Маска для канцлера

Стражник шагнул ко мне, замахнулся, чтобы ударить по лицу, – и наши взгляды встретились. Мужчина замер, глядя на меня пустым, осоловелым взглядом.

– Что, нравлюсь? – спросила я, затрепетав ресницами.

– Ага. – Он потер бороду.

– Тогда давай пообщаемся ближе, – манила его, как цветок – мотылька.

– Ну, это…

– Отвяжи меня. Найдем какую-нибудь приятную харчевню, поужинаем вместе. А будешь хорошим мальчиком – может, и не только поужинаем.

– Ага! – обрадовался лишенный разума стражник.

Увы, это был мой главный и совершенно бесполезный талант – умение нравиться, обольщать, привлекать к себе. Вот только какой от него толк? Первый раз в жизни, наверное, пригодился – эту магию я не использовала практически никогда.

Веревки на руках и ногах исчезли, я потерла озябшие руки.

– Поделись плащиком, – попросила у невольного помощника. С обувью, конечно, ничего не сделаешь – придется бежать босиком. Но хоть что-то! Накинула плащ на плечи, не разрывая зрительного контакта.

– Госпожа… – прохрипели сбоку.

– Да? – ответила, не поворачивая головы.

– Помогите, прошу.

– За что ты здесь?

Можно было бы прочитать на табличке, но тогда придется выпустить из ловушки свою добычу, а этого я делать не собиралась.

– Я… я убил служащего тайной канцелярии. После позорного столба меня ждут пытки и смерть. Прошу, госпожа!

Да, парню придется несладко. Служащие тайной службы были людьми, а иногда и не людьми, неприкасаемыми. Их боялись так же, как их главу, поэтому обходили стороной. Убийство одного из верных псов канцлера каралось не просто смертью, а долгой и мучительной смертью.

– Слушай, – сказала стражнику, – а давай этого с собой возьмем?

– Зачем он нам? – не понял тот.

– Ну как это? Вот мы уйдем, а он возьмет и нас выдаст. И ничего у нас с тобой не получится! Давай нож, я веревки сама разрежу.

Резать, продолжая смотреть в глаза жертве, было неудобно. От напряжения начинала болеть голова. Но все же мне удалось освободить вторую жертву правосудия.

– Спасибо, госпожа. Век не забуду! – прохрипел тот осипшим голосом.

– Беги отсюда, – сказала я. – А потом я… побегу.

Потому что иного выхода не было. Дождалась, пока брат по несчастью исчезнет в ближайшем переулке, и медленно пошла в другом направлении. Стражник двинулся за мной. Так, главное – не споткнуться. Все-таки идти спиной вперед – не наилучшее занятие. Шаг, еще шаг, еще. А затем вдруг развернулась и побежала. Жертве понадобится секунд пять, чтобы прийти в себя. Беги, Лесса, беги! За спиной послышался топот сапог. Догонит! А второй раз подряд наложить очарование не получится. Вылетела на большую площадь. Храм Светлой Эдры! Там можно спрятаться. Осенила себя на ходу знамением и нырнула в тепло и свет. В храмах Эдры всегда находили приют путники и нищие. Но сейчас здесь было пусто – слишком поздний час для молитв. Сердце бешено колотилось, словно стремилось вырваться из груди. Ног я почти не чувствовала. Свернула из главного зала в первый попавшийся коридорчик. Надо найти кого-нибудь и попросить о приюте. Еще коридорчик. Еще. И вдруг очутилась в маленькой молельне. Здесь тоже было пусто – только алтарь Эдры, усыпанный цветами, которые никогда не вяли, и статуя богини в полный рост.

– Помоги, светлая Эдра! – Я припала к ее ногам. За побег меня точно казнят. – Не оставь, ведь никогда не оставляла. Защити, дай выбраться отсюда, чтобы никто не нашел!

От статуи полился свет. Он окутывал мою фигуру и всю маленькую молельню. Меня услышали. Это была последняя связная мысль. Я так замерзла и устала, что легла у ног статуи и закрыла глаза. Эдра, помоги!





Глава 2

Канцлер, великий и ужасный





Эдмонд


Потрескивал огонь в камине. Начиналась осень, и весь дом наполняли огни. Мне это не нравилось, но человеческому телу неприятен холод. Поэтому с каминами пришлось смириться, а вот количество светильников я ограничивал. И теперь комната тонула в полумраке, разгоняемом лишь этим веселым огоньком. А мне весело не было. День выдался утомительный. Утром – большой королевский совет, на котором из меня пытались вить веревки. В итоге я сам свил веревки из большинства советников. Они выходили из зала с таким остервенением на лицах, что впору было сцеживать яд. Днем – работа. Доклады, разбирательства. Жалобы, но таковых было мало – никто не рисковал. Вечером – обязательный визит к герцогине Майнтборо, которая праздновала день рождения. Не пойти не мог – в обществе она числилась моей невестой. Нам обоим было это выгодно. Мне – не сватали других. Для нее это было делом статуса. Числиться невестой канцлера, наводящего ужас на все Виардани. Я тихо рассмеялся. Весело быть пугалом для тех, кто слаб духом. И горько – для тех, кто силен.

Лишь ближе к ночи добрался в спасительный полумрак собственного дома и теперь сидел в кресле с бокалом вина. На столе лежала черная маска – предмет, с которым расставался только здесь, выгнав слуг и оставшись наедине с мыслями. Маски почему-то боялись еще больше, чем меня. Наверное, потому и слыл уродом.

В коридоре послышались шаги. Я их узнал, поэтому не потянулся к маске. Только отставил бокал и встал, чтобы приветствовать гостя. Дверь распахнулась без стука – мой покровитель и друг никогда не стучал. Хотя друг ли? Хотелось верить, что да.

– Эдмонд, ты снова сидишь впотьмах. – Венден зажег светильник, и я поморщился. – Потому все и считают тебя букой.


Вендену нравилось казаться весельчаком. На самом деле он обладал хитростью и гибким умом, который и позволял его величеству иногда казаться глупее, чем он есть. Ему это было выгодно – все шишки летели в меня, его верного подданного. А королю доставались народная любовь и почитание. Мол, смотрите, какой добрый у нас монарх. Все беды от канцлера. Поэтому за минувший год на меня было три покушения, а на него – ни одного. Но я тоже поддерживал эту видимость. С дурной славой все обходили меня стороной.

– Ты не пришел к герцогине, – заметил я.

– Тарисса скучна, как осенняя слякоть. – Король взял со стола чистый бокал и наполнил вином. Он часто вот так захаживал по вечерам, поэтому слуги обычно и оставляли для нас два бокала.

– Ее окружение еще скучнее, – заметил я.

– Не говори так! Ты разобьешь сердце всем, кто так искренне тебя ненавидит, – рассмеялся Венден. – Они настолько стараются не попадаться тебе на глаза, что даже со стороны наблюдать уморительно.

Я улыбнулся. Да, смешно, когда вокруг меня вдруг образуется пустое пространство. При этом каждый обязан подойти, поприветствовать, и все смотрят друг на друга – кто же следующий вступит в круг? Забавно. Но в доме герцогини, увы, хозяйка считает своим долгом меня развлекать и таскает ко мне всех, кого не лень.

– Нам надо развеяться! – заявил король. – Как ты смотришь на прогулку по ночному Адиаполю? Прогуляемся по девушкам. Все равно твою физиономию никто не видел.

– Не хочу.

Какие девушки, когда я с ног валюсь от усталости?

– Эдмонд, что ты ворчишь, как старый дед? Такая ночь! Такие звезды.

– Какие звезды? Холодина, дождь льет.

– Дождя уже нет.

Венден распахнул окно, и в комнату ворвался ледяной ветер – осень выдалась холодной. Я тут же начал мерзнуть.

– Закрой, – попросил его.

– Говорю же – идем по барышням! Они зажгут огонь в крови, – хохотнул Венден.

– Если твоя матушка узнает, где ты был, проблем не оберешься.

– Она не узнает, если ты ей не скажешь. А ты не скажешь. Я одолжу одну из твоих масок. Соглашайся!

Я понял, что Венден не отступит. Король умел быть настырным. И знал, что рано или поздно добьется своего.

– Хорошо. – Я поднялся с кресла. – Идем. Только просто прогуляемся, без барышень.

Ему, конечно, нужна была не маска, а парик. Потому что светлые волосы кричали каждому, кто перед ними. Поэтому я прошел в соседнюю комнату и распахнул дверцы шкафа. Десятки масок. На некоторых – заклинания. Некоторые просто чтобы скрыть лицо. Протянул одну из них Вендену. Он надел ее – и светлые кудри потемнели до медно-рыжего. Изменилась и видимая часть лица. Истончились губы, расширился подбородок. Король больше не был собой. Я же выбрал обычную, чары подобного рода сейчас мне были не нужны.

– Ну зачем? – взвыл Венден.

– Сам знаешь, что надо. – Я привычно скрыл лицо.

– Ты еще медальон канцлера поверх одежды повесь.

– И повешу, чтобы нас обходили стороной. Идем, величество.

Я накинул плащ и вышел из дому первым на случай, если кто-то поджидает у черного хода. Бывало всякое. Однажды меня пытались заколоть кинжалом в собственной постели – с тех пор я не сплю без маски и развешенных по комнате заклинаний. Вон в том переулке, который мы как раз миновали, меня ждала засада. Десять сильнейших магов, решивших, что смогут меня убить. Жаль было их разочаровывать, но пришлось. А вон там, на одной из главных площадей города, меня пытались отравить во время церемонии первого хлеба. Столько воспоминаний! Живым не ушел никто.

– О чем ты думаешь, Эд? – обернулся Венден. На улице не стоило называть друг друга полными именами.

– О прошлом.

– Что о нем думать? Оно же уже прошло.

В этом был весь король. Он умел то, чего не умел я, – жить сегодняшним днем и наслаждаться жизнью. Это не значит, что судьба благоволила к его величеству Вендену. Он рано остался без отца, занял трон. Отношения с матерью у него были натянутые. Но Венден все равно умел жить так, как не умел я, – свободно.

Если бы не он, я бы вряд ли когда-либо переступил порог собственного дома – вот так, ночью. Не боялся, нет. Но не чувствовал необходимости. А сейчас хотелось просто куда-то брести, прислушиваться к шелесту листьев, думать о своем.

– Эд, сегодня матушка снова настаивала на том, что мне пора жениться, – обернулся король.

– Пора, – кивнул я. – Тебе уже двадцать пять, Ден. Нужно думать о наследнике.

– Ты говоришь, как моя карга. – Наверное, Венден ожидал от меня поддержки. – «Надо подумать о нафледнике, надо подумать о нафледнике».

Я рассмеялся. Ее вдовствующее величество Надина, изображенная сыном, выглядела уморительно. Это не значит, что Венден не любил мать, но была между ними прохладца, которая нет-нет да поднимала голову.

– Тебе вон тоже не шестнадцать, но ты-то о наследнике не думаешь, – фыркнул друг.

– Я всего на год тебя старше.

– По тебе и не скажешь.

На самом деле светлый и веселый Венден на моем фоне казался мальчишкой. Даже без маски. Но я не выглядел стариком, как он говорил!