Мекленбургская принцесса

– А почему этот, как его… Истома напал на ректора?

– Да потому что тот лаялся всяко и слова поносные говорил, на русских и Россию. А Дементьев хоть и худо по-немецки разумеет, а все же догадался, да и попенял ему. А тот сдуру драться полез, ну Истома и дал разок в ухо.

– Он тоже рыцарь?

– Ага, из московских дворян. Кабы не учеба, уже бы в жильцах служил, а то и выше.

– Ничего не понимаю, – тихонько спросила герцогиня у Кароля. – Если этот Истома – рыцарь, то отчего не потребовал удовлетворения?

– В Москве поединки строго запрещены, – пожал плечами фон Гершов. – Причем, в отличие от Европы, этот запрет отнюдь не формальность. Дворянин имеет право обнажать оружие только на службе своему государю. Все прочее может считаться разбоем и карается с крайней жестокостью.

– Прогрессивные законы! – кивнула Катарина. – Что же, я поняла вас, молодой человек. Передайте вашим друзьям, что отныне вы не будете ни в чем нуждаться, а также что нет никакой надобности драться с нашими чиновниками.

Выйдя из приемной залы, Сергей остановился и с трудом перевел дух. Чудно ему было, что царица приняла его сама, хоть и в присутствии придворных. Но тут в Неметчине свои обычаи. Хотя, конечно, она еще не царица. Вот прибудет в Москву, тогда видно будет.

– Ох, прости Господи! – запнулся он и едва не выругался от боли.

– Под ноги смотреть надо! – раздался рядом звонкий смешок.

– Чего? – молодой человек с изумлением уставился на маленькую девочку в красивом платье.

– Я говорю – держись за воздух, а то упадешь! – охотно пояснила она и насмешливо улыбнулась.

– Ишь ты пигалица! – разозлился студент. – От горшка два вершка, а туда же… ты кто такова?

– Да я так, мимо проходила, а ты сам-то кто такой?

– Боярский сын Сергей Родионов, – приосанился молодой человек. – Прислан для учения в университет здешний. А сюда зван пред светлы очи государыни!

– Ишь ты! – уважительно протянула странная девочка, но тут же ехидно улыбнулась и спросила: – А отчего у тебя лапсердак такой невзрачный, видать, папа-боярин поскупился?

Отрок не знал, что такое «лапсердак», но общий смысл подначки уловил и оттого нахмурился. Одежда у него и впрямь не блистала, а где другую взять? Кабы было время, можно было у Истомы попросить его расшитый серебряным шнуром и галунами полукафтан, может и не отказал бы, хотя вряд ли. А в обычное время школяры носили нечто вроде подрясников, и колпаки без меховой оторочки, отчего походили на монастырских послушников.

– Погиб у меня отец, – строго заявил он своей новой знакомке. – На государевой службе!

– Прости, – смутилась Шурка, – я не знала.

– Бог простит! – сердито отвечал тот, но вид у девочки был такой умилительный, что он поневоле смягчился. – У тебя, видать, родители при государыне служат?

– Матушка.

– А кем?

– Камеристкой.

– Это кто еще?

– Ну-у-у… как тебе объяснить, нарядами заведует, одеваться помогает и прочее, что прикажут.

– Это ближняя боярыня, что ли? – выпучил глаза отрок.

– Ну, не совсем боярыня…

– Девка сенная?

– Я тебе покажу девка! – рассвирепела девочка. – Сказано тебе – камеристка!

– Ладно-ладно, не серчай, – испугался Родионов, так и не уловивший положения матери новой знакомой и на всякий случай решив не нарываться. – Не разумею я чинов здешних! Второй год в Ростоке жительствуем, а при дворе впервой. Немудрено прогадать!

– Мария Агнесса, ну где же ты была? – раздался совсем рядом голос принца Карла Густава. – Я так соскучился, и Евгения тебя не раз спрашивала!

– Да тут я, – беспечно отозвалась она и с улыбкой обернулась к брату. – А ты, верно, сбежал от юнг-фрау?

– Угу, – довольно отозвался мальчик. – Петер совсем заморочил ей голову, и она не заметила, что я вышел. – А с кем это ты разговариваешь?

– Позвольте представить вам, дорогой брат, боярского сына Сергея Родионова! – церемонно провозгласила Шурка.

– Вы русский? – вежливо поинтересовался принц, с интересом рассматривая молодого человека.

– Да, – с легким поклоном отвечал тот, гадая про себя, кого это еще принесла нелегкая.

– Ладно, нам пора, – с сожалением заметила девочка, поскольку была не прочь еще поболтать со студентом, и дети, взявшись за руки, побежали в свои апартаменты, пока их не хватились.


– Но все же где ты была? – на бегу спросил ее брат.

– Мы с матушкой ночевали в городе.

– Где?! – мальчик от неожиданности даже остановился.

– В городе Ростоке, – терпеливо пояснила ему сестра. – Оказалось, что у моей матушки есть свой дом, и мы ходили его смотреть, а поскольку было поздно, возвращаться мы не стали и переночевали в нем.

– Понятно. Слушай, я все хочу спросить, где ты так хорошо научилась русскому языку?

– Да так, учили-учили и научили, – пожала плечами принцесса. – А что?

– Ничего, просто мне он никак не дается. Правда, я стал учить его совсем недавно, когда к нам приехал генерал фон Гершов.

– А хочешь, я тебя поучу?

– Хочу. Мне ведь нужно научиться языку своих подданных!

– Подданных?

– Ну, конечно! Ведь наш с тобой отец – русский царь, а я его старший сын. Как это по-русски – цареевитш…

– Царевич, – машинально поправила его Шурка.

– Вот видишь! Ты можешь выговаривать такие слова, а я нет.

– Ничего, научишься.

– Жаль, что матушка не хочет брать тебя с собой, когда мы поедем в Москву, – вздохнул Карл Густав и вдруг запнулся. – Ой…

– Тебе не велели со мной об этом говорить? – на-сторожилась принцесса.

– Ну да, – помялся тот.

– Не переживай, – беспечно отмахнулась она. – Я бы сама не захотела оставить матушку, а вот ее герцогиня с собой точно не взяла бы!

– Почему?

– Ну, мне так кажется.

– Наверное, ты права. Но я буду очень скучать по тебе.

– Я тоже.



Сергей долго еще ожидал возвращения митрополита, но вместо него к нему вышел думный дьяк Луговской и, поманив рукой, велел идти за собою.

– Занят владыко, – пояснил тот школяру. – Пойдем-ка, провожу тебя, а то заплутаешь еще чего доброго!

Хотя студент и хорошо запомнил дорогу, возражать не посмел и послушно двинулся вслед за дьяком.

– Учитесь усердно, – наставлял тот его дорогой. – Грамотные люди в Москве без куска хлеба николи не останутся! Ты ведь из боярских детей?

– Ага.

– А коли выучишься, да в службе не оплошаешь, так выйдешь в подьячие, а то и в дьяки! Уразумел?

– Уразумел, – кивнул парень.

– То-то же! – довольно кивнул Луговской. – Мы хоть и самый малый чин думский, а без нас никуда. Все дело станет, понимать надо! И поместный оклад такой же, как у окольничих, а в них куда как большие господа служат.

– Это верно, – поддакнул студент.

– Ну что, дальше дорогу найдешь? – спросил дьяк, когда они вышли из ратуши.

– Благослови тебя бог, боярин! – поклонился Родионов.

– И тебя, честной отрок.

– Господине, – решился-таки спросить молодой человек.

– Чего тебе?

– Да тут такое дело, – помялся парень. – Что за девочка тут бегает, лет осьми на вид, не более, но чудная и по-русски говорит складно, хоть и непривычно?