Маруся отравилась. Секс и смерть в 1920-е. Антология
Часть 24 из 147 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Чем прикажете?
— Разыщите мне Тумина.
— Кого?
— Тумина.
— Кто это?
— Я ничего не знаю. Знаю только, что зовут его Алексеем и что он работает где-то у коммунистов.
— Он коммунист?
— Да, но не в партии.
— Это все, что вы о нем знаете?
— Все.
Стрепетов задумался.
— Трудновато.
— А вы постарайтесь. И никому про это не болтайте.
— Само собой.
— А для меня это очень важно.
— Приложу все старания.
Стрепетов поцеловал ручку и вышел. Велярская прошлась по комнате. Взяла со стола книжку. Села на кушетку.
Стала читать. Потом упала в подушки.
«Азбука коммунизма» скатилась на пол.
XXI
Стрепетов таинственно нагнулся к Соне.
— Ну как? Уже?
— Нет еще.
Недовольно поморщился.
— А Сандаров у себя?
— Да.
Вошел в кабинет. Сандаров взглянул вопросительно.
— Я к тебе по важнейшему делу, совсем особого свойства.
— А именно?
— Велярская…
— Опять Велярская.
— Подожди. Велярская разыскивает некоего Тумина. Зачем он ей нужен — не знаю. Но нужен, по-видимому, очень, потому что была очень взволнована, когда о нем говорила. Тумин этот шьется среди коммунистов; не член партии, а вроде.
— Я знаю Тумина.
— Знаешь? Вот здорово! Где он? Как его найти?
— А тебе зачем?
— Как — мне? Не мне, а Нине Георгиевне.
— Так пусть Нина Георгиевна ко мне зайдет, я ей и скажу.
Стрепетов необычайно обрадовался.
— Вот это другое дело. Это правильно. Весьма правильно. Тогда я сейчас же за ней заеду, и через двадцать минут мы будем здесь.
— Сыпь.
Стрепетов выкатился из кабинета.
Сандаров сдвинул брови, сжал губы и так просидел неподвижно минут пять. Потом встал, взял со стола пакет и вышел в секретариат.
— Тов. Бауэр, я вас попрошу отнести этот пакет в президиум В. С. Н. Х. и дождаться ответа. Я прошу вас, а не посылаю с курьером, потому что дело важное и секретное. Только пойдите сейчас, а то опоздаете.
XXII
Стрепетов влетел к Велярской.
— Едемте к Сандарову.
— В чем дело, Стрепетов? Что с вами?
— Сандаров знает Тумина. Он вам лично все скажет.
Велярская бросилась ему на шею.
— Едемте, Стрепетов. Едемте, голубчик, немедленно.
Стрепетов уклонился и сел на стул.
— Виноват, Нина Георгиевна. Так дело не делается; сядьте на минуточку сюда.
Велярская села.
— Ну, что еще?
— А вот что. Вы меня обругали и выгнали за то, что я хотел свести вас с Сандаровым. Теперь вы сами к нему идете. Устроил это я. Значит, услуга за услугу. Вы поговорите с ним о Тумине, а потом скажите словечко о нашем деле.
— Хорошо, хорошо, Стрепетов. Только не томите меня.
— Словечко вот какое. В секретариате, вероятно, лежит совсем готовая ассигновка на имя «Производитель». Сандаров должен ее подписать. Простая формальность. Пусть он ее при вас подпишет. Больше ничего.
— Хорошо. Я скажу. Только идемте.
Велярская быстро вышла. Стрепетов побежал за ней.
— Нина Георгиевна! Не расспрашивайте только Сандарова слишком подробно о Тумине. А то он приревнует и ничего не сделает.
XXIII
У кабинета Сандарова стоял курьер и никого не пускал. Стрепетов взволновался.
— Я только что был у него. Он знает, что я должен прийти. Вы пойдите спросите.
— Никого не приказано пускать. Только гражданку Велярскую.
Велярская вздрогнула.
— Разыщите мне Тумина.
— Кого?
— Тумина.
— Кто это?
— Я ничего не знаю. Знаю только, что зовут его Алексеем и что он работает где-то у коммунистов.
— Он коммунист?
— Да, но не в партии.
— Это все, что вы о нем знаете?
— Все.
Стрепетов задумался.
— Трудновато.
— А вы постарайтесь. И никому про это не болтайте.
— Само собой.
— А для меня это очень важно.
— Приложу все старания.
Стрепетов поцеловал ручку и вышел. Велярская прошлась по комнате. Взяла со стола книжку. Села на кушетку.
Стала читать. Потом упала в подушки.
«Азбука коммунизма» скатилась на пол.
XXI
Стрепетов таинственно нагнулся к Соне.
— Ну как? Уже?
— Нет еще.
Недовольно поморщился.
— А Сандаров у себя?
— Да.
Вошел в кабинет. Сандаров взглянул вопросительно.
— Я к тебе по важнейшему делу, совсем особого свойства.
— А именно?
— Велярская…
— Опять Велярская.
— Подожди. Велярская разыскивает некоего Тумина. Зачем он ей нужен — не знаю. Но нужен, по-видимому, очень, потому что была очень взволнована, когда о нем говорила. Тумин этот шьется среди коммунистов; не член партии, а вроде.
— Я знаю Тумина.
— Знаешь? Вот здорово! Где он? Как его найти?
— А тебе зачем?
— Как — мне? Не мне, а Нине Георгиевне.
— Так пусть Нина Георгиевна ко мне зайдет, я ей и скажу.
Стрепетов необычайно обрадовался.
— Вот это другое дело. Это правильно. Весьма правильно. Тогда я сейчас же за ней заеду, и через двадцать минут мы будем здесь.
— Сыпь.
Стрепетов выкатился из кабинета.
Сандаров сдвинул брови, сжал губы и так просидел неподвижно минут пять. Потом встал, взял со стола пакет и вышел в секретариат.
— Тов. Бауэр, я вас попрошу отнести этот пакет в президиум В. С. Н. Х. и дождаться ответа. Я прошу вас, а не посылаю с курьером, потому что дело важное и секретное. Только пойдите сейчас, а то опоздаете.
XXII
Стрепетов влетел к Велярской.
— Едемте к Сандарову.
— В чем дело, Стрепетов? Что с вами?
— Сандаров знает Тумина. Он вам лично все скажет.
Велярская бросилась ему на шею.
— Едемте, Стрепетов. Едемте, голубчик, немедленно.
Стрепетов уклонился и сел на стул.
— Виноват, Нина Георгиевна. Так дело не делается; сядьте на минуточку сюда.
Велярская села.
— Ну, что еще?
— А вот что. Вы меня обругали и выгнали за то, что я хотел свести вас с Сандаровым. Теперь вы сами к нему идете. Устроил это я. Значит, услуга за услугу. Вы поговорите с ним о Тумине, а потом скажите словечко о нашем деле.
— Хорошо, хорошо, Стрепетов. Только не томите меня.
— Словечко вот какое. В секретариате, вероятно, лежит совсем готовая ассигновка на имя «Производитель». Сандаров должен ее подписать. Простая формальность. Пусть он ее при вас подпишет. Больше ничего.
— Хорошо. Я скажу. Только идемте.
Велярская быстро вышла. Стрепетов побежал за ней.
— Нина Георгиевна! Не расспрашивайте только Сандарова слишком подробно о Тумине. А то он приревнует и ничего не сделает.
XXIII
У кабинета Сандарова стоял курьер и никого не пускал. Стрепетов взволновался.
— Я только что был у него. Он знает, что я должен прийти. Вы пойдите спросите.
— Никого не приказано пускать. Только гражданку Велярскую.
Велярская вздрогнула.