Метка магии

Глава 17





Матильда открыла глаза и, моргнув, посмотрела на покатую крышу своей оранжереи. Она огляделась, и ее плечи расслабились. Девушка лежала на кровати под бирюзовым пледом, который связала для нее Нанна Мэй. Вокруг не было видно ни единого клочка белого меха. Движение привлекло ее внимание, и она повернула голову, проверяя, не вернулся ли один из кроликов.

– Что ты делаешь? – спросила Матильда. Ее голос звучал мягко и неторопливо после сна.

Оливер оторвал взгляд от ее книжного шкафа, в его глазах мелькнуло облегчение, за которым последовала кривая улыбка, осветившая его лицо. Он оглянулся на полки и взял потрепанную книгу с потрескавшимся корешком и синей обложкой. Матильда часто носила ее с собой в школьной сумке или читала при свете фонарика под одеялом, отчего обложка сильно истрепалась.

– Просто смотрю на твою маленькую книжную коллекцию, – сказал Оливер, поднимая книгу. – «Худшая Ведьма»?

– Это классика для всех юных ведьм. – Матильда потянулась и улыбнулась, слишком удобно устроившись на кровати, чтобы выпрямиться.

– Как и «Ведьма Винни, Мэг и Мог», очевидно, – бросил Оливер через плечо, читая корешки, спрятанные за стеклянными банками и короткими свечами. – Есть ли список книг для ведьм, о котором я не знаю?

Матильда чувствовала себя так, словно оказалась в теплых медвежьих объятиях, просто услышав названия ее любимых книг. Оливер отошел от книжного шкафа и приблизился к краю кровати, присев на корточки так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее.

– Моя мама купила их для меня. Она не хотела, чтобы я думала, будто весь мир считает всех ведьм зелеными и злыми.

– Это довольно круто с ее стороны.

– Наверное, – грустно улыбнулась Матильда. Она вспомнила, как сворачивалась калачиком со своей мамой и читала каждую из книг перед сном. Что-то сжалось в груди девушки, когда она подумала, насколько по-другому складываются их с Лотти отношения сейчас. – К тому же она всегда говорила, что во всех этих книгах есть немного правды о нашем роде.

Оливер присел на край ее кровати и внимательно осмотрел Матильду.

– Ты больше не того цвета, что мои спортивные носки, так что это должно быть хорошим знаком. Как ты себя чувствуешь?

Матильда кивнула, затем выпрямилась. Она схватила подушку и подложила ее себе под спину, затем убрала волосы с глаз. Она все еще была потрясена, но не настолько, чтобы не осознавать, как близко Оливер находился к ней, в ее комнате.

«На моей кровати», – подумала она, молясь богине диких тварей, чтобы у нее не было следа слюны на подбородке.

– Я чувствую себя хорошо, – сказала Матильда, подтягивая колени к груди и пытаясь игнорировать пустоту в своей груди.

– Хорошо, – улыбнулся Оливер, кивнув. – Так, может быть, ты расскажешь мне, что, черт возьми, произошло?

– Это был еще один обморок, – произнесла Матильда.

– Чушь собачья, – возмутился Оливер, – это было нечто большее. Тебе не нужно скрывать это от меня. Скажи мне, что это было.

Матильда вздохнула:

– Я не знаю наверняка. Я видела трех белых кроликов, но они были как бы гниющими, изуродованными.

– Гниющие кролики? – повторил Оливер, и уголки его губ опустились вниз. – Отвратительно. Как ты думаешь, что это было?

Матильда выглянула в окно и покачала головой:

– Я не знаю. Мне нужно провести кое-какие исследования, но я думаю, что это предупреждение.

Брови Оливера сошлись на переносице, и он придвинулся ближе к Матильде, подтягивая ноги на случай, если то, о чем говорилось в предупреждении, может схватить его за лодыжки из-под кровати.

– Предупреждение? – спросил он, сглотнув.

Матильда кивнула.

– Обо всем, что происходит с животными и Эрин. «Или моей мамой», – подумала Матильда. – Как раз перед тем, как я потеряла сознание, когда мы творили заклинание, я почувствовала, как что-то витает в воздухе, что-то словно пульсирует рядом, царапает меня. Было темно, но не так, как ночью. Пустая тень.

– Что это было?

– Что-то нехорошее, – ответила Матильда. Оливер моргнул, глядя на нее, его глаза были полны беспокойства. – Ты в порядке?

Оливер покачал головой:

– Не совсем. Это та сторона магии, с которой я еще не сталкивался. Я выбирал и изучал самые простые моменты. Я никогда не сталкивался с трупом кролика, который бы предупреждал меня о чем-то.

– Оливер, это тоже не обычное дело для меня, – сказала Матильда, подвинув ноги. – Я никогда не видела ничего подобного, во всяком случае, не так много всего происходило одновременно.


– Что нам делать?

– Нам все еще нужно поговорить с Эрин. – Матильда осмотрела комнату: – Что ты сделал с моими заклинаниями?

Оливер встал и подошел к двери, где стояли котел и сумка Матильды.

– Мне удалось все упаковать.

Матильда встала и присоединилась к нему. Она присела на корточки и вгляделась в блестящую жидкость, плескающуюся на дне котла.

– Я ничего не пролил, – заявил Оливер, – вернул все и всех в целости и сохранности.

– Как тебе удалось вернуть меня?

Мышцы на челюсти Оливера расслабились, и он прикусил губу, присев на корточки напротив Матильды.

– Метла.

– Ты думаешь, что это шутка, но во всем этом есть доля правды, – сказала Матильда, заправляя волосы за ухо и поднимая брови.

– Что? Летающие метлы? Наконец-то.

Матильда кивнула:

– В некотором смысле. Ведьмы обычно натирали себя мазями, приготовленными из растений, обладающих галлюциногенными свойствами, а потом им казалось, что они летают.

– Но все же на метле?

– У каждой доброй ведьмы есть метла, Оливер. У нас, конечно, тоже. Они – символ очищения, наполненный сущностью дома, жизни, семьи. В любом случае когда они использовали мази, то чувствовали и видели вещи иначе. Например, им казалось, что они плывут по воздуху, парят над землей, пролетая мимо Луны.

– Ты действительно много знаешь обо всем этом, не так ли?

– Я должна. Это мое наследие. Я просто рада, что все книги, которые бабушка заставляла меня читать, и все истории, которые она мне рассказывала, действительно прижились.

Оливер мягко кивнул и улыбнулся ей:

– Что ж, я впечатлен.

Он снова нежно прикусил губу, затем пристально посмотрел на Матильду, в то время как расстояние между ними становилось все меньше и меньше. Матильда затаила дыхание, наблюдая, как губы Оливера приближаются к ее губам. Она почти забыла, что они находятся у нее в комнате, пока звон разбитого стекла не напугал обоих. Оливер встал.

– Что это было? – прошептал он.

Глаза Матильды метнулись по спальне в поисках виновника переполоха. «Если Виктор здесь, у него большие неприятности», – подумала она, затем заметила осколки стекла, мерцающие на половицах.

Куст черной ежевики, который Нанна Мэй пыталась срубить у комнаты Матильды в саду, вырос по бокам здания и теперь полз по окнам. Зазубренный наконечник постукивал по дереву в том месте, где он только что вытолкнул одно из ромбовидных стекол из рамы. Матильда вскочила и бросилась к окну.

– Этот дурацкий куст рос за пределами моей комнаты, – возмутилась она, злясь на ежевику за то, что она потревожила их с Оливером, – и теперь он начал расти через мое окно! Смотри. Я имею в виду, как?

Оливер присоединился к ней и нахмурился, глядя на стекло на полу, затем на то место, откуда торчала ветка ежевики.

– Может быть, это ветер постарался? – предположил он, жестом приглашая Матильду следовать за ним на улицу.

Они подошли к разбитому окну снаружи, и Матильда, уперев руки в бока, уставилась на разросшийся куст.

– Нанна Мэй продолжает подрезать их, но, похоже, они не перестают расти. – Матильда вздохнула: – Ну что ж, просто еще одна вещь, которую нужно добавить в список странных происшествий.

Оливер кивнул.

– Постоянно увеличивающийся список странных происшествий, – сказал Оливер. Он посмотрел на окно, затем на Матильду, его глаза скользнули по ее лицу: – Эй, послушай, что ты делаешь завтра?

Матильда пожала плечами:

– Сегодня вторник, так что просто иду в школу.

– Но ведь сегодня не только вторник, не так ли? – Матильда хмуро посмотрела на Оливера, затем закатила глаза: – Думала, я забуду, что завтра у тебя день рождения?

– Я никогда не праздную свой день рождения, – она скрестила руки на груди.

– До этого года, – сказал Оливер, улыбаясь. – Давай еще раз пропустим школу. Я думаю, мы это заслужили.

– Что мы будем делать?

– Предоставь это мне. Я думаю, у меня есть план, именинница.