Между Огней
Часть 18 из 45 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, я Жрица, и даже не помышляй мне препятствовать. Роща даровала мне ветвь, и я сама решу, что с ней делать. Ты понял?
Губы Освальда растянулись в кривой улыбке, он хотел сказать что-то еще, но рядом с Алисой встал Лин.
– Не нужно, брат, – примирительно проговорил он.
Освальд ухмыльнулся, провел пальцем по рассеченной брови и вышел на воздух.
– Бери скорее, – прошептал Лин, оборачиваясь к девочке. – У нас нет больше времени на споры.
Юли протянула руку и забрала с ладони Алисы ветку. И тут же сила начала наполнять девочку, побежала ручейками по рукам и ногам, сливаясь в единый поток в багровом ожоге на груди. Глаза Юли застилала серебряная дымка, тело наливалось приятной тяжестью и теплом. Весь мир, казалось, пульсировал вместе с ее дыханием, в ритме ее ликующего сердца.
Юли окинула пещеру невидящим взглядом, слепо шагнула в сторону Троя и закачалась, силясь удержать равновесие. Алиса подскочила к ней первой; крепко схватив под локоть, они с Лином усадили девочку и медленно отошли, не в силах отвести глаз от ее тонкой фигурки, вдруг подернувшейся серебром.
– Она знает, что делать? – чуть слышно прошептал Лин.
Алиса утвердительно кивнула:
– Знает. Должна знать.
Словно подтверждая ее слова, Юли, слегка покачиваясь, протянула к Трою ладонь, в которой крепко сжимала веточку, и принялась медленно водить ею над обмякшим телом. Что-то происходило в воздухе. Он перестал пахнуть пылью и гарью, наполняясь запахом травы и свежестью.
Юли выгнулась дугой, теперь уже обе ее ладони то опускались, то поднимались над Троем, будто вытаскивая пальцами из его тела что-то невидимое и расходясь в стороны, словно отбрасывая это прочь. Юли чуть слышно бормотала, склоняясь все ниже, и вот лицо ее коснулось камней возле лежащего, в то время, как ладони продолжали кружить над ним, полные своей, особой силы. Это выглядело устрашающе, и Лин отвернулся, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
Из горла Юли вырвался хриплый, протяжный стон. Жуткий костный хруст раздался под ее ладонями, словно кто-то старательно размалывал в ступке крупный песок. Грудь Троя поднялась кверху, увеличиваясь в объеме и раздуваясь, и он задышал глубоко и свободно.
Юли еще одно мгновение оставалась без движения, а потом рухнула рядом, выбрасывая вперед ослабевшие руки.
Алиса первой подскочила к девочке, бережно разжимая судорожно стиснутый кулак. Обожженные пальцы кровили, волдыри с прилипшими серыми хлопьями пепла лопались, обнажая воспаленную, нежную кожу. От веточки осталась одна сухая кора, что мгновенно рассыпалась в пыль, стоило коснуться ее пальцем.
Алиса поморщилась от неожиданного укола жалости к девочке, лишившейся чувств. Девочке, которая по ее приказу сделала куда больше, чем была способна. Этому учил свою Жрицу Алан – не останавливаться, не принимать отказа, видеть высшую цель, что важнее людского благополучия. И как бы ни противилась Алиса его учению, в трудную минуту оно само проснулось в ней, без помощи Рощи.
– Сильви, нужно промыть ей руку, – сказала Крылатая, поднимая голову, но ее не услышали.
Вестники сгрудились над Троем, который непонимающе озирался, приподнимаясь на локтях.
– Где мы вообще? – проговорил он. – У меня так спина затекла, будто я сутки провалялся…
Все изумленно молчали. Живой, не помнящий о случившейся с ним беде Трой наконец уверил их в могуществе Рощи. И важности пути, преодоленном ими лишь наполовину.
– Вы чего кислые такие? – прибавил парень, пробуя размять плечи, все еще улыбаясь. – И где, Огонь ее подери, Гвен?
Общее молчание вместо ответа не сразу его насторожило. Еще мгновение он дурашливо улыбался, оглядываясь по сторонам. Но потом взгляд его упал на лежащую без чувств Юли, на Алису, которая склонилась над девочкой, чтобы не встречаться с Троем глазами. Когда он посмотрел на Лина, тот только покачал головой.
– Где моя сестра? – звенящим голосом спросил Крылатый, отталкивая руки Сэма, который хотел помочь ему подняться.
– Что последнее ты помнишь, парень? – спросил его Освальд, отходя в сторону, чтобы разжечь тлеющий костер.
– Мы… полетели к плато… – начал Трой, потирая переносицу пальцами. – Потом началась буря, мы спрятались в лисьем городе под землей… Но Гвен стало плохо, она так ослабла, я остался с ней… а потом все рухнуло.
Его лицо бледнело на глазах. Каждое произнесенное слово рассеивало целительную пелену, отделяющую его от ужаса пережитого. Когда Трой замолчал, не в силах произнести вслух самое страшное, и из глаз его потекли слезы, к нему подсела Сильвия.
– Тихо, тихо… – зашептала она, прижимая голову плачущего парня к своей груди и мягко раскачиваясь. – Все уже случилось. Ничего. Ничего. Мы здесь. Мы с тобой.
И от слез Троя, и от успокоительного шепота Сильвии Вестникам стало не по себе. Будто такое непосредственное выражение горя и искреннее сопереживание сделали их уязвимее, слабее.
Алиса отвернулась первой и поднялась на ноги, ей надо было разыскать чистую ткань и воду, чтобы обмыть и перевязать обожженную руку Юли.
Девочка тем временем, слабо постанывая, приходила в себя. Лин склонился над ней, помогая приподняться.
– Получилось? – прошептала она, еще не открыв глаза.
– Да, – ответил Крылатый, проводя ладонью по ее волосам. – Ты умница… Юли, ты его спасла.
– Не я… Это Алиса принесла веточку. Если бы не сила Рощи, не получилось бы ничего, – проговорила девочка.
– Глупая, – шепнул Лин, усаживаясь рядом. – Конечно, тебе нужна сила Дерева, всем нам она нужна. Но будь у меня хоть целая Роща, я бы не смог спасти Троя. А ты смогла!
Юли прижалась к Лину, обхватив его руку.
– Ты правда так думаешь? – чуть слышно спросила она.
– Конечно!
– И ты никогда не считал, что я для вас обуза?
Лин помолчал, обдумывая ее слова. Отчего-то ему было очень важно ответить на этот вопрос честно.
– Когда мы просто летели вперед, – осторожно начал он, – не буду врать, мне хотелось, чтобы у тебя было больше опыта, больше умений Братства. Я так отвык от неба, пока болел. Так соскучился по нему, что мне хотелось рвануть вперед, обогнать других и сам ветер! Но я обещал помогать тебе, и мне приходилось это делать. Но никогда, слышишь, никогда ты не была для меня обузой.
Юли боялась пошевелиться, боялась спугнуть этот миг внезапного тепла и обоюдной приязни. Боялась, что сейчас к ним подойдет Алиса и все закончится. Но мгновение тянулось, и девочка кожей ощущала, что Лин сейчас улыбается.
– Ты очень смелая, Юли. Я знаю мало людей, способных бросить все и просто шагнуть вперед. А ты смогла. Еще до того, как в Городе все рухнуло, ты была готова лететь с нами. Так что ты – отважная Крылатая, такая же, как мы все. Даже чуть отважнее.
И пока Юли вслушивалась в отзвук этих слов в своем сердце, Лин крепко ее обнял, опуская лицо в ее волосы.
– От тебя пахнет лазаретом и травами. Но еще ветром, песком, солнцем. Это запах дороги. Нашего общего пути… – говорил он, а Юли счастливо жмурилась, замирая.
– Извините, что вам мешаю. – Голос раздался над ними, в мгновение руша щемящую нежность, что разлилась в воздухе. – Но девочке нужно обработать руку.
Лин поспешно отстранился от Юли.
– Руку? – переспросил он, поднимая глаза на Алису, которая стояла рядом, протягивая ему кусок ткани и фляжку.
Только сейчас Юли почувствовала, как невыносимо печет обожженную ладонь, и втянула воздух сквозь зубы.
– Вот. Промойте от пепла и перевяжите, – сказала Алиса и двинулась к костру, где еще сидели рядом Сильвия и Трой. Но, сделав пару шагов, она остановилась и обернулась. – Ты молодец, – сказала она Юли. – Но если твоя сила зависит от блага Рощи, боюсь, Лекаря в новом Городе у нас не будет. А значит, и самого Города может не быть.
И пока Лин осторожно промывал ее ожоги, дуя на воспаленную плоть и жалостливо морщась, в голове Юли, повторяясь и повторяясь, звучало:
«Жрица не поможет тебе! Жрица прогонит тебя!»
Глава 10
Юли никак не могла уснуть. Обожженная ладонь ныла под повязкой, а стоило только шевельнуть ею, как боль пронзала всю руку, двигаясь к сердцу, изнывавшему от тревоги.
В пещере царила тишина. Как только Сильвия разжала судорожные объятия и уложила Троя вблизи огня, Вестники поспешили разойтись по своим местам, стараясь не встречаться взглядами. Без шумной возни близнецов, их шуточек, споров и перешептываний в пещере вдруг стало еще холоднее.
Разговаривать не хотелось, греть воду для похлебки – тоже. Даже вечно голодный Сэм, насупившись, улегся у входа.
– Подежурю, пока вы спите, – сказал он Освальду, и тот коротко кивнул ему в ответ.
Ярость еще клокотала в Крылатом. Он гневался на своевольную Жрицу, на податливость остальных, но усталость все равно была сильнее. Да, заветная живая веточка, полная головокружительной мощи, оказалась так близко, только протяни руку, отбери ее. Но все успевшее случиться с ними на этом проклятом пути лишило Освальда сил.
Он улегся на развернутый спальник, равнодушно рассматривая трещины на каменном своде пещеры. Разбитая бровь неприятно саднила, а Сильвия, такая внимательная к его боли обычно, в этот раз даже не взглянула на него, хлопоча над равнодушным Троем. И это вызывало у Крылатого обиду, чего он и сам не ожидал.
– Выдвигаться будем на рассвете, – громко сказал Лин, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Долго еще нам лететь? – донесся голос снаружи, где прилег на голые камни Сэм.
Алиса не знала, что ответить, но напряженная тишина ждала ее слов, поэтому Крылатая нерешительно проговорила:
– Думаю, пару дней. Может, полдюжины.
Алан продолжал молчать в ней, а дорогу, что ждала их всех впереди, будто заволокло дымом. Алиса помнила, им нужно перелететь через горы, оставляя за спиной пылевую косу, а там до оазиса будет меньше дневного перелета. Но с какой именно стороны облетать скалы, где лежит тропка, что приведет их к ущелью? Этого Алиса не ведала, но и признаться в этом сейчас, когда отряд и так готов прогнуться под гнетом случившихся бед, не могла.
– Давайте спать, – решила она, забираясь в свой спальник. – Мы должны отправиться в путь до первых лучей солнца. Чем раньше, тем лучше.
Они и так потеряли пару драгоценных дней из-за вылазки, что не принесла им ничего, кроме утраты, это понимал каждый затихший на холодных камнях. Осознание совершенной ошибки угнетало сильнее страхов и сомнений.
Потому Юли старалась не шуметь, осторожно переворачиваясь с боку на бок, будто это могло унять тянущую боль в ладони. Где-то совсем рядом, вздыхая, вытянулся Лин. Он не сказал больше ни слова, аккуратно перевязывая ей руку, только сочувственно улыбался, а потом потрепал по волосам, отходя в сторону. С ней вообще не говорили с той минуты, как Трой, откашливаясь и морщась, приподнялся на локтях. Воплотившееся колдовство Рощи отделило Юли от остальных невидимой стеной. Теперь девочке стала понятна привычная уже отчужденность Алисы. Когда через твое тело проходит чужая серебряная мощь, сложно остаться для прочих своей. Да и не была Юли одной из Вестников, что бы ни говорил ей Лин, стремясь приободрить. И ночь эта, по сути, была одной из многих, точно таких же.
Растерянно прислушиваясь к собственным ощущениям, Юли наконец задремала, когда кто-то принялся осторожно трясти ее за плечо. Так иногда делала бабушка, если девочке снился особенно яркий, особенно страшный сон. Тогда Юли вскакивала на топчане, совала ноги в растоптанные ботинки, шла вслед за Фетой, несущей в своей руке тонкую свечу, что раскрашивала коридор лечебницы затейливыми бликами, и пила со старушкой крепкий отвар до самого восхода солнца. Вот и теперь Юли показалось, что это бабушка шепчет ей что-то на ухо. Она приоткрыла глаза, толком не различая ничего в окутавшей ее темноте.
– Что? – переспросила она, отстраняясь от нависшей над ней фигуры, и только потом разглядела, что ее разбудил Трой.
– Юли, ты не должна была спасать меня, – зашептал он, склоняясь над ней. – Я знаю, ты потратила столько силы… Зачем ты спасла меня?
Он говорил и говорил, больно сжимая ей плечо холодными пальцами. Девочке стало страшно, глаза уже привыкли к темноте, и Юли смогла различить, как лихорадочно трясется тело Крылатого, как блестят его глаза. Ей захотелось вскрикнуть, позвать Лина, разбудить всех, чтобы они увели прочь Троя, защитили ее. Но что-то внутри, еще помнящее, как податливо тянулось умирающее тело к свету, что лился из ее пальцев, заставило Юли совладать с внезапным страхом.
– Тихо, – прошептала она, – всех перебудишь. Ложись рядом, ты совсем замерз, а я не сумею спасти тебя от лихорадки…
Крылатая откинула край плотного одеяла, в которое, засыпая, успела укутаться, и с силой потянула Троя за руку. Он изумился, но позволил уложить себя рядом. Холод от его спины проникал через ее рубашку, и Юли тут же покрылась мурашками.
Губы Освальда растянулись в кривой улыбке, он хотел сказать что-то еще, но рядом с Алисой встал Лин.
– Не нужно, брат, – примирительно проговорил он.
Освальд ухмыльнулся, провел пальцем по рассеченной брови и вышел на воздух.
– Бери скорее, – прошептал Лин, оборачиваясь к девочке. – У нас нет больше времени на споры.
Юли протянула руку и забрала с ладони Алисы ветку. И тут же сила начала наполнять девочку, побежала ручейками по рукам и ногам, сливаясь в единый поток в багровом ожоге на груди. Глаза Юли застилала серебряная дымка, тело наливалось приятной тяжестью и теплом. Весь мир, казалось, пульсировал вместе с ее дыханием, в ритме ее ликующего сердца.
Юли окинула пещеру невидящим взглядом, слепо шагнула в сторону Троя и закачалась, силясь удержать равновесие. Алиса подскочила к ней первой; крепко схватив под локоть, они с Лином усадили девочку и медленно отошли, не в силах отвести глаз от ее тонкой фигурки, вдруг подернувшейся серебром.
– Она знает, что делать? – чуть слышно прошептал Лин.
Алиса утвердительно кивнула:
– Знает. Должна знать.
Словно подтверждая ее слова, Юли, слегка покачиваясь, протянула к Трою ладонь, в которой крепко сжимала веточку, и принялась медленно водить ею над обмякшим телом. Что-то происходило в воздухе. Он перестал пахнуть пылью и гарью, наполняясь запахом травы и свежестью.
Юли выгнулась дугой, теперь уже обе ее ладони то опускались, то поднимались над Троем, будто вытаскивая пальцами из его тела что-то невидимое и расходясь в стороны, словно отбрасывая это прочь. Юли чуть слышно бормотала, склоняясь все ниже, и вот лицо ее коснулось камней возле лежащего, в то время, как ладони продолжали кружить над ним, полные своей, особой силы. Это выглядело устрашающе, и Лин отвернулся, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
Из горла Юли вырвался хриплый, протяжный стон. Жуткий костный хруст раздался под ее ладонями, словно кто-то старательно размалывал в ступке крупный песок. Грудь Троя поднялась кверху, увеличиваясь в объеме и раздуваясь, и он задышал глубоко и свободно.
Юли еще одно мгновение оставалась без движения, а потом рухнула рядом, выбрасывая вперед ослабевшие руки.
Алиса первой подскочила к девочке, бережно разжимая судорожно стиснутый кулак. Обожженные пальцы кровили, волдыри с прилипшими серыми хлопьями пепла лопались, обнажая воспаленную, нежную кожу. От веточки осталась одна сухая кора, что мгновенно рассыпалась в пыль, стоило коснуться ее пальцем.
Алиса поморщилась от неожиданного укола жалости к девочке, лишившейся чувств. Девочке, которая по ее приказу сделала куда больше, чем была способна. Этому учил свою Жрицу Алан – не останавливаться, не принимать отказа, видеть высшую цель, что важнее людского благополучия. И как бы ни противилась Алиса его учению, в трудную минуту оно само проснулось в ней, без помощи Рощи.
– Сильви, нужно промыть ей руку, – сказала Крылатая, поднимая голову, но ее не услышали.
Вестники сгрудились над Троем, который непонимающе озирался, приподнимаясь на локтях.
– Где мы вообще? – проговорил он. – У меня так спина затекла, будто я сутки провалялся…
Все изумленно молчали. Живой, не помнящий о случившейся с ним беде Трой наконец уверил их в могуществе Рощи. И важности пути, преодоленном ими лишь наполовину.
– Вы чего кислые такие? – прибавил парень, пробуя размять плечи, все еще улыбаясь. – И где, Огонь ее подери, Гвен?
Общее молчание вместо ответа не сразу его насторожило. Еще мгновение он дурашливо улыбался, оглядываясь по сторонам. Но потом взгляд его упал на лежащую без чувств Юли, на Алису, которая склонилась над девочкой, чтобы не встречаться с Троем глазами. Когда он посмотрел на Лина, тот только покачал головой.
– Где моя сестра? – звенящим голосом спросил Крылатый, отталкивая руки Сэма, который хотел помочь ему подняться.
– Что последнее ты помнишь, парень? – спросил его Освальд, отходя в сторону, чтобы разжечь тлеющий костер.
– Мы… полетели к плато… – начал Трой, потирая переносицу пальцами. – Потом началась буря, мы спрятались в лисьем городе под землей… Но Гвен стало плохо, она так ослабла, я остался с ней… а потом все рухнуло.
Его лицо бледнело на глазах. Каждое произнесенное слово рассеивало целительную пелену, отделяющую его от ужаса пережитого. Когда Трой замолчал, не в силах произнести вслух самое страшное, и из глаз его потекли слезы, к нему подсела Сильвия.
– Тихо, тихо… – зашептала она, прижимая голову плачущего парня к своей груди и мягко раскачиваясь. – Все уже случилось. Ничего. Ничего. Мы здесь. Мы с тобой.
И от слез Троя, и от успокоительного шепота Сильвии Вестникам стало не по себе. Будто такое непосредственное выражение горя и искреннее сопереживание сделали их уязвимее, слабее.
Алиса отвернулась первой и поднялась на ноги, ей надо было разыскать чистую ткань и воду, чтобы обмыть и перевязать обожженную руку Юли.
Девочка тем временем, слабо постанывая, приходила в себя. Лин склонился над ней, помогая приподняться.
– Получилось? – прошептала она, еще не открыв глаза.
– Да, – ответил Крылатый, проводя ладонью по ее волосам. – Ты умница… Юли, ты его спасла.
– Не я… Это Алиса принесла веточку. Если бы не сила Рощи, не получилось бы ничего, – проговорила девочка.
– Глупая, – шепнул Лин, усаживаясь рядом. – Конечно, тебе нужна сила Дерева, всем нам она нужна. Но будь у меня хоть целая Роща, я бы не смог спасти Троя. А ты смогла!
Юли прижалась к Лину, обхватив его руку.
– Ты правда так думаешь? – чуть слышно спросила она.
– Конечно!
– И ты никогда не считал, что я для вас обуза?
Лин помолчал, обдумывая ее слова. Отчего-то ему было очень важно ответить на этот вопрос честно.
– Когда мы просто летели вперед, – осторожно начал он, – не буду врать, мне хотелось, чтобы у тебя было больше опыта, больше умений Братства. Я так отвык от неба, пока болел. Так соскучился по нему, что мне хотелось рвануть вперед, обогнать других и сам ветер! Но я обещал помогать тебе, и мне приходилось это делать. Но никогда, слышишь, никогда ты не была для меня обузой.
Юли боялась пошевелиться, боялась спугнуть этот миг внезапного тепла и обоюдной приязни. Боялась, что сейчас к ним подойдет Алиса и все закончится. Но мгновение тянулось, и девочка кожей ощущала, что Лин сейчас улыбается.
– Ты очень смелая, Юли. Я знаю мало людей, способных бросить все и просто шагнуть вперед. А ты смогла. Еще до того, как в Городе все рухнуло, ты была готова лететь с нами. Так что ты – отважная Крылатая, такая же, как мы все. Даже чуть отважнее.
И пока Юли вслушивалась в отзвук этих слов в своем сердце, Лин крепко ее обнял, опуская лицо в ее волосы.
– От тебя пахнет лазаретом и травами. Но еще ветром, песком, солнцем. Это запах дороги. Нашего общего пути… – говорил он, а Юли счастливо жмурилась, замирая.
– Извините, что вам мешаю. – Голос раздался над ними, в мгновение руша щемящую нежность, что разлилась в воздухе. – Но девочке нужно обработать руку.
Лин поспешно отстранился от Юли.
– Руку? – переспросил он, поднимая глаза на Алису, которая стояла рядом, протягивая ему кусок ткани и фляжку.
Только сейчас Юли почувствовала, как невыносимо печет обожженную ладонь, и втянула воздух сквозь зубы.
– Вот. Промойте от пепла и перевяжите, – сказала Алиса и двинулась к костру, где еще сидели рядом Сильвия и Трой. Но, сделав пару шагов, она остановилась и обернулась. – Ты молодец, – сказала она Юли. – Но если твоя сила зависит от блага Рощи, боюсь, Лекаря в новом Городе у нас не будет. А значит, и самого Города может не быть.
И пока Лин осторожно промывал ее ожоги, дуя на воспаленную плоть и жалостливо морщась, в голове Юли, повторяясь и повторяясь, звучало:
«Жрица не поможет тебе! Жрица прогонит тебя!»
Глава 10
Юли никак не могла уснуть. Обожженная ладонь ныла под повязкой, а стоило только шевельнуть ею, как боль пронзала всю руку, двигаясь к сердцу, изнывавшему от тревоги.
В пещере царила тишина. Как только Сильвия разжала судорожные объятия и уложила Троя вблизи огня, Вестники поспешили разойтись по своим местам, стараясь не встречаться взглядами. Без шумной возни близнецов, их шуточек, споров и перешептываний в пещере вдруг стало еще холоднее.
Разговаривать не хотелось, греть воду для похлебки – тоже. Даже вечно голодный Сэм, насупившись, улегся у входа.
– Подежурю, пока вы спите, – сказал он Освальду, и тот коротко кивнул ему в ответ.
Ярость еще клокотала в Крылатом. Он гневался на своевольную Жрицу, на податливость остальных, но усталость все равно была сильнее. Да, заветная живая веточка, полная головокружительной мощи, оказалась так близко, только протяни руку, отбери ее. Но все успевшее случиться с ними на этом проклятом пути лишило Освальда сил.
Он улегся на развернутый спальник, равнодушно рассматривая трещины на каменном своде пещеры. Разбитая бровь неприятно саднила, а Сильвия, такая внимательная к его боли обычно, в этот раз даже не взглянула на него, хлопоча над равнодушным Троем. И это вызывало у Крылатого обиду, чего он и сам не ожидал.
– Выдвигаться будем на рассвете, – громко сказал Лин, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Долго еще нам лететь? – донесся голос снаружи, где прилег на голые камни Сэм.
Алиса не знала, что ответить, но напряженная тишина ждала ее слов, поэтому Крылатая нерешительно проговорила:
– Думаю, пару дней. Может, полдюжины.
Алан продолжал молчать в ней, а дорогу, что ждала их всех впереди, будто заволокло дымом. Алиса помнила, им нужно перелететь через горы, оставляя за спиной пылевую косу, а там до оазиса будет меньше дневного перелета. Но с какой именно стороны облетать скалы, где лежит тропка, что приведет их к ущелью? Этого Алиса не ведала, но и признаться в этом сейчас, когда отряд и так готов прогнуться под гнетом случившихся бед, не могла.
– Давайте спать, – решила она, забираясь в свой спальник. – Мы должны отправиться в путь до первых лучей солнца. Чем раньше, тем лучше.
Они и так потеряли пару драгоценных дней из-за вылазки, что не принесла им ничего, кроме утраты, это понимал каждый затихший на холодных камнях. Осознание совершенной ошибки угнетало сильнее страхов и сомнений.
Потому Юли старалась не шуметь, осторожно переворачиваясь с боку на бок, будто это могло унять тянущую боль в ладони. Где-то совсем рядом, вздыхая, вытянулся Лин. Он не сказал больше ни слова, аккуратно перевязывая ей руку, только сочувственно улыбался, а потом потрепал по волосам, отходя в сторону. С ней вообще не говорили с той минуты, как Трой, откашливаясь и морщась, приподнялся на локтях. Воплотившееся колдовство Рощи отделило Юли от остальных невидимой стеной. Теперь девочке стала понятна привычная уже отчужденность Алисы. Когда через твое тело проходит чужая серебряная мощь, сложно остаться для прочих своей. Да и не была Юли одной из Вестников, что бы ни говорил ей Лин, стремясь приободрить. И ночь эта, по сути, была одной из многих, точно таких же.
Растерянно прислушиваясь к собственным ощущениям, Юли наконец задремала, когда кто-то принялся осторожно трясти ее за плечо. Так иногда делала бабушка, если девочке снился особенно яркий, особенно страшный сон. Тогда Юли вскакивала на топчане, совала ноги в растоптанные ботинки, шла вслед за Фетой, несущей в своей руке тонкую свечу, что раскрашивала коридор лечебницы затейливыми бликами, и пила со старушкой крепкий отвар до самого восхода солнца. Вот и теперь Юли показалось, что это бабушка шепчет ей что-то на ухо. Она приоткрыла глаза, толком не различая ничего в окутавшей ее темноте.
– Что? – переспросила она, отстраняясь от нависшей над ней фигуры, и только потом разглядела, что ее разбудил Трой.
– Юли, ты не должна была спасать меня, – зашептал он, склоняясь над ней. – Я знаю, ты потратила столько силы… Зачем ты спасла меня?
Он говорил и говорил, больно сжимая ей плечо холодными пальцами. Девочке стало страшно, глаза уже привыкли к темноте, и Юли смогла различить, как лихорадочно трясется тело Крылатого, как блестят его глаза. Ей захотелось вскрикнуть, позвать Лина, разбудить всех, чтобы они увели прочь Троя, защитили ее. Но что-то внутри, еще помнящее, как податливо тянулось умирающее тело к свету, что лился из ее пальцев, заставило Юли совладать с внезапным страхом.
– Тихо, – прошептала она, – всех перебудишь. Ложись рядом, ты совсем замерз, а я не сумею спасти тебя от лихорадки…
Крылатая откинула край плотного одеяла, в которое, засыпая, успела укутаться, и с силой потянула Троя за руку. Он изумился, но позволил уложить себя рядом. Холод от его спины проникал через ее рубашку, и Юли тут же покрылась мурашками.