Магия вооружает

— Извини, ты был там? Нет? Тогда помалкивай. Конечно, мифы гласят, что Ра убил его. Вот что происходит, когда ты бог солнца, и урожай зависит от тебя, друг мой. Смотри, я тебе это докажу. На стене появилась старинная фреска, изображающая желтого пятнистого горного кота, пронзающего змею изогнутым лезвием. — Предположительно, это Ра, убивающий Апопа. Маленькая загвоздка: у Ра на плечах голова сокола. Он не превращался в кошку, за исключением только одного этого случая. Есть над чем задуматься. Так на чем мы остановились?

Четыре фигуры напали на змея, рубя его странными изогнутыми мечами и тыкая копьями. Апоп встрепенулся, отбросив их в сторону и яростно кусая. Финальное изображение — Анубис превращается в огромного шакала и вгрызается змею в шею, пережимая ее. Три другие фигуры так же кидаются на него. Змей извивается, отбрасывая всех, кроме Бастет. Проворной кошке удается перепрыгнуть через трепещущее тело и ударить змея ножом в сердце.

— Так почему же в мифах говорится, что Ра убил его? — Спросил Роман.

— Потому что жрецами являлись мужчины, и мы не могли допустить, чтобы большого и грозного врага повергла девушка, не так ли? — Анапа подмигнул мне. — Священные тексты писались советом, и у Ра было больше жрецов. Его культ был сильнее. Он — солнце животворящее, а Бастет — всего лишь защитник Нижнего Египта. Раньше она была львицей. Очень жестокой. К тому моменту, как жрецы взялись за нее, она превратилась в домашнего котенка. Им потребовалось около тысячи лет, но они изувечили льва.

Яркая вспышка света вырвалась из тела Апопа, сбив четыре фигуры с ног.

— Поглядите на нас, все в отключке. — Анапа улыбнулся. — Когда вы убиваете бога, высвобождается очень много магии. Посмотрите на меня там. Видите, у меня только один клык? Он сломался о шею змеи. Мне потребовалось два дня, чтобы отрастить новый.

Свет погас. Четыре бога все еще лежали ничком на земле. Фигуры заполонили Апопа, разрывая его тело на куски.

— Кто они? — Спросила я.

— Сайи. Его жрецы. Они пытаются спасти его останки. Вон тот взял чешую. А у этого позвонки.

— А эти четверо едят труп. — Рафаэль указал на четыре фигуры на четвереньках, кусающие Апопа за бок.

— Они пожирают его плоть, чтобы она жила через них. Мерзкое дело.

Последний человек оторвал клык Анубиса от мертвого тела Апопа, и фигуры скрылись.

— Мы, конечно, погнались за ними, но они слишком коварные, — сказал Анапа. — Эти люди разбросались по четырем ветрам, надеясь в конце концов воссоединиться и воскресить своего бога. — Анапа хлопнул в ладоши. Фреска исчезла.

— Все это подводит нас к текущей напасти, джентльмены и леди, конечно же. — Бог улыбнулся и указал на Рафаэля. — Ты стоил мне моего клыка. Он был погружен в металл и выглядел как нож, но внутри оставался все еще моим зубом с кровью Апопа. Он находился в хранилище этих проклятых руин, но ты обошёл меня. — Он повернулся к Роману. — Ты упустил посох, вырезанный из позвонков Змея и его ребра. Они спрятали его в комнате, полной магических артефактов, чтобы их магия скрыла от меня его местонахождение. Тебе удалось отыскать посох и вытащить оттуда, но вместо того, чтобы отнести в безопасное место, ты фактически подал им его обратно на серебряном блюдечке. Твоя собственная святая реликвия. Такова награда за твою глупость. Поздравляю.

Роман открыл было рот, но зажал его.

Анапа обратился ко мне.

— А ты помогла им обоим, сунула свой нос туда, куда не следовало, натравила на меня других пушистых комочков и усложнила мне жизнь. Я не могу спокойно передвигаться по городу, потому что двое твоих сородичей преследуют меня, как собачий хвостик. А в половине случаев один из них — кот. Ты хоть представляешь, как я презираю кошек?

Анапа глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Прямо сейчас культ Апопа имеет посох, клык и, вероятно, по крайней мере несколько прямых потомков сайи, тех четырех жрецов, что занимались этой творческой гастрономией. Итак, вопрос в том, что мы собираемся с этим делать?

— Что произойдет, если Апоп воскреснет? — спросил Рафаэль.

— Что ж, давайте посмотрим. — Анапа откинулся назад. — Он бог тьмы, хаоса и зла. Лучше не будем вдаваться в философскую концепцию добра и зла, поскольку эти понятия субъективны. Что зло для одного — добро для другого. Давайте вместо этого поговорим о хаосе. Хаос, как нам может подтвердить присутствующий среди нас жрец, чрезвычайно могущественная сила. Кто-то из вас знает, что такое фрактал?

Роман поднял руку.

Анапа поморщился.

— Я знаю, что ты знаешь. Вот.

На полу загорелся темный равносторонний треугольник.

Анапа махнул рукой. В середине более темного появился равносторонний треугольник меньшего размера, его углы касались сторон исходного треугольника.

— Сколько треугольников? — спросил Анапа.

— Пять, — ответила я. — Три темных, один светлый посередине и большой.

— А теперь, — сказал Анапа.

В центре каждого темного треугольника появился светлый треугольник меньшего размера.

— И ещё, и ещё, и ещё.



Он остановился, указывая на филигранные треугольники на полу.

— Я мог бы продолжать так до бесконечности. Проще говоря, фрактал — это система, которая не становится проще при анализе на меньших и меньших уровнях. Сохраните это в своей голове.

Система, которую нельзя разделить на основные компоненты. Хорошо, я поняла.

Анапа подался вперед.

— Чтобы понять хаос, вы должны понимать математику. Большая часть вашей цивилизации, на самом деле, большая часть любой цивилизации построена на математическом анализе, главенствующим принципом которого является то, что все можно объяснить и понять, если просто разделите его на достаточно маленькие части. Другими словами, всему есть предел. Если вы слишком глубоко погрузитесь в любую сложную систему, вы в конечном итоге обнаружите ее простейшие части, которые невозможно разделить дальше. Такое мышление работает для очень многих вещей. Но не для всех. Например, не для фрактала. Он не конечен.


Мне казалось, что я вернулась в Академию Ордена на лекцию.

— Это какой-то сюрреализм.

— Фрактал? — спросил Анапа.

— Нет. Ты, объясняющий это.

Анапа тяжело вздохнул.

— Что ты знаешь обо мне?

И вот меня выгнали из класса.

— Ты божество погребальных обрядов.

— И что еще?

Эм-м-м. .

— Медицина. Исследование биологии и метафизики. Знание. Это моя основная функция. Я делюсь знаниями. Я учу. Нельзя просто дать человеку огонь. Это все равно, что дать малышу коробку спичек — он сожжет дом. Вы должны научить его пользоваться этим. — Анапа покачал головой. — Вернемся к фракталу. Он не может быть объяснен с помощью математического анализа, поэтому человечество, как это часто бывает, объявило его математической диковинкой и просто замело под ковер. За исключением того момента, что явление фрактала продолжает возникать снова и снова.

На полу офиса появился дождевой червь.

— Линия, — продолжил он. — Так просто.

Он разрезал воздух пальцем. Дождевой червь разделился на две части. Два превратились в четыре, четыре в восемь, восемь превратились в шестнадцать и даже больше. На полу клубился и корчился рой червей.

Анапа задумался над кучкой тел.

— Предоставленная самой себе, природа по умолчанию использует фрактал. Человеческое поселение — это фрактал. Это сложная система со случайно взаимодействующими компонентами, адаптивная на каждом уровне. Схема эволюции отдельной клетки в сложный, усовершенствованный организм является фрактальной. Подход человека к поиску знаний фрактален. Подумайте об этом: биология, изучение живых существ. Простая концепция.

На полу появилась прямая линия.

— По мере того, как человек накапливает знания, объем информации становится слишком большим. Он чувствует потребность разделить это.

Линия разделилась на три ветви, помеченные ярлыками: зоология, ботаника, анатомия, а затем снова разделилась. Ботаника поделилась на садоводство, лесоводство, морфологию растений, систематику растений. Зоология разделилась на зоологическую морфологию и систематику, затем на сравнительную анатомию, систематику, физиологию животных, поведенческую экологию. . Она продолжала строиться и строиться, расщепляться и расти, ветвиться, слишком быстро, слишком много, это действовало подавляюще. .

— Останови это. — Я даже не осознала, что сказала это вслух, пока не услышала, как мои губы произносят слова.

Линия исчезла.

— И в этом суть нашей проблемы, — задумчиво произнес Анапа. — Человек не может справиться с хаосом. О, вы можете понять это абстрактно, если не будете думать об этом слишком много. Но, по сути, всякий раз, когда люди сталкиваются с хаосом, они справляются с ним одним из трех способов. Они прячутся от него, делая вид, что его не существует. Они одевают его в красивые одежды. Бог евреев — фрактал. Он может все, он знает все, он безграничен в своей силе и многогранности. Он фрактал, поэтому человечество почувствовало необходимость его разложить по полочкам. Они не берутся за концепцию в лоб. Они ходят вокруг него на цыпочках, рассказывая маленькие басни и анекдоты о своем божестве, а затем, когда дело доходит до сути, они изобретают новый аспект — его сына, который приходит с более коротким, окончательным посланием бесконечной любви.

Анапа замолчал.

— Ты сказал, что есть три пути, — напомнил Рафаэль.

— Я говорил, не так ли? Столкнувшись с хаосом, вы либо проигнорируете его, станете танцевать вокруг него, либо сойдете с ума. Апоп — это хаос. Он является первичным выражением фундаментального принципа фрактала — силы, а не божественности. Жрецы Египта поклонялись ему, чтобы сдерживать его.

— Что представляет из себя это поклонение? — спросил Рафаэль.

— Позвольте мне прояснить: раз в год они собирались вместе, мастерили фальшивого Апопа, устраивали большую вечеринку и с долгой церемонией сжигали его. Существуют целые правила, как правильно осквернить его. Сначала мы плюем на Апопа. Потом наступаем на него левой ногой. Затем мы используем копье, чтобы нанести удар Апопу, и так далее. Ты сам видел, как они пытались навести порядок в хаосе с помощью сложного ритуала.

Анапа подался немного вперед.

— Если оставить все как есть, Апоп сведет человечество с ума. Вы погрузитесь в первобытное варварство, где не существует ничего, кроме идолопоклонства в его самой рудиментарной форме. Вы откажетесь от разума и логики и будете преподносить ему на корм самих себя тысячами, как идиоты, коими вы и являетесь.

Теневой контур морды шакала вспыхнул вокруг головы Анапы. Его темные губы задрожали, выдавая проблеск клыков.

— Как видите, я кровно заинтересован в этом предприятии. В присутствии Апопа никакой другой бог существовать не может. Я хочу предотвратить его воскрешение, и, если ему все же удастся возродиться, мне придется убить его снова. А вы трое поможете мне.

Наступила тишина. Мой разум изо всех сил пытался прийти в себя. Слишком много информации для восприятия.

— Если Апоп такой ужасный, почему они хотят его воскресить?

— Потому что они изгои, — сказал Анапа. — Они не похожи на других. У них во рту растут змеиные клыки, у них слишком широко раскрытые челюсти, и они знают, что это отталкивает других. Они стремятся принадлежать чему-то. Они хотят знать, откуда они пришли, и хотят гордиться собой. Вероятно, сайи думают, что Апоп защитит их, а он и будет. Только вся остальная часть человечества попадёт к нему в меню.

— Мне нужен посох, — внезапно сказал Роман.

— М-м-м? — Анапа посмотрел на него.

— Мне нужен посох, — повторил черный волхв. — Если я сделаю это, ты не причинишь мне вреда и отдашь Костяной посох, чтобы я вернул его моему народу.

— Хорошо. — Анапа махнул рукой.