Мертвые души

“Эй, будете раскаиваться”.] дешевлее нигде не купите такого хорошего народа”.



“Будьте[О, будьте] уверены, что куплю. Никто не станет даже “брать цены за такой пустяк. [а. Никто не станет дорожиться из такого пустяка; б. Никто не станет заламливать какой-нибудь цены за такой пустяк] Напротив, даже рад будет от него отделаться”.



“Однако ж, знаете, что покупка такого рода не всегда! позволительна, и если бы этак рассказал кто-нибудь, положим я, или кто другой, то эдакому человеку может даже неприятность случиться… и никакой не будет доверенности касательно заключения контрактов, ниже вступления в какие-нибудь выгодные обязательства”.



“Подлец!” проговорил про себя, стиснув зубы, Чичиков, однако ж не показал вида, чтобы слова Собакевича произвели на него какое-нибудь впечатление, и отвечал равнодушно: “Как вы себе хотите, я этого ничего не боюсь… Я это покупал[Я души покупал] вовсе не для какой[-нибудь] надобности, но единственно для удовольствия только…[но просто для собственного удовольствия…] Впрочем, за ваши души я даю по два с полтиною. [по три рубли] Не согласны — так прощайте”.



“Тридцать пять ассигнациями и бог с вами, берите их себе”.



“Нет, вы не хотите, как я вижу, продать”, сказал Чичиков и взял в руки шляпу [однако ж, оборотившись, прибавил еще полтину].[Далее было:



“А вы не хотите купить. Право, будете жалеть”.



“Прощайте!” сказал Чичиков, подавая ему руку и уходя в переднюю.



“Право, будете пенять на себя! хотите: двадцать пять!”



“Нет”, сказал Чичиков: “Три рубли, больше ни ни. Я уже сказал раз и не хочу отступить от своего слова. Чтобы сделать, однако ж, последнее вам снисхождение, делаю надбавку по четверти, больше, хоть бы рад был, не могу”.]



“Позвольте, позвольте”, сказал Собакевич, взявши его за руку и ведя в гостиную: “Пожалуйте сюда, я вам что-то скажу”.



“Зачем же вам из пустого беспокоиться? Я уже вам <сказал?> мое последнее слово”.



“Позвольте, позвольте”, говорил Собакевич, не выпуская его руки и наступив ему на ногу, потому что Чичиков позабыл поберечься.



“Прошу прощения! Я, кажется, вас побеспокоил”, сказал Собакевич, заметивший свою неосторожность. “Пожалуйте, садитесь сюда”.[Далее было: Он показал ему на кресло. ] Здесь он усадил его на кресло с некоторою даже [даже с некоторою] ловкостью, как такой медведь, который уже побывал в искусных руках цыгана.



“Право, я напрасно только время трачу”, говорил Чичиков. “Мне нужно спешить”.



“Посидите одну минуточку”, говорил Собакевич: “я вам сейчас скажу одно приятное для вас слово”. Тут он приблизился к нему ближе и начал говорить так тихо, как будто по секрету: “Для вас по 20 рублей! Ей богу, из приязни. Пусть хоть сам потерплю, да вам, по крайней мере, докажу мое почтение”.



“Два с полтиною!” сказал Чичиков. [Вместо “Два ~ Чичиков”: “Право, не могу. По три с четвертью [возьму] если хотите, возьму”.[



“По двадцати”, сказал Собакевич.



“Не могу”.[Вместо “Не могу”:




“По три с [четвертью] полтиною”, сказал Чичиков.



“Так не даете по двадцати?”



“Не могу, ей богу, не могу!”]



Собакевич замолчал. Чичиков тоже замолчал. Минуты две[Целые две минуты] длилось молчание. Багратион с орлиным носом глядел со стены чрезвычайно внимательно на эту покупку. [Далее было: и, как казалось, терялся в догадках насчет этого в первый раз случившегося казуса]



“Какая ж будет ваша последняя цена?” сказал наконец Собакевич.



“Два с полтиною”.[Вместо “Два с полтиною”: “Цена моя известна вам: по три с четвертью”.]



“Вы даете[“Вы все, право, даете] как будто за горох или за грибы. Это даже стыдно с вашей стороны. Всё ж таки человек. А если хотите красненькую с синенькою?”[Вместо “А если ~ с синенькою”: а. “Помилуйте, какой же он человек? Это вам стыдно называть людьми прах”.



“Ну, пятнадцать, извольте, отдаю за пятнадцать”, б. Начато: и если хотите пятнад<цать>]



“Ничего не могу дать больше двух с полтиною!”[больше трех с четвертью. ]



“Да прибавьте хоть по полтине, по крайней мере, чтобы было ровно по три рубли”.



“Не могу”.[Вместо “Да прибавьте ~ Не могу”: а. “С вами, как я вижу, нельзя сойтиться: я с своей стороны делаю всякую уступку, а вы не хотите ничего надбавить”.



“Ну, четверть, пожалуй, еще прибавлю, чтобы было по три с полтиною”.



“Да прибавьте что-нибудь посущественнее, кто ж прибавляет по четверти!”



“Не могу”.



“Хоть бы по четыре дали для ровного счета”.



“Что же делать, не могу”.



б. “С вами ~ уступку, а вы ничего не хотите. Прибавьте хоть по полтине по крайней мере, чтобы было по четыре ровно”.



“Не могу”.]