Малый повзрослел

— Я тебе кое-что подскажу, чтобы ты их просто вынесла, — произнес Рус, встав за моей спиной.

Его руки коснулись моей талии и заскользили вверх к рукам, которыми я удерживала мяч. Это было настолько медленно и даже интимно, что дыхание покинуло меня вслед за мозгом.

Взгляд сам метнулся к Соколовскому, который уже не улыбался и, казалось, был готов порвать сетку, разделяющую нас, вместе с Русом.

— Значит, слушай, — напомнил о себе греческий бог, наговаривая вполголоса мне прямо в ухо. В какой-то момент мне даже показалось, что он коснулся мочки моего уха губами. — Подбрасываешь мяч высоко и немного вперед, но настолько, чтобы знать, где он окажется в нужный тебе момент. Разбегаешься, отталкиваешь и бьешь наотмашь жесткой ладонью. Поняла?

Его руки вновь сместились мне на талию и словно прижали к его крепкому торсу. В этот раз его поведение не понравилось не только Соколовскому и Тимохе с Пашей, которые стояли рядом с кудрявым другом, словно приготовившись оттаскивать его от меня и Руса, но и мне этот жест греческого бога показался излишним.

Локтями сбросила его ладони со своей талии и отошла на шаг.

— Спасибо, но я буду подавать по-своему, — натянуто улыбнулась парню и немного удивилась сама себе и тому, что вдруг испытала раздражение к его прикосновениям.

Это магия Соколовского и его пальмы?

Определенно!

Всё бы ничего, но именно с этой партии в воздухе витало напряжение. Словно где-то рядом был раздражитель, который рушил всю игру и убивал весь боевой настрой, который был в самом начале.

Возможно, дело в Русе, хотя он больше не пытался нарушить мои личные границы и лишь непринужденно шутил со мной, на тему того, что мы отличная пара в этой игре.

Чем дальше шла игра, тем больше чувствовалось напряжение парней. Их взаимные подколы становились все жестче, а удары по мячу казались все более сильнее и беспощаднее.

Мы же с девчонками вели себя как обычно, иногда дурачились, или смеялись, если мяч не ложился на руку, как было нужно нам. Хотя, Рус тоже сохранял непринужденность, искренне улыбаясь нам и радуясь каждому голу, что я умудрялась забивать в этой странной игре.

После четвертой партии поняла, что мне нужно прямо сейчас заканчивать игру, чтобы успеть добраться до общаги, перекусить, переодеться и отправиться на работу.

— Ребят, я всё! — вскинула я руки, когда началась смена площадок. — На работу пора.

— Я тоже всё, — присоединилась ко мне Юлька, выходя со мной из зала.

— Да и я, наверное, тоже всё, — послышался Тимохин голос.

— Закругляемся, — подытожил Соколовский. — Завтра доиграем. Мне тоже на работу сегодня.

— Ну ты, подруга, даёшь! — придыханием сказала Юлька, пока мы переодевались в повседневные джинсы и толстовки.

— Классно я скидку сделала в конце, да? — поддержала ее разговор.

— Да я не о том, — отмахнулась подруга. — Ты бы видела как они друг друга взглядами уничтожали!

— Кто? — свела брови над переносицей.

— Рус со Стасом, естественно! — почти подпрыгивала на месте девушка. — Еще немного и два самца порвали бы друг другу глотки за тебя! Офигенно! Если что, то я за Стаса. Твой бог, конечно, хорошо, но со Стасом у вас такая химия была у озера. Ух!

Странно, но я только сейчас осознала, что за все выходные ни разу не вспомнила про Руса, хотя до этого всегда пыталась поймать его взгляд в толпе студентов, или, хотя бы, увидеть его удаляющуюся фигуру.

— Не неси чушь, Юль, — раздраженно дернула плечами и расплела пучок, взъерошив волосы. — Никто никому ничего бы не порвал. Это просто игра. Парни увлеклись.

— Ага, тобой, — закивала болванчиком подруга.

— Ой, всё! — взяла из шкафчика рюкзак и накинула одну лямку себе на плечо. — Я в гардеробе тебя подожду. Номерок, кстати, дай, очередь пока займу.

— Держи, — всучила она мне в руки маленький жетончик, с номером крючка, на котором висела ее куртка.

Ждать, когда Юлька расправится с капроновыми колготками, можно было бесконечно долго, но я решила этого не делать и вышла из женской раздевалки, плотно закрыв за собой дверь. Прошла мимо кабинета тренера и оказалась поймана за локоть.

Мгновение и я уже нахожусь внутри кабинета, прижатая к его двери.

— Сходим завтра куда-нибудь? — игриво спросил Стас, упираясь ладонями в дверное полотно по сторонам от моей головы.

— Я тебе сейчас в тыкву дам, идиот! — выпучила я глаза и толкнула его в грудь. — Зачем так пугаешь?

— Иначе тебя поймать невозможно, — дернул он бровями. — Ты же меня избегаешь, трусишка.

— Ничего я не трусишка, — вздернула подбородок, уверенно встретив его взгляд.

— Точно? — спросил он вполголоса и его губы оказались в дразнящей близости к моим. Меня вновь окутало шлейфом его аромата с древесными нотками и легким запахом чего-то невесомо свежего.

— Еще движение, — процедила я сквозь сжатые зубы. — И я вырву твою пальму с корнем.

Взглядом указала на пучок, который всё еще был на его макушке.


— Удобная штука, кстати, — указал он на свою новую прическу. — Можешь так делать мне каждую игру.

— Спасибо за позволение, — сыронизировала я, почти изобразив реверанс. — Может, выйдем из кабинета препода? Вдруг он вернется.

— Сначала поцелуй, — плутовская улыбка на губах Стаса так и напрашивалась на поцелуй с моим ботинком.

— Даже не мечтай.

— В щечку, Маша, — уточнил он. — И мы сразу уходим из кабинета препода, пальто которого и телефон всё еще здесь.

— Какой же ты… — сузила глаза, всерьез начиная бояться возможных последствий, быть застуканной в кабинете преподавателя без его здесь участия. — Только быстро!

Стас демонстративно подставил щеку, в которую я поспешила как можно быстрее его чмокнуть и ретироваться отсюда.

Но в момент, когда мои губы коснулись Соколовского, я поняла, что целую его совсем не в щеку.

— Ты!.. — выдохнула я, возмущенно подбирая слова.

— Я, — кивнул бессовестный провокатор и обхватил мое лицо ладонями, запечатывая долгий поцелуй на моих губах.

С плеча соскользнул рюкзак, упав на пол. Небо снова поменялось местами с землей. Бабочки взбунтовались в животе, а мозг продолжил свой отдых в углу черепной коробки, раскачиваясь в гамаке.

Влажные губы Стаса захватили в сладкий плен мою нижнюю губу, в ответ на это прикусила его за верхнюю губу и немного потянула на себя.

Только его улыбка помогла нам отлипнуть друг от друга и попытаться привести дыхание в норму.

— А говорила, что больше не повторится, — подметил Стас, боднув меня лбом в лоб.

— Это была минутная слабость, понятно? — нашлась я с ответом. — Больше это точно не повторится.

— Да? — спросил Стас и накрыл мой рот губами. И я тут же, почти рефлекторно, ответила на поцелуй.

Во всем виноват мой рот! Да! Это он не может себя контролировать рядом с Соколовским.

Ведь да?…

— Завтра в восемь за тобой заеду, — прошептал Стас и невесомо поцеловал в кончик носа.

— Я не выйду, — заупрямилась и подняла с пола рюкзак, набросив лямку на плечо.

— Не выйдешь так же, как не поцелуешь? — подколол меня Соколовский, когда я выходила из кабинета, воровато оглядываясь.

— Отвали, — бросила ему, не оборачиваясь, едва сдерживаясь от того, чтобы не порвать лицо широтой своей улыбки.





Глава 29





Стараясь оставаться максимально незаметной на глазах у преподавателя, под партой набрала очередное смс.

Я: Ты где сейчас, шутник?

К: На паре в другом корпусе. Соскучилась?

Фыркнула и залилась багрянцем, поняв, что сделала это слишком громко, так как преподаватель обратил на меня пристальное внимание своих седых глаз.

Серьёзно! Они у него не просто серые, а будто седые, как и его полулысая макушка.

— Вы с чем-то не согласны, Шишкина? — спросил он, вероятно, мысленно ставя мне неуд.

— Нет, Владислав Альбертович, — затрясла головой, радуясь тому, что, наконец, смогла выговорить его отчество правильно, а не Альбатросович, как обычно. — Это я в знак согласия. Поддержала вас, так сказать…

— Молодец, Шишкина! — потряс он пальцем в воздухе. — К автомату по моему предмету приближаешься. Любой студент автомату рад!

— Кроме отчисленного, — пробурчала себе под нос и по аудитории прошелся тихий смешок.

— Неси зачетку! — почти крикнул Владислав Альбертович.

— Я что-то не так сказала? — виновато сморщила мордашку, надеясь на то, что он передумает.