Между нами и горизонтом

Перевод: Светлана П

Редактирование: Марина П

Вычитка: Виктория К

Обложка: Виктория К



Переведено специально для группы https://vk.com/bellaurora_pepperwinters





ГЛАВА ПЕРВАЯ





АФГАНИСТАН

2009

— Назад, Флетчер! Вернись! Она сейчас взорвется!

Не обращая внимания на крики, продолжаю бежать вперед. Позади меня семь миль пустыни тянутся до самого Кабула, пылая в тех местах, где огонь пожирает сгоревшие военные грузовики. Искореженный металл, пылающий огнем, и острым, словно лезвия бритвы, дождем сыпется с неба. Тук. Тук-тук. Тук. Шрапнель просвистела в воздухе, ударившись о землю в нескольких футах от меня, пока я пробираюсь сквозь обломки. Едкий и жгучий дым, кусает мои легкие, мешая дышать.

— Флетчер! Какого хрена, чувак!

Позади меня специалист Кроу сходит с ума. Попеременно то крича в рацию, то обращаясь ко мне, он никак не может решить, что предпринять. Я приказал ему следовать за мной, но могу понять, почему он этого не сделал. Ситуация более чем небезопасная. Знаю, что броситься очертя голову в огонь и разрушение — самоубийственная миссия. А еще — мои люди пойманы в ловушку внутри перевернутой машины в сотне футов впереди меня, и грузовик может взорваться в любую секунду. Они сгорят заживо, если им не помочь и я не собираюсь бросать их на произвол судьбы.

— Капитан! Боже, парень, стой!

Мое сердце бешено колотится, вены переполнены адреналином. Мои ботинки с силой ударяют о землю, кулаки качаются взад и вперед, пока, маневрируя, бегу к грузовику, лежащему на крыше впереди. Сквозь разбитое лобовое стекло вижу Хелламана и Уикса, все еще пристегнутых ремнями к передним сиденьям машины, перевернутых и неподвижных. Они либо без сознания, либо мертвы. Остается надеяться, что они просто в отключке, но на внутренней стороне стекла много крови. Слишком много крови.

Черный дым клубился вверх от днища грузовика, и я уже слышу шипящий и шкварчащий звук горящего где-то топлива. Стоны. Я слышу стоны.

Подбегаю к грузовику как раз в тот момент, когда что-то внутри двигателя загорается. Хелламан пришел в себя, его глаза широко распахнуты от боли и страха. Падаю на живот рядом с окном со стороны водителя, которое разбито в дребезги и маленькие кубики стекла рассыпаны по земле.

— Капитан? Капитан Флетчер. Черт, я не могу дышать. Я не могу... дышать. — Его лицо смертельно бледное, а руки сильно дрожат, цепляясь за ремень безопасности, впивающейся ему в грудь.

— Все в порядке. Все в порядке, рядовой. Мы вытащим тебя оттуда, хорошо? Просто подожди минутку.

У меня в руке охотничий нож, и я быстро перерезаю лямку, удерживающую Хелламана на месте. Ничего не могу сделать, чтобы смягчить его падение. Врезавшись в крышу грузовика, Хелламан слабо стонет, а затем снова теряет сознание, то ли от боли, то ли от шока, я не знаю. Убираю нож и схватив его за плечи, вытаскиваю через окно. Его лицо все изрезано, руки в кровавых полосах, и алые струйки стекают на землю. Но сейчас не время нежничать. Нет времени перестраховываться. Подхватываю его под мышки и быстро оттаскиваю назад, подальше от обломков. Двадцати футов будет достаточно.

Затем бегу обратно к грузовику. Пламя теперь явно лижет днище машины, извиваясь вверх к ночному небу. Уикс все еще без сознания. Подбегаю к задней части грузовика, пытаюсь открыть погрузочные двери, но они заблокированы, согнуты и деформированы, отказываясь сдвинуться с места.

— Дерьмо.

Тук.

Тук.

Тук.

Внутри кто-то живой. Время на исходе, его почти не осталось. Встаю у заднего правого окна грузовика, благодарю Бога, что оно уже раскололось. Пуленепробиваемые стекла на военных грузовиках — не шутка. Вы можете стрелять по ним из автомата, чтобы разбить и вам потребуется больше времени, чем есть у меня. Однако удара от трехкратного переворачивания машины оказалось достаточно, чтобы стекло треснуло.

— Защищай лицо, — кричу я. — Стекло!

Собравшись с силами, развернулся и изо всех сил ударил подошвой ботинка по стеклу. Оно застонало, снова треснуло, но не разбилось. Пинаю несколько раз и наконец, окно взрывается дождем ярких осколков, рассыпавшись под силой удара моего ботинка.

— Капитан, здесь топливо, — кричит кто-то внутри. — Назад!

Снова падаю на живот, пролезаю через теперь уже пустую оконную раму. Внутри грузовика в воздухе висит едкий удушливый запах бензина, обжигая ноздри и глаза. Рядом со мной мертвый Робертс, его голова повернута под странным углом, глаза смотрят невидящим взглядом в бездну.

По другую сторону грузовика рядовой Кольридж, Сэм, девятнадцатилетний парень из Хьюстона, лежит на спине на крыше, держа винтовку обеими руками, его тело дико бьется в конвульсиях. Его глаза повернуты на меня, но голова остается неподвижной, а зубы скрежещут.


— Что... что случилось, капитан? — спрашивает он. — Мы ехали, а потом... все... закружилось.

— Мина, — говорю я ему. — В пустыне их полно. Давай вытащим тебя отсюда, парень.

— Я не могу... двигаться. Не чувствую... ничего.

Его не парализовало. Если бы это было так, он не дрожал бы так, как сейчас. Парень просто в шоке. Резкая пощечина, вероятно, заставила бы его двигаться, но для такой мотивации просто нет времени. Схватив его за лямку, пришитую к ремню рюкзака, который все еще висит у него на спине, подтаскиваю его к себе и как можно быстрее вылезаю в окно. Огонь уже бушует вовсю. Оттаскиваю Сэма туда, где оставил Хелламана, и уже собираюсь бежать обратно к грузовику, когда громкий металлический треск раскалывает воздух, а затем огненный шар сотрясает грузовик, стена жара и давления врезается в мое тело, отправив на землю.

— Оскар! —вопит Сэм. — Там Оскар, он еще жив!

— Бл*дь. — Вскакиваю на ноги и бегу изо всех сил.

Жар очень сильный — настолько сильный, что мне приходиться прикрыть лицо, когда приближаюсь к обломкам. Огонь пожирает днище грузовика, шины пылают, газ ревет, когда топливопровод охватывает огнем. И я слышу крики. Леденящий кровь, ужасный крик человека, которого сжигают заживо.

В наушниках трещат помехи, а затем из динамика доноситься голос Полковника Уитлока:

— Флетчер, не смей возвращаться к машине! Ты меня слышишь? Это приказ!

Неподчинение прямому приказу полковника — преступление, достойное судебного разбирательства. Срываю наушники и бросаю на землю, не обращая на них внимания. Игнорируя последствия. До меня доноситься еще один леденящий кровь крик. И я уже лежу на животе, вползая в пасть ада.

Прижимаюсь боком к оконной раме, и боль зубами впивается мне в кожу. Адское пекло. Жар невыносимый, такой сильный и неистовый, что в грузовике нет кислорода. Только дым и неразбериха. Только смерть.

— Оскар! — кричу я, протягивая обе руки, пытаясь нащупать его. — Где ты, парень?

В грузовике было всего шесть парней, но клубящиеся клубы черного дыма скрывают все вокруг. Я шарю на ощупь, пока не слышу, как он снова кричит, на этот раз слабее, голосом, пронизанным агонией. Он в самом хвосте грузовика. Несколько секунд — это все, что у меня есть. Еще немного и я либо задохнусь, либо сгорю сам. Голова раскалывалась, легкие молят о чистом воздухе, и чувствую, что начинаю терять сознание.

Путь до задней части грузовика занимает, кажется, целую вечность. Положив одну руку перед другой, подтягиваюсь к перевернутому транспортному контейнеру и втискиваю свое тело в узкую щель с правой стороны грузовика, протягивая руку, нащупывая, ища, пока не нахожу то, что искал. Нога. Ступня, если быть точным. Хватаю ее и тяну изо всех сил. Мучительный вопль наполняет грузовик.

— А-а-а, моя нога. Моя нога. Твою мать!

— Знаю. Прости, парень. Я не могу достать тебя другим способом.

Стиснув зубы, тяну сильнее. В любой другой ситуации было бы преступлением, что я так обращаюсь с раненым человеком. Однако время подходило к концу, и если причинение еще большей боли, причинение еще большего ущерба означало выбор между ранением или смертью одного из моих парней, то я собирался сделать то, что должен был сделать.

Мне каким-то образом удается сманеврировать так, что я оказался над Оскаром — дым такой густой, что даже не могу разглядеть его лица — и затем начинаю выталкивать его наружу. Шесть сильных толчков, и мне удается вытолкнуть его через щель в оконной раме на пустынную землю. Кто-то другой потащил его тело дальше, помогая. Я слишком устал, чтобы передвигаться, но все же собираю последние остатки сил и ползу вперед, решив выбраться до того, как вся машина будет охвачена огнем. Затем мое тело пронзает боль, и я пальцами цепляюсь за землю. Неописуемая. Невыносимая. Боль такая острая и захватывающая дух, что даже не могу закричать. Кажется, что-то разрывает мое тело надвое. Обернувшись, вижу горящую линию топлива, ползущую по мне, ударяющую в бок, прожигающую меня сквозь одежду. Я весь в огне.

Брыкаясь, выталкиваю себя из грузовика и пытаюсь сорвать с себя куртку. Дергаю ткань, и оказавшись без куртки в холодной пустыне, катаюсь по земле, пытаясь потушить пламя.

Мир погружается во тьму. Кто-то накинул на меня что-то, а потом чьи-то руки барабанят по моему телу, шлепая и пытаясь перевернуть меня. Сдавленный вздох вырывается из моего рта, но это все, что я могу выдавить. Пламя погасло. Толстую, тяжелую ткань, наброшенную на меня, откидывают назад, и надо мной стоит Кроу, лицо покрыто сажей, а глаза размером с долларовую монету. Я едва могу разглядеть его как следует и едва могу слышать слова, слетающие с его губ.

Рядом с ним появляется Полковник Уитлок, а затем небо наполняется грохотом лопастей. Они разговаривают между собой, и когда шум вертолета над головой затихает достаточно надолго, я могу разобрать, что Кроу говорит Уитлоку.

— Он не остановился, сэр. Не останавливался, пока всех не вытащил.

Уитлок хмурится.

— Я видел, но при этом он не подчинился прямому приказу.

— Ему сделают выговор? — спрашивает Кроу. Он говорил так, как будто меня здесь вообще нет.

— Нет, — строго говорит Уитлок. — По иронии судьбы, думаю, что в данном конкретном случае Капитан Флетчер скорее будет награжден, чем наказан. А теперь тащи его в вертолет, пока я не передумал. Этот сумасшедший ублюдок весь истекает кровью.





ГЛАВА ВТОРАЯ

Закон случайностей





Всю свою жизнь я ждала, что вот-вот разразится катастрофа.

За неимением более разумного и рационального объяснения это казалось неизбежным. С тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы читать газеты или слушать вечерние новости, меня забрасывали информацией о людях, потерявших своих близких в террористических атаках, разбитых и горящих автомобилях, сошедших с рельсов поездов, ограблениях банков с ужасающими последствиями. Каждый день какое-нибудь стихийное бедствие или жуткое насилие раскалывали мир надвое. Куда бы вы ни посмотрели, чья-то жизнь лежала в руинах, непоправимо поврежденная и измененная до неузнаваемости.

Последние пять лет, с тех пор как переехала из родительского дома в Манхэттен-Бич, Калифорния, я провела в раздумьях, когда же настанет мое время. Когда бомба взорвется в моем автобусе? Когда моя жизнь будет висеть на острие ножа из-за моего iPhone? Когда я не посмотрю, куда иду, и встану на пути грузовика?

В конце концов, это как игра в лотерею, и как бы ни старалась не думать об этом, казалось, неразумным предполагать, что трагедия не посетит мой порог в какой-то миг жизни. До этого момента я просто затаила дыхание и ждала. Возможно, это случится завтра. Скорее всего, это произойдет сегодня, когда самолет, на котором я лечу из одного конца страны в другой, из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, рухнет в Гудзон. За последние годы такое уже случалось. Нет причин, почему бы этому не случиться снова.

Мой желудок переворачивается, когда самолет кренится на одну сторону, резко качнувшись влево, описывая широкий круг над Нью-Йорком. За окном рядом со мной простирается город во всех направлениях, насколько мог видеть глаз, и резко обрывается вдали, где вода цвета стали пожирала горизонт.