Маруся-3. Попасть не напасть
Часть 6 из 118 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И ведь правда — буду счастлива. Хоть один приличный человек среди этих всех… даже скунсами не назовешь! Чтобы не оскорблять животное!
А что профессия у него такая — глава тайной канцелярии при Его Величестве, так кто-то и этим заниматься должен. Тащить и не пущать. Не то всю страну растащат и запустят.
* * *
К ужину явился Благовещенский и был принят с улыбками всех домочадцев.
— Александр Викторович! — как родному обрадовался Ваня.
Петя просто повис у мужчины на руке, а мелкие что-то пискнули и согласованно направились проситься на ручки.
Я невольно загрустила.
Да, в доме нужен мужчина. Будь ты хоть трижды феминистка, а нужен… Особенно когда у тебя на воспитании аж четыре пацана разных возрастов.
— Мария Ивановна.
Мне достался поцелуй ручки и букетик фиалок. Я с благодарностью приняла его и пригласила Благовещенского поужинать с нами.
— Признаюсь, я на это и рассчитывал, — признался мужчина. — В моем доме пока еще нет кухарки, а есть то, что приготовит мой денщик, можно только в походе. И в ресторацию идти неохота было.
Я улыбнулась.
— Тогда вы пришли по адресу — и вовремя.
Подобные шуточки тоже уместны только между своими. Но Благовещенский уже и был для меня в числе "своих".
Ужин подали быстро, кухарка расстаралась, и блюда радовали и вкусом и запахом. Мужчины нахваливали кухарку, а Благовещенский послал ей на кухню рубль от щедрот.
Все было тихо, мирно и спокойно, пока в столовую не вошел очередной лакей.
— Мария Ивановна, вам доставили…
— Несите сюда, — со вздохом распорядилась я, отодвигая тарелку с куском мяса.
Доставленным оказался букет потрясающей красоты.
Сиреневые Ирисы, алые гвоздички, еще какая-то зелень, белые мелкие цветочки, все это смотрелось так… хотелось вставить букет в рамочку.
Нарисовать.
Хотя бы — сфотографировать, и любоваться, когда придет плохое настроение.
И большущая коробка с марципанами.
— Конфетки! — обрадовался Петя по-детски.
— А от кого? — тут же задумался Ваня. — Цыц, мелочь!
Петя надулся и засопел, но спорить не стал. Я поискала карточку.
— Всего одно слово. Прекраснейшей.
— И от кого это может быть? — нахмурился Благовещенский.
Я пожала плечами.
— От кого угодно. Могу лишь заверить, что я авансов никому не раздавала.
— Мария Ивановна, поймите меня правильно. Карточка абсолютно правдива, — Александр нахмурился. — Но все-таки хотелось бы знать — от кого?
— Мне бы тоже, — задумалась я.
А правда — от кого?
Что-то я не припомню мужчин в своей жизни, да еще с таким пошлым стилем. Букеты, конфеты… ухаживания?
Безусловно, приятно. Но слишком уж внезапно.
Вряд ли я успела на кого-то произвести такое впечатление, Милонег мертв, цесаревичу не по чину, а кто еще?
Да и не прислал бы такое цесаревич, он бы просто распорядился, и пришел бы мне дежурный букет из алых роз. Страсть, восхищение, желание. А тут со вкусом подобрано, с фантазией…
Паранойя?
Да и ёж с ней!
— Есть ли возможность проверить марципан?
— Проверить?
— Не отравлен ли он.
Мальчишки поглядели в глубоком шоке. Благовещенский покачал головой.
— Вы не слишком передергиваете, Мария Ивановна?
— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — ответила я старой поговоркой еще моего шефа. Он, правда другое слово употреблял, различающееся на одну букву, но то детали.
— Я могу попробовать. Но конфеты потом будут несъедобны…
— Да и черт с ними, — махнула я рукой. — Лучше несъедобные конфеты, чем беспокойная я. Или даже так…
Я выбрала с десяток конфет наугад из коробки и положила перед Благовещенским.
— Проверяйте, Александр Викторович.
Мужчина провел рукой над конфетами. На кончиках пальцев заплясали зеленоватые огоньки, словно на живом детекторе, а конфеты вдруг начали темнеть и просто рассыпаться в прах.
Кроме…
Одна, две…
Две конфеты из десятка выбранных наугад дали тинную реакцию.
Красноватые огоньки говорили о том, что в конфетах содержится яд.
— Ёжь твою рожь! — от души высказалась я.
Внимания никто не обратил, мальчишки и похлеще высказывались. И сложно было их за это упрекать. Это я сладкое не люблю, мне бы остренького, а мальчишкам конфеты дико нравились — издержки полуголодного детства. Умяли бы только так.
И — умерли.
— Отдам Романову, — решила я, сгребая коробку. — И цветы тоже, вдруг он что по своим каналам узнает?
— Отдавайте, Мария Ивановна, — согласился Благовещенский. — И будьте осторожны.
— Я буду, — пообещала я. — Ребята, вы поняли? Ничего в рот не тянем! Из присланного!
Вспомнился Дюма-отец с его Миледи. Ведь тоже присылали д" Артаньяну отравленное вино, кажется… выпил бы — и конец истории.
Нет, ну кому я так помешала? Просто невежливо убивать человека — и не дать понять, за что, собственно, убивают!
* * *
Романов явился точно к назначенному времени. Поцеловал мне ручку и преподнес запечатанный конверт.
— Это вам, Мария Ивановна.
— Мне?
В конверте оказалась небольшая твердая карточка неправильной формы с вензелем Его Императорского Величества.
— Это пропуск во дворец. С этой бумагой вы в любой момент можете пройти к его императорскому величеству.
— В любой момент? — прищурилась я.
Романов ответил улыбкой.
А что профессия у него такая — глава тайной канцелярии при Его Величестве, так кто-то и этим заниматься должен. Тащить и не пущать. Не то всю страну растащат и запустят.
* * *
К ужину явился Благовещенский и был принят с улыбками всех домочадцев.
— Александр Викторович! — как родному обрадовался Ваня.
Петя просто повис у мужчины на руке, а мелкие что-то пискнули и согласованно направились проситься на ручки.
Я невольно загрустила.
Да, в доме нужен мужчина. Будь ты хоть трижды феминистка, а нужен… Особенно когда у тебя на воспитании аж четыре пацана разных возрастов.
— Мария Ивановна.
Мне достался поцелуй ручки и букетик фиалок. Я с благодарностью приняла его и пригласила Благовещенского поужинать с нами.
— Признаюсь, я на это и рассчитывал, — признался мужчина. — В моем доме пока еще нет кухарки, а есть то, что приготовит мой денщик, можно только в походе. И в ресторацию идти неохота было.
Я улыбнулась.
— Тогда вы пришли по адресу — и вовремя.
Подобные шуточки тоже уместны только между своими. Но Благовещенский уже и был для меня в числе "своих".
Ужин подали быстро, кухарка расстаралась, и блюда радовали и вкусом и запахом. Мужчины нахваливали кухарку, а Благовещенский послал ей на кухню рубль от щедрот.
Все было тихо, мирно и спокойно, пока в столовую не вошел очередной лакей.
— Мария Ивановна, вам доставили…
— Несите сюда, — со вздохом распорядилась я, отодвигая тарелку с куском мяса.
Доставленным оказался букет потрясающей красоты.
Сиреневые Ирисы, алые гвоздички, еще какая-то зелень, белые мелкие цветочки, все это смотрелось так… хотелось вставить букет в рамочку.
Нарисовать.
Хотя бы — сфотографировать, и любоваться, когда придет плохое настроение.
И большущая коробка с марципанами.
— Конфетки! — обрадовался Петя по-детски.
— А от кого? — тут же задумался Ваня. — Цыц, мелочь!
Петя надулся и засопел, но спорить не стал. Я поискала карточку.
— Всего одно слово. Прекраснейшей.
— И от кого это может быть? — нахмурился Благовещенский.
Я пожала плечами.
— От кого угодно. Могу лишь заверить, что я авансов никому не раздавала.
— Мария Ивановна, поймите меня правильно. Карточка абсолютно правдива, — Александр нахмурился. — Но все-таки хотелось бы знать — от кого?
— Мне бы тоже, — задумалась я.
А правда — от кого?
Что-то я не припомню мужчин в своей жизни, да еще с таким пошлым стилем. Букеты, конфеты… ухаживания?
Безусловно, приятно. Но слишком уж внезапно.
Вряд ли я успела на кого-то произвести такое впечатление, Милонег мертв, цесаревичу не по чину, а кто еще?
Да и не прислал бы такое цесаревич, он бы просто распорядился, и пришел бы мне дежурный букет из алых роз. Страсть, восхищение, желание. А тут со вкусом подобрано, с фантазией…
Паранойя?
Да и ёж с ней!
— Есть ли возможность проверить марципан?
— Проверить?
— Не отравлен ли он.
Мальчишки поглядели в глубоком шоке. Благовещенский покачал головой.
— Вы не слишком передергиваете, Мария Ивановна?
— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — ответила я старой поговоркой еще моего шефа. Он, правда другое слово употреблял, различающееся на одну букву, но то детали.
— Я могу попробовать. Но конфеты потом будут несъедобны…
— Да и черт с ними, — махнула я рукой. — Лучше несъедобные конфеты, чем беспокойная я. Или даже так…
Я выбрала с десяток конфет наугад из коробки и положила перед Благовещенским.
— Проверяйте, Александр Викторович.
Мужчина провел рукой над конфетами. На кончиках пальцев заплясали зеленоватые огоньки, словно на живом детекторе, а конфеты вдруг начали темнеть и просто рассыпаться в прах.
Кроме…
Одна, две…
Две конфеты из десятка выбранных наугад дали тинную реакцию.
Красноватые огоньки говорили о том, что в конфетах содержится яд.
— Ёжь твою рожь! — от души высказалась я.
Внимания никто не обратил, мальчишки и похлеще высказывались. И сложно было их за это упрекать. Это я сладкое не люблю, мне бы остренького, а мальчишкам конфеты дико нравились — издержки полуголодного детства. Умяли бы только так.
И — умерли.
— Отдам Романову, — решила я, сгребая коробку. — И цветы тоже, вдруг он что по своим каналам узнает?
— Отдавайте, Мария Ивановна, — согласился Благовещенский. — И будьте осторожны.
— Я буду, — пообещала я. — Ребята, вы поняли? Ничего в рот не тянем! Из присланного!
Вспомнился Дюма-отец с его Миледи. Ведь тоже присылали д" Артаньяну отравленное вино, кажется… выпил бы — и конец истории.
Нет, ну кому я так помешала? Просто невежливо убивать человека — и не дать понять, за что, собственно, убивают!
* * *
Романов явился точно к назначенному времени. Поцеловал мне ручку и преподнес запечатанный конверт.
— Это вам, Мария Ивановна.
— Мне?
В конверте оказалась небольшая твердая карточка неправильной формы с вензелем Его Императорского Величества.
— Это пропуск во дворец. С этой бумагой вы в любой момент можете пройти к его императорскому величеству.
— В любой момент? — прищурилась я.
Романов ответил улыбкой.