Мцыри

Хотел кричать – язык сухой

Беззвучен и недвижим был…

Я умирал. Меня томил

Предсмертный бред.

Казалось мне,

Что я лежу на влажном дне

Глубокой речки – и была

Кругом таинственная мгла.

И, жажду вечную поя,

Как лед холодная струя

Журча вливалася мне в грудь…

И я боялся лишь заснуть,

Так было сладко, любо мне…

А надо мною в вышине

Волна теснилася к волне,

И солнце сквозь хрусталь волны

Сияло сладостней луны…

И рыбок пестрые стада

В лучах играли иногда.

И помню я одну из них:

Она приветливей других

Ко мне ласкалась. Чешуей

Была покрыта золотой

Ее спина. Она вилась

Над головой моей не раз,

И взор ее зеленых глаз

Был грустно нежен и глубок…

И надивиться я не мог:

Ее сребристый голосок

Мне речи странные шептал,

И пел, и снова замолкал.



Он говорил: «Дитя мое,

Останься здесь со мной:

В воде привольное житье

И холод и покой.






* * *


Я созову моих сестер:

Мы пляской круговой

Развеселим туманный взор

И дух усталый твой.





* * *


Усни, постель твоя мягка,

Прозрачен твой покров.

Пройдут года, пройдут века

Под говор чудных снов.





* * *


О милый мой! не утаю,

Что я тебя люблю,

Люблю как вольную струю,

Люблю как жизнь мою…»



И долго, долго слушал я;

И мнилось, звучная струя

Сливала тихий ропот свой

С словами рыбки золотой.

Тут я забылся. Божий свет

В глазах угас. Безумный бред

Бессилью тела уступил…





24




«Так я найдëн и поднят был…

Ты остальное знаешь сам.

Я кончил. Верь моим словам

Или не верь, мне всё равно.