Маруся-3. Попасть не напасть
Часть 2 из 118 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
С рудника мы отправились в Березовский, где я и решила навестить храм. Исповедаться, ну и заодно побеседовать о жизни. Поблагодарить…
Поделиться самым ценным — информацией.
Поездка оказалась не напрасной.
* * *
— Благословите, отче.
— Мир душе твоей, дочь моя…
Отец Александр сотворил знамение над моей головой. Я обозначила поклон и перешла к делу.
— Мне хотелось бы исповедаться. Я грешна, отче…
— Прошу, дочь моя, пройди во вторую комнату налево.
Что я и сделала.
Епитрахиль и прочий ритуал тут тоже есть. Нет и исповедален. Большую часть людей исповедуют прямо в церкви. Благо, есть поверье, что подслушав чужие грехи, ты возьмешь их на себя. Здесь в это даже верят.
А для вип-клиентов, чтобы никто их откровения не слышал, предусмотрены комнатки. Не как исповедальни, нет. Тут скорее речь пойдет о дорогих психотерапевтах. Два кресла, столик, ковер, даже чай и печеньки, при желании.
Очень удобно.
Я расположилась в кресле и даже налила себе чая. Вкусный, с чабрецом. Будем надеяться, никакой "сыворотки правды" мне не подмешают, не хотелось бы лишнего рассказать. Бог и так все знает, а слугам его лишняя информация вовсе ни к чему.
Отец Александр пришел достаточно быстро и расположился в кресле напротив. Я опустила глаза в чашку.
— Грешна, отче.
Единого канона здесь тоже нет. Грешна — и поехала. Исповедуйся до самого донышка.
— Слушаю тебя, чадо?
— Я принимала участие в убийстве человека. Кровь не на моих руках, но на моей душе.
— Кто этот человек, Мария Ивановна?
— Демидов, — припечатала я. — Сергей Владимирович.
— Как это случилось?
Я похлопала ресницами. И принялась рассказывать, немного подправляя истину. Нет, я не вру, тем более, на исповеди, но ведь правда многогранна. Я просто аккуратно урезаю осетра до размеров селедки.
Рассказала, как пришло письмо, как я приехала на рудник, как Демидов попробовал меня похитить и как был насмерть закусан змеями.
— Богом клянусь, я их не натравливала…
Кажется, мне не поверили, но доказать сейчас это нереально. Слишком много времени пройдет, пока можно будет обследовать тело. Мы ведь его с собой не повезли, похоронили там же, у рудника. Кому не понравится, могут сами съездить, эксгумировать тушку и притащить на фамильное кладбище. Я на перевозку трупов не нанималась, а Благовещенский тем более не собирался тащить врага в Березовский. Трупы — разлагаются и воняют. И передвижение затруднят.
Ни к чему.
Священник внимательно выслушал, отпустил мне грехи и принялся расспрашивать. Увы, особого толка он не добился. Я отвечала на вопросы, а потом решила и свой задать.
— Демидов сказал, что Церковь приглядывала за мной. Почему, отче?
На ответ я не рассчитывала. Но хоть что-то узнать?
— Потому что твой дар достаточно опасен, чадо, — честно ответил священник. — Мы за всеми некромантами приглядываем.
Я хмыкнула.
— Чтобы я мертвецов поднимать не вздумала? Или еще чего похуже?
— Мария Ивановна, все маги земли рано или поздно доходят до некромантии. Кто-то останавливается на этой грани, а кто-то и использует свой дар во зло людям. Как мы можем быть в вас уверены, если вы еще сами своей силы не знаете?
Хм… звучало логично.
— И только?
— Не только, Мария Ивановна. Подозреваю, ваша сила впервые проявилась именно в Лощинке, где вы столкнулись — с чем? Или — с кем?
Так я тебе и призналась.
— Могу поклясться где угодно и чем угодно — я не прибегала к некромантии.
В Лощинке. А про полозов и речи нет. И глупо это! Я и без некромантии кого хочешь угроблю, ничего в этом сложного нет, если знать законы физики и химии. Знание и из карандаша позволит гранату сделать.
Священник поглядел на меня и кивнул.
— Верю, Мария Ивановна. Но это — разумная предосторожность.
— Я не хочу прибегать к некромантии. Но если это понадобится для спасения моей жизни или жизни моих близких, я не поколеблюсь ни минуты.
— Я понимаю, Мария Ивановна. И не смогу вас за это осуждать.
Я улыбнулась.
Ну да, предать церковному суду можно и без всякого осуждения. И в монастырь заточить тоже.
Пообщались мы вежливо и вполне плодотворно. И как я поняла, в столице за мной продолжат приглядывать.
Взамен пришлось поделиться с церковью своими последними разработками. Священник убедился, что это ни разу не некромантия, почесал затылок (в переносном смысле) и задумался.
— Почему раньше так не делали?
Я мило поулыбалась и предложила свою версию.
— Потому что женщины и мужчины мыслят по-разному? А женщин-магов как правило, не бывает?
Видимо, это тоже не приходило в священническую голову. Но распрощались мы по-дружески.
И я принялась собираться в Москву.
* * *
Благовещенский составил мне компанию. Или я ему?
Ехали мы в одном поезде, даже в одном вагоне, хотя и в разных купе, встречались за трапезами в вагоне-ресторане, беседовали, выходили прогуляться, но держались строго в рамках приличий.
Ваня составлял нам компанию, стараясь не оставлять нас наедине.
Братики вообще были подавлены. Москва же…
А там Арина.
А кто-то у нее палец отрезал…
Безусловно, я ее найду. И тоже отрежу кое-что той гниде, которая подняла руку на девчонку. Может, тоже палец. Двадцать первый. Но дальше-то что?
Вот вопрос?
Здесь нет психологов, здесь нет реабилитационных центров, разве что монастыри, здесь не принято идти со своими душевными проблемами к врачу, только к священнику.
Допустим, Арина туда придет. Но помогут ли ей?
Я в этом сильно сомневалась.
Ладно, эти проблемы мы решим потом. А пока — расположиться в доме, превратить его в свою крепость, настроить систему защиты, и начать разбираться с визитами.
Написать Романову, кстати говоря. Хотя Игорь Никодимович и так будет в курсе, кто бы сомневался. Работа у человека такая.
* * *
Поделиться самым ценным — информацией.
Поездка оказалась не напрасной.
* * *
— Благословите, отче.
— Мир душе твоей, дочь моя…
Отец Александр сотворил знамение над моей головой. Я обозначила поклон и перешла к делу.
— Мне хотелось бы исповедаться. Я грешна, отче…
— Прошу, дочь моя, пройди во вторую комнату налево.
Что я и сделала.
Епитрахиль и прочий ритуал тут тоже есть. Нет и исповедален. Большую часть людей исповедуют прямо в церкви. Благо, есть поверье, что подслушав чужие грехи, ты возьмешь их на себя. Здесь в это даже верят.
А для вип-клиентов, чтобы никто их откровения не слышал, предусмотрены комнатки. Не как исповедальни, нет. Тут скорее речь пойдет о дорогих психотерапевтах. Два кресла, столик, ковер, даже чай и печеньки, при желании.
Очень удобно.
Я расположилась в кресле и даже налила себе чая. Вкусный, с чабрецом. Будем надеяться, никакой "сыворотки правды" мне не подмешают, не хотелось бы лишнего рассказать. Бог и так все знает, а слугам его лишняя информация вовсе ни к чему.
Отец Александр пришел достаточно быстро и расположился в кресле напротив. Я опустила глаза в чашку.
— Грешна, отче.
Единого канона здесь тоже нет. Грешна — и поехала. Исповедуйся до самого донышка.
— Слушаю тебя, чадо?
— Я принимала участие в убийстве человека. Кровь не на моих руках, но на моей душе.
— Кто этот человек, Мария Ивановна?
— Демидов, — припечатала я. — Сергей Владимирович.
— Как это случилось?
Я похлопала ресницами. И принялась рассказывать, немного подправляя истину. Нет, я не вру, тем более, на исповеди, но ведь правда многогранна. Я просто аккуратно урезаю осетра до размеров селедки.
Рассказала, как пришло письмо, как я приехала на рудник, как Демидов попробовал меня похитить и как был насмерть закусан змеями.
— Богом клянусь, я их не натравливала…
Кажется, мне не поверили, но доказать сейчас это нереально. Слишком много времени пройдет, пока можно будет обследовать тело. Мы ведь его с собой не повезли, похоронили там же, у рудника. Кому не понравится, могут сами съездить, эксгумировать тушку и притащить на фамильное кладбище. Я на перевозку трупов не нанималась, а Благовещенский тем более не собирался тащить врага в Березовский. Трупы — разлагаются и воняют. И передвижение затруднят.
Ни к чему.
Священник внимательно выслушал, отпустил мне грехи и принялся расспрашивать. Увы, особого толка он не добился. Я отвечала на вопросы, а потом решила и свой задать.
— Демидов сказал, что Церковь приглядывала за мной. Почему, отче?
На ответ я не рассчитывала. Но хоть что-то узнать?
— Потому что твой дар достаточно опасен, чадо, — честно ответил священник. — Мы за всеми некромантами приглядываем.
Я хмыкнула.
— Чтобы я мертвецов поднимать не вздумала? Или еще чего похуже?
— Мария Ивановна, все маги земли рано или поздно доходят до некромантии. Кто-то останавливается на этой грани, а кто-то и использует свой дар во зло людям. Как мы можем быть в вас уверены, если вы еще сами своей силы не знаете?
Хм… звучало логично.
— И только?
— Не только, Мария Ивановна. Подозреваю, ваша сила впервые проявилась именно в Лощинке, где вы столкнулись — с чем? Или — с кем?
Так я тебе и призналась.
— Могу поклясться где угодно и чем угодно — я не прибегала к некромантии.
В Лощинке. А про полозов и речи нет. И глупо это! Я и без некромантии кого хочешь угроблю, ничего в этом сложного нет, если знать законы физики и химии. Знание и из карандаша позволит гранату сделать.
Священник поглядел на меня и кивнул.
— Верю, Мария Ивановна. Но это — разумная предосторожность.
— Я не хочу прибегать к некромантии. Но если это понадобится для спасения моей жизни или жизни моих близких, я не поколеблюсь ни минуты.
— Я понимаю, Мария Ивановна. И не смогу вас за это осуждать.
Я улыбнулась.
Ну да, предать церковному суду можно и без всякого осуждения. И в монастырь заточить тоже.
Пообщались мы вежливо и вполне плодотворно. И как я поняла, в столице за мной продолжат приглядывать.
Взамен пришлось поделиться с церковью своими последними разработками. Священник убедился, что это ни разу не некромантия, почесал затылок (в переносном смысле) и задумался.
— Почему раньше так не делали?
Я мило поулыбалась и предложила свою версию.
— Потому что женщины и мужчины мыслят по-разному? А женщин-магов как правило, не бывает?
Видимо, это тоже не приходило в священническую голову. Но распрощались мы по-дружески.
И я принялась собираться в Москву.
* * *
Благовещенский составил мне компанию. Или я ему?
Ехали мы в одном поезде, даже в одном вагоне, хотя и в разных купе, встречались за трапезами в вагоне-ресторане, беседовали, выходили прогуляться, но держались строго в рамках приличий.
Ваня составлял нам компанию, стараясь не оставлять нас наедине.
Братики вообще были подавлены. Москва же…
А там Арина.
А кто-то у нее палец отрезал…
Безусловно, я ее найду. И тоже отрежу кое-что той гниде, которая подняла руку на девчонку. Может, тоже палец. Двадцать первый. Но дальше-то что?
Вот вопрос?
Здесь нет психологов, здесь нет реабилитационных центров, разве что монастыри, здесь не принято идти со своими душевными проблемами к врачу, только к священнику.
Допустим, Арина туда придет. Но помогут ли ей?
Я в этом сильно сомневалась.
Ладно, эти проблемы мы решим потом. А пока — расположиться в доме, превратить его в свою крепость, настроить систему защиты, и начать разбираться с визитами.
Написать Романову, кстати говоря. Хотя Игорь Никодимович и так будет в курсе, кто бы сомневался. Работа у человека такая.
* * *