Лучшее место на свете – прямо здесь

– Я хочу увидеть не Пирата, – перебил Оливер, – а тебя. Я хотел бы пригласить тебя на ужин.

Это было тем самым, о чем говорил Люка. Кажется, теперь ей придется спасать Оливера. Однако она сделала все наоборот. Ее ответ прозвучал резко:

– Прости, я не могу.

– Тогда в другой день.

– Прошу тебя, не настаивай. К тому же мне не кажется правильным брать номер «усыновителя» собаки для флирта.

Сказав это, Ирис сама удивилась словам, только что слетевшим с ее губ. Осознав, что была слишком жестка с Оливером, она добавила:

– Может, в другой день мы вместе выпьем кофе, ну и повидаешь Пирата.

– Договорились.

– Я сказала – «может».

– Мне нравится это слово, – с годами Оливер стал куда красноречивее. – Оно означает, что может случиться все, что угодно.

Завершив неожиданный разговор, Ирис наконец дала Пирату вытащить себя на улицу, где к собаке, оставив свой бизнес, бросилась с ласками ребятня.

Пока Ирис заново оглядывала товар в свете фонарей, ей в голову пришла идея. Она спросила:

– А вы принимаете пожертвования для вашего рынка?

– О чем вы? – спросила толстушка.

– Я могу дать вам кое-какие вещи, которые мне уже не нужны, чтобы вы выставили их на продажу.

Конопатый мальчишка оторвался от Пирата и ответил:

– Хорошо. Мы вам дадим половину вырученных денег… если что-то продадим.

– Не нужно, – улыбнулась Ирис. – Вы даже сделаете мне одолжение, избавив меня от этих вещей.





Искусство хайку




Когда Ирис в пятый раз пришла в волшебное кафе, Люка уже был там и наливал из чугунного чайничка в крохотную чашку без ручек зеленоватую жидкость.

Чай. Зеленый. В первый раз с момента их знакомства на столе не было горячего шоколада.

Увидев Ирис, он быстро наполнил еще одну чашку. Струя ударялась о фарфоровое донышко с мягким убаюкивающим звуком, похожим на журчание фонтана. Ирис обхватила чашечку, чтобы согреть пальцы, и спросила новоявленного титестера:

– Этот стол для чайных церемоний?

– Не только, – ответил Люка, с наслаждением вдыхая аромат напитка. – Ты ведь поняла, что у каждого стола есть волшебные свойства? Вот и от этого можно ждать чуть больше, чем просто возможности выпить чаю.

– Ну и какая магия ожидает нас сегодня?

– Столик, за которым мы сидим, превращает в поэтов тех, кому этого хочется.

Люка сказал этот таким серьезным тоном, что Ирис едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Тем не менее она взяла себя в руки, чтобы не нарушить игру, которая началась в самое ужасное воскресенье ее жизни.

– А если бы я уже была поэтом? – спросила она Люку.

– В этом и суть. Все люди от природы поэты, но забывают об этом. Наш стол пробуждает умение видеть прекрасное, и оно становится базовым, как способность человека есть, пить или спать.

– Или целовать.

В тот же миг Ирис пожалела о сказанном. Ее язык выдал желание до того, как мозг успел наложить цензуру на прозвучавшие слова. Однако, казалось, это нисколько не шокировало ее собеседника.

– На самом деле поэзия – это как целовать саму жизнь. Мы можем жить в окружении красоты, но если мы с ней не взаимодействуем, то в отношениях не будет интенсивности. Как любовники возбуждают друг друга и увеличивают желание, так и красота требует признания, чтобы показать все свои прелести.

– Не понимаю, к чему ты ведешь. Какое это имеет отношение к столику?

Он отбил быструю дробь по столешнице средним и указательными пальцами, как будто оповещая, что собирается сделать объявление:


– К этому мы и идем. Этот стол станет твоей школой искусства хайку. Ты знаешь, что это?

До того как Ирис успела ответить, Люка достал из кармана пиджака малюсенький листок бумаги и карандаш и положил перед ней. Затем снова поднял чайник, чтобы наполнить чашки чаем.

– Хайку – это японские стихи или что-то такое, – ответила она. – Но не маловат ли листочек? Сюда почти ничего не влезет.

– Хмм… Он размером с визитку.

– Именно. Что, ты думаешь, я могу написать на таком клочке?

Казалось, Люка ожидал такого вопроса.

– Знаешь, что ответил один известный американский инвестор, когда его спросили, как он решает, стоит ли вкладывать деньги в проект? Он сказал: «Я не верю в идеи, которые нельзя записать на обратной стороне визитки». Этим он хотел сказать, что если что-то требует много слов, чтобы объяснить суть, то, вероятнее всего, это неудачный план.

– Замечательная мысль, но какое отношение она имеет к поэзии?

– Большое, и это скромно сказано. Искусство хайку – это как искусство жить. Оно позволяет сказать много, используя мало слов. Обычно люди делают наоборот, поэтому иногда наша жизнь кажется такой сложной.

– Поясни, пожалуйста…

– Нам требуется много слов, средств и времени на ерунду. Писать хайку – значит сводить красоту мира к ее сущности. Кто это умеет, может наслаждаться каждым глотком жизни, словно изысканным деликатесом.

– Звучит сложно. Но все-таки, что я могу написать? – спросила она, глядя на листочек. – Я даже не знаю, как выглядят хайку.

Люка переглянулся с фокусником, и тот, оставив свои хлопоты за барной стойкой, подошел к этажерке, чтобы выбрать диск. Найдя нужный, он вставил его в проигрыватель, и зазвучала тихая мелодия, исполняемая на пианино.

Ирис уже слышала эту грустную песню, но никогда не обращала внимания на слова.

If you want to learn the art of haikus

sit down

life is what happens beyond you

take pen and white paper if you want to

your hands

are also a canvas or two…[8]





Пока звучали звуки пианино, Ирис думала о том, что ей не придется писать на руках, раз уж Люка дал ей бумагу. Единственное, что нужно, – это писать. Но что? Подсказкой стали слова той же песни:

Right now catch a view, a scene, a feeling

three lines

is all you need to depict it

feel how all things flow in the same river

your life

is a raindrop you deliver…[9]





Этим завершился урок музыки, за которым, по идее, должно было последовать вступительное занятие хайку. Пока звучали последние аккорды песни, Ирис думала о том, что бы она могла написать, но ничего не шло в голову.

Люка заметил ее замешательство.

– Пока ничего писать не нужно. Ты сидишь за особым столиком. Возможно, он подскажет тебе что-то. Тебе надо просто расслабиться и подождать, пока твое хайку родится.

– Мне кажется, что это не так просто, – призналась она. – На самом деле я знаю, что бы мне хотелось выразить, но не знаю как. Скажу тебе: я кое в кого влюблена.

Люка воспринял ее слова с таким спокойствием, что в Ирис поднялась волна отчаяния. Ей хотелось, чтобы он спросил, кого она любит. Это позволило бы ей высказаться, показать чувства, которые становилось все труднее держать в себе. Но Люка всего лишь ограничился улыбкой в ее сторону, как если бы все, чего он хотел от нее, сводилось к трем кратким строчкам на бумаге.

Ирис вздохнула.