Лунное дитя

Вряд ли.

Может быть, она приехала в гости?

Возможно, но зачем такой маленькой девочке мыть посуду в одиннадцать вечера?

Шерон сделала несколько фотографий девочки, стоя на террасе, а затем спустилась вниз и прошла по заднему двору. С каждым ее шагом легкие хлопья рыхлого снега вздымались вверх, а холодный зимний воздух чувствовался с каждым вдохом. Рядом с забором возвышалась огороженная шпалами грядка. Шерон встала на шпалы и осторожно поднялась на цыпочки, поднимая телефон так, чтобы было видно окно. Подождав, пока камера сфокусируется, она сделала фото.

В это время в окне появился еще один человек – хозяйка дома. Сюзетта с угрожающим видом нависла над девочкой. Ее губы быстро зашевелились, и девочка отпрянула от нее. Увидев, как миссис Флеминг хватает ребенка за руку, Шерон ахнула. Хозяйка дома с силой потянула девочку, указывая на что-то, чего Шерон не могла видеть. Мгновение спустя обе исчезли из виду.

«Что все это значит? Это так странно».

Шерон вернулась в дом, быстро сняла верхнюю одежду и устроилась на диване, чтобы изучить сделанные ею фотографии. Как она и ожидала, на фотографиях затмение было и вполовину не таким впечатляющим, как вживую. На снимках, сделанных с террасы, девочка напоминала скорее кляксу в форме человека. Фото, которое она сделала у забора, было лучше, но все равно далеким от идеала. Шерон подумала, что, вероятно, снимок получился нечетким из-за ее неаккуратности. Несмотря на ее стремление идти в ногу с технологиями, многого она не могла понять. Эми столько раз повторяла: «Это не так уж и сложно, мам. Ты слишком заморачиваешься». Уж и не сосчитать.

Ей легко говорить. Она родилась в век технологий и развивалась вместе с ними. У Шерон такого преимущества не было. Она до сих пор помнила, как появились микроволновые печи. Тогда все еще удивлялись, как быстро, оказывается, можно испечь картофель. Пусть это был и не совсем тот печеный картофель, ведь его приготовили в микроволновке, но дело не в этом. Сама возможность приготовить его так быстро была сродни какому-то чуду. Примерно в то же время была в новинку идея записывать телешоу на кассеты, чтобы смотреть их в удобное время. А сейчас так никто уже не делает. С появлением стриминговых сервисов эта концепция устарела, так же как и домашние телефоны.

Когда-нибудь ей придется научиться пользоваться этими сервисами. Звучит это чертовски удобно. Выбирать фильмы и сериалы – и тут же смотреть их. Как будто у тебя дома стоит музыкальный автомат, но вместо музыки можно выбирать то, что ты хочешь посмотреть.

Она могла бы перечислить сотню подобных вещей – чудесных технологий и устройств, которых не существовало, когда она была молодой, но настолько привычных сейчас, что никто не обращает на них особого внимания.

Как же быстро меняется жизнь. Иногда за ней бывало трудно угнаться.

Позже, уже лежа в постели, она снова вспомнила о маленькой девочке. Должна же быть какая-то веская или, по крайней мере, благовидная причина, по которой ребенок в одиннадцать вечера мыл посуду на кухне Флемингов. Точно должна. Хотя, наверное, не стоит ломать над этим голову. Шерон просто смотрит слишком много детективов и читает слишком много триллеров.

Но все же она никак не могла выкинуть это из головы.

Сделав вдох, она пообещала себе, что если сможет придумать увиденному хоть одно разумное объяснение, то позволит себе забыть об этом. Она продумывала вариант за вариантом и наконец остановилась на самом вероятном из всех.

«Возможно, – подумала Шерон, – это просто их родственница из другого города. Может быть – это только предположение – девочка захотела пить, а потом решила поиграть в воде. И миссис Флеминг казалась раздраженной, потому что ругала ребенка за то, что он возится возле раковины, когда пора ложиться спать».

Наверное, так оно и было. Наверняка она просто играла.

Почувствовав облегчение, Шерон провалилась в сон.





Глава 3




Шерон хотела рассказать Эми о маленькой девочке во время их следующего телефонного разговора. Конечно, лучше всего было бы отправить фотографии, чтобы ей было от чего отталкиваться, но Шерон знала, что это чревато. Она не умела пересылать картинки и до ужаса боялась просить Эми объяснить, как это делается. Когда нужно было объяснять что-то по второму кругу, Эми бывала очень нетерпелива, и из-за этого Шерон чувствовала себя полной идиоткой.

«Это не так уж и трудно», – раз за разом повторяла Эми, и Шерон не могла с ней не согласиться.

Это и правда не так уж трудно. Но почему она никак не может это запомнить?

Она была почти уверена, что чтобы отправить фотографию, нужно нажать на маленькую V с кружками на каждом конце. Эта иконка почему-то вызывала у нее ассоциации со «Стартреком». Но она боялась нажимать на нее, не узнав наверняка.

– Почему нельзя просто написать слово «Отправить»? – спросила Шерон, когда они обсуждали это в первый раз. – Так было бы намного проще.

– Нет, проще так. И лучше, – твердо сказала Эми, продолжая излагать свои доводы. – Все же сразу понятно. Ты ведь точно так же сразу понимаешь значения символов на кнопках всех твоих девайсов.

У Шерон не хватило духу признаться, что очень долго она могла найти кнопку включения, только вспомнив, что ее иконка похожа на крошечную грудь.

Эми была самой настоящей карьеристкой. Она работала адвокатом в области корпоративного права, и ее новая должность на Восточном побережье была как-то связана с контрактами в области морских перевозок. Шерон это было неинтересно, но Эми в искусстве переговоров и изучении информации, напечатанной мелким шрифтом, добилась значительных успехов. Судя по ее весьма не маленькой зарплате, это у нее очень хорошо получалось. Шерон гордилась дочерью, хоть и не всегда ее понимала.

До выхода на пенсию Шерон думала, что в старости она будет больше времени проводить с дочерью. Но когда Эми переехала, Шерон пересмотрела свою мечту и решила, что теперь у нее будет возможность учиться и заниматься волонтерством. В теории это была хорошая мысль, но вскоре после того, как она покинула сферу труда, она открыла для себя радость свободного времени и ни разу об этом не пожалела. Какая сладкая свобода – делать то, что твоей душе угодно, и ни перед кем не отчитываться. Шерон нравился ее образ жизни, даже несмотря на то что временами ей бывало одиноко.

Она не хотела портить отношения с соседями, но когда проснулась, первым делом вспомнила о маленькой девочке, которую накануне увидела в окне соседнего дома. Будет совсем не лишним выслушать точку зрения Эми по этому вопросу.

Но тем же утром, когда у Шерон неожиданно зазвонил телефон, она и думать позабыла о таинственной девочке. Она завтракала и отложила ложку, чтобы ответить на звонок дочери.

Когда они обменялись приветствиями, Эми сразу перешла к делу:

– Мама, мне очень неприятно говорить с тобой об этом, но у меня есть к тебе просьба.

Шерон сделала вдох. Эми никогда ни о чем ее не просила. Даже когда она была маленькой, она отказывалась от помощи матери, стараясь разобраться со всем самостоятельно. Если она обратилась к ней, значит, она не смогла найти другого выхода.

– Конечно, милая. Что тебе нужно?

Эми с облегчением сказала:


– Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

– Конечно. Для тебя – все что угодно.

– Ну, это не совсем для меня, – сказала Эми. – Это для Никиты€.

«Äля Íикиты?»

У Шерон появилось дурное предчувствие.

Никита€ Рамос была ребенком из приемной семьи. Она представляла ее интересы на волонтерской основе, как специальный адвокат, назначенный судом [3]. Эми не слишком много рассказывала о Никите. Шерон знала только, что она с двенадцати лет жила в приемной семье и что ей пришлось очень несладко.

Шерон видела Никиту всего один раз, еще до того, как Эми переехала в Бостон. Тогда она случайно встретилась с ними в торговом центре. Эми представила их, и Шерон заметила, как Никита с ног до головы окинула ее долгим оценивающим взглядом. Разумеется, Шерон ответила ей тем же. Никита произвела на нее впечатление человека, который не даст себя в обиду. Это было заметно как по языку ее тела, так и по внешнему виду. Ее длинные волосы были почти полностью, за исключением одной фиолетовой пряди, покрашены в цвет воронова крыла. Одета она была в черную футболку с огромным черепом, из глазницы которого выползала змея. Как будто она хотела показать, что с ней лучше не иметь дела. Она казалась взвинченной, словно ей давно хотелось выкурить сигарету или еще что похуже. Никита поздоровалась и сказала, что рада познакомиться, но ни разу не посмотрела Шерон в глаза. Это насторожило женщину.

– А что с Никитой? – спросила Шерон.

– Ей нужно где-то пожить, и я подумала, что ты живешь совсем одна и у тебя на втором этаже есть свободная спальня…

У Эми была привычка говорить что-то и молчать в ожидании реакции собеседника. И дело было не в немногословности: Шерон знала, что ее дочь при необходимости демонстрирует завидную напористость. Эта пауза была стратегическим приемом и давала Шерон возможность понять ход мыслей Эми.

– То есть ты хочешь, чтобы она жила здесь? – спросила Шерон.

У нее было много возражений.

Она не поднималась на второй этаж уже целую вечность и понятия не имела, в каком состоянии находится комната. И к тому же – жить вместе с подростком? Она с трудом представляла, как растить собственную дочь. Благо с Эми было так просто. По меркам большинства людей она была образцовым ребенком.

И вообще, чем сейчас питаются подростки?

Да и кто знает, какой эмоциональный багаж лежит на плечах человека, который рос в приемной семье?

А что, если Никита что-то сделает с домом? Будет вести себя жестоко? А вдруг она причинит вред коту? При этой мысли Шерон содрогнулась.

У нее было так много причин отказать, но Шерон знала, что Эми не попросила бы ее о помощи, если бы у нее не было веской причины. К тому же она была уверена, что Эми не стала бы намеренно подвергать мать опасности.

– Совсем ненадолго, – сказала Эми. – Она позвонила и сказала, что не может больше там оставаться. Судя по всему, она была в отчаянии и ярости и хотела уйти в ту же минуту, но я уговорила ее остаться, пока что-нибудь не придумаю. Честно говоря, я понятия не имею, что происходит. Она мне не говорит, но я знаю, что ей нужно как можно скорее оттуда уехать.

– Погоди-погоди, – сказала Шерон. – Я думала, она уже слишком взрослая, чтобы жить в приемной семье.

Она была в этом уверена, потому что помнила, как Эми помогала Никите найти жилье, когда она окончила старшую школу. К тому моменту Эми уже переехала в Бостон, но примчалась в Висконсин, чтобы все устроить. У Эми было доброе сердце.

– Да, это так. С тех пор она несколько раз переезжала. Мам, я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что раз она часто переезжает, с ней будут проблемы. – К стыду своему, именно об этом Шерон и думала. – Но это не так. Никита прошла через ад. Все, что ей нужно, – это комната и поддержка. Чтобы кто-то поддержал ее и показал ее значимость. – Голос Эми был твердым. – Я могла бы позвонить своим друзьям, но сразу набрала тебе. Думаю, вы поладите.

– Долго она будет со мной жить?

– Спасибо, мама, спасибо! Ты самая лучшая в мире. Я знала, что ты меня выручишь, – Эми торопливо и очень бурно благодарила ее. Она говорила так быстро, что вопрос попросту затерялся в потоке благодарностей. – Я напишу тебе адрес и номер Никиты. Как скоро ты сможешь ее забрать?

– В любое время, – сказала Шерон, глядя на наполовину съеденную тарелку овсянки. Она доест ее за минуту. Что же до остальных ее планов – посуда может подождать, как и стопка полотенец, которые нужно разложить. В этом-то и заключалось преимущество жизни в уединении. Ее время принадлежало ей и только ей. По крайней мере, так было до недавнего момента.

– Я позвоню ей и скажу, что ты едешь. Спасибо, мама. Ты классная! – Шерон улыбнулась. В этот момент казалось, что ее дочери четырнадцать лет, а не сорок.

Попрощавшись, Шерон повесила трубку.

Она искренне надеялась, что не совершает большую ошибку.





Глава 4




Навигатор привел Шерон в бедный квартал. Насколько ей было известно, этот район отличался высоким уровнем преступности. Дома здесь стояли разные: некоторые были в хорошем состоянии, о чем свидетельствовали опрятные дворики и аккуратно расчищенные подъездные дорожки, в то время как другие выглядели запущенными, краска на них облупилась, а во дворах виднелись груды мусора. Шерон покачала головой. Как можно жить с холодильником на крыльце и с машиной на шлакоблоках на подъездной дорожке? Как по-разному живут люди.

Доехав до нужного адреса, она заглушила мотор, вышла из машины и прошла по заснеженной дорожке к входной двери. Она позвонила в дверь. Из дома послышались голоса. Сначала что-то сердито крикнула женщина, потом мужчина прокричал что-то ей в ответ. Шерон стряхнула с ботинок снег. Наконец примерно через минуту дверь распахнулась.

В узком проеме стояла изможденная женщина.

– Да?

– Я приехала за Никитой?

Женщина обратила на Шерон непонимающий взгляд.