Лунное дитя

Сюзетта медленно ходила по комнате с большим бокалом вина в руке. Здесь, в темной уютной спальне, она могла пить и не бояться осуждения. Она привыкла хранить бокал и штопор в шкафчике в ванной, за баночками с косметикой. Они бывали просто необходимы в то время, когда ей нужно было побыть одной. Когда Мэтт был дома, такие моменты бывали чаще.

Сегодня у нее было отвратительное настроение.

Конечно, в этом виноват Мэтт. Он всегда во всем виноват. Он – единственный член семьи, которого она не может контролировать. С мальчиком у нее проблем не было, справиться с Мией было проще простого. Их она могла держать в узде лишь усилием воли и суровым взглядом.

Но Мэтт… Мэтт – это другое. Очевидно, он считает, что он умнее ее. Более того, он отчитал ее.

«Какая наглость».

Она допила вино и снова наполнила бокал. Глаза ее уже полностью привыкли к темноте, и она могла наливать вино как сомелье.

«Вот тебе, Мэтт».

Бутылка, которая до этого была заполнена на две трети, опустела. Сюзетта пожалела о том, что не взяла с собой еще одну.

Она села в кресло у окна и скрестила ноги, все еще обдумывая тираду Мэтта. Даже приятный алкогольный флер не мог заглушить его насмешливые слова: «Ты заблуждаешься, если думаешь, что мы будем жить так вечно. Пришло время сказать правду о Мие».

Сказать правду?

И как он это себе представляет? Что они отвезут Мию в полицейский участок и скажут, что нашли пропавшего ребенка? Да он с ума сошел. Если социальный работник приходил, потому что ведет расследование, это больше не проблема. Сюзетта, как обычно, ловко выкрутилась из ситуации. И даже если та женщина вернется, Сюзетта знала, что будет делать. Она просто не пустит ее в дом, и все. Нет ордера – нет входа. Проблема решена.

Это ее дом, и, черт возьми, она устанавливает здесь правила.

Она перевела взгляд на окно. Догадался ли кто-нибудь выпустить Гризвольда на улицу? Мия с особым вниманием относится к нуждам собаки, так что скорее всего эта проблема уже решена.

Забавно, как два наименее разумных существа в доме нашли общий язык. Эти двое могли быть из одного помета, такая между ними была связь. Они были словно родственные души, и каждого из них можно было замотивировать едой или похвалой. Мие и Гризвольду так проще. Все необходимое им дают другие люди. У них беззаботная жизнь.

«Неплохо им, наверное, живется».

Когда она допила вино и собиралась налить себе еще, что-то во дворе привлекло ее внимание. На улице было темно, но не совсем. На небе висел серп луны, у соседей на заднем крыльце горел свет. Сквозь череду соседних домов пробивался свет уличных фонарей. Но все же рассмотреть за окном хоть что-то было нелегко.

Сюзетта встала с кресла и подошла к окну.

Движение. Кто-то шел по ее двору вдоль забора. Она прищурилась. Это Джейкоб? Нет, этот человек был стройнее и двигался проворнее. Судя по всему, это не Мэтт. Сердце Сюзетты заколотилось быстрее. Может быть, позвать Мэтта и сказать, что во дворе кто-то есть? Или позвонить в полицию? Сюзетта смотрела, как человек приближается к дому, подходит почти вплотную и скрывается из поля зрения. Неужели в дом пытаются проникнуть воры?

Неожиданно она вспомнила, что ее телефон стоит на зарядке на кухне. Можно, конечно, позвать Мэтта, но ей очень этого не хотелось. После такого количества вина она наверняка не сможет говорить нормально. Ему это точно не понравится.

Пусть с грабителем разбирается он. Она надеялась, что завяжется борьба и что Мэтта ранят.

Будет знать, как пренебрежительно с ней разговаривать.

Незваный гость снова появился в поле зрения. Он прошел по участку вдоль линии забора, а потом быстро перелез через него. Она как будто наблюдала выступление гимнастки на снаряде. Через секунду над забором поднялось что-то громоздкое и быстро скрылось из виду.

Лестница?

Скорее всего.

Зачем кому-то залезать в их двор? Она допила остатки вина, вышла из спальни и прошла по коридору мимо комнаты Джейкоба. В его комнате горел свет, но не было слышно ни звука. Она надеялась, что он делает домашнее задание. Но скорее всего он играет в компьютер.

«Ну и ладно, это не мои проблемы».

Сюзетта прошла дальше и спустилась на первый этаж. Оставив бокал в раковине, она пошла в гостиную. Мэтт смотрел детектив.

– Ты в курсе, что кто-то только что был у нас на заднем дворе? Я видела из окна спальни.

Мэтт не стал отворачиваться от экрана телевизора.

– Наверное, это Джейкоб выпустил собаку. Или тебе просто показалось.

А вдруг ей и правда показалось? Он намекает на то, что она пила.

«Как грубо».

– Нет, – сказала она. – Джейкоб в своей комнате, это был не он. Я точно видела, как кто-то шел по нашему заднему двору, а потом перелез через забор.

– А, – сказал он. – Я ничего не слышал. Наверное, это дети. Кто-то из школьных приятелей Джейкоба.

Он зевнул.

– У Джейкоба нет друзей.


– Какая ты злая. Сюзетта, тебе обязательно так себя вести?

Он точно хочет свести ее с ума.

– А тебя не волнует, что кто-то перелезает через почти двухметровый забор и разгуливает по нашему двору? А вдруг они изучают дом, а потом ограбят нас?

– Сомневаюсь. – Он взял пульт и начал переключать каналы. – Если ты беспокоишься, мы можем не выключать на ночь освещение во дворе.

– Сколько можно тебе повторять, нам нужна система безопасности.

– Да. И я говорил тебе, что если тебе нужна система безопасности, тебе нужно сделать несколько звонков и узнать, сколько это может стоить. Сюзетта, я не могу делать абсолютно все.

Когда он начал этот непродуктивный, враждебный разговор, она сочла за лучшее просто уйти. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на подобную чушь. Кроме того, от вина у нее кружилась голова, и ей нужно было немного времени, чтобы все обдумать. Джейкоб сидит у себя в комнате, так что от него помощи не дождешься.

Значит, она снова должна разбираться сама. Она подошла к шкафу в прихожей, надела зимние сапоги, натянула пальто и перчатки и достала из ящика на кухне маленький фонарик. Потом она включила свет на заднем крыльце и вышла на улицу.

Сюзетта не ожидала, что на улице будет так холодно. На морозе у нее тут же покраснели щеки, а ветер растрепал ее прическу. Холод прогнал приятный алкогольный флер. Из ее рта выходили клубы пара. Почему она должна выходить на улицу в такую погоду? Этим должна заниматься не она, а Мэтт или Джейкоб. Но Мэтт ей помогать не хотел, а Джейкоб скорее всего сделает все совсем как попало.

«Они ни на что не годны. Оба».

Она подошла к живой изгороди, к тому месту, с которого поднимали лестницу, но там не было видно никаких следов. Метель скрыла все улики.

Сюзетта направила луч света на планки забора, пытаясь разглядеть царапины на дереве, но не увидела ничего необычного. Она повернулась и пошла по следам незваного гостя, подсвечивая их фонариком.

Подойдя ближе к дому, она увидела на снегу отпечатки. Это могли быть следы. А могли и нет. Они были нечеткими, и с каждой минутой их было видно все хуже. Сюзетта подошла к дому и посмотрела в окно. Из спальни места, где человек остановился, чтобы обернуться, видно не было.

Внимание Сюзетты привлекло подвальное окно в комнате Мии. Маленькая тварь смотрела телевизор. Ничего удивительного. Сюзетте было плевать, что она делает по ночам, лишь бы она отдохнула достаточно, чтобы успеть сделать работу по дому.

Но ее встревожила мимолетная мысль. Кто бы ни проник во двор, его интересовало именно это окно. Этот человек явно подозревал, что Мия там. Слава богу, оно из стеклоблоков.

Когда Сюзетта вернулась в дом, она почувствовала, как в ней пробуждается злость. Мало того, что она промокла и была в плохом расположении духа. Кто-то посмел вторгнуться их собственность, Мэтт отказался принимать ее опасения всерьез, и ей пришлось самой идти на улицу и со всем разбираться. Чем больше она об этом думала, тем больше злилась.

Сюзетта стряхнула запорошенное снегом пальто и перчатки и бросила их на коврик у задней двери. Потом она сняла сапоги и спустилась в подвал к Мие. Кто-то должен убрать мокрую одежду. И она это делать не собиралась.

Добравшись до дальней стены, она с удивлением обнаружила, что дверь в комнату Мии не заперта. Джейкоб облажался по-крупному. Потянув книжный шкаф, она увидела, что Мия сидит, скрестив ноги, на своей раскладушке, смотрит телевизор и ест что-то, напоминающее кекс.

Видеть потрясение, появившееся на лице Мии при ее появлении, было бесценно.

Она опустила руку с кексом – как будто это ей поможет.

– Мия? – строго сказала Сюзетта. – Что у тебя в руке?

Мия подняла левую руку, показывая, что она пустая.

– В другой руке. – Господи, как же грубо звучит ее голос. Ей так это не нравится. Почему ей все время нужно вести себя как злобное чудовище? Она не хотела навязывать правила, но кто-то ведь должен был. Со стороны ее жизнь казалась мечтой, но на самом деле она была такой тяжелой. Иногда при мысли обо всем, за чем ей приходилось следить, у нее начинала нестерпимо болеть голова.

Мия подняла другую руку, в которой держала кекс, завернутый в салфетку.

– Тебе можно есть в комнате?

Мия покачала головой.

– Отвечай, черт побери! Словами! – Сюзетта понимала, что вот-вот сорвется, и это приводило ее в бешенство. Она гордилась тем, что умеет держать себя в руках, и не собиралась терять самообладание из-за непослушного ребенка. Она резко вздохнула и сквозь стиснутые зубы сказала: – Повторяю вопрос. Тебе можно есть в комнате?

Глаза Мии наполнились слезами.

– Нет, Мэм.

– То есть ты знала, что тебе нельзя есть в комнате, но все равно сделала это. Так?

Мия кивнула, но потом сдавленно произнесла:

– Да, Мэм.

– Мия, почему ты так делаешь? Ты же прекрасно знаешь, что это запрещено. – Сюзетте хотелось схватить ее за плечи и трясти, пока она не обмякнет, но она сдержалась. – Почему?

Ее подбородок опустился, и она пробормотала:

– Я не знаю.

– Ты считаешь меня идиоткой? Думаешь, я бы не узнала?

– Нет, Мэм.

– Отдай его мне. – Сюзетта протянула руку, и Мия отдала ей кекс. – Ты смотри. Кекс «Hostess». Это Джейкоб дал?