Мертвое
Часть 21 из 25 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Так-так. Эфрим?
Я кивнул.
— Его поймали?
— Нет.
— Ясно. Дышите равномерно, февр Стит. — Врачевательница взяла мою руку и приложила пальцы к запястью, где бился ток крови.
Глаза Саманты Куартис стали отрешенными, а я ощутил легкое покалывание в теле. Понимая, что врачевательница изучает мой организм, я старался не двигаться и не мешать.
— Интересно, — протянула леди, выпуская мою руку. — Очень интересно…
— Не уверен, что меня радует ваш интерес, — хмыкнул я. — Что-то не так?
— Раны неглубокие, хоть и неприятные. Но мышцы и сухожилия не разорваны. Я наложу мазь, и через пару дней все затянется. Вы совершенно здоровы, февр Стит, ваш организм находится в идеальном состоянии. Если не считать одного нюанса…
Я нахмурился. В чем дело?
— Скажите, вы не принимали недавно настой из зерен змеевой травы?
— Я впервые слышу об этом растении, — резко произнес я, предчувствуя недоброе.
— Однако… однако симптомы вашего организма весьма сходны с тем действием, которое оказывает змеева трава.
— Она… вызывает влечение? — внезапно выпалил я и увидел изумленный взгляд леди Куартис.
— Влечение? О, ничего подобного, с чего вы взяли? Совсем наоборот. Мой учитель травоведения называл траву змеиной тропой. Мол, она ведет душу человека на темную сторону и, ступив на нее однажды, нет дороги назад. Мой учитель обладал большим воображением, февр Стит. — Саманта лукаво улыбнулась. Но тут же стала серьезной. — Змеева трава усиливает агрессию, злобу, ярость. Туманит сознание и не дает мыслить здраво, вызывает бессонницу и приступы раздражительности. Маленькую искорку злости она разжигает до испепеляющего пламени. Довольно редкое растение с необычными свойствами. Когда-то им пытались лечить стылую болезнь, но после моего трактата о вреде некоторых растений змееву траву запретили к использованию, — врачевательница улыбнулась и тут же сокрушенно покачала головой. — Трава давала облегчение симптомов, но, на мой взгляд, это совершенно нерезультативно. Вреда от нее больше, чем пользы! Потому что побочные явления слишком непредсказуемы. Однажды я лечила пациента, отравившегося змеевой травой. К сожалению, его состояние было плачевным. Он впал в неконтролируемую ярость и разнес нам всю лекарскую.
Госпожа Куартис развела руками.
— Я не собираюсь разносить вашу лекарскую. Я не употребляю змееву траву, и моя темная сторона по-прежнему спит, — улыбнулся я. — Извините, но вы ошиблись, госпожа Куартис.
Врачевательница задумалась. Ее тонкие чуткие пальцы перебирали склянки и пузырьки на столе, словно хрупкая целительница не могла и минуты находиться без движения.
— Возможно… Что ж, тогда могу предположить, что такие симптомы вызвал неизвестный яд, содержащийся в когтях эфрима, — сказала она и оживилась, словно нашла что-то чрезвычайно занимательное. — Очень интересно! Позвольте, я возьму вашу кровь, февр Стит?
— Это обязательно? — поморщился я.
Но врачевательница даже не ответила, просто воткнула мне в плечо иглу с желобком и подставила мензурку.
— Ох, не надо так смотреть! — проворчала она. — Храбрые, несокрушимые февры, а стоит увидеть иглу, так бледнеете, словно девицы! Уже все!
Шустро вытащила иглу, запечатала мензурку и занялась моими ранами. Протерла травяным настоем, наложила мазь и ловко перебинтовала.
— Три дня покоя, исключить волнения и резкие движения, — приказала врачевательница, вручая мне листок с предписаниями. — Повязку менять каждый день. И прошу, не вздумайте надеть вашу грязную рубашку! О, эти мужчины… Вот, возьмите, потом вернете.
— Благо Двери, — пробормотал я. Натянул серую лечебную рубаху, протянутую госпожой Куартис, распрощался и вышел.
Дождь, к счастью, прекратился. Листок с предписаниями я выкинул в урну возле Вестхольда и ускорил шаг, чтобы не замерзнуть от холодного ветра с моря.
Я шел и думал. О том, что почувствовал, когда тварь схватила Иви. Когда зверь взлетел, сжимая ее в своих лапах.
Желание убить тварь и сейчас выстужает кровь. А ведь у меня прямой приказ взять чудовище живым. Я нарушил его, даже не задумавшись. Я сделаю это снова, если мы встретимся. Уничтожить. Разодрать, убить! Я хотел этого.
Мысли путались, а инстинкты словно взбесились.
В доме на улице Соколиной Охоты горело окно в гостиной. Я задержался на ступенях, глядя на это окно и ощущая странные эмоции. Я не привык, чтобы меня кто-то ждал. И это оказалось… приятно.
Вошел, и тут же навстречу вылетела Иви. Она успела искупаться и переодеться в бархатный бордовый халат. На ногах девушки красовались толстые шерстяные носки, и я хмыкнул, увидев их.
И тут же Иви обняла меня, принялась ощупывать.
— Тебя перевязали? Насколько серьезны раны? Что сказала врачевательница?
— Что мне стоит держаться подальше от эфримов и моей сестры, которая пытается меня задушить, — сказал я, снимая с себя руки Иви. Отодвинул девушку. — Разве я не велел тебе ложиться спать?
— Когда это я тебя слушалась, — фыркнула негодяйка. Но взгляд остался встревоженным. — Я… за тебя переживала.
Я постоял, пытаясь вернуть себе дыхание. Переживала.
— Очень убедительно, — с деланой насмешкой протянул я. — Еще немного — и поверю. Иди в кровать, Иви.
Она мотнула головой, и пряди рассыпались по плечам.
— Побудь со мной? — выдохнула она. — Чуть-чуть.
Побыть с ней в темной спальне — не самая лучшая идея. Но я видел покрасневшие глаза Иви и дрожь, которую она пыталась скрыть. Иви боялась.
Шагнул к ней, не думая, схватил за плечи, глядя в глаза с расширенными зрачками. Зелени в ее радужках не осталось, лишь тьма.
— Иви. Я смогу тебя защитить. От эфрима. Ото всех. Ты слышишь?
Она медленно кивнула, и я разжал пальцы.
— Ложись в кровать. Я умоюсь и приду.
Она топталась на паркете, и я вдохнул.
— Я приду, обещаю.
В купальне привел себя в порядок, пытаясь не намочить бинты, опоясывающие грудь. Переоделся в мягкие штаны, накинул рубашку и вошел в спальню сестры. Она завозилась, отодвигаясь. Я убедился, что Иви надежно укрыта покрывалом, и лег на край кровати. Ребра отозвались глухой болью.
Иви подвинулась ближе и провела ладонью по бинтам на моей груди. Я перехватил ее руку и стиснул зубы.
— Больно, да? — выдохнула сестра мне в плечо.
Я промолчал. Иви тяжело вздохнула и придвинулась еще ближе под мой бок. Пальцы закололо от желания ее обнять. Но я не пошевелился.
— Ты не можешь мне рассказать? — спросила она. — Про… про эфрима?
— Прости, я связан клятвами и обязательствами. Февры дают обеты молчания, Иви. Особенно каратели. Особенно… я. Я не могу рассказать. По крайней мере, в этом мире.
— В этом? — Она приподнялась, и в блике лунного света блеснули ее волосы.
— Скоро все изменится, — вздохнул я. — Ты откроешь Дверь и многое поймешь. Я… я хотел дать тебе больше времени. Но ты очень настойчивая. И быстрая.
— Кажется, ты не очень этому рад.
— Я удивлен. — Я прикрыл уставшие глаза. — Впрочем, чему удивляться. В двенадцать лет ты связала свою няню, заперла ее в чулане и сбежала из дома, переодевшись мальчишкой. И сумела добраться до Аквантиса. Отец сходил с ума, пытаясь тебя найти. Ты всегда была безрассудной, Иви. Но… решительной.
— Это что же, комплимент?
Я уловил в ее голосе улыбку.
— Не знаю. Я не знаю, как к тебе относиться. Ты… ты не такая, как я думал.
— Хорошая сестра? — прошептала она.
Я помолчал, впитывая тьму, наполненную запахом, шепотом, шорохом. Легкое дыхание Иви на моей коже, между плечом и шеей. Тонкий аромат моего любимого мыла. Интересно, почему она всегда пользуется им, а не земляничным, купленным специально для нее? Мягкая прядка ее волос, щекочущая мне руку.
До одури хотелось раскрыть браслет, но я удержался.
— Не такая плохая, — протянул я.
Иви тихо рассмеялась. Легкая вибрация, отозвавшаяся внутри меня вспыхнувшим пожаром. Вот же склирз вонючий! Надо убираться отсюда. Надо…
Иви положила ладонь на мою руку и прижалась к плечу.
— Я рада, что приехала в Двериндариум, Кристиан, — чуть слышно произнесла она. — И что узнала тебя.
— Попытайся уснуть, — голос предательски дрогнул. Я уставился на светлый квадрат окна, потому что во тьме мои чувства оказались слишком обостренными. Вот только…
Потянулся свободной рукой и расстегнул браслет. Лишь на миг. Один миг. Жадно глотнул проклятую ежевику, ваниль, хвойную горечь…
— Иви, ты что-нибудь знаешь о змеевой траве?
Она сонно зевнула и пробормотала:
— Никогда не слышала.
Я застегнул браслет, бездумно уставившись в темноту.
Иви соврала.