Лунное дитя

Джейкоб провел ее наверх.

– Не удивляйся, что в моей комнате беспорядок, – нервно сказал он. – Мне, типа, так нравится. Это единственное место, где я могу быть самим собой. Если бы мама могла здесь что-то поменять, здесь бы вообще не было ничего, кроме мебели. – Он открыл дверь слева и сказал: – Папин кабинет.

Ники заметила подушку и сложенное одеяло на диване напротив стола и догадалась, что это значит. По ту же сторону коридора они миновали ванную и комнату, которую Джейкоб назвал комнатой матери. Он открыл дверь, и Ники увидела спальню, обставленную белой мебелью с золотой отделкой.

– Как вы называете этот стиль интерьера? – спросила она.

– Французский прованс, – ответил Джейкоб, театрально растягивая слова. – У мамы бзик на всем французском. Она считает, что это высший класс. – Парень скорчил гримасу. – Она бы хотела, чтобы весь дом был похож на Версаль. К счастью, папа считает это безвкусицей. – Он указал на дверь напротив: – Идем дальше.

Напротив спальни матери была комната для гостей. Ники решительно вошла и огляделась в поисках следов пребывания маленькой девочки. Она открыла шкаф и обнаружила, что он пуст, если не считать нескольких одиноких вешалок. На верхней полке лежали сложенные одеяла и дополнительная подушка. На дне стояли две коробки с надписью «Рождество». Она повернулась к Джейкобу:

– У вас правда есть пустая комната, которая используется, только когда у вас гости?

– О да. И вот что самое интересное. У нас никто никогда не оставался на ночь.

– Никогда?

– Ни разу, – сказал он, показывая пальцами «ноль». – И в старом доме – тоже. Никому нельзя было оставаться на ночь. Маме просто нравится, что в доме есть гостевая спальня.

– Хм. – Ники закрыла дверцы шкафа. – Должно быть, это здорово.

– Не совсем. – Он поманил ее пальцем. – Осталось посмотреть одну комнату. Мою. – Он схватил ее за руку и потащил по коридору. Удивительно, каким смелым он стал за такой короткий промежуток времени. Не требовалось много усилий, чтобы поощрить парня, который никогда не получал поощрения. Он первым вошел в комнату, пинком отбросил в сторону груду одежды и повел рукой: – Вот она.

Ники вышла на середину комнаты и сделала вид, что оглядывается. На одной стене была пробковая доска. На ней висели приз за победу в конкурсе талантов в начальной школе, сертификат об окончании курса по обработке дерева и две фотографии красивых девушек, отдыхающих на пляже в бикини. Она узнала в одной из них модель «Victoria’s Secret» в молодости.

– Твои друзья? – спросила она, показывая на них.

– Ага.

В рамке на стене висел постер какой-то группы, но она никогда о ней не слышала. Больше на стенах ничего не было. Кровать была не застелена, а стол завален всяким хламом.

Ники присела на край кровати.

– Я сказала, что хочу увидеть твое святилище, и, похоже, это оно.

– Это оно, – повторил Джейкоб, нетерпеливо пересекая комнату и усаживаясь рядом с ней. Он напоминал ей щекастого пса, пытающегося сдержаться в предвкушении угощения. Он сел так близко к ней, что их бедра соприкоснулись. Когда он потянулся и положил руку ей на зад, она подавила желание отстраниться.

– Знаешь, Джейкоб, звучит безумно, но когда мы впервые встретились, я почувствовала, что между нами есть связь. – Она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и увидела в них надежду. Она чувствовала себя виноватой в том, что завела его, но оправдывала это тем, что не позволит ситуации зайти слишком далеко.

– Боже мой. Я тоже это почувствовал. Но я никогда не думал, что и ты тоже. – Он моргнул и подавленно опустил голову.

– Я не говорю, что это романтическое чувство, – продолжала она. – Но я что-то чувствую… Какую-то вибрацию. Как будто тебе нужен друг, кто-то, кому можно довериться.

– У меня есть друзья, – тихо сказал он, правой ногой запихивая пару боксеров под кровать. – Тебе меня жалко?

– Нет, дело не в этом, – медленно проговорила Ники, наклоняясь к нему. – Но я очень хочу знать, что не дает тебе покоя. Я вижу, что тебя что-то очень беспокоит. Ты всегда выглядишь так, будто у тебя есть секрет, который ты не хочешь хранить.

– Да?

Она кивнула и улыбнулась:

– И я знаю, каково это – быть вовлеченным во что-то, что ты считаешь неправильным и, может быть, даже незаконным, но при этом ты ни в чем не виноват и не понимаешь, что делать. Тебе станет легче, если ты расскажешь мне об этом. Обещаю, я не буду тебя судить.

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Я не принимаю наркотики, если ты об этом.

– Нет, я бы никогда так не подумала.

– Ладно, – неохотно согласился он. – Не говорю, что я не пробовал…

– Знаю, знаю. Прости. Я не это имела в виду. – Она положила руки на колени и отвернулась. – У меня есть ощущение, что что-то связано с твоей семьей. Ты – единственный ребенок?

– Да.

– И здесь нет других детей?

– Только я.

Она почувствовала, что он защищается.

– Тяжело, когда в доме нет других детей.

Джейкоб посмотрел на нее и моргнул.


– Я к этому привык.

– А для кого ты покупал кексы «Hostess»? Это было так мило с твоей стороны.

– Для одной знакомой девочки. Ее зовут Мия. Она любит кексы.

«Ее зовут Мия», – подумала Ники.

– Как ты с ней познакомился?

Вместо ответа он очень медленно наклонился к ней, и у нее возникло неприятное чувство, что он хочет ее поцеловать. Она быстро чмокнула его в щеку, встала и вызывающе улыбнулась. Джейкоб казался слегка ошеломленным.

– Побежали по лестнице наперегонки? – Она побежала, зная, что через секунду он последует за ней по пятам и что нельзя, чтобы он догнал ее. Добежав до нижней ступеньки, она услышала за спиной его тяжелые шаги, но продолжала идти к закрытой двери, которая, как он сказал, вела в подвал. Не колеблясь, она открыла ее и щелкнула выключателем.

– Подожди! – крикнул он, протягивая руку, но она не стала ждать. Вместо этого она побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки.

Спустившись в подвал, она завернула за угол и увидела одну большую комнату с дверью в дальнем правом углу. Для подвала здесь было довольно мило. Цементные стены были отделаны гипсокартоном, а пол был отделан каким-то ламинатом. Но в подвале было как-то слишком пусто. Здесь не было ни мебели, ни систем хранения. На стенах не было фотографий или картин. С белыми стенами контрастировал только большой книжный шкаф в дальнем конце и три окна из стеклоблоков, два с одной стороны комнаты и одно с противоположной.

– Ники, подожди! – прокричал Джейкоб. Он уже спустился в подвал и смотрел на нее так, словно она сошла с ума.

– Прости, Джейкоб! Я хотела посмотреть весь дом, – сказала она, раскинув руки и повернувшись в свободном порыве. – Весь.

– Здесь не на что смотреть, – сказал он раздраженно.

– Правда? А что это? – Ники подошла к двери и церемонно распахнула ее. Она ожидала увидеть девочку или, по крайней мере, ее комнату. Поэтому она удивилась, обнаружив за дверью маленькую ванную комнату. Здесь были туалет, душ и раковина на подставке. Над ней висело овальное зеркало. Она вошла внутрь и оглядела комнату. Ничего особенного, но здесь царила идеальная чистота.

Джейкоб подошел к ней.

– Это просто ванная комната, – сказал он. – Маме не нравится, когда сюда кто-то заходит, – его тон был суров. – Пошли наверх. – Он схватил ее за локоть и повел из подвала.

Как только они вернулись на первый этаж, Ники извинилась и сказала, что должна уйти.

– Бабушка уже меня заждалась.

Она извинилась за то, что спустилась в подвал.

– Нужно было спросить разрешения, прежде чем спускаться. Это было не круто.

– Все в порядке, – сказал он.

– У меня есть идея, – сказала Ники. – Почему бы нам не обменяться номерами?

Он кивнул, достал телефон и под ее диктовку набрал номер. Он позвонил Ники, и она взяла трубку.

– Получила. Спасибо. Добавлю тебя в контакты. – Она поспешно надела куртку, быстро обняла его и вышла из дома. – Пока, Джейкоб.

– Пока. – В его голосе слышалось разочарование.

– Я хочу, чтобы ты знал, что я пришла ради тебя, Джейкоб. Серьезно, если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, дай знать.

Ее предложение заставило его улыбнуться.

– Буду иметь в виду.

Ники шла по подъездной дорожке, обхватив себя руками. Она не увидела окна, из которого исходил свет. Должно быть, оно было скрыто за книжным шкафом. На раковине в ванной стоял пластиковый стаканчик с детской зубной щеткой.

Где-то там, за стеной, была маленькая девочка по имени Мия.





Глава 39




Когда мимо их столика проходил официант, Сюзетта подняла палец:

– Еще мартини, пожалуйста.

Этот вечер может спасти только мартини. После третьего бокала она даже согласилась посмотреть на фотографии маленького внука Мэри, а к пятому действительно увидела Мэри в розовом свете.

Когда Мэри сказала: «Ух ты, как много вы можете выпить», – Сюзетта восприняла ее слова как запоздалый комплимент.