Мальчик из леса

— Я попрошу вас еще раз.

— Мэтью прислал мне эсэмэску. Просил забрать его отсюда. И я его заберу.

— Вы не могли бы выйти за ворота?

— Угу. Повторяю: как бы не так.

Амбалам не нравилось поведение Уайлда. Оба нахмурили кустистые брови. Крашеный Тор повернулся к седому в надежде получить разрешение на перевод конфликта на следующий уровень.

— У вас нет законного права находиться здесь, мистер Уайлд. — Услышав свое имя, Уайлд оторопел, но лишь на долю секунды. Он же показал в камеру свое водительское удостоверение. — Вы не отец этого мальчика, верно? — Седой улыбнулся. Он знал ответ на этот вопрос — не только потому, что Уайлд представился крестным отцом Мэтью. Похоже, он был в курсе всей истории. — К тому же вы, перепрыгнув через ограду, незаконно вторглись в чужие владения. — Амбалы шагнули вперед. Уайлд смотрел прямо перед собой, на главного, но краем глаза заметил, что Тор подбирается все ближе, чуть пригнувшись, словно он не Тор, а ниндзя-невидимка. Уайлд не стал к нему поворачиваться. — Мы имеем право применить физическую силу, чтобы пресечь ваши действия, — сказал седой.

Вот оно. Сейчас все стоят на краю обрыва, с которого в прошлом сорвалось великое множество людей. Шаг вперед — и начнется кровопролитие. Уайлд все еще надеялся, что они не станут делать этот шаг. Не станут рисковать — ведь такое происшествие попадет в новости и социальные сети. Масло в огонь. Но как знать. Край обрыва — скользкая штука. Самый тщательный план может пойти коту под хвост.

Не важно, чего желает человек, добра или зла. Проблема в том, что люди редко задумываются о последствиях своих действий.

Короче говоря, иногда люди творят откровенные глупости.

И тут все изменилось.

Сперва перемену заметил один лишь Уайлд. Он — и только он — единолично владел этой информацией несколько недолгих секунд. Может, две секунды. Может, три, не больше. По истечении этих секунд его преимущество — он надеялся, что перемена сыграет ему на руку, — сойдет на нет.

Уайлд называл такое ощущение пертурбацией.

Другие называли его знамением, предвестником, предчувствием, придавая и без того выдающимся способностям Уайлда сверхъестественную окраску. Но в этом ощущении не было ничего сверхъестественного. Человек тысячелетиями адаптировался и к добру, и к худу. Вот один из недавних примеров: навигация GPS. Исследования показывают, что некоторые участки нашего мозга — гиппокамп (отвечающий за навигацию) и префронтальная кора (отвечающая за планирование) — уже меняются (возможно, даже атрофируются), потому что мы всецело полагаемся на навигационные приборы. Это произошло за несколько лет. Взгляните на историю человечества с того момента, когда мы жили в лесах и пещерах, спали (фигурально выражаясь) с открытыми глазами, были беззащитны и в первую очередь стремились обеспечить себе выживание. А теперь посмотрите, сколь многое изменилось, когда мы поселились в домах, научились запирать двери, пошли на компромисс с цивилизацией. Так вот, Уайлд не пошел на этот компромисс. Сколько он себя помнил, им всегда руководили первобытные инстинкты. Он всегда предвосхищал нападение хищника. Научился улавливать любое изменение в окружающей обстановке, чувствовать любую пертурбацию.

Разумеется, в природе такое умение встречается довольно часто — например, у животных со сверхчувствительным зрением, слухом или обонянием. Они пускаются в бегство, когда опасность еще далеко. Уайлд тоже так умел.

В общем, он услышал звук. Другие его не услышали. Пока что.

Просто шорох, больше ничего. Но в их сторону кто-то бежал. Не один человек, а несколько. Кто-то был в опасности, бежал со всех ног. И его преследовали.

Не сводя глаз с седого, Уайлд скользнул чуть ближе к Тору. Он хотел оказаться как можно ближе к человеку с пистолетом.

Секунду спустя Уайлд услышал вопль:

— Помогите!

Мэтью.

В этот момент на смену инстинктам пришла военная подготовка. Инстинкт велел броситься на голос крестника. Это естественная реакция, но Уайлд был к ней готов. Крик раздался за спиной у седого, чуть выше по склону холма. Все головы повернулись в ту сторону. Тоже естественная реакция, и вполне ожидаемая. Если не знать, что крик открывает окно возможностей, непременно на него отреагируешь.

Тор тоже обернулся на крик Мэтью.

То есть отвернулся от Уайлда.

Вот и все, что нужно. Уайлд управился за секунду, не больше. Выбросил вперед левую руку, ударил Тора локтем в висок. В тот же момент — Тор даже попятиться не успел — правая рука Уайлда скользнула ему под пиджак. Пальцы нащупали рукоять пистолета в кобуре под мышкой.

Когда Мэтью снова крикнул: «Помогите!», Тор лежал на земле, а Уайлд стоял с пистолетом на изготовку, целясь то в седого, то в остальных двоих, то снова в седого.

— Только моргните, тут же пристрелю, — сказал он.

Тор, застонав, потянулся к Уайлду. Уайлд ударил его ногой по голове. Топот на подъездной дорожке становился громче. Все ждали. Через секунду из-за поворота вынырнул Мэтью. Он несся так, словно спасался от смерти. Двое других ребят отстали от него, но ненамного.

Мэтью остановился, остальные двое — тоже. У всех на лицах читалось замешательство.

— Ступай за ворота, — велел Уайлд. — Сядь в машину.

— Но…

— Кому сказано?

— Да мы играли, только и всего, — произнес один из двоих ребят. — Скажи ему, Мэтью. Скажи, что мы играли.

— Стой у меня за спиной, Крах. — Выставив вперед руки, седой закрыл говорившего своим телом.

— Это просто игра, — сказал Крах.

— Игра, — повторил Уайлд.

— Ага. Называется «Полночный череп». — Крах показал Уайлду перстень с улыбающимся черепом. — Вроде ночных догонялок. Скажи ему, Мэтью.

Мэтью не шевелился. Глаза у него блестели, он чуть не плакал. Вдалеке заурчал автомобильный мотор. Подкрепление.


— Мэтью, в машину. Живо!

Мэтью вышел из ступора и побежал к воротам. Уайлд пошел следом за ним — спиной вперед, держа остальных на мушке. Он не сводил глаз с седого. Седой у них главный. Остальные ничего не сделают без его команды. Седой кивнул, словно сказал: «Ладно, уматывай, не будем тебя задерживать».

Через десять секунд Уайлд вдавил педаль газа в пол. Мэтью сидел рядом.





Глава девятая




Когда Хестер вернулась в лимузин, начали поступать звонки.

Неудивительно. Когда бросаешь гранату — вроде истории о пропавшей девочке — что-нибудь да взорвется. Честно говоря, на это она и надеялась: что кто-то заявит о себе, что-нибудь сделает, допустит ошибку, и ясно станет, что произошло на самом деле. Взвесив все «за» и «против», оценив возможные варианты, Хестер пришла к выводу, что девочка сбежала. Не исключено, что подумывает о самоубийстве. Да, если этот ужасный шаг уже сделан, ничего не попишешь, как бы бессердечно это ни звучало. Но если Наоми только что приняла таблетки, перерезала запястья или стоит где-нибудь на мосту или на краю высотки, сейчас самое время ее спасти.

Однако ситуацию нужно рассматривать со всех сторон. Не исключено, что поступок Хестер ускорит события. Возможно, девочка ударится в панику и что-нибудь с собой сделает. Или, если ее похитили, преступники решат ее убить. Хестер понимала, чем рискует. Но она была не из тех, кто способен сидеть сложа руки.

На экране смартфона высветилась надпись: «ШЕФ ПОЛИЦИИ УЭСТВИЛЛА». «Орен», — подумала Хестер и ответила на звонок.

— Быстро ты, — сказала она.

— То есть?

— То есть я польщена, Орен, но в следующий раз подожди пару дней. Иначе складывается ощущение, что ты места себе не находишь.

— Я и правда места себе не нахожу. Что за чертовщину ты устроила в эфире?

— Ты смотрел? Спасибо, что любишь мою передачу.

— Ты и правда думаешь, что я в настроении шутить?

— С исчезновением Наоми что-то не так, — сказала Хестер.

— Значит, нужно было прийти ко мне.

— Я приходила. Что, забыл?

— Не забыл. Так что изменилось?

— Отец сказал, что Наоми у матери. Мать сказала, что девочки у нее нет. Учительница…

— Погоди. Ты что, говорила с ее учительницей?

— Она то ли учительница рисования, то ли методист, не помню. Ава. Фамилию тоже не помню.

— Когда ты успела с ней поговорить?

Вот он, проблемный момент.

— Я с ней не говорила. С ней говорил Уайлд. — Молчание. — Орен?

— Уайлд? Ты что, и Уайлда в это втянула?

— Слушай, Орен… Наверное, нужно было тебя предупредить перед выходом в эфир…

— Наверное?

— …но у меня очень дурное предчувствие. Брось на это дело своих людей. — (Тишина.) — Орен?

— Мэтью попросил тебя о помощи, — сказал Орен. — Почему? — (Настал ее черед молчать.) — Что бы ни скрывал твой внук, ему пора все рассказать. И ты сама это знаешь.



Отъезжая от Мейнард-Мэнор, Уайлд спросил:

— Что случилось?

— Крах же сказал. — Мэтью поморщился. Он до сих пор не мог отдышаться. — Мы играли в игру.

— Ты что, планируешь мне врать?