Мэлори
Часть 10 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Неудавшаяся шутка виснет в воздухе. Рон продолжает:
– Зайдете? Я в последнее время, знаете ли, не слишком люблю прогулки.
Мэлори заходит. Она до сих пор ошеломлена, ей не терпится поделиться с Роном. Снова приходится долго стоять с завязанными глазами и слушать, как он звенит засовами.
– Раньше я жил в офисе. Вот только там весьма подозрительное окно. Я его, конечно, загородил и двадцать раз проверил. И все же… оно мне не нравится.
Мэлори едва не вскрикивает от неожиданности, когда Рон дотрагивается до ее руки.
– Я переехал, – продолжает Рон. – Теперь обитаю в кладовке среди фильтров и канистр с машинным маслом. Признаться, иногда думаю – а не распить ли одну из них?
– Ну что вы, Рон…
– Видите ли, я не слишком приспособлен к новому миру. Ну да ладно!
Он тянет Мэлори за руку, ведет в глубь дома. Продвигаться легче, чем раньше, – Рон, вероятно, частично избавился от хлама. «Даже в самом отчаянном положении человек пытается обустроить жилище», – отмечает про себя Мэлори.
Впрочем, пахнет по-прежнему ужасно. Смесь пота и бензина. А еще мочи и не только…
Мэлори идет за Роном по узкому проходу. Это, наверное, коридор, просто узкий из-за громоздящихся вдоль стен вещей.
– Вот мы и пришли, – объявляет Рон.
Мэлори не слушает, она думает о родителях.
Не может быть! Неужели они живы?
– Хотите выпить? У меня есть немного виски. Я как раз искал повод.
– Нет, спасибо, Рон.
– Давайте присядем! Представляете, я держу в доме целых два сиденья. Хотя, может быть, зря.
Он снова тянется к руке Мэлори и натыкается на стопку бумаг.
– Что это у вас?
Голос звучит настороженно.
– Это оставил человек, который ведет перепись.
Если бы Рон немедленно выставил ее за дверь, Мэлори не удивилась бы. Однако он берет ее свободную руку и усаживает на деревянный табурет.
– Рон, вы слышали о поезде? – спрашивает она.
И сама себе кажется сумасшедшей. Какой нелепой, должно быть, представится Рону Хэнди вся эта история. Он-то не выходил за пределы заправки уже много лет.
– Слышал, – неожиданно отвечает он. – Поезд, который идет вслепую.
– Что вы знаете? – поспешно спрашивает Мэлори.
– Позвольте для начала поведать вам, каким образом я о нем узнал. Должен предупредить – я ужасно боюсь. И включу совсем ненадолго – если нам нельзя их видеть, вероятно, слышать тоже не стоит.
Мэлори обхватывает себя за плечи, нащупывает длинные рукава толстовки, вспоминает Анетт. Рыжую Анетт, бегущую с ножом по коридору школы для слепых.
Громко шипит радио. Мэлори вздрагивает. Затем слышен голос диктора:
– …до нашествия я очень это любил!
Рон быстро щелкает выключателем.
– Видите, не так уж я отстал от жизни. На этой самой волне как-то упомянули поезд. А что вызвало ваше любопытство? Не бумаги ли, которые вы держите?
– Да, они.
– Полагаю, вы принесли их сюда, чтобы я прочитал. Соответственно, я должен буду снять повязку…
Мэлори понимает: еще немного – и момент будет упущен. Сейчас Рон объявит, что не намерен ничего читать, и вежливо попросит ее удалиться.
– Там есть список выживших! – быстро говорит она. – По многим штатам, по каждому городу.
– Правда?
– Да, я нашла своих родителей.
– О, Мэлори… – сочувственно произносит Рон, а затем раздается давно забытый звук: бульканье разливаемого по стаканам спиртного. – Возьму на себя смелость утверждать, что выпить вам все же не повредит. Да и мне. Если я собираюсь читать, мне придется снять повязку.
Мэлори никогда раньше не видела Рона Хэнди. Только слышала голос. Она много раз говорила с ним через дверь и заходила в гости. Однако ради собственной безопасности Рон всегда настаивал, чтобы она оставалась в повязке.
Мэлори ощущает тыльной стороной ладони холодное прикосновение – Рон подает ей стакан. Она принимает.
– Ну что? Готовы? – спрашивает Рон.
Голос у него взволнованный. Нервничает. Мэлори тоже. Что она сейчас увидит? Как выглядит Рон Хэнди?
– Рон, вы совсем не обязаны…
– Нет-нет. Я хочу, – возражает Рон.
Мэлори слышит его учащенное дыхание, скрип стула.
– Боже мой! – восклицает Рон Хэнди. – А вы красавица! Я и не знал, что живу рядом с мечтой! – Потом добавляет: – Длинный рукав. В жаркий день. Вы считаете, они могут прикоснуться?
Мэлори снимает повязку. Рон Хэнди крупнее, чем она ожидала. Похож на большого напуганного ребенка. Оба неловко улыбаются.
– Да, – говорит она, – считаю.
– Вы рассказывали о слепой женщине, которая сошла с ума. Все время о ней думаете, да?
– Да…
– Понимаю.
Они какое-то время стоят, уставившись друг на друга. Изучают. У Рона уставшее лицо, в глазах страх. Еще приходит мысль: до нашествия Рон, наверное, был состоятельным человеком.
– Спасибо, что назвали меня красавицей, – улыбается Мэлори. – Я живу с двумя подростками. Мне давно не говорили ничего приятного.
Рон протягивает руку со стаканом, они чокаются.
– Выпьем за дружбу! – произносит Рон. – И за то, чтобы сохранить рассудок, как бы твари ни старались нас его лишить.
Они пьют.
Мэлори изумляется: как же много кругом хлама! Кучи всякой всячины громоздятся от пола до потолка. Радиоприемник. Детская кроватка. Коробки с проводами и инструментами. Одеяла и консервы. Банки с краской, старые журналы и канистры с бензином. Рон стоит рядом с раскладным садовым стулом. На нем спортивная куртка на молнии и шорты.
– Не скажу, что это дом моей мечты. Однако в сложившихся обстоятельствах… Вероятно, я неплохо устроился.
Рон усмехается. Мэлори не в силах выдавить из себя улыбку. Строка «Сэм и Мэри Волш» стоит у нее перед глазами.
Сэм и Мэри Волш.
Надо трогаться сейчас же! Иначе она опоздает, и свой последний вздох родители сделают без нее.
Рон указывает на бумаги.
– Фотографий нет?
В глазах страх. Паника. Того и гляди передумает…
– Нет. Я тоже опасалась фотографий. Здесь записи, диаграммы…
– И?..
– Много чего, Рон.
Рон кивает. Смотрит прямо в лицо.
– Почему мне так страшно?
Мэлори понимает его чувства. Вот уже десять лет она не испытывала подобного – близости с другим взрослым. Она тронута до слез. Однако не позволяет себе плакать.
Протягивает Рону бумаги.
– Верхний лист – про поезд, – говорит она.
Рон смотрит на пачку бумаг. Делает глоток виски.
– Что ж, от судьбы не уйдешь, – вздыхает он.
– Зайдете? Я в последнее время, знаете ли, не слишком люблю прогулки.
Мэлори заходит. Она до сих пор ошеломлена, ей не терпится поделиться с Роном. Снова приходится долго стоять с завязанными глазами и слушать, как он звенит засовами.
– Раньше я жил в офисе. Вот только там весьма подозрительное окно. Я его, конечно, загородил и двадцать раз проверил. И все же… оно мне не нравится.
Мэлори едва не вскрикивает от неожиданности, когда Рон дотрагивается до ее руки.
– Я переехал, – продолжает Рон. – Теперь обитаю в кладовке среди фильтров и канистр с машинным маслом. Признаться, иногда думаю – а не распить ли одну из них?
– Ну что вы, Рон…
– Видите ли, я не слишком приспособлен к новому миру. Ну да ладно!
Он тянет Мэлори за руку, ведет в глубь дома. Продвигаться легче, чем раньше, – Рон, вероятно, частично избавился от хлама. «Даже в самом отчаянном положении человек пытается обустроить жилище», – отмечает про себя Мэлори.
Впрочем, пахнет по-прежнему ужасно. Смесь пота и бензина. А еще мочи и не только…
Мэлори идет за Роном по узкому проходу. Это, наверное, коридор, просто узкий из-за громоздящихся вдоль стен вещей.
– Вот мы и пришли, – объявляет Рон.
Мэлори не слушает, она думает о родителях.
Не может быть! Неужели они живы?
– Хотите выпить? У меня есть немного виски. Я как раз искал повод.
– Нет, спасибо, Рон.
– Давайте присядем! Представляете, я держу в доме целых два сиденья. Хотя, может быть, зря.
Он снова тянется к руке Мэлори и натыкается на стопку бумаг.
– Что это у вас?
Голос звучит настороженно.
– Это оставил человек, который ведет перепись.
Если бы Рон немедленно выставил ее за дверь, Мэлори не удивилась бы. Однако он берет ее свободную руку и усаживает на деревянный табурет.
– Рон, вы слышали о поезде? – спрашивает она.
И сама себе кажется сумасшедшей. Какой нелепой, должно быть, представится Рону Хэнди вся эта история. Он-то не выходил за пределы заправки уже много лет.
– Слышал, – неожиданно отвечает он. – Поезд, который идет вслепую.
– Что вы знаете? – поспешно спрашивает Мэлори.
– Позвольте для начала поведать вам, каким образом я о нем узнал. Должен предупредить – я ужасно боюсь. И включу совсем ненадолго – если нам нельзя их видеть, вероятно, слышать тоже не стоит.
Мэлори обхватывает себя за плечи, нащупывает длинные рукава толстовки, вспоминает Анетт. Рыжую Анетт, бегущую с ножом по коридору школы для слепых.
Громко шипит радио. Мэлори вздрагивает. Затем слышен голос диктора:
– …до нашествия я очень это любил!
Рон быстро щелкает выключателем.
– Видите, не так уж я отстал от жизни. На этой самой волне как-то упомянули поезд. А что вызвало ваше любопытство? Не бумаги ли, которые вы держите?
– Да, они.
– Полагаю, вы принесли их сюда, чтобы я прочитал. Соответственно, я должен буду снять повязку…
Мэлори понимает: еще немного – и момент будет упущен. Сейчас Рон объявит, что не намерен ничего читать, и вежливо попросит ее удалиться.
– Там есть список выживших! – быстро говорит она. – По многим штатам, по каждому городу.
– Правда?
– Да, я нашла своих родителей.
– О, Мэлори… – сочувственно произносит Рон, а затем раздается давно забытый звук: бульканье разливаемого по стаканам спиртного. – Возьму на себя смелость утверждать, что выпить вам все же не повредит. Да и мне. Если я собираюсь читать, мне придется снять повязку.
Мэлори никогда раньше не видела Рона Хэнди. Только слышала голос. Она много раз говорила с ним через дверь и заходила в гости. Однако ради собственной безопасности Рон всегда настаивал, чтобы она оставалась в повязке.
Мэлори ощущает тыльной стороной ладони холодное прикосновение – Рон подает ей стакан. Она принимает.
– Ну что? Готовы? – спрашивает Рон.
Голос у него взволнованный. Нервничает. Мэлори тоже. Что она сейчас увидит? Как выглядит Рон Хэнди?
– Рон, вы совсем не обязаны…
– Нет-нет. Я хочу, – возражает Рон.
Мэлори слышит его учащенное дыхание, скрип стула.
– Боже мой! – восклицает Рон Хэнди. – А вы красавица! Я и не знал, что живу рядом с мечтой! – Потом добавляет: – Длинный рукав. В жаркий день. Вы считаете, они могут прикоснуться?
Мэлори снимает повязку. Рон Хэнди крупнее, чем она ожидала. Похож на большого напуганного ребенка. Оба неловко улыбаются.
– Да, – говорит она, – считаю.
– Вы рассказывали о слепой женщине, которая сошла с ума. Все время о ней думаете, да?
– Да…
– Понимаю.
Они какое-то время стоят, уставившись друг на друга. Изучают. У Рона уставшее лицо, в глазах страх. Еще приходит мысль: до нашествия Рон, наверное, был состоятельным человеком.
– Спасибо, что назвали меня красавицей, – улыбается Мэлори. – Я живу с двумя подростками. Мне давно не говорили ничего приятного.
Рон протягивает руку со стаканом, они чокаются.
– Выпьем за дружбу! – произносит Рон. – И за то, чтобы сохранить рассудок, как бы твари ни старались нас его лишить.
Они пьют.
Мэлори изумляется: как же много кругом хлама! Кучи всякой всячины громоздятся от пола до потолка. Радиоприемник. Детская кроватка. Коробки с проводами и инструментами. Одеяла и консервы. Банки с краской, старые журналы и канистры с бензином. Рон стоит рядом с раскладным садовым стулом. На нем спортивная куртка на молнии и шорты.
– Не скажу, что это дом моей мечты. Однако в сложившихся обстоятельствах… Вероятно, я неплохо устроился.
Рон усмехается. Мэлори не в силах выдавить из себя улыбку. Строка «Сэм и Мэри Волш» стоит у нее перед глазами.
Сэм и Мэри Волш.
Надо трогаться сейчас же! Иначе она опоздает, и свой последний вздох родители сделают без нее.
Рон указывает на бумаги.
– Фотографий нет?
В глазах страх. Паника. Того и гляди передумает…
– Нет. Я тоже опасалась фотографий. Здесь записи, диаграммы…
– И?..
– Много чего, Рон.
Рон кивает. Смотрит прямо в лицо.
– Почему мне так страшно?
Мэлори понимает его чувства. Вот уже десять лет она не испытывала подобного – близости с другим взрослым. Она тронута до слез. Однако не позволяет себе плакать.
Протягивает Рону бумаги.
– Верхний лист – про поезд, – говорит она.
Рон смотрит на пачку бумаг. Делает глоток виски.
– Что ж, от судьбы не уйдешь, – вздыхает он.