Маг

— Немного.

— Да, — согласился Макс. — Лорна определенно знает, что делает. Интересно, откуда у нее такие таланты?

— Понятия не имею, — отозвался я, умывая лицо. — Но давить на нее пока не буду. Подождем. Может, сама признается.

Макс после этого куда-то исчез, дав мне время как следует вымыться и привести себя в порядок. Зато вместо него в ванную вломились улишши, в том числе Первый и Седьмой, которые пришли не только искупаться, но и сообщить, что мастер Тан не захотел ночевать на чердаке чужого дома, а собрал вещички и отправился домой.

Туда его вызвались проводить Пятый и Шестой. И будут пасти его последующие четыре рина. Убийцу я, правда, порядком сегодня озадачил. Наверное, он и сейчас ломает голову над тем, как я его заметил. Зато хотя бы в эту ночь мужик спокойно поспит, а я пока прикину, как спланировать завтрашний день, чтобы не получить от него арбалетный болт в спину.

Я бы на его месте подкараулил себя на одном из привычных маршрутов, которые сам же ему вчера и показал. Стрелять по карете неудобно — велик риск промахнуться и всего лишь ранить жертву, тем самым заставив ее насторожиться и принять меры усиленной безопасности. Но днем арбалетом просто так воспользоваться не удастся — в пределах Старого города носить оружие было запрещено. По крайней мере, серьезное оружие, поэтому-то сегодня я на Тане ничего крупнее ножа не увидел. С другой стороны, засесть в засаду это не мешает. К тому же для профессионала и нож — такой же привычный инструмент, как меч или стрела. И я не сомневался, что при возможности Тан с легкостью метнет его в меня или же, подкараулив в подворотне, аккуратно перережет горло.

Такой возможности я ему, разумеется, не предоставлю. Так что, по большому счету, если не считать магии, то наиболее логичным для него было бы использовать дистанционное оружие.

Насчет того, додумались ли в этом мире создавать магические или самые обычные бомбы, память Таора молчала. Окей. Будем считать, что не додумались. Значит, для меня проще всего снизить риски, перемещаясь по городу не пешком, а в экипаже. Как вариант — по изнанке, где убийца точно меня не достанет. Остаются опасные моменты, когда я буду выходить из кареты на улицу или, наоборот, возвращаться домой, как сегодня; а также посещать чужие лавки, лабораторию… хорошо, это можно из списка посещений временно исключить. Но от учителя я точно никуда не денусь. Так что надо будет завтра отправить улишшей к его особняку пораньше, чтобы подготовили плацдарм и заранее подсказали, на что обратить внимание.

Прикидывая так и этак, попутно советуясь с Ули и отмывая разыгравшихся нуррят, я более или менее спланировал следующий день, чтобы суметь дожить до полуночи. Потом зверинец пошел отдыхать. Накормленная до отвала Пакость забралась на люстру и задремала. Ну а я отправился вниз. Ужинать. Надо же было проверить, что за повара наняла нам Лорна и так ли он хорош, чтобы она испросила для него почти такое же жалование, как у карателей.





* * *


Повар оказался выше всяких похвал, несмотря на то, что, как и говорил Макс, оказался здоров как слон, волосат как медведь зимой, и страшен как черт из преисподней. Где уж Лорна отыскала этого говорящего орангутанга, не знаю, но я, когда его увидел, сразу задумался, а не расширить ли нам дверные проемы? Хотя бы на кухне, где этот гигант едва помещался.

Говорил он густым басом, периодически добавляя в речь крепкие морские словечки. Его огромными кулаками можно было спокойно гвозди в доски заколачивать. Угу. Прямо так, без молотка. Под его немаленьким весом жалобно скрипели половицы в полу. Но прошение Лорны насчет жалования я подписал, не торгуясь. И, мельком просмотрев остальные траты, решительно их одобрил, благо две сотни золотых уже давно не были для меня проблемой.

— Спасибо, господин, — тихо сказала моя новая управляющая, когда я вручил ей подписанные бумаги вместе с нужной суммой.

— Пока не за что. Можешь идти.

Лорна и впрямь развернулась к выходу из кабинета, куда я ее позвал, чтобы решить текущие вопросы и отдать распоряжения на завтра. Она терпеливо выслушала все, кивнула, пообещав, что все будет в лучшем виде, и действительно ушла. Почти. Но у самой двери все-таки неуверенно обернулась.

— Господин Таор?

— Что?

— Можно задать вам вопрос?

— Нельзя, — ровно отозвался я, даже не посмотрев в ее сторону. Циничная натура мастера Шала подсказывала, что так будет лучше: пусть Лорна сперва дозреет до полноценного разговора. Поэтому я сделал вид, что не заметил промелькнувшей на ее лице растерянности. А как только она ушла, запер дверь и только после этого отправился на боковую.

Поутру меня разбудила, разумеется, Пакость, которая по старой памяти опять попыталась свить гнездо у меня на голове, но закономерно получила в пятак и в отместку тяпнула меня за палец.

— Это она проверяет, не нужно ли тебе еще что-нибудь, кроме бриллиантов и фэйтала, — со смешком предположил Макс, когда я от души выругался и засунул пострадавшую часть тела в рот.

— Зараза! Как она шкуру-то все время портит?! У меня под кожей чешуя из фэйтала, а она все равно умудряется прокусить ее до крови!

— Так ей и не надо кусать глубоко. Для анализа достаточно пары капель.

— Тьфу! Пакость! А ну, иди сюда!

— Мя? — вопросительно высунулась из-за кровати наглая серебристая морда.

— Если тебе надо меня укусить, приди, блин, и скажи нормально! — в сердцах рявкнул я. — Ты ж не дура! Так какого же хрена прикидываешься?!

— Мя-а, — задумалась Пакость, когда я погрозил ей кулаком. — Мяф?

— Да! Да, е-мое, разрешаю!

Нурра довольно фыркнула, вильнула хвостом и снова исчезла, поганка мелкая. Я за это велел улишшам утащить ее на изнанку и не выпускать оттуда до особого разрешения. А то ишь, проверять меня надумала. Да еще и исподтишка.

— Мя-я-ай! — вскоре раздался из-под кровати возмущенный писк, а потом по сумеречному миру промчалась сердитая нурра, за которой с азартом гнались шестеро стремительно набирающих вес зверей, при виде которых у меня потеплело на душе.

Эх, малышня… какие же вы еще дети!

Завтрак, как и вчерашний ужин, оказался превосходным, поэтому к учителю я отправился сытым и даже слегка осоловевшим. Однако сонливость мигом слетела, когда Второй и Четвертый, к тому времени заступившие в караул, сообщили, что незабвенный мастер Тан уже с заинтересованным видом прогуливается по Садовой улице, на которой стоял особняк великого магистра.

Когда я туда добрался, на видном месте мастера-хасаи, разумеется, не нашел. Но, судя по картинке от Второго, мастер Тан караулил меня, сидя в одном из экипажей на другой стороне улицы. И тронулся с места в тот самый миг, когда мимо него неспешным шагом прошел одинокий каратель.

На этот раз великий магистр Ной встретил меня уже одетым. И он явно куда-то торопился, причем настолько, что даже не соизволил как следует поздороваться.

— Заходи. Кабинет в твоем полном распоряжении. Если что-то понадобится, Иолш все сделает.


— Что-то не так, учитель? Я могу вам чем-то помочь?

Но он только нетерпеливо отмахнулся и умотал, даже не сообщив, куда и зачем уехал.

Ну и ладно.

Зато в «изоляторе» я мог теперь торчать хоть до посинения, тем более слуга подтвердил, что ему приказано не чинить мне препятствий и обеспечить всем необходимым по первому требованию. Для вящего удобства он даже оставил на столе в рабочем кабинете магистра серебряный колокольчик. На случай, если я выползу из «изолятора» совсем уж немощным и не найду в себе сил даже покричать.

Про блокиратор учитель тоже не забыл, поэтому я, едва зайдя внутрь, тут же его активировал. Однако, к моему глубочайшему разочарованию, а-зона ничем мне не помогла, и уже через пол-рина меня снова начала терзать немилосердная головная боль, от которой еще через рин я уже был готов лезть на стены.

Фэйтал слегка облегчил мои страдания, поэтому я извел все запасы, которые успела создать за ночь неутомимая нурра и которые я мудро прихватил с собой. Но и они меня не спасли, поэтому после трех пополудни я все-таки вывалился из «изолятора» и буквально рухнул на кушетку, остро жалея, что не сдох половиной рина раньше.

Примчавшаяся по изнанке Пакость, которую не сдержали никакие заклинания, тут же заметалась по кабинету, всем своим видом показывая, что готова помочь, спасти и, вообще, ужасно сожалеет, что сегодня утром вредничала. Но вывести ее из сумеречного мира я не рискнул — в доме наставника было слишком много сигнальных и прочих заклинаний, которые могли запечатлеть мелкую во всей красе.

Кстати, пока я ковырялся в личности Таора, то долго не мог понять, отчего же профессия артефактора считалась такой редкой. Оказывается, причиной этого стал обычный магический парадокс, который заключался в том, что чем слабее у мага дар, тем он, так сказать, был универсальнее.

К примеру, хороший стихийник по определению имел очень мощный, но узконаправленный дар, потерявший способность обращаться ко всем видам энергии, кроме одного. Вроде как мои улишши, которые, взрослея, утрачивали способность принимать различную форму. Зато маги послабее, проигрывая в силе, имели преимущество в количестве стихий, которые были им подвластны. А то и могли совмещать стихийную магию с какой-нибудь другой. Более того, зачастую это было гораздо полезнее, чем наличие, пусть мощного, зато узконаправленного и не везде применимого дара. По этой же причине самый сильный универсал был гораздо слабее самого никчемного водника или пироманта. А самый сильный бытовик существенно уступал в силе средненькому универсалу.

Артефакторами же, как правило, становились те, у кого магический дар был настолько слаб, что с его помощью даже светильник зажечь оказывалось проблематично. Маги этого направления не умели создавать обожаемые фантастами файерболы, не рушили горы и не трясли морское дно в ожидании цунами. Все, на что хватало их дара, это заметно легче, чем даже бытовики, оперировать различными видами энергии. Не дольше — именно легче. Поэтому в артефакторы обычно шли те, кто больше ни на что не годился.

Сложность же нашей профессии заключалась в том, что для работы с артефактами требовалась огромная масса знаний из различных областей. Чтобы уметь совмещать нити разных цветов и составлять из них настоящие букеты заклинаний, маг должен был разбираться во всем. Знать, что можно совмещать, а что нет. Какую напряженность магического поля выдержит та или иная нить. Как правильно распределить нагрузку. И как сделать так, чтобы нить не порвалась в самый ответственный момент, спалив к такой-то матери и артефакт, и артефактора, и полквартала вместе с ним.

На то, чтобы освоить практически весь курс магического искусства, да еще по такому количеству направлений… а тут действовало правило «чем больше, тем лучше», артефакторы… слабейшие, подчас никчемные в плане силы… тратили годы и десятилетия, а то и всю свою немаленькую жизнь в надежде хоть как-то устроиться. Отдача при этом была не то чтобы скромной, однако, выбирая специальность бытовика, маг всегда мог рассчитывать на постоянную работу в городе и стабильный, пусть и невысокий доход. Тогда как сила и ценность артефактора заключалась исключительно в его знаниях. В умении сочетать несочетаемое и делать то, до чего никто другой еще не додумался.

И вот тут его возможности уже ничто не ограничивало. Хороший артефактор мог обеспечить себя и других великолепной защитой. Начинить понравившийся предмет каким угодно заклинанием — огненным, воздушным, исцеляющим… границ действительно не существовало. Ровно до тех пор, пока у мага оставались рабочие артефакты. Однако как только они исчезали, великий и могучий чародей мгновенно превращался в обычного смертного.

Таору в свое время повезло — у него была прекрасная память и море упрямства, позволившие освоить непростую профессию. Руководство опытного наставника привлекло внимание к его персоне. Широкие познания в магии позволили не ограничиваться починкой старых «примусов», а дали возможность работать по самому широкому профилю проблем, которые Таор регулярно решал, в том числе и выезжая в резиденцию столичной гильдии магов, если там происходило что-то, с чем не могли справиться простые бытовики.

Именно так Таор в свое время познакомился с лессой Майеной Айенал — совсем еще неопытной, по уши втрескавшейся в него магичкой, с которой тоже надо было что-то решать.

— Да что ж это за хрень такая… — простонал я, когда башка разболелась с новой силой, а заранее приготовленный исцеляющий амулет сдох, толком так ничего не сделав. — Где там этот мастер Тан, чтоб его икота замучила? Почему не идет и не пристрелит меня из милосердия?

Второй амулет тоже мигнул и погас, ни на каплю не ослабив моих мучений, поэтому я не придумал ничего лучше, как выпустить на изнанку Изю… прямо так, с кушетки, самым краешком… в надежде, что записывающие устройства учителя не умеют просвечивать сумеречный мир. Уже там Пакость накидала ему в рот загодя приготовленные бриллианты. И только после этого мне слегка полегчало.

Из дома магистра Ноя я выбрался еще через пол-рина, будучи не в состоянии не то что идти, а даже нормально сидеть. Поездка домой стала для меня настоящей пыткой, поэтому я искренне огорчился, что сегодня вездесущий хасаи не дождался меня у ворот. Башка болела так, что после тряски в карете я с трудом соображал. А когда притащился домой, то просто рухнул на кровать и рина два был не в состоянии пошевелиться, хотя всполошившаяся Лорна каких только примочек не сделала и какими только травами не пыталась меня напичкать.

Проклятые «разумники»… какого, спрашивается, хера они поставили на старые книги эту чертову защиту?! Что там было особенного, в этих книгах? Что я такого узнал, если ради этого надо мной надо было так измываться?!

К вечеру моя несчастная голова разболелась с новой силой, причем так, что я был готов биться ею о стену. От боли не спасали ни амулеты, ни травы, ни подушка. Она накатывала волнами, усиливаясь от малейшего шума, света или легчайшего прикосновения. Не зная, как от нее избавиться, я просто молча катался по разворошенной постели, в бешенстве кусая подушку и раздирая когтями простыню. Лорну, в конце концов, выгнал, опасаясь, что попросту ее прибью. Улишшам тоже велел меня не трогать. Максу приказал молчать. И только от Пакости одну за другой безропотно принимал фэйталовые «жемчужины», после которых хоть на пару ун, но все-таки становилось легче.

Уже ближе к ночи, когда и силы, и терпение полностью иссякли, я в очередном приступе жесточайшей мигрени схватил мешающийся на груди амулет и в отчаянии прижал его ко лбу. Прямо-таки впечатал прохладный металл, вдавив его в кожу ладонью.

И только тогда боль неожиданно ослабла.

Причем настолько быстро, что я изумленно замер. А потом почувствовал в ладони знакомый зуд и устало выругался.

Проклятье… Шэд… да черт бы тебя побрал с твоими секретами!

Однако боль действительно стала меньше и спустя всего четверть рина полностью ушла, словно ее и не было. Я еще потом полежал, с осторожностью пробуя убрать от головы спасительную монету. Но хуже не стало. И вот когда я понял, что к чему, и когда стало ясно, как именно следовало бороться с проклятием «разумников»… настала пора отправляться на встречу с Шараном.

Тем более у меня как раз образовалось нужное настроение.





Глава 7





К трактиру я подошел незадолго до полуночи, вынырнув из тьмы, словно вампир из сумрака. В верхний мир решил не выходить — у ворот сегодня толклось неоправданно много народу. Поэтому для начала я отправил вперед улишшей и Пакость, а после того, как они подтвердили, что в гостевой комнате действительно присутствует нужный мне человек, прошел прямо сквозь деревянный забор. Добрался до слабо освещенного крыльца. Улучив момент, когда не было посетителей, вынырнул с изнанки и ровно в полночь по моим внутренним часам толкнул рукой входную дверь.

В трактир я вошел, накинув на плечи плащ, а на голову надвинув широкий капюшон. Таких посетителей сюда и раньше наведывалось немало, поэтому внимания я не привлек. Однако про себя все же отметил, что этой ночью и в самом трактире было чересчур оживленно. Причем далеко не все посетители относились к завсегдатаям заведения дядюшки Гоша, из чего следовало заключить, что ниис предпринял меры безопасности.

Сам дядька на этот раз по трактиру не бегал, не суетился. А как нормальный человек стоял за барной стойкой и буравил подозрительным взглядом всех входящих. При виде меня он тоже напрягся, но несильно. Ведь тревожного сигнала от амбалов не поступало, поэтому подвоха он не ожидал. И вздрогнул только после того, как я демонстративно снял перчатки и, показав унизанные магическими кольцами руки, негромко бросил:

— К ниису. Вчера я оставлял для него небольшое послание. Полагаю, мастер Шаран уже готов на него ответить.

У Гоша тут же забегали глазки, а на лице появилось такое выражение, словно он собирался закричать: «Атас! Предатели-маги атакуют!»

Но потом он все же взял себя в руки, кинул испепеляющий взгляд куда-то мне за спину и довольно твердо спросил: