Метаморфозы Катрин
Часть 84 из 109 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Побелевшая герцогиня молча покивала головой. Кажется, в этот раз она собиралась плакать совсем непритворно.
— Бойл, садитесь и следите — никаких разговоров!
С этими словами герцог оставил нас.
Глава 70
В полной тишине, прерываемом только редкими трагическими всхлипами Маризы мы ждали. Ждали долго…
Леди Ровена молча перебирала чётки, леди Росса в углу, кажется, тоже молилась. Я, после довольно сильной вспышки страха, успокоилась и размышляла. Я понимала, что герцог может меня сослать в монастырь или наказать как-то еще, но сильно надеялась на две вещи. Деньги и честь аристократа. Даже вспомнила о его предложении Маризе, дурацком с моей точки зрения, но абсолютно идеальном с точки зрения бытующей здесь морали. Ведь графиня-мать удивилась, когда поняла, кто именно может стать ее мужем. А это значит, что ни разу за все долгое время их знакомства Гитан Грижский не дал понять чужой жене, а потом вдове, что неравнодушен к ней. Явно слово "честь" для него — не пустой звук. А его любовь к деньгам… А кто их не любит? Чести герцогской это не роняет.
Не знаю, сколько реально прошло времени, мне казалось, что долгие часы…
Герцог появился в дверях кабинета молча, совершенно спокойный и, кажется, слегка пьяный.
Секретарь вскочил при его появлении, на наши, дамские попытки встать герцог махнул рукой, запрещая подниматься.
— Бойл, устройте на ночь во дворце леди Ровену и эту даму — он невежливо ткнул пальцем в леди Россу. — Все удобства и горничные, ужин в комнату… Ну, вы сами разберетесь. К дверям приёмной поставьте солдат. И не дай бог кто-то попытается войти… Вы тоже ждите меня вне приёмной.
Бойл молча поклонился.
Мне стало жутко. Почему он не отпустил Ровену домой? Что наплёл ему барон? Почему он удалил секретаря? Зачем солдаты?
Ровена и леди Росса удалились, сопровождаемые секретарем и герцогом. И я услышала, как на двери приёмной комнаты герцог лично задвинул засов. Может он боялся, что разговор могут подслушать? Или что? Я нервничала всё сильнее…
Гитан Грижский вернулся в кабинет, прошел и сел на своё место, за огромный письменный стол, заваленный свитками и листами, в кресло с высокой спинкой, которую украшала резная золоченая герцогская корона.
— Дорогой… — нежно начала герцогиня.
— А ведь я любил вас, Мариза… Вы всегда казались мне неземным созданием, чуждым пошлости, злобе, вульгарности. Вы были как чистый глоток воды, всегда на высоте, всегда элегантная и любезная… Такая красивая и недоступная…
Опять воцарилась тишина. Я боялась нарушить ее неосторожным звуком. Предсказать реакцию герцога сейчас было невозможно.
— Зачем вам нужны были эти пятьсот салемов, Мариза?
— О, дорогой, но ты же должен понимать, что это клевета! Неужели ты считаешь, что я способна…
Договорить ей герцог не дал!
— Ты! — он обвиняюще ткнул в нее рукой — ты виновата в том, что мне пришлось пить с этим баронишкой! С этим низкородным нуворишем и хамом! Это ты виновата, что он ухмылялся от самодовольства, рассказывая, как его отец купил себе игрушку! Это твое поведение позволило ему держаться со мной, как с ровней! Чего, ну чего тебе не хватало?!
Мариза кинулась на колени, аккуратно заливаясь слезами. Очень аккуратно! Она заламывала руки и пыталась изобразить убитую раскаянием жертву чужих страстей, но глаза промакивала аккуратно, и складки бархатного платья на ковре не забыла поправить вроде бы случайным жестом.
— О, Гитан! Если бы ты только знал, как тяжело мне было управлять графством! Я была так молода и совершенно неопытна! Я не справлялась и наделала долгов! И я так боялась мужа!
Герцог даже не встал с кресла, безнадежно махнув рукой на ее причитания…
— Мариза, ну я ведь не совсем дурак. Разумеется, я выяснил, на что конкретно ты потратила эту тысячу салемов. Я бы понял, если бы ты поддержала на эти деньги семьи солдат или вложила бы их в королевский налог… Да, я бы это мог понять! Но ведь ты потратила их на гобелены в комнату, на платья и сапфировый гарнитур… Отдав дочь старику, оставив ее без вдовьей доли, ты обновила полог и заказала удобную карету… Ты, женщина, которая должна оберегать своих детей, поступила хуже дикого зверя…
Герцог говорил тихо, спокойно, даже несколько меланхолично. Но тон его был таким, что Мариза перестала притворятся и зарыдала теперь вполне искренне.
— Леди Катрин, я приношу вам свои извинения. Я был не прав, обвиняя вас в незаконном вывозе баронессы… И в притеснениях Маризы… Ваша фрейлина оказалась очень разговорчивой и убедительной дамой. — Он как-то безрадостно усмехнулся.
— Ничего страшного, ваша светлость. Главное, что вы во всем разобрались сейчас. Я знала, что всегда могу положится на вашу мудрость!
— Знаете, маленькая графиня, не думаю, что вы глупее меня. Может подскажете, что теперь делать со всеми этими знаниями? — тон его был горек и вопрос задан так, что я понимала — он действительно растерян.
— Ваша светлость, я хотела бы узнать…
— Спрашивайте.
— Что вы решили с бароном?
— Я выплатил ему пятьсот салемов и приказал заложить его карету. Барону запрещено посещать мои земли. Если он нарушит прямой приказ, то я казню его.
— Вы не побоялись сплетен, ваша светлость?
— Иногда, все же, вы мне кажетесь совсем ребенком, леди Катрин. Неужели вы думаете, что я не подстраховался? Барон изгнан с моих земель за попытку изнасилования фрейлины моей жены. Куча свидетелей, от фрейлин, мажордома и гвардейского капитана вплоть до горничных.
Обалдеть! Ну, удивил так удивил! За эти несколько часов провернуть такое! Да уж, этому не научишься за один раз.
— А придворная дама? Что будет с её репутацией?
— Бойл, садитесь и следите — никаких разговоров!
С этими словами герцог оставил нас.
Глава 70
В полной тишине, прерываемом только редкими трагическими всхлипами Маризы мы ждали. Ждали долго…
Леди Ровена молча перебирала чётки, леди Росса в углу, кажется, тоже молилась. Я, после довольно сильной вспышки страха, успокоилась и размышляла. Я понимала, что герцог может меня сослать в монастырь или наказать как-то еще, но сильно надеялась на две вещи. Деньги и честь аристократа. Даже вспомнила о его предложении Маризе, дурацком с моей точки зрения, но абсолютно идеальном с точки зрения бытующей здесь морали. Ведь графиня-мать удивилась, когда поняла, кто именно может стать ее мужем. А это значит, что ни разу за все долгое время их знакомства Гитан Грижский не дал понять чужой жене, а потом вдове, что неравнодушен к ней. Явно слово "честь" для него — не пустой звук. А его любовь к деньгам… А кто их не любит? Чести герцогской это не роняет.
Не знаю, сколько реально прошло времени, мне казалось, что долгие часы…
Герцог появился в дверях кабинета молча, совершенно спокойный и, кажется, слегка пьяный.
Секретарь вскочил при его появлении, на наши, дамские попытки встать герцог махнул рукой, запрещая подниматься.
— Бойл, устройте на ночь во дворце леди Ровену и эту даму — он невежливо ткнул пальцем в леди Россу. — Все удобства и горничные, ужин в комнату… Ну, вы сами разберетесь. К дверям приёмной поставьте солдат. И не дай бог кто-то попытается войти… Вы тоже ждите меня вне приёмной.
Бойл молча поклонился.
Мне стало жутко. Почему он не отпустил Ровену домой? Что наплёл ему барон? Почему он удалил секретаря? Зачем солдаты?
Ровена и леди Росса удалились, сопровождаемые секретарем и герцогом. И я услышала, как на двери приёмной комнаты герцог лично задвинул засов. Может он боялся, что разговор могут подслушать? Или что? Я нервничала всё сильнее…
Гитан Грижский вернулся в кабинет, прошел и сел на своё место, за огромный письменный стол, заваленный свитками и листами, в кресло с высокой спинкой, которую украшала резная золоченая герцогская корона.
— Дорогой… — нежно начала герцогиня.
— А ведь я любил вас, Мариза… Вы всегда казались мне неземным созданием, чуждым пошлости, злобе, вульгарности. Вы были как чистый глоток воды, всегда на высоте, всегда элегантная и любезная… Такая красивая и недоступная…
Опять воцарилась тишина. Я боялась нарушить ее неосторожным звуком. Предсказать реакцию герцога сейчас было невозможно.
— Зачем вам нужны были эти пятьсот салемов, Мариза?
— О, дорогой, но ты же должен понимать, что это клевета! Неужели ты считаешь, что я способна…
Договорить ей герцог не дал!
— Ты! — он обвиняюще ткнул в нее рукой — ты виновата в том, что мне пришлось пить с этим баронишкой! С этим низкородным нуворишем и хамом! Это ты виновата, что он ухмылялся от самодовольства, рассказывая, как его отец купил себе игрушку! Это твое поведение позволило ему держаться со мной, как с ровней! Чего, ну чего тебе не хватало?!
Мариза кинулась на колени, аккуратно заливаясь слезами. Очень аккуратно! Она заламывала руки и пыталась изобразить убитую раскаянием жертву чужих страстей, но глаза промакивала аккуратно, и складки бархатного платья на ковре не забыла поправить вроде бы случайным жестом.
— О, Гитан! Если бы ты только знал, как тяжело мне было управлять графством! Я была так молода и совершенно неопытна! Я не справлялась и наделала долгов! И я так боялась мужа!
Герцог даже не встал с кресла, безнадежно махнув рукой на ее причитания…
— Мариза, ну я ведь не совсем дурак. Разумеется, я выяснил, на что конкретно ты потратила эту тысячу салемов. Я бы понял, если бы ты поддержала на эти деньги семьи солдат или вложила бы их в королевский налог… Да, я бы это мог понять! Но ведь ты потратила их на гобелены в комнату, на платья и сапфировый гарнитур… Отдав дочь старику, оставив ее без вдовьей доли, ты обновила полог и заказала удобную карету… Ты, женщина, которая должна оберегать своих детей, поступила хуже дикого зверя…
Герцог говорил тихо, спокойно, даже несколько меланхолично. Но тон его был таким, что Мариза перестала притворятся и зарыдала теперь вполне искренне.
— Леди Катрин, я приношу вам свои извинения. Я был не прав, обвиняя вас в незаконном вывозе баронессы… И в притеснениях Маризы… Ваша фрейлина оказалась очень разговорчивой и убедительной дамой. — Он как-то безрадостно усмехнулся.
— Ничего страшного, ваша светлость. Главное, что вы во всем разобрались сейчас. Я знала, что всегда могу положится на вашу мудрость!
— Знаете, маленькая графиня, не думаю, что вы глупее меня. Может подскажете, что теперь делать со всеми этими знаниями? — тон его был горек и вопрос задан так, что я понимала — он действительно растерян.
— Ваша светлость, я хотела бы узнать…
— Спрашивайте.
— Что вы решили с бароном?
— Я выплатил ему пятьсот салемов и приказал заложить его карету. Барону запрещено посещать мои земли. Если он нарушит прямой приказ, то я казню его.
— Вы не побоялись сплетен, ваша светлость?
— Иногда, все же, вы мне кажетесь совсем ребенком, леди Катрин. Неужели вы думаете, что я не подстраховался? Барон изгнан с моих земель за попытку изнасилования фрейлины моей жены. Куча свидетелей, от фрейлин, мажордома и гвардейского капитана вплоть до горничных.
Обалдеть! Ну, удивил так удивил! За эти несколько часов провернуть такое! Да уж, этому не научишься за один раз.
— А придворная дама? Что будет с её репутацией?