Маска для канцлера
Часть 45 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, в комнате было пусто, – кивнул Адриас.
– И что это доказывает? – спросил я. – Да, один раз я у нее был, принцесса сама просила об этом. И у меня есть основания полагать, что ее просьба – всего лишь ловушка, потому что за дверью комнаты меня ждала засада.
И об этом Лесса тоже рассказала. Легко попалась, но откуда ей было знать?
– Ловушка? – подскочил Шаймих. – Говорите, что моя сестра хотела вас убить?
– Заметьте, не я это произнес, – ответил спокойно. – И ничего такого вообще не говорил. Господин Адриас, раз вы охраняли принцессу Шейлу, участвовали ли вы в задержании тех, кто напал на меня?
– Да, участвовал, – кивнул воин. – Но они все погибли до того, как мы сумели их схватить.
– Где находилась засада?
– У самой двери.
– Но раз там были заговорщики, значит, вас там не было?
– Да, – признал Адриас. – Меня позвала служанка к начальнику караула.
– Еще больше походит на ловушку, не находите?
– Вы правы, – вместо судей согласился Адриас.
– Вопросов больше нет, – сказал я.
Шаймих злился. Он сжимал и разжимал кулаки в бессильной злобе, а я пытался предугадать следующий ход затрийцев. Если они желали доказать, что я обесчестил Шейлу, – этого не докажешь, Шейлы-то нет. Все остальное – слухи и домыслы. И ее гибели никто видеть не мог.
– Ваше величество, – Шаймих поднялся на ноги и повернулся к Вендену, – речь идет о моей сестре. Я прошу применить воззвание.
Что? Он согласен потревожить дух умершей? Но все знают, что в таком случае дух Шейлы может попасться кому-то из магов-падальщиков. Была и такая категория в Виардани. Они плели сети для душ, которые не нашли покоя либо вернулись на зов, и заставляли служить себе.
– У нас нет причин отказать вам, ваше высочество, – склонил голову Венден.
А ведь Шейлу поглотила Тьма. Сможет ли Шаймих призвать ее дух? Если сможет, мне конец, потому что для Шейлы ее убил именно я.
– Тогда позвольте мне также высказать просьбу, ваше величество, – обратился я к королю. – Если дух ее высочества откликнется на призыв, пусть ответит не только, кто ее убил, но и почему.
– Ваша просьба принята, канцлер Лауэр, – ответил Венден, а Шаймих чуть не побелел. Не ожидал?
Я следил, как затрийцы наносят на пол зала суда белые руны призыва. Хотя тут бы больше подошли черные, потому что сама магия работы с умершими была черной как ночь. Принц Шаймих надрезал руку. Четверо свидетелей заняли места по четырем сторонам света. Одним из них решил быть Венден. Шаймих закачался из стороны в сторону, протяжно читая заклинание. Круг вспыхнул, а когда сияние погасло, я понял – Шейла все-таки пришла. Ее облик был черным, будто сожженным дотла. Шаймих отшатнулся.
– Сестра моя, ты ли это? – спросил он.
– Я, – чуть слышно ответила Шейла.
– Сестра, прошу, назови мне имя твоего убийцы.
– Эдмонд Лауэр, – тихий шелест, и Шаймих торжествующе взглянул на меня.
– Причина? – рыкнул я.
– По какой причине он тебя убил? – все-таки спросил Шаймих.
– Потому что я хотела его…
И дух исчез. Я слишком поздно заметил, как один из затрийцев будто случайно задел нарисованную руну. Но кто теперь будет слушать меня? Шейла не сказала главного – хотела убить.
– Ваше величество, вы сами все слышали, – сказал Шаймих королю.
Венден стиснул кулаки. Ему, как и мне, нечего было сказать.
– Канцлер, готовы ли вы признать свою вину? – спросил главный судья.
– Нет. Я невиновен. И готов это доказать под любым заклинанием правды.
– В этом нет необходимости, – ответил тот. – Мы услышали все, что должны были. Ваше величество, позволите удалиться для вынесения приговора?
– Позволяю, – холодно ответил Венден и посмотрел на меня. Да, больше он ничем не мог мне помочь. Мертвые не лгут. Шейла назвала имя убийцы. Даже если я сейчас расскажу о покушении, мне никто не поверит. Все эти люди жаждут одного – избавиться от меня.
Потянулись мучительные минуты ожидания. Я сидел ровно, не позволяя себе опустить голову. Пусть знают, что мне плевать на любое их решение. Я сделал все, что мог. Но внутри все равно было трудно сдержать предательскую дрожь. Поэтому, когда судьи появились снова, я испытал почти что облегчение.
– Мы приняли решение, – заговорил главный судья Лафери, – и готовы его огласить. Властью, данной нам правосудием, мы признаем господина Эдмонда Фердинанда Лауэра виновным в убийстве принцессы Затрии Шейлы. Учитывая тяжесть совершенного преступления и просьбу, с которой к нам обратились представители Затрии, суд вынес приговор. Приговорить канцлера Виардани Эдмонда Фердинанда Лауэра к казни семи ступеней Эдры. Приговор привести в исполнение немедленно.
Казни семи ступеней Эдры? За что? К ней приговаривали только тех, кто виновен в массовых смертях, но никак не за гибель одного человека, пусть даже и затрийской принцессы. Венден, ну же! Если и умирать, то только не так.
– Я вас услышал, – раздался голос короля. – Да будет так.
Нет! Меня тут же подхватили под руки и повели прочь из зала заседаний. Казнь семи ступеней Эдры предполагала, что моя смерть не будет мгновенной. Она продлится ровно семь дней. И на седьмой мне позволят умереть. Вот только к тому моменту я уже буду умолять о смерти, сколько бы силы духа у меня не было. Потому что приговоренного ломали и магически, и морально, и физически. Завтра будет только первая ступень – оглашение приговора народу, плеть, позорный столб. А вот потом…
Я на мгновение закрыл глаза. Богиня, если ты меня слышишь, дай умереть раньше.
Глава 33
Казнь
Эдмонд
На этот раз не было королевского дворца и привычной комнаты. Была камера в подземной части городской тюрьмы, где держали самых опасных преступников. Меня толкнули внутрь – конечно, можно не церемониться. Через семь дней я избавлю Виардани от своего присутствия. Наручники не сняли. Только лязгнула, закрываясь, дверь, и скрипнул засов. Вот и все.
Я привалился спиной к запертой двери и осмотрелся. Под потолком сияла тусклая лучина светильника. Она едва разгоняла мрак, но для меня это было лучше, чем яркий свет. Вместо кровати – охапка соломы. Дыра в полу вместо удобств. Как мило. Да, Тьма?
Но из-за символов на наручниках Тьма не отвечала. Возможно, сумей я снять маску, она бы стала сильнее и откликнулась на зов, но и этого я сделать не мог. Попытался пошевелить пальцами – браслеты впились в запястья, чтобы случайно не стащил. Как высоко меня ценят. Как боятся, что убегу.
Поежился от холода. Даже темная магия не спасала от промозглой сырости подземелья. Пахло плесенью. Я сел на солому и прикрыл глаза. Ничего, скоро станет все равно. Сколько я продержусь? На какой ступени сломаюсь? На мгновение стало жутко, но я приказал страху заткнуться. Они не получат моего ужаса. Не получат ничего. Умереть? Умру. Давно бы умер, если бы не Тьма. Но и умирать надо достойно.
Закрыл глаза. Поспать бы, завтра будет уже не до того. Но я выспался там, во дворце, пальцы начинали неметь, да и сырая солома не способствовала сну. Решили унизить напоследок? Не получится. Что ж, итог такой, как я и ожидал. И Венден не вмешался. Мне до последнего хотелось верить, что все его последние поступки продиктованы то ли блажью, то ли возросшим желанием власти. Оказалось, что нет. Он хотел избавиться от меня – и избавился. Все его поведение – лишь игра на публику. Устал находиться в тени? Что ж, ваше величество, ваше время пришло. Оставалось надеяться, что Виардани не канет в бездну по прихоти короля.
Хуже всего было то, что я не знал, который час. Ожидание давило, будто каменная плита. Я смотрел в пустоту, пытаясь призвать хотя бы отголоски магии, но Тьма молчала. Не думал, что мне будет ее не хватать.
Наверное, было за полночь, когда удалось ненадолго погрузиться в зыбкую дрему. И я снова видел Лессу – на каком-то постоялом дворе. Интересно, почему? Она должна быть в Аури. А если… если она узнала о моем аресте и едет обратно? Нет, нельзя. Венден избавится и от нее, как от возможного свидетеля, который мог бы доказать мою невиновность. А королю нужна была моя гибель. Я больше в этом не сомневался. Видимо, Венден вел свою игру с Затрией, загонял в какие-то рамки. А я в этот момент был слишком далеко, чтобы разгадать его игру. Но и сейчас многое казалось мне нелогичным, неправильным, будто не хватало какой-то части головоломки.
Зато эти мысли прекрасно занимали голову, не давая думать о том, что меня ждет. И раз сон растаял, можно было и подумать. Когда в коридоре раздались шаги, я сразу понял, что идут за мной – больше не за кем. Что ж, любые испытания надо принимать с высоко поднятой головой. Поэтому, когда открылась дверь, я стоял и смотрел на вошедших тюремщиков спокойно, без страха. Глупо бояться неизбежного.
– Идите за нами, – скомандовал незнакомый мужчина. Это еще кто? Впрочем, я не мог похвастаться тем, что в лицо знаю всех тюремщиков и стражников Адиаполя. Поэтому молча повиновался. Сопровождали меня трое. В двух других несложно было угадать магов. Наверняка только и ждут, чтобы сделал неверный шаг. Мы поднялись по лестнице. Наверху меня ждали. Десять человек – прекрасный эскорт для бывшего канцлера, чтобы отвести на казнь. Место, где совершались казни, находилось совсем рядом. Надо было лишь пересечь площадь. Но видимо, я перестарался, нагоняя страх на жителей Виардани, поэтому меня боялись не то что охранять, но даже выпустить из виду. Наверное, поэтому и не предложили сменить одежду на традиционное рубище приговоренного. Боятся. Боятся, что, если хоть на минуту снять наручники, я превращу их в пепел. Что ж, не зря. Вряд ли Тьма довольна, что ее ограничили в правах на мое тело.
Я улыбнулся своим мыслям. Охранник, шедший рядом со мной, украдкой сделал знак, отвращающий беду. И к маске моей тоже прикоснуться не решились. Либо Венден дал распоряжения, чтобы не трогали. Хотя перед лицом приговора я предпочел бы находиться без нее.
У дверей тюрьмы ждала повозка.
– Поднимитесь наверх и опуститесь на колени, – напутствовал один из стражников. Видимо, главный на сегодня.
На колени? Ни за что! Я забрался в повозку – со скованными руками это было не так просто, но справился, что уже хорошо. Только вместо того, чтобы опуститься на колени, выпрямился в полный рост.
– Ваша светлость… – начал было стражник.
– Не тратьте время, – ответил я. – Вы все равно своего не добьетесь.
Он понял меня правильно, потому что охрана выстроилась вокруг повозки и лязгнули засовы тюремных ворот. Крики толпы стихли, будто кто-то наложил на площадь заклинание тишины. Слышался только скрип колес повозки, фырканье лошадей и поступь моего караула. Я смотрел перед собой, не опуская головы. Меня можно убить, но растоптать – не позволю. Люди таращились на меня. Даже сейчас они боялись пошевелиться, чтобы не привлечь моего внимания. Хорошая работа, Тьма. Надеюсь, ты меня слышишь.
Наконец впереди замаячил эшафот. У позорного столба уже ожидали палач и судья. По спине пробежал холодок. Чуть повернул голову – конечно, затрийцы тоже здесь. Особо высокочтимые гости наблюдали за казнью с многочисленных балкончиков, которые позволяли дать полный обзор того, что происходит на эшафоте. Мне тоже приходилось на них бывать. Увы, казни в Виардани – не такая редкость, но за последнюю пару лет их количество уменьшилось. Меня боялись больше смерти, поэтому трижды думали, прежде чем совершить преступление. То-то теперь всем будет радость.
Повозка остановилась. В такой же звенящей тишине я поднялся на эшафот.
– Эдмонд Фердинанд Лауэр, – судья развернул свиток и зачитал так, чтобы было слышно в каждом углу площади, – признан виновным в убийстве принцессы Шейлы Затрийской, невесты его величества Вендена Первого, и приговорен судом к казни семи ступеней Эдры. Господин Лауэр, признаете ли вы решение суда справедливым?
– Нет, – четко ответил я, хоть и знал, что это способ смягчить наказание.
– Это ваше право. Первая ступень Эдры – тридцать ударов плетью и двенадцать часов у позорного столба. Приступайте.
Палач медлил. Он смотрел на меня так, будто это его приговорили к казни.
– Приступайте, – сказал ему. – Не заставляйте людей ждать.
Палач едва заметно сглотнул. Я не сопротивлялся, когда с меня сдернули рубашку. Руки закрепили над головой, чтобы не вырывался. Можно подумать, что буду. Не позволю устроить из моего позора представление. И все-таки, когда плеть первый раз обожгла спину, закусил губу. Палач примеривался. Бичевание было тем еще искусством. Толпа ждала. Я молчал. Второй удар. По толпе будто пролетел вздох. Третий. Эдак пока палач дойдет до тридцатого, пройдет целый час. Но он не торопился, а мне уже некуда было спешить, разве что к позорному столбу. Впрочем, столб – не человек, подождет. Четвертый. Во рту появился привкус крови из прокушенной губы. Нет, все-таки хорошо, что оставили маску. Так не видно моего лица. Пятый.
С неба полил дождь. Он обрушился на площадь стеной, но никто не расходился. Я видел, как катятся капли по одежде горожан, как торопливо прячутся те, кому не повезло занять балкончик с навесом. Шестой. Боль нарастала. Я все еще молчал. Холодно. Дождь только усиливал холод. Седьмой. Не опускать головы, не показывать боли и страха. Не для них и не сейчас. Восьмой. Какая изощренная пытка… Девятый.
Десятый удар все-таки сорвал стон с губ. Я на мгновение зажмурился, чтобы перевести дух, и пожелал затрийцам издохнуть от моей тьмы. Неважно, до того, как меня убьют, или после. Представляя, как она их пожрет, едва не сбился со счета. Какой это удар? Одиннадцатый? Толпа продолжала молчать. Слышался только свист плети. Какой-то даме стало дурно, она рухнула на руки своего спутника. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Я почти что считал вслух, стараясь отвлечься чем угодно, но становилось все сложнее. Исполосованная спина горела. Пятнадцать, шестнадцать. Никогда не думал, что досчитать до тридцати так сложно. Что идет после шестнадцати? Ах да, семнадцать. Палач старался. Бил усердно, вкладывая всю душу, чтобы не обвинили в халатности.