Мелодия для саксофона
Часть 19 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– И с чего бы это такое, я бы сказала, весьма несвоевременное проявление жалости?
– Да как же это не своевременное?! Вы, голубушка, хоть знаете, кем у Зинки муж работает?
– Понятия не имею, – невольно улыбнулась Мирослава.
– Вот то-то и оно. Поэтому и рассуждаете так! А Володька Пичужкин работает вышибалой в баре на Тушканчиковой.
– И что, он такой страшный?
– Ещё бы не страшный, милая моя! Мало того, что он бугай каких мало, я видела и кулачищи у него каждый с мою голову, так он ещё, когда разъярится, прёт как бык! Никакого удержу на него нет! И я не понимаю, каким местом думала Зинка. Ведь узнай Володька о её шашнях, он одним ударом из неё дух вышибет, а уж его точно по стенке, как таракана, размажет.
– Так вот оно какое дело, – проговорила Мирослава, – спасибо вам большое, что рассказали.
– Только вы уж, милочка, ради Христа, не выдавайте старуху. А то я распустила язык-то.
– Вы всё правильно сделали. Но больше никому об этом не рассказывайте и о нашем разговоре с вами – молчок! – Мирослава приложила указательный палец к губам.
– Ни-ни никому! – пообещала Степанида Ивановна, – молчать буду! – и она тоже приложила палец к губам.
«Значит, слесаря мы вычёркиваем из списка подозреваемых, – подумала Мирослава, – только как, не выдавая старушку, вложить это в голову следователя?» Проблема не из лёгких.
Встретив слесаря, Мирослава спросила, не было ли у него на этот день ранее поданных заявок, а потом отменённых?
– Были, – ответил он удивлённо.
– И в этот дом?
– Так как раз в этот дом и были. Макарычев подал заявку, а потом его срочно отправили в командировку. Он воду у себя отключил и проинформировал диспетчера.
– А вы об этом забыли, – сказала Мирослава.
– Ничего я не забыл! – возмутился слесарь.
– Скажите, вам надоело жить?
– Что?
– Я имею в виду мужа Зины Пичужкиной.
Слесарь сделался белым, как полотно.
Мирослава заметила, что колени его подогнулись, и он вот-вот рухнет.
– Вы присядьте, – она взяла его под руку и подвела к скамье.
Когда он немного успокоился, она сказала:
– Вам нужно сделать выбор между трёх вещей.
– Трёх вещей? – переспросил он изумлённо.
– Да. Между плохой памятью, признанием в связи с Пичужкиной и в чистосердечном признании в совершении убийства.
– Нет! Нет! – закричал он, вскакивая со скамьи.
– Тише! Не привлекайте к нашему разговору внимание посторонних.
– Да, да.
– Вы меня поняли или повторить ещё раз?
– Нет, нет, я всё понял! У меня склероз!
– Ну, зачем уж сразу склероз?! Просто скажем, вы запамятовали об отмене заявки и пошли к Макарычевым. А потом вспомнили.
– Да, я вспомнил! – слесарь с силой ударил ладонью себе по лбу. И тут же спросил: – А как же полиция?
– Так эта версия как раз и предназначена для полиции. Макарычев вернулся?
– Вернулся. Я сегодня полдня у него возился.
– Так вот! Как всё удачно складывается!
Слесарь посмотрел на неё недоумённо.
– Следователь оставил вам свой телефон?
– Оставил, – слесарь полез в карман и достал визитку Наполеонова.
– Вот и прекрасно. Вы сейчас набираете его номер и подробно рассказываете, как устраивали целый день трубы у Макарычева.
– А если он спросит, зачем это я ему рассказываю?
– А вы ответите, что Макарычев подавал заявку на тот день, а потом неожиданно был отправлен в командировку. Это сообщение диспетчера вылетело у вас из головы, и вы пошли в тот день к Макарычеву. А вам никто не открыл дверь. Вы хотели сообщить об этом диспетчеру, но потом вспомнили о его предупреждении и пошли восвояси.
– Не восвояси, – поправил её слесарь, – а в подвал, там давно надо было заняться кранами.
– Ещё лучше! – сказала Мирослава, – никто не сможет точно сказать, сколько вы пробыли в этом подвале?
– Никто, – подтвердил слесарь.
Мирослава догадалась, что именно на работу в подвале ранее он собирался свалить время, проведённое с Зиной.
Волгина с интересом прислушивалась к разговору слесаря со следователем и ухмылялась про себя: «Ай же слесарь, ай да сукин сын! Просто артист народного театра. С таким любому режиссёру можно замахнуться и на Шекспира!
Когда разговор был завершён, слесарь вытер со лба пот и спросил:
– Ну, как я?
– Молодцом! – похвалила Мирослава.
– Именно за эту версию и держитесь. И вы с Зиной спасены.
Мирослава сделала шаг, потом оглянулась:
– И мой добрый вам совет – завязывайте с Пичужкиной.
– Завяжу! Вот вам крест, завяжу! Я же и не собирался с ней связываться, сам не пойму, как в первый раз, когда пришёл менять им раковину, оказался с ней в постели. Я и опомниться не успел, а она уже на мне скачет. Так оно у нас и пошло, – виновато вздохнул слесарь.
Вечером Шура сообщил:
– Представляешь, этот тюфяк…
– Какой тюфяк?
– Да слесарь. Я тебе о нём говорил!
– И что он?
– Вспомнил сегодня, зачем он в тот день ходил в подъезд, где убили Самсонову.
– И зачем же? – спросила Мирослава так умело и заинтересованно, что Наполеонову даже в голову не пришло заподозрить её в притворстве.
– Понимаешь, слесарям диспетчер даёт заявки. А в тот день один из жильцов, которому срочно понадобилось уехать из города, заявку отменил. Диспетчер, естественно, проинформировала слесаря. А этот лопух пропустил сообщение мимо ушей и потопал к Макарычеву!
– К Макарычеву?
– Ну да, к тому мужику, у которого прорвало трубу!
– Так всех затопило?
– Нет, Макарычев отключил воду, заявку отменил и отчалил из города. А когда вернулся, снова подал заявку. И тут-то это чудо в перьях, слесарь, вспомнил, зачем же он в тот день ходил в этот подъезд, и позвонил мне.
– Теперь понятно.
– Вот паразит! – беззлобно выругался Наполеонов. – Мы на его разработку потратили время и деньги налогоплательщиков.
– Бывает, – посочувствовала Мирослава.
Морис и кот Дон одновременно покосились на Волгину, а потом быстро оба отвели глаза. И только Шура оставался в блаженном неведении о проделках своей подруги детства.
Но справедливости ради надо сказать, что под каким ракурсом ни смотри на её действия, всё благо – помогла она не только бедному слесарю, его любвеобильной подружке, но и сберегла деньги упомянутых Наполеоновым налогоплательщиков от дальнейших бесполезных трат по разработке слесаря. Не говоря уже о времени и ногах.
Глава 9
– Да как же это не своевременное?! Вы, голубушка, хоть знаете, кем у Зинки муж работает?
– Понятия не имею, – невольно улыбнулась Мирослава.
– Вот то-то и оно. Поэтому и рассуждаете так! А Володька Пичужкин работает вышибалой в баре на Тушканчиковой.
– И что, он такой страшный?
– Ещё бы не страшный, милая моя! Мало того, что он бугай каких мало, я видела и кулачищи у него каждый с мою голову, так он ещё, когда разъярится, прёт как бык! Никакого удержу на него нет! И я не понимаю, каким местом думала Зинка. Ведь узнай Володька о её шашнях, он одним ударом из неё дух вышибет, а уж его точно по стенке, как таракана, размажет.
– Так вот оно какое дело, – проговорила Мирослава, – спасибо вам большое, что рассказали.
– Только вы уж, милочка, ради Христа, не выдавайте старуху. А то я распустила язык-то.
– Вы всё правильно сделали. Но больше никому об этом не рассказывайте и о нашем разговоре с вами – молчок! – Мирослава приложила указательный палец к губам.
– Ни-ни никому! – пообещала Степанида Ивановна, – молчать буду! – и она тоже приложила палец к губам.
«Значит, слесаря мы вычёркиваем из списка подозреваемых, – подумала Мирослава, – только как, не выдавая старушку, вложить это в голову следователя?» Проблема не из лёгких.
Встретив слесаря, Мирослава спросила, не было ли у него на этот день ранее поданных заявок, а потом отменённых?
– Были, – ответил он удивлённо.
– И в этот дом?
– Так как раз в этот дом и были. Макарычев подал заявку, а потом его срочно отправили в командировку. Он воду у себя отключил и проинформировал диспетчера.
– А вы об этом забыли, – сказала Мирослава.
– Ничего я не забыл! – возмутился слесарь.
– Скажите, вам надоело жить?
– Что?
– Я имею в виду мужа Зины Пичужкиной.
Слесарь сделался белым, как полотно.
Мирослава заметила, что колени его подогнулись, и он вот-вот рухнет.
– Вы присядьте, – она взяла его под руку и подвела к скамье.
Когда он немного успокоился, она сказала:
– Вам нужно сделать выбор между трёх вещей.
– Трёх вещей? – переспросил он изумлённо.
– Да. Между плохой памятью, признанием в связи с Пичужкиной и в чистосердечном признании в совершении убийства.
– Нет! Нет! – закричал он, вскакивая со скамьи.
– Тише! Не привлекайте к нашему разговору внимание посторонних.
– Да, да.
– Вы меня поняли или повторить ещё раз?
– Нет, нет, я всё понял! У меня склероз!
– Ну, зачем уж сразу склероз?! Просто скажем, вы запамятовали об отмене заявки и пошли к Макарычевым. А потом вспомнили.
– Да, я вспомнил! – слесарь с силой ударил ладонью себе по лбу. И тут же спросил: – А как же полиция?
– Так эта версия как раз и предназначена для полиции. Макарычев вернулся?
– Вернулся. Я сегодня полдня у него возился.
– Так вот! Как всё удачно складывается!
Слесарь посмотрел на неё недоумённо.
– Следователь оставил вам свой телефон?
– Оставил, – слесарь полез в карман и достал визитку Наполеонова.
– Вот и прекрасно. Вы сейчас набираете его номер и подробно рассказываете, как устраивали целый день трубы у Макарычева.
– А если он спросит, зачем это я ему рассказываю?
– А вы ответите, что Макарычев подавал заявку на тот день, а потом неожиданно был отправлен в командировку. Это сообщение диспетчера вылетело у вас из головы, и вы пошли в тот день к Макарычеву. А вам никто не открыл дверь. Вы хотели сообщить об этом диспетчеру, но потом вспомнили о его предупреждении и пошли восвояси.
– Не восвояси, – поправил её слесарь, – а в подвал, там давно надо было заняться кранами.
– Ещё лучше! – сказала Мирослава, – никто не сможет точно сказать, сколько вы пробыли в этом подвале?
– Никто, – подтвердил слесарь.
Мирослава догадалась, что именно на работу в подвале ранее он собирался свалить время, проведённое с Зиной.
Волгина с интересом прислушивалась к разговору слесаря со следователем и ухмылялась про себя: «Ай же слесарь, ай да сукин сын! Просто артист народного театра. С таким любому режиссёру можно замахнуться и на Шекспира!
Когда разговор был завершён, слесарь вытер со лба пот и спросил:
– Ну, как я?
– Молодцом! – похвалила Мирослава.
– Именно за эту версию и держитесь. И вы с Зиной спасены.
Мирослава сделала шаг, потом оглянулась:
– И мой добрый вам совет – завязывайте с Пичужкиной.
– Завяжу! Вот вам крест, завяжу! Я же и не собирался с ней связываться, сам не пойму, как в первый раз, когда пришёл менять им раковину, оказался с ней в постели. Я и опомниться не успел, а она уже на мне скачет. Так оно у нас и пошло, – виновато вздохнул слесарь.
Вечером Шура сообщил:
– Представляешь, этот тюфяк…
– Какой тюфяк?
– Да слесарь. Я тебе о нём говорил!
– И что он?
– Вспомнил сегодня, зачем он в тот день ходил в подъезд, где убили Самсонову.
– И зачем же? – спросила Мирослава так умело и заинтересованно, что Наполеонову даже в голову не пришло заподозрить её в притворстве.
– Понимаешь, слесарям диспетчер даёт заявки. А в тот день один из жильцов, которому срочно понадобилось уехать из города, заявку отменил. Диспетчер, естественно, проинформировала слесаря. А этот лопух пропустил сообщение мимо ушей и потопал к Макарычеву!
– К Макарычеву?
– Ну да, к тому мужику, у которого прорвало трубу!
– Так всех затопило?
– Нет, Макарычев отключил воду, заявку отменил и отчалил из города. А когда вернулся, снова подал заявку. И тут-то это чудо в перьях, слесарь, вспомнил, зачем же он в тот день ходил в этот подъезд, и позвонил мне.
– Теперь понятно.
– Вот паразит! – беззлобно выругался Наполеонов. – Мы на его разработку потратили время и деньги налогоплательщиков.
– Бывает, – посочувствовала Мирослава.
Морис и кот Дон одновременно покосились на Волгину, а потом быстро оба отвели глаза. И только Шура оставался в блаженном неведении о проделках своей подруги детства.
Но справедливости ради надо сказать, что под каким ракурсом ни смотри на её действия, всё благо – помогла она не только бедному слесарю, его любвеобильной подружке, но и сберегла деньги упомянутых Наполеоновым налогоплательщиков от дальнейших бесполезных трат по разработке слесаря. Не говоря уже о времени и ногах.
Глава 9