я тебе всю свою жизнь посвятила! Как ты можешь позволять себе оскорблять меня и обзывать Джози?! Козёл! Клянусь, я так тебя ненавижу! Так ненавижу сейчас! Верни мне моего друга немедленно! Тебя инопланетяне похитили? Что? Что с тобой стало? Какие цыпочки? Какой секс? Какое дупло?! Эд! – Маленькие кулачки обрушиваются на мои плечи, а в глазах Джози скапливаются слёзы.

Вот это гормональные перепады. Что этим женщинам, вообще, надо?

Я в шоке. Конечно, я видел истерики, но обычно уходил и забывал о них. Но эта девушка близка моему брату, и сейчас она явно не в себе. Может быть, ослепла от моей офигенности?

– Говори мне сейчас же, что с тобой случилось? Говори! На какие наркотики ты подсел? Как ты похудел так быстро? Кто ты такой? – Кричит Джози, ударяя меня в последний раз.

Так, дело принимает не самый удачный вариант. Что ж, мне не впервой выкручиваться и пудрить мозги. Без проблем. Сама захотела.


– Ты хочешь знать, почему я такой? – Сухо спрашиваю я.

Джози всхлипывает и кивает.

– Ладно. Слушай. Я всю жизнь выглядел, как никчёмный кусок дерьма. Эти штаны на подтяжках, вызубренная благодарность за эту говняную жизнь, и язык у меня был в заднице. Мне стукнуло двадцать пять, и я понял, что всё это мне на хрен не сдалось. Я хочу жить. Я хочу видеть краски мира и отрываться на полную катушку. Я молод, а сам себя запер в этих стенах из-за матери. Я потакаю ей во всём, как и тебе. Вы пользовались моей добротой и тем, что я был удобным вариантом для вашей агрессии и истерик. С меня тоже хватит. Я больше не милый Эд, а ублюдок и мразь. Я тот, кто может добиться в этой жизни всего, чего ни пожелает. И благодаря внешности у меня повысилась самооценка. Я прослушал курсы по психологии и решил взяться за себя. Я пахал всю неделю в Париже на скопленные деньги и достиг того, о чём мечтал. Никто меня не похищал. Я Эдвард, всё нормально со мной. А вот что со всеми вами, непонятно. Я не нравился тебе, когда был маменькиным сыночком, а теперь не нравлюсь вот таким. Да что вам всем от меня нужно? Отвалите от меня, а? Отвалите, и если хочешь, я свалю отсюда. Но не к матери. Свалю, куда глаза глядят. Потому что вы все со своими нравоучениями у меня в заднице сидите. А мой зад – это священное место, но вы его загадили. И пукаю я теперь цветочками. Сейчас тебе всё понятно, Джо? – Девушка смотрит на меня ошалевшим взглядом и делает шаг назад.

Но меня задолбали эти люди. Они постоянно что-то хотят от меня. Да меня уже три раза за последние сутки избили, и это сделала какая-то наглая девчонка, которая даже ощупала мои яйца. Ну, Эд, хотел изменений? Так я твою жизнь начинаю менять прямо сейчас.

– Что я сделал не так? Решил похудеть и стать крутым? Разве это преступление? Ни черта! Но тебе ведь комфортно с Эдом, который язык в жопу засунул и всегда молчит на твои претензии. Да это я терпел всех вас, но с меня достаточно. Это моя жизнь, и я буду жить так, как хочу. И мне насрать на мать. Я не боюсь её. Я никого не боюсь, потому что я, в отличие от вас, увидел, что такое жизнь, а вы здесь гниёте. И да, ты сваливаешь отсюда через несколько недель, скатертью дорожка. Скучать никто не будет, особенно я. Задрала ты меня. Я даже не трахаю тебя, чтобы ты мне здесь что-то высказывала и размахивала руками, поняла? Ты должна знать своё место, и оно явно не рядом со мной. Ты недостойна того, чтобы быть моим другом. Друзья не поступают так, как ты. Они не вышвыривают своих корешей за дверь, когда им что-то не нравится, манипулируя ими. И знаешь что, Джози? Пошла ты на хрен. Ты мне больше не друг, и мне насрать на тебя, как и на твоих тараканов. Они твои, не мои. Я офигенный, а ты забитая курица, у которой смелости не хватает, даже чтобы татуировку сделать. Ты ведомая дура, так что вот тебе напоследок, – показываю ей два средних пальца и вхожу в комнату Эда, хлопая дверью.

Нет, я не переборщил. Почему какая-то пигалица имеет право бить меня? И меня не волнует, что она клёвая и в другой момент уже ублажала бы меня. Плевать. Я разозлился. Меня бесит, что даже здесь, в этом дерьме Эда, кто-то пытается меня учить. Да я сам кого хочешь научу. Это я и планирую сделать в ближайшее время. Я Гарри, мать их. Гарри, а он никогда не позволял так обращаться с собой. Я устрою им цирковое шоу с акробатикой. И молочко для тела я забираю себе. Вот так.





Глава 4




Джозефина

Я всегда считала, что прекрасно понимаю Эда. Я думала, что мы очень близки, и никогда наша дружба не разрушится. А она так быстро, за несколько секунд, рассыпалась у моих ног. Столько лет помогать ему, пытаясь как-то дать понять, что Нэнси слишком давит на него, и ему нужно научиться самому решать за себя, чтобы все мои усилия вылились в гадкое и отвратительное чувство грязи. Никогда не слышала, чтобы Эд так позволял себе так говорить со мной. Да, я переборщила с дракой, но он даже не пытался встать на моё место. Я шокирована его поведением и словами. Они причиняют боль. Очень неприятную боль, от которой я не могу сдержать потока слёз, слыша, как он уходит. Конечно, я грозилась, но никогда бы не выгнала его. Я просто не справилась с эмоциями оттого, что он обнаглел и полностью перестал думать обо мне. Да плевать на то, что Эд изменился внешне, он и внутри стал куском дерьма. Я не понимаю… не понимаю, когда Эд решил, что я не нужна ему. Выходит, он только пользовался мной? Жил за мой счёт и прятался, пока не пришло его время? Эд позволил себе просто отвернуться, оскорбив меня так глубоко. За что? За то, что я любила его, как брата? За то, что помогала ему и потеряла целый год, находясь здесь ради него? За то, что отвергла хорошие предложения по работе после окончания университета и осталась здесь, чтобы поддержать его и попытаться убедить уехать со мной? Почему Эд стал так жесток ко мне?

Выхожу из своей спальни, и мухи жужжат над головой. Никогда бы не подумала, что Эд уйдёт. Он всегда боялся этого. И куда он пошёл? Машина на месте. Мы пользуемся ей вместе, купили на общие деньги, но он не взял её. Нэнси будет в ужасе. А, может быть, это и не так плохо? Да, наша дружба куда-то исчезла, или я переборщила, не сумев быстро отреагировать на звоночки о том, как он раздавлен внутри? Боже, и что мне теперь делать без Эда? Я привыкла, что он рядом. Привыкла, что он готовит ужин, когда я приезжаю домой. Привыкла, что могу полежать на нём, когда мы смотрим какой-то фильм, пока он спит или ещё не сбросил меня с себя. Привыкла, что он тихий и всегда улыбается, да и я молчу, не провоцируя его на ссоры. Привыкла, чёрт возьми, к этому человеку, а он так жестоко хлопнул дверью перед моим носом. У меня ведь больше нет настолько родных людей. Родители не в счёт. Они никогда не понимали меня, а вот Эд мог дать совет, который обычно мне не помогал или был направлен на унижение моих желаний, но всё же… А что же теперь?

Ничего. Пора признаться самой себе в том, что я поступила верно. Эд давно уже потерял всякий интерес к жизни. Как бы я ни пыталась смотреть на всё с другой стороны, но он начал меняться раньше, чем я это заметила. Сначала было безразличие, затем слишком сильное увлечение отсутствием глютена и пальмового масла в еде, потом вновь безразличие к происходящему, и он закрылся ото всех. И вот теперь этот взрыв, который когда-то должен был произойти. Ладно, я плохой друг. Я не старалась его спасти, только немного облегчала жизнь под гнётом Нэнси, и всё, а сама занималась собственными делами. Мы давно уже отдалились друг от друга, и зачастую я даже не слушала его. Так что, если честно, то я ужасный друг, потому что чувствую облегчение внутри от того, что я осталась одна. Впервые за всю свою жизнь я одна в собственном доме и без чужого голоса, чужих вещей, лишних разговоров, безуспешных попыток реанимировать Эда и вдолбить в его голову, что он не должен жить по указкам матери. Он постоянно ныл. Каждый божий день он ныл о том, как фигово всё вокруг, и как мало у него денег. Он ныл и о том, что набрал лишний вес из-за депрессии, но при этом заедал всё булочками из кафе. Он ныл и пытался унизить меня, когда я ходила на свидания, пристыжая низменными желаниями общение с парнями и подругами, как и употребление алкоголя в баре. Он ныл и ныл, а теперь взорвался. Разве я не должна быть рада тому, что Эд теперь начнёт новую жизнь? Я просто обязана дать ему свободу, как и получить свою. Да, дружбы больше нет, но это не повод плакать. Я же Джо, и я девушка с яйцами. И нет, мне не стыдно, что не прошло и двадцати четырёх часов с тех пор, как я видела Эда голым и держала его за «бубенчики». Фу, блин.

Полностью отмахнувшись от чувства раскаяния, забираюсь в грузовик и направляюсь обратно в кафе, чтобы отработать свою смену и сообщить Нэнси о том, что я ухожу от неё. Да, пора. Хватит уже терпеть. Эд может постоять за себя, так пусть и выкручивается сам перед матерью. Я уверена, что он взвоет раньше, чем наступит ночь, и снова придёт ныть ко мне. Но я не впущу его. Наши дороги разошлись.

– Джо, привет, – подскакиваю с места, надеясь на клиента, но это моя подруга ещё со времён школы, Глория.

– Привет. Как продажи пилюль для подавления сопротивления? – Интересуюсь я, облокачиваясь о стойку.

– Почему ты не сказала мне, что Эд сделал липосакцию и набил тату? Боже, я, когда увидела его, чуть в обморок не грохнулась. Он офигенный! – Визжит девушка, а я кривлюсь.

– Он не делал липосакцию, а просто занялся спортом в Париже и похудел от переизбытка употребления алкоголя. А насчёт его офигенности могу поспорить, пока не отравлюсь выхлопными газами от печки, – фыркаю я.

– Джо, он стал до одурения секси. И говорит он иначе. Такой крутой. Просто вау, – мечтательно тянет Глория. Она всегда была влюблена в него, сколько я её помню. Она таскалась за нами с Эдом и вечно получала результаты от наших вылазок в виде перелома ключицы, ушиба носа или каких-то ран на теле. Но Эд никогда не воспринимал Глорию, как девушку, с которой можно было бы завязать отношения. Мы для него были и остаёмся детьми, что безумно бесит, хотя нам уже двадцать три.

– Тебе повезло, что ты живёшь с ним под одной крышей. Лицезреть его и раньше было радостью, но теперь это просто ходячий сексуальный маньяк, – добавляет она.

– Вообще-то, Эд буквально несколько часов назад съехал обратно к матери, – сообщаю я.

– Что? – Удивлённо переспрашивает Глория.

– Ага. Я выгнала его, потому что он стал отвратительным и самовлюблённым засранцем. И мне не жаль. Теперь я могу спокойно встречаться с ребятами и ходить в бар, – с улыбкой поясняю я.

– Но… подожди. Как так? Вы же никогда не разлучались надолго. Вы были как сиамские близнецы, и он безумно любил тебя…

– Как сестру, – вставляю я.

– Знаешь, почему я перестала делать попытки привлечь внимание Эда после его выпускного бала, когда он пригласил тебя, хотя ты была ещё мелкой?

– Потому что Эд, в принципе, не замечал тебя? – Усмехаюсь я.

– Нет, потому что он был настолько увлечён тобой, и это видели все, что я просто отошла в сторону. Да весь город считает, что вы вместе и просто вуалируете свои отношения дружбой.

– Никто так не считает, – цокаю я.

– Все считают. И твои родители тоже. Вас поженили с пелёнок, а ты ещё и работаешь здесь с четырнадцати, так что я не верю в то, что Эд съехал от тебя.

– Но он, правда, собрал вещи и уехал. И это подтверждение тому, что мы не вместе, и никогда такого не будет. Фу, Глори, это же гадко. Мы целовались один раз, хотя назвать это поцелуем язык не поворачивается. Это было хуже поцелуя с жабой. И даже преображение Эда ничего не изменило. Наоборот, я поняла, что, наконец-то, могу освободиться от долголетнего вечно страдающего лба, который ничего не хочет от жизни, – уверенно заявляю я, получая в ответ ещё более шокированный взгляд подруги.

– Что, вообще, никак? Даже когда он такой… такой классный и научился флиртовать? – Прищуривается она.

– Флиртовать? Да это же Эд, ты чего? Он девственник, Глори, у него не было девушки ни разу за всю жизнь. Он даже в колледже не смог никого закадрить. Какой флирт? – Смеюсь я. Поистине такая глупость. Эд и девушки – это как солнце и Юпитер. Такие же далёкие друг от друга.

– Хм, он флиртовал со мной, – мой смех обрывается.

– Что?

– Да, он сделал мне комплимент, пока покупал кремы для лица и несколько тканевых масок для омоложения кожи. Эд явно флиртовал со мной. И он спросил, где я зависаю, – Глория краснеет, оставляя мне только удивление.