Мастер печали
Часть 50 из 105 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Зачем же тогда везти ее сюда?
– Да затем, что это – редкость. Те, кому она нужна, знают ее цену – кроме разве что тебя, – и потому обычно мне удается выручить за нее с полгорсти золотых лучиков.
– Это и правда честная цена? – спросил Аннев, поглядывая по сторонам в поисках подходящего оружия.
– За четыре-то бутылки? – Крэг загоготал. – Как по мне, то вполне.
Аннев улыбнулся. Значит, он был прав и торговец действительно пытался его надуть. Муки совести немного утихли.
– Так, значит, – продолжил Крэг, – деньжата считать тебя Содар обучил?
Аннев кивнул.
– И торговаться, гляжу, тоже. А кто он такой? Лавочник? Или коневод?
Аннев рассмеялся:
– Не угадал!
– О, гляжу, я тебя здорово рассмешил, да? Хм. Тогда, может быть, Содар – священник, а ты – его помощник?
Аннев даже запнулся от неожиданности:
– Как… с чего ты так решил?
Крэг махнул головой, показывая на его тунику:
– Обычный народ носит яркую одежду. А в бежевом ходят либо церковники, либо бедняки. – Его взгляд задержался на единственной перчатке, да и то сшитой из лоскутов, однако мнения своего толстяк не изменил. – Сомневаюсь, что твой наставник прозябает в нищете, значит, он священник. Впрочем, может статься, ты работаешь на парней в красных пижамах – новичкам обычно запрещают одеваться в приличную одежду. – Он посмотрел на Аннева. – Теперь угадал?
Аннев, пораженный его проницательностью, что-то тихо промычал себе под нос. Он уже не был уверен, что поступил правильно, решив честно отвечать на все вопросы. Кто знает, вдруг этот хитрец догадается и о его замыслах? Некоторое время они молча катили тележку, и с каждым их шагом лес вокруг них становился гуще.
– Я помощник священника, – произнес наконец Аннев, нарушив затянувшуюся паузу. – То есть не совсем помощник. Так просто не объяснишь.
– Что ж, тогда не будем об этом, – с пониманием кивнул Крэг и вскинул перекладину повыше. – Позволь спросить тебя о другом. – Он на мгновение задумался. – А чем занимается «не совсем помощник священника»?
Аннев покосился на Крэгкарака – уж не идиот ли он?
«Да ты вообще меня слушал?»
Крэг поймал его взгляд и в ответ скорчил злодейскую гримасу.
И Аннев, неожиданно для себя самого, улыбнулся во весь рот. Торговец явно его проверял и по-прежнему держал ухо востро. Что ж, значит, еще не время. К тому же подходящего камня Аннев пока не приметил, а потому они продолжали тянуть тележку, все дальше углубляясь в Чащу.
Впереди показалась узкая тропинка, уходящая вправо от главной.
– Нам туда.
Они вместе стащили тележку на тропинку и поволокли дальше, утопая во влажном мхе и ломая низкорослые кустики. Тележка подпрыгивала на каждой кочке, издавая жалобный скрип, а кусты становились все выше и гуще. Вскоре тропка превратилась в едва заметную узенькую полосу, которая, змеясь, исчезала в гуще леса.
– Далеко еще? – не выдержал Крэг.
– Трудно сказать. Чаща любит пошутить. Я ходил этой тропой с дюжину раз, и каждый раз она немного другая.
– Это как?
– Иногда, чтобы добраться до тракта, хватает пары часов, а то и меньше. А временами идешь, идешь, а тропа все не кончается…
Путь им преградила очередная заросшая травой кочка, и Крэг, тяжело сопя, с новой силой навалился грудью на перекладину.
– Стало быть, дороги здесь меняются?
– Нет, – ответил Аннев. – Не в этом дело. Они скорее… становятся длиннее, хотя идешь ты так же быстро, как всегда. Дорога все та же, а идешь ты по ней дольше.
Крэг ничего не ответил, размышляя над его словами. А когда они добрались до места, где тропа делала резкий поворот, спросил:
– Ты сам здесь никогда не плутаешь?
– Да постоянно. Даже в северной части, где охочусь. Но со временем учишься понимать лес: как он дышит, как двигается. Запоминаешь расположение полян, пересечение главных троп. И тогда становится легче, но слишком легко не бывает никогда.
– Есть соображения, отчего он такой?
– Когда-то Чаща была частью Возгара. Может, его магия проникла и сюда… оттого-то тени и оживают.
– А ты, гляжу, немало знаешь.
– Достаточно, чтобы держаться подальше от темных мест.
– Это еще что за места?
– Деревья там стоят так плотно, что ветви их сплетаются в сплошную черную массу, сквозь которую не проникает солнечный свет. Там всегда царит непроницаемая темнота, но даже в ней есть какая-то жизнь. А когда глядишь в эту темноту со стороны, кажется, будто перед тобой омут черной воды.
– И ты, само собой, глядел? – предположил Крэг.
Аннев криво усмехнулся:
– Всего пару раз. Если я увижу такой омут, то обязательно должен о нем сообщить, но приближаться к нему мне нельзя. Они считаются опасными.
– Похоже, старшие много чего тебе говорят, да только ты все равно делаешь по-своему.
Аннев густо покраснел, но вовсе не от смущения, а от злости. Пропади он пропадом, этот Тосан вместе с его Академией.
– Да потому что некоторые правила попросту не имеют никакого смысла! – взорвался он. – Мастера и древние ходят куда захотят, а мы словно на привязи! Они все за нас решают: что носить, что есть и что делать, а если мы поступаем по-другому – нас наказывают! Они ведут себя так, будто лучше их никого нет, а весь мир – сборище воров и убийц, хотя сами они и есть самые настоящие воры и убийцы! А теперь еще… – Слова комом встали в горле.
– Что?
«Я должен тебя убить, потому что хочу стать одним из них».
От этой мысли Анневу стало дурно. Солнце скоро сядет, а он тащится по лесу с тележкой товаров, помогая торговцу, уши которого уже давно должны лежать в его кармане. С какой стати он вообще говорит с Крэгом?
– Ничего.
Аннев отвел взгляд.
Крэг кивнул: мне, мол, такое слышать не впервой.
– Всем нам иногда приходится подчиняться правилам, парень. Думаешь, за забором вашей деревеньки сплошь розами пахнет? Дерьмом там пахнет и падалью, вот что я тебе скажу. С востока надвигается какая-то жуть, а бордерлундские аристократишки только и делают, что грызутся промеж собой! А про Лукуру с Квири я и вовсе молчу! Песня даже такая есть, в кабаках частенько гремит: «Воры в Квири ходят в рясах, в Лукуре – в шелковых чулках». Слыхал?
Аннев молча помотал головой.
– А, ну да, где бы ты ее слыхал. Так я про что: пусть и не все правила тебе по душе, зато жизнь у тебя здесь отнюдь не плоха. С голоду ты не помираешь, от головорезов и прочей швали бегать не приходится. Может, не такое уж и зло – правила эти.
«Знай ты, что из-за правил этих скоро лишишься жизни, по-другому бы заговорил».
Аннев снова напомнил себе, для чего он здесь. Не для того, чтобы ублажить древних и снискать милости Тосана – нет. Он пришел сюда потому, что хочет стать аватаром, жениться на Маюн и познать огромный мир за пределами Шаенбалу. Он хочет получить свободу, а цена ее – жизнь Крэга.
– Чего такой смурной, парень? – спросил Крэг. – Вид у тебя, что у той горгульи.
Аннев покачал головой:
– Не важно. Все равно ничего уже не изменишь.
Они приближались к небольшой поляне с торчащими по краю сухими стеблями болиголова. Рядом бежал широкий ручей. У берегов острыми осколками вздыбился лед. Пора.
– Сделаем привал, – предложил Аннев. – Напьемся, наберем воды, и ты расскажешь мне о местах, где успел побывать. Меня всегда интересовало, что творится в большом мире.
«И если я тебя убью, то смогу увидеть все это собственными глазами».
– Слава богам! – пропыхтел Крэг. – Отдых мне не помешал бы…
Тут он заметил, что Аннев на что-то отвлекся. Крэг пошарил глазами по сторонам, и тут его взгляд остановился на поляне.
Взору торговца предстало нагромождение залитых кровью камней. В центре поляны были разбросаны бесформенные останки какого-то животного.
– Сениф!
Глава 35
– Волки? – спросил Аннев, во второй раз обойдя груду камней.
– Нет. – Крэг покачал головой. – Люди.
Он ткнул посохом, который вытащил из тележки, в следы, вдавленные в мягкую землю под покрытыми инеем стеблями. Рядом лежал лук со спущенной тетивой, который показался Анневу смутно знакомым.
– Да затем, что это – редкость. Те, кому она нужна, знают ее цену – кроме разве что тебя, – и потому обычно мне удается выручить за нее с полгорсти золотых лучиков.
– Это и правда честная цена? – спросил Аннев, поглядывая по сторонам в поисках подходящего оружия.
– За четыре-то бутылки? – Крэг загоготал. – Как по мне, то вполне.
Аннев улыбнулся. Значит, он был прав и торговец действительно пытался его надуть. Муки совести немного утихли.
– Так, значит, – продолжил Крэг, – деньжата считать тебя Содар обучил?
Аннев кивнул.
– И торговаться, гляжу, тоже. А кто он такой? Лавочник? Или коневод?
Аннев рассмеялся:
– Не угадал!
– О, гляжу, я тебя здорово рассмешил, да? Хм. Тогда, может быть, Содар – священник, а ты – его помощник?
Аннев даже запнулся от неожиданности:
– Как… с чего ты так решил?
Крэг махнул головой, показывая на его тунику:
– Обычный народ носит яркую одежду. А в бежевом ходят либо церковники, либо бедняки. – Его взгляд задержался на единственной перчатке, да и то сшитой из лоскутов, однако мнения своего толстяк не изменил. – Сомневаюсь, что твой наставник прозябает в нищете, значит, он священник. Впрочем, может статься, ты работаешь на парней в красных пижамах – новичкам обычно запрещают одеваться в приличную одежду. – Он посмотрел на Аннева. – Теперь угадал?
Аннев, пораженный его проницательностью, что-то тихо промычал себе под нос. Он уже не был уверен, что поступил правильно, решив честно отвечать на все вопросы. Кто знает, вдруг этот хитрец догадается и о его замыслах? Некоторое время они молча катили тележку, и с каждым их шагом лес вокруг них становился гуще.
– Я помощник священника, – произнес наконец Аннев, нарушив затянувшуюся паузу. – То есть не совсем помощник. Так просто не объяснишь.
– Что ж, тогда не будем об этом, – с пониманием кивнул Крэг и вскинул перекладину повыше. – Позволь спросить тебя о другом. – Он на мгновение задумался. – А чем занимается «не совсем помощник священника»?
Аннев покосился на Крэгкарака – уж не идиот ли он?
«Да ты вообще меня слушал?»
Крэг поймал его взгляд и в ответ скорчил злодейскую гримасу.
И Аннев, неожиданно для себя самого, улыбнулся во весь рот. Торговец явно его проверял и по-прежнему держал ухо востро. Что ж, значит, еще не время. К тому же подходящего камня Аннев пока не приметил, а потому они продолжали тянуть тележку, все дальше углубляясь в Чащу.
Впереди показалась узкая тропинка, уходящая вправо от главной.
– Нам туда.
Они вместе стащили тележку на тропинку и поволокли дальше, утопая во влажном мхе и ломая низкорослые кустики. Тележка подпрыгивала на каждой кочке, издавая жалобный скрип, а кусты становились все выше и гуще. Вскоре тропка превратилась в едва заметную узенькую полосу, которая, змеясь, исчезала в гуще леса.
– Далеко еще? – не выдержал Крэг.
– Трудно сказать. Чаща любит пошутить. Я ходил этой тропой с дюжину раз, и каждый раз она немного другая.
– Это как?
– Иногда, чтобы добраться до тракта, хватает пары часов, а то и меньше. А временами идешь, идешь, а тропа все не кончается…
Путь им преградила очередная заросшая травой кочка, и Крэг, тяжело сопя, с новой силой навалился грудью на перекладину.
– Стало быть, дороги здесь меняются?
– Нет, – ответил Аннев. – Не в этом дело. Они скорее… становятся длиннее, хотя идешь ты так же быстро, как всегда. Дорога все та же, а идешь ты по ней дольше.
Крэг ничего не ответил, размышляя над его словами. А когда они добрались до места, где тропа делала резкий поворот, спросил:
– Ты сам здесь никогда не плутаешь?
– Да постоянно. Даже в северной части, где охочусь. Но со временем учишься понимать лес: как он дышит, как двигается. Запоминаешь расположение полян, пересечение главных троп. И тогда становится легче, но слишком легко не бывает никогда.
– Есть соображения, отчего он такой?
– Когда-то Чаща была частью Возгара. Может, его магия проникла и сюда… оттого-то тени и оживают.
– А ты, гляжу, немало знаешь.
– Достаточно, чтобы держаться подальше от темных мест.
– Это еще что за места?
– Деревья там стоят так плотно, что ветви их сплетаются в сплошную черную массу, сквозь которую не проникает солнечный свет. Там всегда царит непроницаемая темнота, но даже в ней есть какая-то жизнь. А когда глядишь в эту темноту со стороны, кажется, будто перед тобой омут черной воды.
– И ты, само собой, глядел? – предположил Крэг.
Аннев криво усмехнулся:
– Всего пару раз. Если я увижу такой омут, то обязательно должен о нем сообщить, но приближаться к нему мне нельзя. Они считаются опасными.
– Похоже, старшие много чего тебе говорят, да только ты все равно делаешь по-своему.
Аннев густо покраснел, но вовсе не от смущения, а от злости. Пропади он пропадом, этот Тосан вместе с его Академией.
– Да потому что некоторые правила попросту не имеют никакого смысла! – взорвался он. – Мастера и древние ходят куда захотят, а мы словно на привязи! Они все за нас решают: что носить, что есть и что делать, а если мы поступаем по-другому – нас наказывают! Они ведут себя так, будто лучше их никого нет, а весь мир – сборище воров и убийц, хотя сами они и есть самые настоящие воры и убийцы! А теперь еще… – Слова комом встали в горле.
– Что?
«Я должен тебя убить, потому что хочу стать одним из них».
От этой мысли Анневу стало дурно. Солнце скоро сядет, а он тащится по лесу с тележкой товаров, помогая торговцу, уши которого уже давно должны лежать в его кармане. С какой стати он вообще говорит с Крэгом?
– Ничего.
Аннев отвел взгляд.
Крэг кивнул: мне, мол, такое слышать не впервой.
– Всем нам иногда приходится подчиняться правилам, парень. Думаешь, за забором вашей деревеньки сплошь розами пахнет? Дерьмом там пахнет и падалью, вот что я тебе скажу. С востока надвигается какая-то жуть, а бордерлундские аристократишки только и делают, что грызутся промеж собой! А про Лукуру с Квири я и вовсе молчу! Песня даже такая есть, в кабаках частенько гремит: «Воры в Квири ходят в рясах, в Лукуре – в шелковых чулках». Слыхал?
Аннев молча помотал головой.
– А, ну да, где бы ты ее слыхал. Так я про что: пусть и не все правила тебе по душе, зато жизнь у тебя здесь отнюдь не плоха. С голоду ты не помираешь, от головорезов и прочей швали бегать не приходится. Может, не такое уж и зло – правила эти.
«Знай ты, что из-за правил этих скоро лишишься жизни, по-другому бы заговорил».
Аннев снова напомнил себе, для чего он здесь. Не для того, чтобы ублажить древних и снискать милости Тосана – нет. Он пришел сюда потому, что хочет стать аватаром, жениться на Маюн и познать огромный мир за пределами Шаенбалу. Он хочет получить свободу, а цена ее – жизнь Крэга.
– Чего такой смурной, парень? – спросил Крэг. – Вид у тебя, что у той горгульи.
Аннев покачал головой:
– Не важно. Все равно ничего уже не изменишь.
Они приближались к небольшой поляне с торчащими по краю сухими стеблями болиголова. Рядом бежал широкий ручей. У берегов острыми осколками вздыбился лед. Пора.
– Сделаем привал, – предложил Аннев. – Напьемся, наберем воды, и ты расскажешь мне о местах, где успел побывать. Меня всегда интересовало, что творится в большом мире.
«И если я тебя убью, то смогу увидеть все это собственными глазами».
– Слава богам! – пропыхтел Крэг. – Отдых мне не помешал бы…
Тут он заметил, что Аннев на что-то отвлекся. Крэг пошарил глазами по сторонам, и тут его взгляд остановился на поляне.
Взору торговца предстало нагромождение залитых кровью камней. В центре поляны были разбросаны бесформенные останки какого-то животного.
– Сениф!
Глава 35
– Волки? – спросил Аннев, во второй раз обойдя груду камней.
– Нет. – Крэг покачал головой. – Люди.
Он ткнул посохом, который вытащил из тележки, в следы, вдавленные в мягкую землю под покрытыми инеем стеблями. Рядом лежал лук со спущенной тетивой, который показался Анневу смутно знакомым.