Маша и Ректор в шоке

– А почему нет? – парировал он.

Я улыбнулась шире прежнего и опять из бокала отпила. Потом окинула взглядом стол и поняла – таю, словно одна из тех свечек. Просто представленные блюда не имели ничего общего с академической столовой. Наш драгоценный ректор точно заглядывал в ресторан.

Пока я смотрела, Сирис допил своё шампанское и тут же переложил на мою тарелку несколько закусок. Затем добавил пару ложек какого-то салата и, одарив очередным строгим взглядом, скомандовал:

– Ешь!

Всё. Сердце забилось пойманной птичкой, коленки задрожали, в животе закопошились бабочки. Как ни посмотри, но есть в таких тиранистых мужчинах нечто ну о-очень притягательное.

Ещё не веря в счастье, я подхватила вилку и попробовала каждое из предложенных блюд. А дожевав, позволила угостить себя горячим – куском красной рыбы с каким-то непонятным соусом.

Новых вопросов пока не задавала, только косилась на Сириса, который тоже чревоугодию отдавался. Плюс, попивала шампанское. Абсолютно чудесное. Очень изысканное!

Чуть позже, когда с горячим было покончено, ректор щёлкнул пальцами и грязные тарелки исчезли. Вместо них перед нами появились вазочки с каким-то десертом, украшенным фруктовыми дольками.

Ректор вновь наполнил бокалы и потянулся, предлагая чокнуться и выпить. Я предложение опять-таки одобрила, после чего услышала одну из любимейших всеми женщинами фраз:

– Прости, я был неправ.

Та-ак… А если поподробнее?

– Я долго думал над сегодняшним, – продолжил Сирис, – и понял, что вёл себя как глупый мальчишка. Стыдно признавать, но в случае с заклинанием блокировки мной действительно двигала ревность. Меня убивает сама мысль о том, что ты можешь… – тут синеглазый красавчик очень выразительно поморщился и процитировал: – ласкать и гладить этого котика. Этого… блохастого, неотёсанного оборотня.

Последние слова лорд буквально выплюнул, а я засияла пуще прежнего. Одно хорошо – успела прикусить язык и не прокомментировать сделанное признание.

А Сирис…

– Мари, я преподаватель и не имею права симпатизировать студенткам. Более того, прежде со мной подобного и не происходило, но ты…

Теперь я засмущалась. Спустя ещё секунду смущение достигло максимального уровня – такого, когда хочется забиться под какой-нибудь коврик и восторженно запищать.

Просто Сирис продолжил, и эти слова… Мм-м! Ради такого не то что в романтическое, даже в трэшевое мужское фэнтези угодить можно!

– Мне кажется, первый импульс настиг в момент, когда Ниран рассказал, что ты упала. Я почувствовал резкое беспокойство и понял – мне очень важно, чтобы ты пришла в себя. Однако помочь я не мог, оставалось лишь ждать и надеяться. Я надеялся. Ты очнулась. Только память потеряла.

В голосе ректора прозвучали такие нотки, что меня немного повело. Улыбка, озарявшая лицо попаданки, стала значительно глупее, по коже побежали мурашки.

– Но настоящий интерес пробудился на следующее утро. – Сирис вздохнул. – В столовой. Когда ты подошла к нашему столу, и… Кстати, а что это было, Мари?

Я вспомнила о своей реакции на делегацию сухофруктов и отрицательно качнула головой. Не скажу. Вот как хотите, а не отвечу!

– А мне думалось, сегодня мы будем честны друг с другом, – внезапно выдал лорд.

Теперь моя улыбка стала загадочной – угу, как же.

Собеседник смерил новым взглядом и ещё более внезапно с моим молчанием смирился.

И вновь заговорил:

– Мари, я решительно не понимаю, что произошло. До того дня я видел тебя много раз, но никаких особых эмоций не испытывал. А тут меня словно какой-то волной накрыло. Просто раз, и всё. Без всякого повода, без причин.

Конечно, вспомнился канон, для которого подобные выверты – норма. Однако, при всём моём уважении к законам жанра, стало немного обидно, и…

– Что, повода для симпатии совсем-совсем нет? – спросила я.

Мужчина шумно вздохнул и взял паузу. Потом признал:

– Причины всё-таки есть, но боюсь, что это прозвучит слишком пафосно.

Та-ак… А мне всё равно интересно!

– Скажите.

И Сирис в самом деле сказал:

– Ты удивительная. В тебе столько энергии и драйва. Один только взрыв в лаборатории чего стоил. А твоё появление в моих покоях и разоблачение нашей маленькой игры? А вопиющий по своей дерзости шантаж?

Мм-м… Как приятно. Говорите, лорд ректор. Говорите!

– А ещё – жизнерадостность, – продолжил он. – Раньше я подобного за тобой не замечал, а теперь… Мари, это плохо поддаётся анализу, но ты совершенно особенная. Я не встречал таких женщин. Никогда. За все пять веков своей жизни.

Я не выдержала, счастливо задрыгала ножкой. Ещё в обморок свалиться хотела, но подумала и решила, что это уже перебор.


Спустя ещё один миг, в памяти всплыл наш сегодняшний разговор в аудитории, и…

– Лорд Сирис, это всё, конечно, прекрасно, но вообще-то я просила от меня отстать.

Увы, но голос прозвучал не строго, а кокетливо.

– Угу, – отозвался он. – Просила.

Всё. Тишина. Вернее, выразительная пауза, наполненная неуместной улыбкой одной попаданки и блеском потемневших глаз одного ректора.

И так как нарушать тишину лорд не собирался, инициативу пришлось проявить мне.

– И мой папа…

– Пожалуйся ему, – перебил собеседник. В его тоне почудился отголосок ехидства. – Обязательно. Император Тариус такое любит.

Я замерла, вопросительно заломив бровь, но ректор продолжать не стал. Вместо этого опять шампанского долил и уставился гипнотическим взглядом.

Меня от этого взгляда вновь повело, однако капитулировать перед мужским обаянием Мари Брехунье не собиралась! Просто, кроме утренней перепалки, в памяти всплыли принятые после перехода в этот мир решения, и…

В общем, пришлось собраться, абстрагироваться от всей эротичной дури и поднять другую, более-менее нейтральную тему.

– Барьерное заклинание с Хуго снимите, – хлопнув ресницами, попросила я.

– Ага. Щас!

Прозвучало экспрессивно, причём настолько, что я невольно зарделась и в которой раз улыбнулась. А заметно посмурневший ректор продолжил:

– Мари, я долго закрывал глаза на твоё излишне вольное поведение, но теперь всё меняется. Пока ты являешься студенткой этого ВУЗа, ты будешь вести себя пристойно.

– Э… Я?

Всё. Смущение отступило. Я почувствовала прилив самого праведного негодования.

Это что за заявления? Что за команды? Во-первых, я на подобное не подписывалась, а во-вторых, это кто мне говорит? Мужчина, который сидит и нагло спаивает собственную студентку?

Сирис, глядя на меня, хмыкнул и, отодвинув бокал, поднялся. С грацией прирождённого хищника обогнул стол и, встав за спиной разгневанной принцессы, наклонился, чтобы шепнуть в ушко:

– Если захочется нарушить правила, ко мне приходи. Я помогу.

Я… аж вспотела! А потом вскипела и стукнула кулаком по столу.

– Это нечестно, – сообщила я.

– А чего нечестного-то?

Вот теперь в голосе ректора прозвучала насмешка. Он отступил, а стул, на котором я сидела, плавно отодвинулся и развернулся на сто восемьдесят градусов.

Вздору соблазняемой леди предстал умопомрачительный мужчина в чёрной мантии. Он стоял, сложив руки на широкой груди, и…

– По-твоему, я должен поощрять собственных конкурентов? Я что, дурак?

Слов не нашлось, зато эмоций – выше крыши. Нет, логика Сириса была понятна, но ё же ты моё!

И хотя сердце за время ужина сильно подтаяло, студентка факультета Любовной магии попыталась воспротивиться:

– С чего вы вообще взяли, что я отвечу вам взаимностью, лорд Сирис?

– Мари, к чему эти титулы? – увиливая от ответа, фыркнул он. – Для тебя просто Сирис. И на «ты».

Я слегка растерялась, а руководитель Объединённой Академии Магии шагнул вперёд и присел на корточки. Теперь он смотрел не сверху-вниз, а наоборот, и я…

Ёпперный же ты театр, вот как у них, у брутальных фэнтезийных самцов такое получается? Впрочем, может дело не в обаянии, а в магии? В смысле, может Сирис, кроме всяких блокировок и телепортов ещё и заклинание повелевания мурашками знает?

Ладони ректора легли на мои прикрытые мантией коленки, и мир подёрнулся туманом.

– Ы-ы-ы! – сообщила этому миру я, чтобы тут же наглющие ладони сбросить.

Потом соскользнула со стула, поднялась на ноги и пропищала:

– Пожалуй, на сегодня хватит!

– Думаешь? – в голосе руководителя нашего ВУЗа послышалась совершенно волшебная хрипотца.

Он тоже поднялся и, прежде чем успела опомниться, оказался ближе не бывает. Руки легли на мою талию, а губы властно накрыли опрометчиво приоткрытый рот.