Мастер печали
Часть 3 из 105 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лана кивнула и закашлялась, харкая кровью.
– Но это не так, – продолжал Содар. – Ей лишь нужен провожатый.
Лана судорожно втянула ртом воздух и прохрипела:
– Кто же поведет ее назад в деревню? Она хотела спасти сына Кеоса!
– Поэтому я и оставляю ей жизнь. – Священник снова повернулся к Лане. – Но вот ты… Ты убила бы мальчика не задумываясь, как до этого убила Эген. – Содар покачал головой, и его длинная седая борода коснулась лица ребенка. – Если Кельга не найдет дорогу в деревню, значит бояться нечего. Если Одару будет угодно, ей даже удастся выбраться из Чащи до того, как звери ее учуют. Но ты – ты совсем другое дело. Если я сохраню тебе жизнь, и я, и младенец обречены.
Мир перед глазами Ланы начал размываться, и она часто заморгала, пытаясь сфокусировать зрение; изо рта струйкой потекла кровь. Мысли разбегались, тело стало как будто чужим.
– Я боялся, что придется тебя убить, – произнес священник. – Но Кельга сделала это за меня.
Он не сводил с нее спокойных серых глаз. Ей стало холодно. Она вдруг со всей ясностью осознала, что умрет здесь – и больше никогда не увидит мужа и дочь. Ее обмякшее тело запрокинулось назад, и шипы еще глубже впились в плоть, на сей раз не причинив никакой боли.
Часть 1
Век спустя после смерти Маяхлая Обманщика, в тридцать первый день третьего месяца, решено было богами и людьми отпраздновать изгнание зла из Лукватры. Кеос, видя, как радуются люди, готовящиеся к празднеству, сказал Люмее и Одару, что им троим следует спуститься к их детям и праздновать вместе с ними.
Но Одар, старейший и мудрейший из троих, рассудил, что людям вмешательство богов ни к чему и богам надлежит принести друг другу дары на следующий день. Так было положено начало Регалею, празднику обмена дарами.
Когда оставалось два дня до празднества, Кеос, пребывая в глубоком раздумье, пришел к Одару. Тот, видя, как печален младший брат, спросил, что его гложет.
И ответил Кеос:
– Я не знаю, чем порадовать нашу сестру. Какой дар достоин той, что держит в своих ладонях солнце? Все на свете нуждается в ее благосклонности, она же ни в чем не имеет нужды.
И сказал ему на это Одар:
– Разве не радуется мать, глядя на детей своих? Одарим же ее тем, что она разделит с поклоняющимися ей.
Кеос счел мудрыми слова брата и спросил:
– Готов ли у тебя дар для нашей сестры?
И Одар ответил:
– Нет, ведь я не владею никаким ремеслом, чтобы его создать. Но должно быть, это суждено тебе, ведь ты искусен во всех ремеслах. Я задумал подарить Люмее глиняную флейту, ведь и она, и чада ее любят петь и танцевать.
И от слов этих преисполнился Кеос радостью, ведь то была истина: он действительно обладал благословенным умением придавать форму каждой вещи, и называлось оно т’расанг. Подвластны были ему глина и камень, дерево и железо, кость и кровь. Так Кеос с Одаром решили совместно одарить сестру свою Люмею.
Но вернулся Кеос, бог т’расанга, в свою кузницу в Тор-Куме, и овладело им сомнение: слишком груба, по его разумению, была глина и не годилась для прекрасной флейты. И потому вместо глины взял он чистейшее золото, добытое из самых глубоких жил, и выковал из него флейту для Люмеи.
Увидел Одар, что брат его ослушался, но не стал гневаться и благословил золотую флейту.
За день до празднества пришла к Кеосу Люмея и спросила его, какой дар преподнести брату их Одару. И Кеос, помня мудрую речь Одара, спросил сестру:
– Разве не радуется отец, глядя на детей своих? Одарим же его тем, что он счастлив будет разделить с поклоняющимися ему.
И спросила Люмея:
– Какой же дар преподнести нам нашему брату? Ведь на свете нет его мудрее, и дети его во веки веков обласканы его милостью.
И ответил ей на это Кеос:
– Долго ходил я среди наших детей, многое видел из сотворенного ими и детьми Одара. И нашел я дар, достойный нашего брата: посох, что передается старейшему в знак его мудрости и королю – в знак его власти.
И Люмея согласилась с братом:
– Одарим же Одара посохом, ибо разве бог не король среди своего народа? И разве не мудрейший он из всех? И дети его будут также владеть этим посохом и будут знать, что Одар к ним милостив.
Так Люмея с Кеосом решили создать посох для Одара.
Люмея пожелала, чтобы посох был сделан из дерева, ибо милы ей были леса Лукватры с цветущими вишнями и могучими дубами, а дети ее любили танцевать на лесных полянах. Но пришел Кеос в свою кузницу – и вновь овладели им сомнения и страхи: а ну как рассердится Одар, когда увидит, что дар Люмеи из золота, а его – из дерева? И потому вместо дерева взял он чистейшее серебро, добытое из самых глубоких жил Лукватры, и выковал из него посох.
Увидела Люмея, что брат ослушался ее, но не стала гневаться и благословила серебряный посох.
И вот настал день, когда боги должны были обменяться дарами.
Решили они, что первой получит свой дар Люмея. Выступили вперед Кеос с Одаром и подарили сестре своей золотую флейту. Когда увидела богиня прекрасный инструмент и почувствовала силу братьев в нем, слезы радости хлынули из глаз ее. Тогда поднесла она флейту к губам и заиграла мелодию столь чарующую, какой еще не слышала земля. С радостью, страстью и любовью ко всему сущему играла Люмея, вкладывая душу и сердце во флейту. И, наполнившись дивным светом – люменом, засияла флейта в ее руках, и все, кто услышал мелодию, навсегда остались очарованы ею.
Но вот замолчала флейта, и Люмея поблагодарила братьев за чудный дар, что преподнесли они ей и ее детям.
Пришел черед Одара получить свой дар. Увидел он серебряный посох, приготовленный для него Кеосом и Люмеей, и преисполнился смирения пред величием дара. Принял он посох из рук брата и сестры, ощутил силу, заключенную в нем, и остался доволен.
– В посохе моем чувствую я силу Кеоса и любовь Люмеи, так пусть же будет в нем и моя добродетель.
Сказав так, поднял Одар посох и призвал силу кваир – саму душу воздуха, воды и льда. И когда свершил то, что задумал, серебряный посох засиял сильнее, чем чистейшее серебро, из которого Кеос его выковал.
И сказал тогда Одар брату и сестре:
– Посох сей я дарую детям своим, чтобы помнили они о мудрости и справедливости. Пусть знают, что милость Одара не покинет их.
Кеос и Люмея остались довольны.
Пришел черед Кеоса получить свой дар. С великой заботой положил Одар посох на землю и снова сел рядом с сестрой. Люмея же встала перед братьями, разомкнула уста, и полилась из них песнь. Говорят, никогда еще на земле не слышали песни столь прекрасной, и не способен язык человеческий произнести слова, что пела Люмея Кеосу, как и никому из людей вовек не испытать того счастья, что полнилось в душе от песни Люмеи.
Вот прекратилась песнь, и Люмея взглянула на Кеоса, ожидая его одобрения. Но брат ее словно окаменел, и не было на его лице ни радости, ни жизни, ни любви. Печален и хмур сидел Кеос, не желая верить, что это и есть дар для него. Разгневанный, обратился он к брату и сестре:
– И это все, что вы приготовили для меня?
И ответила Люмея:
– Это наш дар тебе.
И Кеос впал в ярость и сказал:
– Не жалея сил, трудился я над дарами для вас, брат и сестра. Я вгрызался в самые недра земли, чтобы добыть бесценные металлы, и в поте лица работал в кузнице своей, чтобы вы остались довольны. А взамен вы одарили меня лишь песней?
Тогда выступил вперед Одар и молвил:
– Нет, брат, это не простая песня. Я долго трудился над ней, и каждое слово в ней – священное слово силы; и твоя сестра трудилась над ней, и потому мелодия оживляет сердце и просветляет разум. Это и есть наш дар тебе, и по ценности своей не сравнится он ни с золотом, ни с серебром.
Но Кеос, охваченный гневом, покинул место веселья и отстранился от брата и сестры. С тех пор и говорят: остерегайся даров, ибо они приносят несчастье.
О первом Регалее. Из Книги Одара
Возвратившись в кузницу в Тор-Куме, Кеос предался скорби и не находил себе утешения. Тогда спустился он к самому ядру Лукватры, в жажде найти металл, что ценнее самого золота. И в недрах гор, в глубочайших безднах нашел Кеос остатки от руды аклумеры – элемента, из которого был сотворен мир. Он был и огнем, и льдом, и водой, и металлом, и трое старших богов возникли из него, и из него сотворили они Лукватру.
И принес Кеос аклумеру в свою кузницу, и выковал себе орудие, которое желал больше всего на свете, – молот, ибо величайшую радость испытывал бог при творении вещей – т’расанге. И дал он молоту имя – Длань Кеоса, ибо вложил в него свою огромную силу.
Много веков миновало с первого Регалея, и не видели народы Лукватры от богов ничего, кроме милости. Но дариты и илюмиты, а с ними и терранцы возгордились собою, и каждый стал возносить свой народ выше остальных, и не стало среди людей согласия. Начали они возводить королевства и выбирать королей, и так начался второй век, называемый Веком королей.
Увидев это, Одар и Люмея спустились к своим детям и принялись наставлять их, призывая к скромности и миролюбию. И каждый отныне получал милости богов по заслугам его. И многие илюмиты и дариты получили флейту Люмеи и посох Одара и стали называться «далта», что значит «младшие боги», ибо владели предметами богов и были наделены божественной силой.
Терранцы же на протяжении долгих веков не получали от своего бога наставлений, ибо Кеос по-прежнему был охвачен гневом. И люди стали воинственны, свирепы и склонны к похоти. Не мирные орудия ковали они, но оружие и броню, и украшали себя прекрасными одеяниями и драгоценностями. И когда наконец Кеос покинул Тор-Куму и взглянул на труды своих детей, то вовсе не рассердился, а возликовал. И стал он благословлять тех, кто был наделен силой и красотой, одаривая милостью бесстрашных в бою и пылающих страстью.
Миновало много лет; да, шесть веков кануло со дня первого Регалея и семь веков – с того дня, когда из Лукватры был изгнан Маяхлай, воплощение первозданного хаоса.
Падение Кеоса. Из Книги Одара
Глава 1
– Аннев! Пора вставать.
Аннев сонно перевернулся на другой бок, но тут же получил ощутимый тычок под ребра.
– Ох, больно же!
– Подымайся, – грозно прошипел Содар и снова ткнул мальчишку концом посоха. – На учебу опоздаешь.
Аннев вылез из-под горы одеял.
– Но это не так, – продолжал Содар. – Ей лишь нужен провожатый.
Лана судорожно втянула ртом воздух и прохрипела:
– Кто же поведет ее назад в деревню? Она хотела спасти сына Кеоса!
– Поэтому я и оставляю ей жизнь. – Священник снова повернулся к Лане. – Но вот ты… Ты убила бы мальчика не задумываясь, как до этого убила Эген. – Содар покачал головой, и его длинная седая борода коснулась лица ребенка. – Если Кельга не найдет дорогу в деревню, значит бояться нечего. Если Одару будет угодно, ей даже удастся выбраться из Чащи до того, как звери ее учуют. Но ты – ты совсем другое дело. Если я сохраню тебе жизнь, и я, и младенец обречены.
Мир перед глазами Ланы начал размываться, и она часто заморгала, пытаясь сфокусировать зрение; изо рта струйкой потекла кровь. Мысли разбегались, тело стало как будто чужим.
– Я боялся, что придется тебя убить, – произнес священник. – Но Кельга сделала это за меня.
Он не сводил с нее спокойных серых глаз. Ей стало холодно. Она вдруг со всей ясностью осознала, что умрет здесь – и больше никогда не увидит мужа и дочь. Ее обмякшее тело запрокинулось назад, и шипы еще глубже впились в плоть, на сей раз не причинив никакой боли.
Часть 1
Век спустя после смерти Маяхлая Обманщика, в тридцать первый день третьего месяца, решено было богами и людьми отпраздновать изгнание зла из Лукватры. Кеос, видя, как радуются люди, готовящиеся к празднеству, сказал Люмее и Одару, что им троим следует спуститься к их детям и праздновать вместе с ними.
Но Одар, старейший и мудрейший из троих, рассудил, что людям вмешательство богов ни к чему и богам надлежит принести друг другу дары на следующий день. Так было положено начало Регалею, празднику обмена дарами.
Когда оставалось два дня до празднества, Кеос, пребывая в глубоком раздумье, пришел к Одару. Тот, видя, как печален младший брат, спросил, что его гложет.
И ответил Кеос:
– Я не знаю, чем порадовать нашу сестру. Какой дар достоин той, что держит в своих ладонях солнце? Все на свете нуждается в ее благосклонности, она же ни в чем не имеет нужды.
И сказал ему на это Одар:
– Разве не радуется мать, глядя на детей своих? Одарим же ее тем, что она разделит с поклоняющимися ей.
Кеос счел мудрыми слова брата и спросил:
– Готов ли у тебя дар для нашей сестры?
И Одар ответил:
– Нет, ведь я не владею никаким ремеслом, чтобы его создать. Но должно быть, это суждено тебе, ведь ты искусен во всех ремеслах. Я задумал подарить Люмее глиняную флейту, ведь и она, и чада ее любят петь и танцевать.
И от слов этих преисполнился Кеос радостью, ведь то была истина: он действительно обладал благословенным умением придавать форму каждой вещи, и называлось оно т’расанг. Подвластны были ему глина и камень, дерево и железо, кость и кровь. Так Кеос с Одаром решили совместно одарить сестру свою Люмею.
Но вернулся Кеос, бог т’расанга, в свою кузницу в Тор-Куме, и овладело им сомнение: слишком груба, по его разумению, была глина и не годилась для прекрасной флейты. И потому вместо глины взял он чистейшее золото, добытое из самых глубоких жил, и выковал из него флейту для Люмеи.
Увидел Одар, что брат его ослушался, но не стал гневаться и благословил золотую флейту.
За день до празднества пришла к Кеосу Люмея и спросила его, какой дар преподнести брату их Одару. И Кеос, помня мудрую речь Одара, спросил сестру:
– Разве не радуется отец, глядя на детей своих? Одарим же его тем, что он счастлив будет разделить с поклоняющимися ему.
И спросила Люмея:
– Какой же дар преподнести нам нашему брату? Ведь на свете нет его мудрее, и дети его во веки веков обласканы его милостью.
И ответил ей на это Кеос:
– Долго ходил я среди наших детей, многое видел из сотворенного ими и детьми Одара. И нашел я дар, достойный нашего брата: посох, что передается старейшему в знак его мудрости и королю – в знак его власти.
И Люмея согласилась с братом:
– Одарим же Одара посохом, ибо разве бог не король среди своего народа? И разве не мудрейший он из всех? И дети его будут также владеть этим посохом и будут знать, что Одар к ним милостив.
Так Люмея с Кеосом решили создать посох для Одара.
Люмея пожелала, чтобы посох был сделан из дерева, ибо милы ей были леса Лукватры с цветущими вишнями и могучими дубами, а дети ее любили танцевать на лесных полянах. Но пришел Кеос в свою кузницу – и вновь овладели им сомнения и страхи: а ну как рассердится Одар, когда увидит, что дар Люмеи из золота, а его – из дерева? И потому вместо дерева взял он чистейшее серебро, добытое из самых глубоких жил Лукватры, и выковал из него посох.
Увидела Люмея, что брат ослушался ее, но не стала гневаться и благословила серебряный посох.
И вот настал день, когда боги должны были обменяться дарами.
Решили они, что первой получит свой дар Люмея. Выступили вперед Кеос с Одаром и подарили сестре своей золотую флейту. Когда увидела богиня прекрасный инструмент и почувствовала силу братьев в нем, слезы радости хлынули из глаз ее. Тогда поднесла она флейту к губам и заиграла мелодию столь чарующую, какой еще не слышала земля. С радостью, страстью и любовью ко всему сущему играла Люмея, вкладывая душу и сердце во флейту. И, наполнившись дивным светом – люменом, засияла флейта в ее руках, и все, кто услышал мелодию, навсегда остались очарованы ею.
Но вот замолчала флейта, и Люмея поблагодарила братьев за чудный дар, что преподнесли они ей и ее детям.
Пришел черед Одара получить свой дар. Увидел он серебряный посох, приготовленный для него Кеосом и Люмеей, и преисполнился смирения пред величием дара. Принял он посох из рук брата и сестры, ощутил силу, заключенную в нем, и остался доволен.
– В посохе моем чувствую я силу Кеоса и любовь Люмеи, так пусть же будет в нем и моя добродетель.
Сказав так, поднял Одар посох и призвал силу кваир – саму душу воздуха, воды и льда. И когда свершил то, что задумал, серебряный посох засиял сильнее, чем чистейшее серебро, из которого Кеос его выковал.
И сказал тогда Одар брату и сестре:
– Посох сей я дарую детям своим, чтобы помнили они о мудрости и справедливости. Пусть знают, что милость Одара не покинет их.
Кеос и Люмея остались довольны.
Пришел черед Кеоса получить свой дар. С великой заботой положил Одар посох на землю и снова сел рядом с сестрой. Люмея же встала перед братьями, разомкнула уста, и полилась из них песнь. Говорят, никогда еще на земле не слышали песни столь прекрасной, и не способен язык человеческий произнести слова, что пела Люмея Кеосу, как и никому из людей вовек не испытать того счастья, что полнилось в душе от песни Люмеи.
Вот прекратилась песнь, и Люмея взглянула на Кеоса, ожидая его одобрения. Но брат ее словно окаменел, и не было на его лице ни радости, ни жизни, ни любви. Печален и хмур сидел Кеос, не желая верить, что это и есть дар для него. Разгневанный, обратился он к брату и сестре:
– И это все, что вы приготовили для меня?
И ответила Люмея:
– Это наш дар тебе.
И Кеос впал в ярость и сказал:
– Не жалея сил, трудился я над дарами для вас, брат и сестра. Я вгрызался в самые недра земли, чтобы добыть бесценные металлы, и в поте лица работал в кузнице своей, чтобы вы остались довольны. А взамен вы одарили меня лишь песней?
Тогда выступил вперед Одар и молвил:
– Нет, брат, это не простая песня. Я долго трудился над ней, и каждое слово в ней – священное слово силы; и твоя сестра трудилась над ней, и потому мелодия оживляет сердце и просветляет разум. Это и есть наш дар тебе, и по ценности своей не сравнится он ни с золотом, ни с серебром.
Но Кеос, охваченный гневом, покинул место веселья и отстранился от брата и сестры. С тех пор и говорят: остерегайся даров, ибо они приносят несчастье.
О первом Регалее. Из Книги Одара
Возвратившись в кузницу в Тор-Куме, Кеос предался скорби и не находил себе утешения. Тогда спустился он к самому ядру Лукватры, в жажде найти металл, что ценнее самого золота. И в недрах гор, в глубочайших безднах нашел Кеос остатки от руды аклумеры – элемента, из которого был сотворен мир. Он был и огнем, и льдом, и водой, и металлом, и трое старших богов возникли из него, и из него сотворили они Лукватру.
И принес Кеос аклумеру в свою кузницу, и выковал себе орудие, которое желал больше всего на свете, – молот, ибо величайшую радость испытывал бог при творении вещей – т’расанге. И дал он молоту имя – Длань Кеоса, ибо вложил в него свою огромную силу.
Много веков миновало с первого Регалея, и не видели народы Лукватры от богов ничего, кроме милости. Но дариты и илюмиты, а с ними и терранцы возгордились собою, и каждый стал возносить свой народ выше остальных, и не стало среди людей согласия. Начали они возводить королевства и выбирать королей, и так начался второй век, называемый Веком королей.
Увидев это, Одар и Люмея спустились к своим детям и принялись наставлять их, призывая к скромности и миролюбию. И каждый отныне получал милости богов по заслугам его. И многие илюмиты и дариты получили флейту Люмеи и посох Одара и стали называться «далта», что значит «младшие боги», ибо владели предметами богов и были наделены божественной силой.
Терранцы же на протяжении долгих веков не получали от своего бога наставлений, ибо Кеос по-прежнему был охвачен гневом. И люди стали воинственны, свирепы и склонны к похоти. Не мирные орудия ковали они, но оружие и броню, и украшали себя прекрасными одеяниями и драгоценностями. И когда наконец Кеос покинул Тор-Куму и взглянул на труды своих детей, то вовсе не рассердился, а возликовал. И стал он благословлять тех, кто был наделен силой и красотой, одаривая милостью бесстрашных в бою и пылающих страстью.
Миновало много лет; да, шесть веков кануло со дня первого Регалея и семь веков – с того дня, когда из Лукватры был изгнан Маяхлай, воплощение первозданного хаоса.
Падение Кеоса. Из Книги Одара
Глава 1
– Аннев! Пора вставать.
Аннев сонно перевернулся на другой бок, но тут же получил ощутимый тычок под ребра.
– Ох, больно же!
– Подымайся, – грозно прошипел Содар и снова ткнул мальчишку концом посоха. – На учебу опоздаешь.
Аннев вылез из-под горы одеял.