Меня зовут Лис
Часть 10 из 10 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я сразу скажу: в сказках и всяких нелепицах я не мастак. Память плохая на энто дело. Зато могу вам рассказать историю, правдивее которой не сыщешь, а уж магии там целый обоз. Это самая главная история моей жизни. История о том, как я встретил мою жену Джилли.
История Фила:***Счастье кузнеца
Уж пять лет прошло, а все вспоминаю энто. И все картинки ярко так перед глазами! А что забываю, спрашиваю у Джилли – уж она-то не соврет.
В то время я шатался по дорогам Эвриса и искал подработки. Кузнец из меня тогда был не ахти, в подмастерья меня брали неохотно – вот и искал кочующие банды и отряды. Тут лошадь подковать, там меч подправить – тем и жил. Приключений я никогда не любил и старался в них не лезть. Но мне было двадцать лет, дома и невесты не было, вот и гулял по белу свету.
И вот однажды в каком-то захудалом селе в пивной раненый рубака сказал мне, что-де ищут в замок кузнеца. Предлагают мало, но все же замок и крыша над головой. Указал мне за пол-олла как пройти, да и заснул лицом в тарелке.
А я радостно поспешил на новое, как я думал, место работы. Денег у меня оставалась пара купов, и я решил дойти до замка за день, чтобы не ночевать под небом. Как я не летел, а все ж заметил дряхлого попрошайку у дороги. Настроение у меня было – что светлый день, я возьми и кинь ему все купы в миску – от щедрот. Надеялся ведь, дурак, что в замке сразу дадут денег.
Старикан, однако, не порадовался монеткам, и вдруг схватил меня за руку, когда я уже собирался отойти от него. На запястье у него был браслет любопытный такой: зеленые шарики, нитка рядов в пять.
– Ты чего, дед? – крикнул я. – Мало тебе, что ли? Да больше у меня и нет, хоть все карманы выверни!
– Ты ведь в замок идешь, мальчик? – Старикан хитро так сощурился. – За твою щедрость я тебе окажу услугу, да такую, что всю жизнь будешь помнить. Не ходи в замок. Иди от него по дороге на север, вдоль Вальдшнепова холма.
В ответ я рассмеялся:
– Вот уж и вправду услуга, дед, не забуду. Да даже дитя малое тебе скажет, что за тем холмом Удел Мрака. А ты мне советуешь работу променять на смерть.
Посмеиваясь, я пошел прочь, думая, что старикан просто полоумный, когда за спиной услышал его окрик:
– А что, Фил, мамка-то твоя Элейн говорила, когда еще жива была? «Верь судьбе…»
– «…даже из уст черта», – закончил я, встав посредь дороги как громом пораженный. Пришлось вернуться к старику. Но как я его не допытывал, откуда он мамку мою знал, как ни умолял, старый пень заладил одно: «Иди да иди в Удел Мрака, а про замок забудь».
Так и пришлось его оставить на дороге, а самому идти своей дороженькой. Остановился я лишь в сумерках у развилки. С одной стороны был замок со всеми его дарами и теплым местом для сна, с другой – Удел. Я не знаю как вы, ребята, но я энти места всегда обхожу за лигу. Никогда не хотел знать, что там творится, да и смельчаком себя не считаю. А уж Поглощающими у нас всех детишек на деревне пугали, да так, что к утру простынки под каждым были мокрые.
Но что-то было в старикане. И даже не в том, что он знал имя и поговорку моей матери – был он какой-то магический, что ли. Такой весь таинностный! И я плюнул и пошел в Удел, как последний дурак.
Вряд ли все из вас были в Уделах Мрака. Может тем, что поюнее, вроде тебя, Тэддо, и вовсе кажется, что энто другой мир. Вот тебе светлый солнечный денек, а вот шаг – и ты во тьме, а вокруг чудища. Так, да не так! Ничем Удел от нашего мира не отличается поначалу. Идешь и идешь. Только кошки начинают на душе скрести, что аж тошно становится. И чем дальше, тем хуже. В каждой тени мерещится страшное, а иногда оно, пока ты отворачиваешься, успевает уползти…
Чем дальше я в Удел заходил, тем лучше понимал – либо башкой здесь двинусь от страха, либо меня кто-нибудь сожрет. И вот тут-то, когда я решил хватать ноги в руки и бежать обратно, вдруг увидел ее. Представьте себе, вокруг уже почти темень, а тут на валуне сидит такая вся принцесса в кружевах и бирюльках, ногти чистит палочкой. От каменюки к ноге цепь идет. У меня аж дыхание захватило от ее красоты – и дело было не в оборочках, нет! Было что-то в ее упрямом личике такое, что наповал мое сердце убило. И вдруг эта фея как выдаст мне:
– Чего уставился? Тут тебе не ярмарка-базар. Ишь, глазищи распахнул!
И тогда я понял, что никакая это не принцесса. Разве будет аристократка так говорить? Хоть и грубила да перебивала, но красавица рассказала мне всю историю.
Оказалось, что «принцесса» – дочь булочника из соседнего села по имени Джилиан. Поглощающий зачем-то похитил ее и нарядил в платье и украшения. Как она сказала: «Не лапал, а все говорил, говорил и чаем поил. Много чая». Но видимо, слишком уж простой оказалась Джилли для мага тьмы, и он приковал ее к валуну посреди леса. А меня любопытство так и разбирало, вот и спросил:
– А какой он, Поглощающий? – В моих кошмарах энто всегда был страшила с тысячей языков, выдыхающий пламя, и когтями, что твоя бритва.
– Да парень как парень. Такой же, как ты, только глаза старые и усталые, – ответила прямо Джилли.
И вот тут я ее прямо зауважал. Вы представьте, девчонка деревенская, а не испугалась того, от кого у любого рыцаря поджилки затрясутся. И настолько я ее зауважал, такой у нее печальный был, но и смелый какой-то вид, что я решил – видать не соврал старый, вот она, моя судьба.
С собой у меня была переносная наковаленка, молоточки, бородки и много еще чего, что в пути может кузнецу понадобиться. Цепь выглядела толстенной, но сила и труд все перетрут. Как ни уговаривала меня Джилли отступиться и бежать, покуда маг не вернулся – я уперся. Начал инструмент готовить, развел костерок, чтобы во тьме не сидеть.
И только я приступил к работе, как вдруг почувствовал – а воздух-то за спиной колыхнулся. Ну, я все сразу понял, по выражению лица Джилли, да и вообще не совсем уж тупой был. В общем, за спиной у меня появился Поглощающий. Да только что я, простой кузнец, мог сделать? Только дальше готовить инструменты да не замечать его. Помру, подумал, так хоть за любимой работой и с красавицей рядом.
Человек сзади меня помолчал немного, но видя, что я его не замечаю, заговорил. Обычным голосом, без завываний или злодейского какого смеха:
– Что ты тут делаешь? – спросил он.
– А ты что, ослеп? Цепь разбиваю. – Я решил, коли хочет Поглощающий поиграть в дурачка, так и я сыграю не хуже.
– А ты знаешь, где ты оказался, кузнец?
– Да уж не слеп, мы в Уделе Мрака.
– И что же, не боишься, что придет Поглощающий да и съест тебя целиком. – Стоящий за спиной, видать, захотел поразвлечься вовсю.
– Может и придет, а может – нет. Да вот только Джилли я в беде не брошу, – почти выкрикнул я. – А если придет, я ему еще и кувалдой голову проломлю, засранцу, чтобы не похищал честных девушек.
Джилли аж рот прикрыла ладошками от такой грубости. А незнакомец сзади вдруг… рассмеялся. Плохой был смех, нездоровый, но все же смех.
– Ну что ж, кузнец, лучше ему с тобой и вправду не связываться. Получай свое счастье.
И снова в воздухе, будто что-то хлопнуло. А цепь на ноге Джилли и вовсе в пыль обернулась. Я посмотрел за спину, но там уж никого не было, только в ушах продолжал дребезжать смех.
А Джилли вдруг как накинулась на меня с кулаками: да по лицу, да по груди:
– Дурак, тупица, дуболом! Ты совсем чокнутый, что ли! А если бы он тебя убил? – И вдруг поцеловала. Так жарко… я и вправду поверил, что и дурак и тупица, и вот оно мое счастье незаслуженное.
И вот уже пять лет она меня так же целует. А я ее все так же люблю, как в тот самый день. До селения мы добрались на следующее утро – там и узнали, что на замок-то, куда я на работу шел устраиваться, еще вчера днем напал Поглощающий. Всех перебил там: от младенцев до лошадей. Ни одной живой души не оставил. Приди я туда работы искать, был бы такой же мертвый, как все они.
Булочник, отец Джилли, нас наскоро благословил на свадьбу и спровадил подальше от Удела к своей тетке на север. Там мы поставили дом, там мы завели двух детишек: Микеля и Марию.
А возле дороги соорудили часовенку для бога дорог Карамина: того самого, что хорошим людям всегда указывает путь, а злодеев заставляет плутать часами. И представляете, год назад у часовенки Микель встретил странную старушку с зелеными бусами на руке, а малышка Мария все твердит о каком-то мальчике у часовни, которого никто кроме нее не видел. А мы с Джилли и не волнуемся попусту, ведь в судьбу надо верить…
* * *
Рассказ Фила подействовал магическим образом. От костра на ночевку мы расходились умиротворенные, с улыбкой на губах. И было на самом деле не важно – правда эта история или просто выдумка деревенского паренька. Даже Кэрк перестал выглядеть умирающим: он искренне смеялся, прощаясь с Филом.
А может отгадка волшебного воздействия истории лежала на поверхности? Кого-то дома ждала жена и дети, кого-то невеста, а кого-то – надежда ее обрести. Все они: жены, матери, братья и сестры составляли самое сладкое слово на свете: «дом». И большинство ребят хотели туда вернуться. Они ушли с разоренных пашен, из сожженных садов, разрушенных лавок. Они взяли в руки оружие, хотя многие предпочли бы держать на руках своих детей. Но война вынудила их искать деньги иными способами. А рассказ Фила напомнил всем, что где-то нас, возможно, ждут близкие, а война не вечна.
Мои мысли были не о доме – у меня его просто не было. Однако эта история и меня заставила подумать. Сегодня я решила ночевать на дереве, как делала довольно редко. Но мне хотелось сменить перевязь бинтов, чьи тугие объятия прятали мою грудь. Она болела, чесалась и покрывалась красными пятнами от такого обращения, но лучшего способа скрыть предательские выпуклости я пока не придумала. А менять бинты в густой кроне дерева, где тебя никто не видит, было гораздо безопаснее, чем просто уходить из лагеря.
Я вскарабкалась на могучий вяз, около которого стояли телеги с провиантом. И, сматывая бинты, размышляла о том, что меня взволновало в рассказе Фила. Без сомнения – Поглощающий. Юноша с глазами старика и надтреснутым смехом, который в один день убил население замка и так легко даровал свободу и жизнь двум крестьянским ребятам.
Магия в нашем мире была странной темой для разговора. Люди предпочитали молчать о ней, оставляли без внимания ее существование до тех пор, пока она не приходила в их дома. Может поэтому наш костер так манил мечтателей – здесь постоянно говорили о чем-то волшебном, запретном и тайном. Дома такие разговоры пресекались. Простые люди считали, что такая болтовня может привлечь кого не следует.
Уделы Мрака и Уделы Света, раскиданные по всему Королевству, были словно гнойники на теле больного, которые внимательный врач при осмотре старается не задевать. Никто толком не знал и не говорил, когда появились первые Поглощающие и Сияющие. Но думаю, они были всегда, а вот свои вотчины начали заводить сравнительно недавно.
В памяти стали всплывать обрывки разговоров и рассказов о магах. Когда-то все они были людьми, пошедшими на сделку с силами тьмы или света и заплатившими за это жестокую цену. Они стояли над законами людей и могли делать все, что хотели. Не существовало никакой силы, противостоящей им. Убить за день все население замка – я легко могла в это поверить. Чары их были так сильны, что где бы они не поселялись, их начинала окружать область, которую как раз и называли Уделом. Люди меняли дороги и маршруты, обходя возникшие за ночь Уделы Мрака и Света. Переезжать и прятаться смысла не было: в каждом регионе было по два или три таких места. И потом, если кто-то из магов хотел убить тебя, ты обычно умирал задолго до крамольной мысли о побеге.
Однажды, еще в моей старой жизни, купец с востока рассказывал о магических традициях своего народа. У них Белыми магами и волшебниками Света называли тех, кто использовал свои силы для исцеления или защиты. И он предположил, что Сияющие также служат добру. Над ним никто не посмеялся, но тихо посоветовали при встрече с Сияющим бежать так же быстро, как и от Поглощающего.
Свет и тьма, солнце и тень. Они всегда были двумя сторонами одной медали. Но никто не говорил, что солнце, сжигающее урожай, лучше безжалостно холодной ночи, а огонь, прогоняющий тьму, не сожжет тебя дотла. Сияющие не были добром. Они просто были магами, черпавшими свои силы в свете настолько ярком, что иногда их называли Ослепляющими. Те, кто видел вживую тех или других, говорили, что названия пошли от ореола, окружающего магов. Темные словно высасывают из пространства весь свет, поглощая его как глубокая пещера, светлые – без малейшего источника света мерцают и постоянно сияют неземным огнем.
Поглощающие и Сияющие не были легендами. Больше всего их поведение напоминало, как ни странно, детей. Некоторые из них были жестоки и постоянно творили зло, другие пытались помочь людям, но не зная своих сил, создавали лишь новые ужасы, третьи, и это самая большая группа, старались не замечать людей, словно муравьев.
Какими бы чертами не обладал такой маг, искать встречи с ним было самоубийством. Как будто маги никогда и не были людьми. Они попросту не понимали: почему убийство плохо, а сожженный дом – повод для слез. Как не грустит человек, раздавивший муравья, так и Высшие маги, убив тебя, вряд ли будут думать об этом как о трагедии.
А еще они умели создавать вещи – прекрасные и ужасные одновременно. Магические артефакты, полные тайных знаний, которые приносили боль и разрушения. И ключ, который мы взяли с Кэрком в башне, по моим догадкам, принадлежал кому-то из магов. Зачем подобная вещь простому человеку, мне было не ясно. С этими смутными мыслями я задремала, лежа на самой широкой ветви.
* * *
Я брожу в лесу, мне восемнадцать лет и сегодня мой день рождения. Свежий запах молодой листвы, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви, и самая приятная компания на свете. По правую руку от меня идет мой Принц. На нем сегодня прекрасный камзол и бриджи синего атласа, отделанные серебристым кантом. Точь-в-точь как цвет его чудных волос, которые сейчас развевает небольшой ветерок. Принц замечает, что я смотрю на него, и улыбается мне, а мои щеки краснеют от смущения.
В замке много что говорят, но все это пустые сплетни и болтовня. Он никогда не смог бы быть жестоким. Он нежный и заботливый. И словно подтверждая мои слова, он берет меня под локоть, помогая переступить упавшее дерево.
– Ты сегодня словно зеленая лесная нимфа! Ты прекрасна в свой день рождени
История Фила:***Счастье кузнеца
Уж пять лет прошло, а все вспоминаю энто. И все картинки ярко так перед глазами! А что забываю, спрашиваю у Джилли – уж она-то не соврет.
В то время я шатался по дорогам Эвриса и искал подработки. Кузнец из меня тогда был не ахти, в подмастерья меня брали неохотно – вот и искал кочующие банды и отряды. Тут лошадь подковать, там меч подправить – тем и жил. Приключений я никогда не любил и старался в них не лезть. Но мне было двадцать лет, дома и невесты не было, вот и гулял по белу свету.
И вот однажды в каком-то захудалом селе в пивной раненый рубака сказал мне, что-де ищут в замок кузнеца. Предлагают мало, но все же замок и крыша над головой. Указал мне за пол-олла как пройти, да и заснул лицом в тарелке.
А я радостно поспешил на новое, как я думал, место работы. Денег у меня оставалась пара купов, и я решил дойти до замка за день, чтобы не ночевать под небом. Как я не летел, а все ж заметил дряхлого попрошайку у дороги. Настроение у меня было – что светлый день, я возьми и кинь ему все купы в миску – от щедрот. Надеялся ведь, дурак, что в замке сразу дадут денег.
Старикан, однако, не порадовался монеткам, и вдруг схватил меня за руку, когда я уже собирался отойти от него. На запястье у него был браслет любопытный такой: зеленые шарики, нитка рядов в пять.
– Ты чего, дед? – крикнул я. – Мало тебе, что ли? Да больше у меня и нет, хоть все карманы выверни!
– Ты ведь в замок идешь, мальчик? – Старикан хитро так сощурился. – За твою щедрость я тебе окажу услугу, да такую, что всю жизнь будешь помнить. Не ходи в замок. Иди от него по дороге на север, вдоль Вальдшнепова холма.
В ответ я рассмеялся:
– Вот уж и вправду услуга, дед, не забуду. Да даже дитя малое тебе скажет, что за тем холмом Удел Мрака. А ты мне советуешь работу променять на смерть.
Посмеиваясь, я пошел прочь, думая, что старикан просто полоумный, когда за спиной услышал его окрик:
– А что, Фил, мамка-то твоя Элейн говорила, когда еще жива была? «Верь судьбе…»
– «…даже из уст черта», – закончил я, встав посредь дороги как громом пораженный. Пришлось вернуться к старику. Но как я его не допытывал, откуда он мамку мою знал, как ни умолял, старый пень заладил одно: «Иди да иди в Удел Мрака, а про замок забудь».
Так и пришлось его оставить на дороге, а самому идти своей дороженькой. Остановился я лишь в сумерках у развилки. С одной стороны был замок со всеми его дарами и теплым местом для сна, с другой – Удел. Я не знаю как вы, ребята, но я энти места всегда обхожу за лигу. Никогда не хотел знать, что там творится, да и смельчаком себя не считаю. А уж Поглощающими у нас всех детишек на деревне пугали, да так, что к утру простынки под каждым были мокрые.
Но что-то было в старикане. И даже не в том, что он знал имя и поговорку моей матери – был он какой-то магический, что ли. Такой весь таинностный! И я плюнул и пошел в Удел, как последний дурак.
Вряд ли все из вас были в Уделах Мрака. Может тем, что поюнее, вроде тебя, Тэддо, и вовсе кажется, что энто другой мир. Вот тебе светлый солнечный денек, а вот шаг – и ты во тьме, а вокруг чудища. Так, да не так! Ничем Удел от нашего мира не отличается поначалу. Идешь и идешь. Только кошки начинают на душе скрести, что аж тошно становится. И чем дальше, тем хуже. В каждой тени мерещится страшное, а иногда оно, пока ты отворачиваешься, успевает уползти…
Чем дальше я в Удел заходил, тем лучше понимал – либо башкой здесь двинусь от страха, либо меня кто-нибудь сожрет. И вот тут-то, когда я решил хватать ноги в руки и бежать обратно, вдруг увидел ее. Представьте себе, вокруг уже почти темень, а тут на валуне сидит такая вся принцесса в кружевах и бирюльках, ногти чистит палочкой. От каменюки к ноге цепь идет. У меня аж дыхание захватило от ее красоты – и дело было не в оборочках, нет! Было что-то в ее упрямом личике такое, что наповал мое сердце убило. И вдруг эта фея как выдаст мне:
– Чего уставился? Тут тебе не ярмарка-базар. Ишь, глазищи распахнул!
И тогда я понял, что никакая это не принцесса. Разве будет аристократка так говорить? Хоть и грубила да перебивала, но красавица рассказала мне всю историю.
Оказалось, что «принцесса» – дочь булочника из соседнего села по имени Джилиан. Поглощающий зачем-то похитил ее и нарядил в платье и украшения. Как она сказала: «Не лапал, а все говорил, говорил и чаем поил. Много чая». Но видимо, слишком уж простой оказалась Джилли для мага тьмы, и он приковал ее к валуну посреди леса. А меня любопытство так и разбирало, вот и спросил:
– А какой он, Поглощающий? – В моих кошмарах энто всегда был страшила с тысячей языков, выдыхающий пламя, и когтями, что твоя бритва.
– Да парень как парень. Такой же, как ты, только глаза старые и усталые, – ответила прямо Джилли.
И вот тут я ее прямо зауважал. Вы представьте, девчонка деревенская, а не испугалась того, от кого у любого рыцаря поджилки затрясутся. И настолько я ее зауважал, такой у нее печальный был, но и смелый какой-то вид, что я решил – видать не соврал старый, вот она, моя судьба.
С собой у меня была переносная наковаленка, молоточки, бородки и много еще чего, что в пути может кузнецу понадобиться. Цепь выглядела толстенной, но сила и труд все перетрут. Как ни уговаривала меня Джилли отступиться и бежать, покуда маг не вернулся – я уперся. Начал инструмент готовить, развел костерок, чтобы во тьме не сидеть.
И только я приступил к работе, как вдруг почувствовал – а воздух-то за спиной колыхнулся. Ну, я все сразу понял, по выражению лица Джилли, да и вообще не совсем уж тупой был. В общем, за спиной у меня появился Поглощающий. Да только что я, простой кузнец, мог сделать? Только дальше готовить инструменты да не замечать его. Помру, подумал, так хоть за любимой работой и с красавицей рядом.
Человек сзади меня помолчал немного, но видя, что я его не замечаю, заговорил. Обычным голосом, без завываний или злодейского какого смеха:
– Что ты тут делаешь? – спросил он.
– А ты что, ослеп? Цепь разбиваю. – Я решил, коли хочет Поглощающий поиграть в дурачка, так и я сыграю не хуже.
– А ты знаешь, где ты оказался, кузнец?
– Да уж не слеп, мы в Уделе Мрака.
– И что же, не боишься, что придет Поглощающий да и съест тебя целиком. – Стоящий за спиной, видать, захотел поразвлечься вовсю.
– Может и придет, а может – нет. Да вот только Джилли я в беде не брошу, – почти выкрикнул я. – А если придет, я ему еще и кувалдой голову проломлю, засранцу, чтобы не похищал честных девушек.
Джилли аж рот прикрыла ладошками от такой грубости. А незнакомец сзади вдруг… рассмеялся. Плохой был смех, нездоровый, но все же смех.
– Ну что ж, кузнец, лучше ему с тобой и вправду не связываться. Получай свое счастье.
И снова в воздухе, будто что-то хлопнуло. А цепь на ноге Джилли и вовсе в пыль обернулась. Я посмотрел за спину, но там уж никого не было, только в ушах продолжал дребезжать смех.
А Джилли вдруг как накинулась на меня с кулаками: да по лицу, да по груди:
– Дурак, тупица, дуболом! Ты совсем чокнутый, что ли! А если бы он тебя убил? – И вдруг поцеловала. Так жарко… я и вправду поверил, что и дурак и тупица, и вот оно мое счастье незаслуженное.
И вот уже пять лет она меня так же целует. А я ее все так же люблю, как в тот самый день. До селения мы добрались на следующее утро – там и узнали, что на замок-то, куда я на работу шел устраиваться, еще вчера днем напал Поглощающий. Всех перебил там: от младенцев до лошадей. Ни одной живой души не оставил. Приди я туда работы искать, был бы такой же мертвый, как все они.
Булочник, отец Джилли, нас наскоро благословил на свадьбу и спровадил подальше от Удела к своей тетке на север. Там мы поставили дом, там мы завели двух детишек: Микеля и Марию.
А возле дороги соорудили часовенку для бога дорог Карамина: того самого, что хорошим людям всегда указывает путь, а злодеев заставляет плутать часами. И представляете, год назад у часовенки Микель встретил странную старушку с зелеными бусами на руке, а малышка Мария все твердит о каком-то мальчике у часовни, которого никто кроме нее не видел. А мы с Джилли и не волнуемся попусту, ведь в судьбу надо верить…
* * *
Рассказ Фила подействовал магическим образом. От костра на ночевку мы расходились умиротворенные, с улыбкой на губах. И было на самом деле не важно – правда эта история или просто выдумка деревенского паренька. Даже Кэрк перестал выглядеть умирающим: он искренне смеялся, прощаясь с Филом.
А может отгадка волшебного воздействия истории лежала на поверхности? Кого-то дома ждала жена и дети, кого-то невеста, а кого-то – надежда ее обрести. Все они: жены, матери, братья и сестры составляли самое сладкое слово на свете: «дом». И большинство ребят хотели туда вернуться. Они ушли с разоренных пашен, из сожженных садов, разрушенных лавок. Они взяли в руки оружие, хотя многие предпочли бы держать на руках своих детей. Но война вынудила их искать деньги иными способами. А рассказ Фила напомнил всем, что где-то нас, возможно, ждут близкие, а война не вечна.
Мои мысли были не о доме – у меня его просто не было. Однако эта история и меня заставила подумать. Сегодня я решила ночевать на дереве, как делала довольно редко. Но мне хотелось сменить перевязь бинтов, чьи тугие объятия прятали мою грудь. Она болела, чесалась и покрывалась красными пятнами от такого обращения, но лучшего способа скрыть предательские выпуклости я пока не придумала. А менять бинты в густой кроне дерева, где тебя никто не видит, было гораздо безопаснее, чем просто уходить из лагеря.
Я вскарабкалась на могучий вяз, около которого стояли телеги с провиантом. И, сматывая бинты, размышляла о том, что меня взволновало в рассказе Фила. Без сомнения – Поглощающий. Юноша с глазами старика и надтреснутым смехом, который в один день убил население замка и так легко даровал свободу и жизнь двум крестьянским ребятам.
Магия в нашем мире была странной темой для разговора. Люди предпочитали молчать о ней, оставляли без внимания ее существование до тех пор, пока она не приходила в их дома. Может поэтому наш костер так манил мечтателей – здесь постоянно говорили о чем-то волшебном, запретном и тайном. Дома такие разговоры пресекались. Простые люди считали, что такая болтовня может привлечь кого не следует.
Уделы Мрака и Уделы Света, раскиданные по всему Королевству, были словно гнойники на теле больного, которые внимательный врач при осмотре старается не задевать. Никто толком не знал и не говорил, когда появились первые Поглощающие и Сияющие. Но думаю, они были всегда, а вот свои вотчины начали заводить сравнительно недавно.
В памяти стали всплывать обрывки разговоров и рассказов о магах. Когда-то все они были людьми, пошедшими на сделку с силами тьмы или света и заплатившими за это жестокую цену. Они стояли над законами людей и могли делать все, что хотели. Не существовало никакой силы, противостоящей им. Убить за день все население замка – я легко могла в это поверить. Чары их были так сильны, что где бы они не поселялись, их начинала окружать область, которую как раз и называли Уделом. Люди меняли дороги и маршруты, обходя возникшие за ночь Уделы Мрака и Света. Переезжать и прятаться смысла не было: в каждом регионе было по два или три таких места. И потом, если кто-то из магов хотел убить тебя, ты обычно умирал задолго до крамольной мысли о побеге.
Однажды, еще в моей старой жизни, купец с востока рассказывал о магических традициях своего народа. У них Белыми магами и волшебниками Света называли тех, кто использовал свои силы для исцеления или защиты. И он предположил, что Сияющие также служат добру. Над ним никто не посмеялся, но тихо посоветовали при встрече с Сияющим бежать так же быстро, как и от Поглощающего.
Свет и тьма, солнце и тень. Они всегда были двумя сторонами одной медали. Но никто не говорил, что солнце, сжигающее урожай, лучше безжалостно холодной ночи, а огонь, прогоняющий тьму, не сожжет тебя дотла. Сияющие не были добром. Они просто были магами, черпавшими свои силы в свете настолько ярком, что иногда их называли Ослепляющими. Те, кто видел вживую тех или других, говорили, что названия пошли от ореола, окружающего магов. Темные словно высасывают из пространства весь свет, поглощая его как глубокая пещера, светлые – без малейшего источника света мерцают и постоянно сияют неземным огнем.
Поглощающие и Сияющие не были легендами. Больше всего их поведение напоминало, как ни странно, детей. Некоторые из них были жестоки и постоянно творили зло, другие пытались помочь людям, но не зная своих сил, создавали лишь новые ужасы, третьи, и это самая большая группа, старались не замечать людей, словно муравьев.
Какими бы чертами не обладал такой маг, искать встречи с ним было самоубийством. Как будто маги никогда и не были людьми. Они попросту не понимали: почему убийство плохо, а сожженный дом – повод для слез. Как не грустит человек, раздавивший муравья, так и Высшие маги, убив тебя, вряд ли будут думать об этом как о трагедии.
А еще они умели создавать вещи – прекрасные и ужасные одновременно. Магические артефакты, полные тайных знаний, которые приносили боль и разрушения. И ключ, который мы взяли с Кэрком в башне, по моим догадкам, принадлежал кому-то из магов. Зачем подобная вещь простому человеку, мне было не ясно. С этими смутными мыслями я задремала, лежа на самой широкой ветви.
* * *
Я брожу в лесу, мне восемнадцать лет и сегодня мой день рождения. Свежий запах молодой листвы, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви, и самая приятная компания на свете. По правую руку от меня идет мой Принц. На нем сегодня прекрасный камзол и бриджи синего атласа, отделанные серебристым кантом. Точь-в-точь как цвет его чудных волос, которые сейчас развевает небольшой ветерок. Принц замечает, что я смотрю на него, и улыбается мне, а мои щеки краснеют от смущения.
В замке много что говорят, но все это пустые сплетни и болтовня. Он никогда не смог бы быть жестоким. Он нежный и заботливый. И словно подтверждая мои слова, он берет меня под локоть, помогая переступить упавшее дерево.
– Ты сегодня словно зеленая лесная нимфа! Ты прекрасна в свой день рождени
Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.
Перейти к странице: