Мама, я Великан

Загорается зелёный свет.

– Мы заедем в больницу. Прямо сейчас, ты же не против? – говорит Эф и, не дожидаясь моего ответа, поворачивает в сторону городского травмпункта.





Глава 27

Демоны




Главред ходит как заведённый. Из головного офиса на него градом летят поручения.

Похоже, праздник в честь пятилетия Белочёрного будет масштабнее, чем мы думали. Простым корпоративом точно не обойдётся.

Мы работаем над материалами, а Василий Палыч как туча плавает между столов и непрерывно кому-то звонит. Вот-вот рванёт гром.

Из разговоров уже понятно, что праздник состоится в Доме культуры, будет фуршет, презентация нового выпуска, награждение лучших сотрудников. Среди гостей – всё начальство офиса и разные местные шишки.

Обстановка наколённая. Меня это злит.

Когда Василий Палыч на взводе – достаётся всем. Он не жалеет эмоций от ора до рукоприкладства и унижений. Может подойти сзади и хлопнуть по спине, рявкнув что-нибудь про осанку и сколиоз. Может сесть рядом и смотреть через плечо, а потом обозвать бездарем и пообещать оштрафовать. Правда, в мой адрес таких выпадов ещё не было, но даже если просто наблюдать за гневом, делается не по себе.

Надо признать – Ия всегда сдерживает его нападки и переводит их в мирное русло.

Он прислушивается к ней всегда! Мне противно думать, как она заработала такое отношение.

Но сегодня некому остановить бурю…

Где её чёрт носит? Только получила повышение, а уже шатается непонятно где в такой ответственный момент!

Закусив губу, пытаюсь сосредоточиться на своей колонке. Не получается.

Нет, что-то случилось, точно!

Знать бы, что!

Телефон второй день недоступен – Римма рассказала, что звонила спросить про какой-то образец журналистского пропуска, но так и не дозвонилась. В соцсети Ия тоже не выходит – это я контролирую самостоятельно.

Прикушенная губа начинает кровоточить.

Невозможно не думать об её отсутствии.

Меня так и подмывает спросить главреда, знает ли он что-то о пропаже своего заместителя. Но делать этого не стоит – под горячую руку лучше не попадать.

Остаётся ждать. Ждать. Ждать.

Но мне не привыкать.

Память откликается резким уколом злости и боли.

Тогда, много лет назад, мне почти год пришлось ждать нужного момента, а дождавшись, стоило действовать смелее.

Не думай я о морали и нормах – прошлое сложилось бы иначе. Думай я о себе, а не о ценности чужой жизни, – всё было бы по-другому.

Но в тех событиях нет моей вины.

Виновата мама – это она подпустила «друга» слишком близко, лишая своего единственного ребёнка привычного тепла.





Глава 28

Великан





Василий Палыч даже не потерял меня.

Видимо, подумал, что я обиделась на его указание полностью переписать статью и решила поработать пару дней удалённо.

Только сейчас, вечером, когда мы с Эфом уже вернулись из больницы, главред написал на мейл: «Хватит торчать дома, завтра приходи, у нас полная задница».

Мама тоже не спохватилась, Эф осторожно узнал, не у родителей ли я в гостях, а потом начал самостоятельные поиски.

Проехался по пляжам, наткнулся на мою машину, возле которой уже ошивался растерянный охранник. Отбуксировал автомобиль в сервис, нашёл мой промокший телефон, высушил его и вернул к жизни… Супермен, а не человек.

– Кстати, это мой любимый пляж, теперь будешь знать, где я от тебя прячусь, – говорю ласково, потрепав его волосы.

– Теперь не спрячешься, – отвечает Эф, чмокнув меня в щёку.

Шагая вперёд-назад по коридору больницы в своём офисном костюме, он выглядел как настоящий спецагент на задании. И только сейчас, домашний и взъерошенный, всё ещё немного напуганный ситуацией с моим исчезновением, – снова стал похож на обычного парня.

Конечно, он перенервничал, но это не оправдывает попытку выставить меня сумасшедшей.

Пока я проверяю письма на ноутбуке и думаю, как жить дальше без планшета, Эф почти бесшумно подходит сзади и ставит на край стола чашку горячего чая.

Струйки пара хорошо видны в свете монитора.

– Слушай, может быть, нам заехать в лес и попробовать найти планшет, раз ты говоришь, что знаешь там каждый куст? Я без него как без рук.

– Знаешь, – осторожно говорит он, – хоть врач и сказал, что всё в порядке, думаю, лучше посидеть пару дней дома.

Я медленно втягиваю воздух и ещё медленнее выпускаю его обратно.

Зачем он снова говорит об этом? Минуту назад на душе было хорошо и спокойно…

– А ты тоже доктор? – отвечаю резко.

– Ия, ты сильно ударилась, согласись, – вздыхает Эф.

– Знаешь что! – я отрываюсь от ноутбука. – Меня с ног до головы осмотрели! На рентгене просветили! Можно успокоиться и жить как раньше!

Эф качает головой.

– Ия, я просто забочусь и хочу как лучше. Ты творческий человек, у тебя ко всему необычный подход…

– Значит, ненормальный подход? – перебиваю я.

– Значит, нужно быть внимательной к своему здоровью.

– Или к нездоровью?

– Возможно, и так, – он напрягается, но продолжает прикидываться спокойным. – Я бы хотел, чтобы завтра ты показалась другому врачу, в платной больнице.

У меня округляются глаза.

– Знаешь… что… – Я медленно поднимаюсь со стула и встаю лицом к Эфу. – Ты мне не папа с мамой и не муж, чтобы говорить, к какому врачу и когда ходить, – мой голос низкий, как шипение змеи. – Я заблудилась, испугалась, вся изранилась! А вместо поддержки ты отправляешь меня к психиатру!

Мне так обидно и досадно, что хочется надавать Эфу пощёчин.

Замявшись, он засовывает руки в карманы своих бессменных спортивных штанов.

– Что ты возомнил о себе, чтобы указывать мне, что делать?!

Мы смотрим друг другу в глаза и стоим так близко, что слышно дыхание. Я смотрю со злостью и вызовом, Эф – с грустью и смятением.

– Вот к чему пришли, – снова вздыхает он, – выходит, я тебе посторонний человек?

Я смотрю на него в упор, ничего не отвечая.

Тишина повисает между нами, делая пространство натянутым и звонким.

Растерянный и уязвлённый, Эф теряет всю свою брутальную притягательность. От пацанского драйва, который меня так манит, не остаётся и следа.

– Я тебе не муж, потому что знаю, сделай я хоть шаг в сторону семьи – ты махом отошьёшь меня. Скажешь, что сейчас время роста, нужно делать карьеру, не терять перспектив и бла-бла-бла!

– Ты даже не пробовал, – жалю я.

Эф криво улыбается и присаживается на край компьютерного стола.

– А разве не так?