Малое солнце

— Радиация… — начал он, внезапно задохнувшись в приступе кашля. — Почему уровень радиации такой высокий? Именно в ней кроется моя основная проблема, из-за которой я не могу покинуть эту зону.

Взгляд вновь скользнул по графику зарегистрированного пика излучения.

— Шестьдесят пять тысяч миллизиверт в час. Слишком много. Но из-за чего? — думал про себя Джейдер, стараясь найти ответ на собственные вопросы. — Такой чертовски высокий уровень радиации возможен только в одном случае: при прямом визуальным контакте с источником излучения. Но как такое возможно?

Проекционная схема упрямо рисовала ядерный реактор, утопленный в тело вечных льдов на внушительные 200 метров от основного ствола шахты. Небольшой штрек в изолированной зоне четвертого уровня был единственным прямым каналом связи, соединяющим реактор с главным атриумом. Джейдер знал, что это так. Реактор был задуман максимально автономным. Даже роботы, работавшие в реакторной зоне, никогда не покидали ее, строго подчиняясь директивам безопасности. Но даже при сильном желании прогуляться покинуть реакторную зону они никак не могли. Массивные гермоворота со строгой системой идентификации перекрывали единственный вход в штрек, связывающий реактор с атриумом четвертого уровня. Подобные гермоворота Джейдер уже встречал в зоне доступа к рубке управления и связи. Их главное предназначение сводилось далеко не к тому, чтобы ограничить свободу передвижения несчастных роботов. При аварии в реакторной зоне именно гермоворота должны были не допустить радиоактивного заражения всей шахты. В сухом остатке все указанное выше говорило только об одном. Прямой контакт с ядерным топливом был невозможен. Но факты непреклонно продолжали говорить об обратном, озаряя визор запредельными значениями зарегистрированной радиации.

— Это невозможно, — прошептал Джейдер, вновь и вновь не находя ответ. — Неужели гермоворота не выдержали взрыва? Да быть такого не может. Чудовищный математический просчет.

Его потухший взгляд все еще сверлил проекционную карту в месте, где должны были находиться гермоворота.

— Исходя из того, что я имею, здесь может быть только одно. Кто-то или что-то помешало гермоворотам выполнить свою прямую функцию. Либо они не выдержали взрыва реактора, либо их створ по каким-то причинам оказался открыт. Пока это так, хоть как-то снизить уровень радиации не удастся, а значит, я заперт здесь без малейшей возможности выбраться.

Последние слова больно отозвались в груди, постепенно растекаясь огнем по всему телу. Подводя итог сложившимся обстоятельствам, Джейдер собственноручно лишал себя пусть слепой, но все же такой необходимой надежды на будущее. Угасающий в отчаянии взгляд больше не стремился вычленить из проекции малейшие детали, способные подарить шансы на жизнь. Их очертания все больше терялись в пелене неравномерного свечения, скрываясь за пределами фокуса. То тут, то там размытые линии схемы уровня расступались под яркими всполохами красных сигнатур добывающих единиц. Все это время красное свечение во всех своих проявлениях несло только понимание неминуемой гибели. Оповещения о разгерметизации, истощении запасов кислорода, радиоактивной опасности и аварийные сигнатуры роботов — все это неизбежно заливалось кровью. Джейдер буквально чувствовал ее. Сквозь растрескавшиеся губы она сочилась наружу, пропитывая вкус тошнотворными оттенками металла. Тяжелый привкус крови, он ощущал его с момента падения в одну из расщелин на поверхности Ганимеда. Все это время она преследовала его, наполняя горьким реализмом новые вспышки красных сигнатур.

Вдруг Джейдер вскочил на ноги. Его глаза жадно впились в проекцию, отражая красные блики ее неравномерного свечения. Мгновением ранее она казалась ему бесполезной в тщетных планах спасти свою жизнь. Но теперь, теперь в голове шумела лишь одна мысль. Как? Как я мог упустить это из вида?

— Молодец, Уилсон! Что бы я без тебя делал!





Глава 17. Законы робототехники




— Сьюзен! Сколько раз говорил: в помещениях дренажный клапан должен быть закрыт! Ты опять витала где-то в облаках, пока я читал инструктаж.

Джейдер наклонился вперед, чтобы закрутить клапан на кирасе ее скафандра.

— Упс… Простите… — виновато прошептала Сьюзен с видом школьницы, которую отчитывают за невыученные уроки.

— Вот так. Позволь прояснить. Жидкий водород и кислород, которые питают твой скафандр и которым ты дышишь, постоянно выпариваются из баков, и, если клапан открыт, все излишки выбрасываются наружу. Мы уже несколько часов сидим в шлюзовом отсеке, и все это время водород выпаривался и смешивался с кислородом в атмосфере шлюза. Случись одна маленькая искорка — бум! — нет больше шлюза и нас вместе с ним, — Джейдер обвел окружение широким движением руки.

Шлюз был большой и мог вместить ровер, даже несмотря на то что он был заставлен всевозможным техническим хламом. Было видно, что люди не часто им пользовались.

— Прости мою невнимательность, Джейдер. Я почти никогда не выходила в открытый космос, даже так недалеко от колонии, поэтому я немного волнуюсь, — произнесла Сьюзен.

Как кибернетик она всегда была серой лабораторной мышкой и редко покидала лабораторию. Ее выходы в космос можно было пересчитать по пальцам, а тут как гром среди ясного неба — ей надо идти на полигон по поверхности в тяжелом скафандре.

— Слушай, ты ведь здесь, на Каллисто, а значит, проходила хотя бы базовую подготовку и знаешь, что это не так страшно.

— Да, проходила. Нас даже отправили на пару недель в учебный центр на Луне. Однажды я решилась на полет до Юпитера, но то был большой корабль, а здесь открытый космос, и… — Сьюзен запнулась. — И я никогда не была одна.

— Ты и сейчас не будешь одна. Ведь для того я и здесь, чтобы сопровождать тебя до полигона и обратно. Не переживай, это не так страшно, как ты думаешь. К этому привыкаешь, — сказал Джейдер, поправляя лямки на скафандре Сьюзен.

Хрупкая фигура девушки была совершенно не различимой под громоздким пневматическим скафандром.

— А ты когда-нибудь оставался там один? — спросила она.

— Я? Нет. Талард однажды по пьяни уснул в кратере на несколько часов, пока его не хватились. Этот дурак чуть не отморозил себе почки. Поражаюсь, как его не понизили после этого, умеет ведь выкручиваться.

— Эх, вы, космонавты, образец смелости и морали. А ведь вы считаетесь лучшими из лучших.

— Возможно, на заре космонавтики так оно и было, — ухмыльнулся Джейдер, — но люди быстро ко всему привыкают, а рутина убивает любое чувство новизны. Когда ты выходишь в открытый космос каждый день… я думаю, ты понимаешь, к чему это приводит. Это становится для тебя таким же естественным процессом, что и поход в столовый блок.

Проверив свои параметры, он вывел показатели скафандра Сьюзен на свой визор.

— Проверка интеркома. Давление и герметичность в норме, связь в норме, терморегуляция и атмосфера в норме. Уровень азота в крови снижается, уже в пределах допуска. Думаю, мы можем начинать выравнивать давление.

Джейдер подошел к пульту управления, голограмма искрой вспыхнула перед ним. Несколько нажатий на индикаторы — замигал аварийный сигнал и зазвучала предупредительная сирена. Ее звук становился все тише и тише. Скафандр начал раздуваться, словно внутрь закачивали воздух. Постепенно звуки сирены угасли, остались только звуки внутри скафандра.

— Сьюзен, слышишь меня?

— Джейдер?

— Да?

— Джейдер!

— Что!?


— У меня что-то шумит! Я слышу какое-то шипение! — воскликнула Сьюзен, чуть не срываясь в крик.

— Где? Черт. Да все в порядке, это газовый насос шумит. У тебя пульс 140, не паникуй, сделай глубокий вдох и успокойся.

Джейдер снова наклонился к пульту. Тяжелые створки гермоворот плавно разъехались в стороны, освобождая путь наружу.

— Ну что, ты готова?

— Нет, — прошептала Сьюзен, вжавшись в свой скафандр.

— Отлично! Ну, тогда пошли!

Они вышли в открытый космос. Тишина. Лишь только глухой звук шагов доносился до слуха, перемешиваясь с мерным шипением систем жизнеобеспечения.

— Ты точно ничего не ела сегодня? А то может стошнить от волнения, — пошутил Джейдер, но его шутка не дошла до адресата. Сьюзен молчала, отдав все внимание борьбе со страхом.

Джейдер посмотрел вперед. Огромная гора возвышалась прямо перед ними.

— Это Пик Добровольского, мертвый криовулкан чуть ниже трех тысяч метров, — произнес он, пытаясь отвлечь ее внимание. — Без атмосферы трудно на глаз различать расстояния, но похоже, что он совсем недалеко.

Джейдер и раньше наблюдал этот криовулкан с орбиты, но никогда не видел его так близко. Здесь, у его подножья, можно было разглядеть даже самые мелкие детали. Слабое далекое солнце освещало длинные пологие склоны, которые резко обрывались сложными гребнями и уступами. Если у него когда-нибудь случится отпуск, то он с удовольствием взойдет на эту гору и отдаст дань памяти своим былым земным хобби.

Джейдер сверился с картой.

— До испытательного полигона два километра. Идем, Сьюзен, а то не успеем вернуться до конца смены.

— Какой же этот скафандр тяжелый. И как только вы передвигаетесь в этой неповоротливой махине, — произнесла Сьюзен, делая робкие прыжки.

Ее пульс был по-прежнему высоким.

— Такие уж у нас скафандры. Легкость была принесена в жертву автономности. Надо было подыскать тебе что-нибудь полегче. Уилсон! Включи ей сервоприводы, мощность на пятьдесят процентов.

— Выполнено.

— Ух! Так вроде бы получше. Спасибо, Джейдер! — Сьюзен сделала неуклюжий прыжок вперед.

— Только осторожнее рассчитывай силы. В скафандре легко разогнаться, но тяжело затормозить! Помни, он весит больше центнера… — Джейдер не успел договорить.

Было уже поздно. В попытках затормозить она выставила вперед обе ноги, но скорость была слишком велика, и инерция увлекла ее за собой. Ноги предательски потеряли опору, и она кубарем повалилась на живот, подняв облако ледяной пыли. Радиоэфир заполнил девичий крик.

— Джейдер! Я боюсь встать. Мне кажется, я что-то повредила в скафандре!

— Да все в порядке, — терпеливо произнес он, помогая ей подняться. — Все показатели в норме, но лучше так не прыгай. Уилсон! Убавь-ка ей мощность до двадцати пяти процентов от греха подальше.

— Спасибо, Джейдер. Мне так стыдно. Но я постараюсь больше не падать.

«Надеюсь, на полигоне есть свободный ровер», — подумал про себя Джейдер.

— Если повезет, то хотя бы обратно пойдем не пешком. Ну, а теперь пошли!

Они молча продолжили путь под открытым звездным небом. Он посмотрел на нее еще раз. Сьюзен молча двигалась впереди, делая короткие неуклюжие прыжки. Повышенный расход кислорода и высокий пульс свидетельствовали о том, что она все еще волновалась.

«Нужно ее успокоить, пока от волнения она не сотворила еще какую-нибудь глупость», — подумал про себя Джейдер.

Он напряг весь свой ум в попытках завязать разговор, но в голове было пусто, как за бортом скафандра. Общих тем со Сьюзен у него было немного.

— Да уж… — начал Джейдер, пытаясь завязать разговор.

— Что?

— Далековато мы с тобой забрались. Поездка с тремя пересадками, потом скафандр, десатурация. Убили на это не меньше шести часов.

— Ты расстроен, что пришлось идти со мной?

— Да нет, что ты. Просто удивляюсь, почему этот полигон так далеко. Неужели нельзя проводить исследования где-нибудь в колонии или хотя бы в пределах транспортной сети?

— Ты же знаешь, машины фон Неймана задуманы существовать и развиваться в глубоком космосе. Наличие людей поблизости как-то не очень вписывается в картину.

Голос Сьюзен немного оживился. Было видно, что про робототехнику она может разговаривать всегда и везде.

— Да-да, в колонии нет человека, который об этом не слышал, но едва ли кто знает причину, кроме вас, специалистов, конечно.

— Как бы тебе объяснить… — замешкалась Сьюзен. — Мы запускаем обучающиеся ИИ в песочницах, как этот полигон. Ставим их в разные условия и наблюдаем, что с ними происходит, какие навыки они нарабатывают и как меняется их характер. При этом есть одна загвоздка: любая мелочь, например, проходящий мимо пьяный Талард, может встрять в обучающую последовательность и в корне исказить выводы искусственного интеллекта.