Мальчик из леса

Ей всю жизнь прохода не дают. Если кто-то шагнул еще дальше, причинил ей вред или вынудил ее совершить отчаянный поступок…

Взяв себя в руки, Уайлд вернулся к делам. Маску снимать не стал. Если Бернард Пайн вдруг поднимется на второй этаж и увидит Уайлда (честно говоря, это вряд ли), Уайлд промчится мимо него и скроется в лесу. Опознать его будет невозможно. У него удобный рост и телосложение: шесть футов, сто восемьдесят пять фунтов. Как у всех.

Опа! Вот она, золотая жила.

Наоми собирала информацию об одноклассниках. Их было человек шесть-семь, но имена сразу бросались в глаза. Мэтью. Крах Мейнард. Поиски по Мэтью, как и по остальным подросткам, были краткими и поверхностными. Это что-нибудь значит? Или дети постоянно гуглят имена своих знакомых? Встречаешься с кем-то — и сразу в Сеть, собирать информацию. Разумеется, Наоми уже сто лет знает этих ребят. Выросла с ними, ходила в одну с ними школу, стала жертвой их издевательств и насмешек.

С какой стати ей пробивать их по Сети?

Он бегло просмотрел остальные поисковые запросы. Ничего особенного. Кроме, пожалуй, странной фразы из двух слов. И еще одной, из трех, не менее странной:

Игра челлендж

Игра челлендж пропажа





Уайлд сосредоточился на последнем слове: «пропажа».

Прошелся по ссылкам. Начал читать, и сердце его ёкнуло. Дочитав до середины, он вздрогнул: снизу донесся шум.

Шаги.

Далеко, и не в его сторону. Вот что странно. В доме лишь один человек. Отец. Бернард Пайн. Он на кухне. Но звук шагов шел из другого помещения. Уайлд задумался. Пока он был в комнате, с первого этажа не донеслось ни звука.

Шаги были едва слышны. Ясно, что ходят где-то в доме, но…

Уайлд закрыл браузер и выскользнул в коридор. Выглянул на первый этаж. Шаги стали громче. Уайлд различил чей-то голос. Похоже, Бернарда Пайна. С кем он разговаривает? Слов не разобрать. Уайлд подкрался к лестнице, чтобы было лучше слышно.

Внизу распахнулась дверь.

Дверь, ведущая в подвал.

Уайлд отскочил от лестницы. Теперь человек говорил четко и ясно:

— Черт, про нее был сюжет в новостях. И сюда приходила эта женщина. В смысле, кто? Адвокатша из телика. Та, что дала информацию в эфир.

Бернард Пайн вышел из подвала и закрыл за собой дверь.

— Только что приезжали копы. Да, шеф Орен, собственной персоной, постучался ко мне в дверь. Они, наверное, до сих пор… — Уайлд вжимался в стену, но рискнул посмотреть вниз. В одной руке у Бернарда Пайна был мобильник. Другой он сдвинул занавеску, после чего выглянул на улицу. — Нет, сейчас никого не видно. Но я же не могу… То есть вдруг Кармайкл все еще в нашем квартале, наблюдает за домом? Еще и новостные фургоны приезжали. Думаю, за нами следят.

«За нами?» — подумал Уайлд.

Одно из двух: или Пайн считает себя особой королевских кровей, или здесь есть кто-то еще. Вот только Уайлд хорошенько осмотрелся и заметил только Бернарда Пайна. Если в доме есть другой человек, то лишь в одном помещении.

В подвале.

— Да, Ларри, знаю, что ты меня отговаривал, но я решил, что у меня нет выбора. Главный вопрос, как сделать так, чтобы меня не застукали.

Пайн начал быстро, через ступеньку, подниматься по лестнице — на площадку, где стоял Уайлд. Тот, положившись на рефлексы, нырнул в спальню Наоми, вжался в угол. Пайн прошел мимо, не заглянув в комнату дочери.

«Подвал», — подумал Уайлд.

Ждать было некогда. Как только Пайн прошел мимо двери и скрылся в своей спальне, Уайлд вышел в коридор. На подушечках стоп — не на цыпочках, на цыпочках громко — спустился на первый этаж. Свернул направо, подошел к двери подвала. Повернул ручку. Не заперто.

Тихонько открыл дверь, вошел, прикрыл дверь за спиной.

Внизу горел тусклый свет. Вариантов было два. Первый: тихонько спуститься вниз и украдкой глянуть, что там. Второй: не прятаться.

Уайлд выбрал второй вариант.

Снял маску и, не скрываясь, пошел вниз по лестнице. Не спешил, но и не медлил. Спустившись, повернулся к свету.

Наоми разинула рот.

— Не кричи, — сказал Уайлд. — Я пришел помочь.






Глава одиннадцатая




Отделка в подвале была дешевая: пластиковые панели «под дерево», приклеенные на голый бетон. Еще там был старый раскладной диван, заваленный мягкими игрушками.

Наоми Пайн, нахохлившись и опустив глаза, сидела на подлокотнике. Волосы закрывали лицо, словно бисерная шторка. Девочка была не тощая — по нынешним стандартам, наверное, полновата, — но Уайлд в таком не разбирался. Не красавица, не уродина. По идее, какая ему разница, как выглядит Наоми Пайн? А разница есть. В реальном мире. Особенно в мире подростков. Уайлд посмотрел на нее, окинул ее взглядом с головы до ног, и сердце его снова екнуло. По правде говоря, если уж быть до конца объективным и забыть про разговор с Авой, Наоми Пайн и правда выглядела как легкая добыча. И никак иначе. На вид люди бывают разные: умные, тупые, сильные, жестокие, слабые, храбрые, какие угодно. Наоми Пайн выглядела так, словно в любую секунду была готова съежиться. Словно упрашивала весь мир не делать ей больно, а мир смеялся ей в лицо.

— Я вас знаю, — сказала Наоми. — Вы мальчик из леса. — Давным-давно это определение было верным. Может, оно до сих пор верное. — Вас зовут Уайлд, да?

— Да.

— Чтоб вы знали, вы здешний бабайка. — (Уайлд промолчал.) — Ну, родители говорят малышам: не ходи в лес, а не то попадешь в лапы к дикому дяде и он тебя съест и все такое. А когда дети рассказывают страшилки, вы в них звезда первой величины.

— Бесподобно, — сказал Уайлд. — А ты меня боишься?

— Нет.

— Почему нет?

— Изгои мне по душе, — сказала она.

— Мне тоже. — Он попробовал изобразить улыбку.

— Читали «Убить пересмешника»? — спросила она.

— Читал.

— Вы у нас вроде Страшилы Рэдли.

— В таком случае ты, наверное, Джин.

— Ага, точно. — Наоми закатила глаза, и сердце Уайлда екнуло в очередной раз.

— Кто такой Ларри? Твой папа говорил с ним по телефону.

— Мой дядя. Живет в Чикаго. — Наоми опустила голову. — Вы все расскажете?

— Нет.

— Значит, просто уйдете?

— Если хочешь. — Уайлд старался говорить как можно мягче. — Значит, это челлендж. — Он сделал шаг вперед.

— Откуда вы знаете? — Наоми подняла глаза.

Он только что прочел страничку в Сети. И вспомнил, что несколько лет назад уже читал о чем-то подобном. В статье говорилось о челлендже «Сорок восемь часов», хотя позже его списали на городскую легенду. Онлайн-игра. Не самая безобидная, кстати. Дети прячутся, родители начинают паниковать. Думают, что ребенка похитили или что случилось самое худшее. Чем дольше прячешься, тем больше очков зарабатываешь.

— Какая разница? Ты играешь в эту игру, верно? — спросил Уайлд.

— Все равно ничего не понимаю. Зачем вы сюда пришли?

— Тебя искал.

— Почему?

— Кое-кто за тебя волнуется.

— Кто?

Он помедлил. Ладно, почему бы и нет.

— Мэтью Краймштейн.

— Понятно. — Уайлду показалось, что она улыбнулась.

— Что понятно?

— Наверное, считает, что он во всем виноват. Скажите ему, что это не так.

— Скажу.

— Он тоже хочет приспособиться.