Матери

И тут вдруг женщина в розовом с криком растянулась прямо на тротуаре. Оказавшиеся рядом люди пялились на нее, не пытаясь ей помочь. Женщина поднялась сама, тщательно отряхнула платье, собрала разлетевшиеся в разные стороны пакеты и пошла дальше, а когда поравнялась с Хейли, даже улыбнулась ей, несмотря ни на что.





Норма




Норма вздрогнула, услышав шум, похожий, как ей показалось, на выстрел.

Из окна своей комнаты она быстро осмотрела участок, простиравшийся на сотню метров перед домом. Когда-нибудь она непременно разобьет красивый газон на месте всей этой высохшей травы. По крайней мере, он будет выглядеть куда приличнее, и гостям наверняка понравится.

Вдалеке виднелась кровля величественного дома Фишеров. Норма подумала, правда ли то, что Магда рассказывала про Бри, – может, стоит ей позвонить и узнать, как она там? Они были знакомы по меньшей мере лет десять, хотя подругами так и не стали. Встретились однажды у дверей школы. Бри была с дочками-близняшками, ровесницами Грэма. Норма сама рассказала ей про тот дом, который два года назад выставили на продажу. Бри работала продавщицей в шляпном магазине, а Томас – в компании «Вестерн юнион». Норма давно знала, что у них не все ладится, но и представить не могла, что Томас может ее бросить ради другой женщины. Глупышка, наверное, изо всех сил старалась его удержать, поскольку принадлежала к той категории женщин, для которых муж – центр мироздания, а значит, сейчас ей и впрямь было худо.

Но, в конце концов, после смерти Харлана, ее саму даже никто не проведал. И потом, ей надоело узнавать новости от других. Это работало только в одном направлении.

Войдя в кухню, Норма решила испечь пирог, чтобы как-то отвлечься. С начала лета ей жутко хотелось чего-нибудь сладкого. К счастью, благодаря правильному обмену веществ полнота ей не грозила. Она достала из шкафов и холодильника все необходимое: яйца, муку, сахар и плитку шоколада «Херши».

Тут пришла Синди – она села за кухонный стол и принялась рисовать в тетрадке толстыми разноцветными фломастерами.

Норма растопила в кастрюле шоколад и масло. Запах напомнил ей, как однажды они с матерью, стоя на коленях на расстеленной в саду циновке, лакомились кусочками торта и смеялись от удовольствия. Сейчас ее матери, томившейся в доме для престарелых, вряд ли случалось лакомиться шоколадными тортами и смеяться от души. Норма уже два года не приезжала навестить ее. Это было выше ее сил – улыбаться, глядя на тело, отличавшееся от трупа лишь тем, что оно все еще дышало. К тому же мать все равно перестала ее узнавать. Нет ничего хуже, чем стерпеться с мыслью, что ты стала чужой для женщины, которая произвела тебя на свет.

Норма слила смесь в миску, добавила взбитые яйца и остальные ингредиенты, затем перелила все в форму и поставила в духовку.

Через двадцать минут она выставила еще дымящийся пирог на поднос. Потом приготовила глазурь и полила ею пирог.

Затем Норма взялась за посуду. Она не выносила, когда в мойке скапливались грязные тарелки, и беспрестанно воевала с детьми, пытаясь привить им свою любовь к чистоте. Перемыв всю посуду, она сняла фартук и повернулась к Синди, увлеченной «творчеством».

– Вставай-ка, дорогуша, сейчас будем смотреть видео с прошлогоднего конкурса. А потом отведаем тортика.

Это было куда полезней, чем заниматься ужасной мазней.

Норма включила в гостиной телевизор и вставила в считывающее устройство диск. Затем, пропустив фрагменты с неказистыми девочками, остановилась на самой, как ей казалось, яркой из всех – победительнице конкурса 2015 года. Бриттани Мур.

Она сверкала на сцене, точно алмаз в кучке углей. И всем своим естеством улавливала свет софитов.

Мать Бриттани, Глория, получила титул «Мисс Айова» в 1995 году.

Определенно, из собак кошек не получается.

Они жили вдвоем в Де-Мойне. После победы Бриттани не вылезала из фотостудий. А один голливудский агент даже предложил ей сняться в мини-сериале.

Можно было бы позвонить Глории и попросить у нее совета. У Нормы где-то был записан номер ее телефона – кажется, в ежедневнике. Но она уже слышала ее снисходительный тон – таким могла говорить только бывшая «Мисс Айова», мать чудо-девочки, и только с обыкновенной матерью-домохозяйкой из Канзаса.

В качестве художественного номера Бриттани танцевала чечетку. Зато Синди пришпилит их всех к креслам танцем, который она репетировала с мисс Гудж на музыку из «Лебединого озера».

Впрочем, Бриттани не отличалась идеальной физической формой: у нее был длинноватый нос и широковато расставленные глаза. Так что всеобщее одобрение судей она заслужила только благодаря своей улыбке и золотистому цвету волос.

Норма остановилась на фрагменте, когда судьи выносили решение, – на нескольких мгновениях, когда у всех конкурсанток и их родителей кровь стынет в жилах, когда слышно, как нервы натягиваются, будто струны, и вот-вот лопнут.

Судя по выражению личика Бриттани, она в глубине души уже знала, что победит. Только бы Синди держалась так же уверенно!..

А уж как бы ее дочурке, подумала Норма, пошла серебряная, инкрустированная красными камнями корона, которую председатель жюри конкурса возложила бы ей на голову!

Скоро, уже скоро.



По Си-эн-эн Норма опять увидела картинки с обломками самолета, плавающими в водах Атлантики. Только что обнаружили один из черных ящиков. Число жертв составило сорок восемь человек, в основном это были американцы. Норма подумала о родителях, узнавших в прекрасный солнечный день о гибели своих детей и спешно собиравшихся в дорогу, чтобы встретиться всем вместе в траурном зале.

Она переключилась на другой канал и оставила его для Синди: там как раз показывали мультфильмы.

– Можешь смотреть, пока не вернется Грэм, а вечером никакого телевизора, договорились? Тебе надо лечь пораньше, а то у тебя появились нехорошие круги под глазами.

Вернувшись в кухню, она плеснула себе в стакан воды и вновь представила, как рядом с застывшей посреди улицы Синди кружит смерть, ожидая, когда железное чудовище принесет малютку ей в жертву после страшного кровавого столкновения.

Однако этого не произошло.

Что бы там ни было, терзавший Норму с самого полудня страх полностью не развеялся, но она знала: если ей и суждено избавиться от него, то лишь после доброго ночного сна.

А пока следовало заняться оставшимися хозяйственными делами, чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей.




В примыкавшем к дому сарае Норма собрала стопку недавно выстиранного белья, сложила все в пластмассовую корзину и понесла в сад, где меж двух деревьев была натянута бельевая веревка.

В пяти метрах от нее шуршали на ветру кукурузные листья. Норма поднесла к лицу край простыни и вдохнула исходивший от нее аромат чистоты и свежести, стараясь не запачкать ее своим потом.

За домом послышался шум машины. Прислушавшись, Норма поняла, что это не ее «Бьюик». Она бросила прищепки на траву, обошла дом кругом, чтобы посмотреть, кто к ней пожаловал, но ничего не увидела. Это было странно, поскольку она прекрасно слышала, как по гальке, которой была посыпана подъездная дорожка, прошуршали автомобильные шины. Чтобы выяснить, в чем дело, она прибавила шагу и направилась к старому амбару, стоявшему чуть поодаль, метрах в пятнадцати.

Прямо за амбаром она наткнулась на него. Это был черный «Мустанг», которого она раньше никогда не видела. И никаких признаков водителя.

Одолеваемая недобрым предчувствием, Норма обошла вокруг машины и осторожно приложила руку к капоту, на котором был нарисован огромный страшный беркут.

Кому могла принадлежать столь аляповато разрисованная машина? И почему она оказалась возле ее дома?

Водитель, наверное, был где-то рядом. Может, затаился за амбаром и ждал, когда она подойдет поближе, чтобы напасть. Теперь людей грабили даже средь бела дня. А защищаться ей было нечем.

Возле двери стоял пес. Тощий, оцепенелый. Кто его хозяин? Владелец машины?

Осторожно ступая по сухим стеблям, Норма двинулась к ограде.

И тут из дома послышался крик Синди.

У Нормы сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она кинулась к крыльцу, едва не рухнув с разбегу на траву, а оттуда – прямиком в гостиную.

Синди лежала на ковре, вытянув руки вперед. Она кричала и смеялась. А он – Норма видела его только со спины – склонился над ней и потехи ради щекотал ее.

В панике Норма не сразу его признала. Эта голова – волосы, шея, уши, – что семнадцать лет назад показалась из ее чрева, будто принадлежала кому-то чужому – хищнику, который склонился над ее дочерью, собираясь избить ее, обесчестить и убить.

Томми. Ее родной сын.

Догадавшись, что она стоит у него за спиной, он выпрямился и подмигнул ей. Синди, улучив минуту, вскочила и, все так же смеясь, запрыгнула на диван.

– Вы оба так меня напугали! – сказала Норма, садясь за стол. – Тебе что, Томми, не надо было сегодня на работу? И чья это машина стоит там, у амбара?

– Ее одолжил мне на каникулы Дилан. А мистер Холмс дал мне сегодня выходной, потому что ему нужно было поехать проведать больную мать.

– Я позвоню ему и проверю – надеюсь, ты меня не обманываешь и прекрасно понимаешь, что хорошая работа на дороге не валяется.

– Да, мам. А Грэм дома?

– Нет, твой брат поехал в Эмпорию с девушкой, у которой в дороге сломалась машина.

Томми с задумчивым видом поднял валявшийся на полу журнал и неохотно принялся его листать. Последнее время он стал какой-то странный и почти все свободное время проводил на улице, занимаясь бог весть чем. Но мистер Холмс уверял, что работал Томми хорошо и покупатели от него в восторге. Это было самое главное, и тут уж упрекнуть сына Норма не могла. Впрочем, она не хотела тратить время на то, чтобы его разговорить, по крайней мере, сегодня.

Норма вздохнула и взяла с книжной полки «Поворот винта» Генри Джеймса.

Пристроившись на ступеньках крыльца, она стала искать то место в книге, на котором остановилась вчера.

Норма проглотила эту повесть еще девчонкой – и вот недавно нашла ее в картонной коробке на чердаке. Сейчас она читала совсем мало, но ей вдруг захотелось вновь погрузиться в атмосферу этой книги и ощутить легкий трепет, который охватывал ее, когда она, девчонка, совсем одна в комнате, поглощала страницу за страницей, догадываясь, что ее страх вызван не собственно словами, а скорее чувствами, которые они в ней пробуждали, хотя их смысл она до конца не понимала.

Но в этот раз она увидела в книге нечто большее, и невротические припадки героини, как ей показалось, вдруг проступили сквозь напечатанный текст со всей явственностью. Очевидно, это была не просто история о привидениях, как мог бы подумать подросток или глупец.

Возле ограды остановился грузовичок. Из него выбрались пестро разодетые мужчина с женщиной и стали рассматривать дом, намереваясь его сфотографировать. Норма невозмутимо сидела с книжкой в руке, не собираясь поднимать крик и прогонять незваных гостей. В этом году они повадились сюда целыми толпами: всем хотелось на дармовщинку пощекотать себе нервы, приблизившись к тому самому месту, где тридцать восемь лет назад Дэрил Грир убил собственных родителей, хотя дом Нормы уже не имел ничего общего с тем, который сгорел в ту небезызвестную летнюю ночь. Норма когда-то сама, не отрывая глаз от телевизора, следила за перипетиями жуткой истории, поражаясь, зачем иные матери пугали своих непослушных чад этим таинственным парнем, который сначала как сквозь землю провалился, а потом вдруг объявился в Сан-Франциско в обличии эдакого крестного отца наркомафии.

Любопытствующая парочка, заняв места в машине, умчалась в сторону города. Поскольку они не решились вторгнуться в личное пространство Нормы, ей нечего было им сказать, в отличие от того случая, когда, проснувшись после сиесты на диване в гостиной, она заметила, что за ней, прильнув лбом к окну, следит незнакомец, которого ей пришлось прогнать, пальнув пару раз из ружья в воздух.

Она устремила мысленный взор в будущее, стараясь представить, как в скором времени это место прославится тем, что именно здесь провела детство юная Синди Хьюитт, которая своей блистательной карьерой заставит рассеяться тени, все еще застилающие эти края, и докажет, что и на поле брани могут зацвести нежнейшие розы.





Хейли




Как только машина въехала во владения Нормы, Хейли почувствовала: что-то здесь не то, как будто каким-то непостижимым образом нарушилась гармония.

Однако это был тот же дом, та же земля, то же безоблачное небо.

Норма сидела на ступеньках крыльца, словно ждала их. Увидев, что они подъезжают, она приложила руку козырьком ко лбу, заслоняя глаза от солнца.

– Ну, что стряслось? – спросила она, сделав несколько шагов им навстречу.