Лучшая фантастика
Часть 24 из 87 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
У Бурджвика возникло такое чувство, словно его желудок провалился в какую-то бездонную дыру. Он упал на одно колено и, чтобы не потерять равновесие, уперся ладонью в мертвую землю. Перед глазами все расплылось и почернело; пульс громко стучал в ушах. Доппель оказался Джибом. Джиб оказался доппелем. Все пошло кувырком.
– Правда, костюм сел на него как влитой? – спросил Мортис. – Мы сказали ему, что хотим разыграть тебя, и заставили надеть этот костюм. А когда его накачали наркотиками, он стал вести себя как остальные.
Бурджвик вспомнил все те игры, в которые они играли с Джибом, и как Джиб всегда помогал ему выигрывать. Его раздробленная грудная клетка все еще поднималась и опускалась. Возможно, в Доме окажется достаточно клеточных соединителей, чтобы спасти его. Но Бурджвик знал, что клеточные соединители были не для него, не для Клуни и не для других паразитов. И тогда он понял, что Джиб все еще способен был помочь ему выиграть в последний раз.
Он подавил свой гнев, свои душевные муки и все остальные чувства, которые испытывал в тот момент. Затем отстегнул от бедра головорез и набросил его на голову Джиба.
– Остроумная шутка, Мортис, – сказал Бурджвик, его голос и выражение лица были абсолютно бесстрастными. – Но тебе не стоит играть со слугами. Это недопустимо.
Бурджвик нажал на рычаг, головорез щелкнул, свистнул лезвием, и горячая темная кровь забрызгала его руки.
Хан Сон[20]
Хан Сон – китайский писатель и журналист, работает на государственное информационное агентство "Синьхуа". Его первый сборник рассказов Gravestone of the Universe ("Могильные камни Вселенной") был опубликован в 1981 году в Тайване и лишь спустя десять лет издан на его родине – в Китайской Народной Республике. Сон – шестикратный обладатель китайской литературной премии "Галактика". Журнал "Los Angeles Times" назвал его одним из ведущих писателей-фантастов Китая. Хан Сон является автором таких романов, как Subway ("Подземка"), My Homeland Does Not Dream ("Моя родина никогда не спит"), Red Star Over America ("Красная звезда над Америкой") и Red Ocean ("Красный океан").
Подводные лодки
Когда я был ребенком, то часто просил родителей отвести меня на берег реки Янцзы посмотреть на подводные лодки. Они приплывали в наш город по реке целыми стаями или косяками. Я слышал, что некоторые подлодки прибывали также из притоков Янцзы: рек Уцзян, Цзялинцзян, Хан, Сянцзян и других. Лодок было так много, что их стоянка напоминала ковер из муравьев или тысячи набухших грозовых туч, спустившихся с небес.
Время от времени, к моему огромному удивлению, то одна, то другая лодка вдруг исчезала с поверхности воды. На самом деле они совершали погружение. Сначала огромный корпус подводной лодки начинал дрожать, а затем – медленно уходить на дно, а вода вокруг бурлила, и по ней расходились волны, похожие на сложный загадочный шифр. Наконец, вся лодка исчезала под толщей воды, включая маленькую колонну наверху, напоминавшую миниатюрную смотровую башню. Вскоре воды реки вновь возвращали свою привычную безмятежность и таинственность, а я потрясенно наблюдал всю эту картину.
Затем подводная лодка выныривала из глубин, как чудовище, разбрызгивая во все стороны красивые волны. "Смотрите! Смотрите! – кричал тогда я. – Она всплывает!" Но родители никогда не реагировали на мои слова. Их лица оставались каменными, они напоминали мне два вялых домашних растения, которые уже много недель никто не поливал. Казалось, что подводные лодки своим появлением похитили их души.
Большую часть времени подлодки стояли на якоре, неподвижно, на гладкой поверхности реки. Их опутывали провода – они тянулись от одной башни к другой. Развешенное на проводах белье напоминало разноцветные флаги: брюки и рубашки висели вперемешку с тряпичными подгузниками. Женщины в фартуках из толстой грубой ткани готовили прямо на палубах, на угольных печках, и над рекой, словно над туристическим лагерем поднимался дым. Иногда женщины присаживались на корточки, наклонялись к воде и начинали бить деревянными палками по белью, которое они раскладывали на твердом металлическом корпусе лодок. Время от времени из подлодок выбирались пожилые мужчины и женщины, они садились, поджав под себя ноги, и с расслабленным видом курили трубки с длинными мундштуками, а подле них, свернувшись калачиком, устраивались кошки или собаки.
Подводные лодки принадлежали крестьянам, которые приплывали в наш город в поисках работы. Отработав в городе целый день, крестьяне возвращались в свои подводные жилища. До появления подлодок приезжавшие на заработки крестьяне вынуждены были снимать койки в дешевых квартирах пригородных поселков – девелоперы в своем стремлении расширить город поглощали их фермы и сгоняли людей на эти клочки земли, окруженные морем небоскребов. Жители городских поселков сдавали места на общих койках, каждая – не больше фута шириной, и крестьяне, приехавшие на строительство города, спали там вповалку, словно свиньи или овцы в хлеву. Подводные лодки позволили им обрести свои собственные дома.
Между берегом и стоящими на якоре подводными лодками сновали плоты. Крестьяне перевозили на этих плотах своих братьев и сестер между двумя совершенно непохожими друг на друга мирами. Вечером, когда все возвращались по своим домам, подлодки выглядели особенно красиво. Огни газовых фонарей на каждой из них создавали неповторимые узоры, напоминавшие вырезанные из бумаги орнаменты, которыми украшают оконные стекла. На каждой подлодке семьи усаживались вокруг стола и ужинали, и прохладный ветерок приносил на берег их смех и веселую болтовню, вызывая странную зависть у городских жителей. Когда тьма сгущалась, огни на лодках постепенно гасли, оставался лишь один – тревожный луч прожектора на маяке в порту, и он блуждал во мраке, освещая неподвижные корпуса лодок, напоминавшие спящих китов. Однако в это время суток многие подлодки исчезали. И каждый раз луч прожектора освещал все меньше и меньше судов. Они погружались неожиданно, без всякого предупреждения, как будто крестьяне не могли спокойно уснуть, пока вода не окружит их со всех сторон и не защитит от внешнего мира. Точно так же водоплавающие птицы засыпают только после того, как спрячут голову под крыло. Лишь погрузившись на дно вместе со своими семьями, они могли оставить все свои заботы на поверхности, избавиться от страха и неуверенности и видеть сладкие сны, не опасаясь, что их потревожат городские жители – ведь, возможно, именно поэтому они и построили подводные лодки?
Я часто задавался вопросом, насколько глубока была Янцзы и как много подводных лодок могло залечь на ее дне. Как же это было, наверное, жутко интересно: увидеть бесчисленные ряды их металлических корпусов, лежащих рядом друг с другом! При мысли об этом загадочном месте у меня захватывало дух, как будто там, под водой, находился еще один незримый мир!
Так или иначе, но подводные лодки постоянно находились рядом с нами, как гнездящиеся птицы, а их присутствие становилось поводом для горячих обсуждений. Каждое утро они всплывали из-под воды как пельмени в кипятке. В лучах восходящего солнца разливающиеся воды реки напоминали весенний паводок. Это зрелище навевало воспоминания об инопланетных космических кораблях из фильмов. Заполненные людьми плоты курсировали между лодками и берегом, перевозя воодушевленных крестьян, которых ожидал еще один день изнурительного труда на городских стройках.
Подводные лодки приплывали со всего Китая. Ходили слухи, что подобные стоянки были и в других городах и на других реках. В каждом море, озере, канале и канаве была своя колония подводных лодок. Никто не знал точно, кем была создана первая подлодка. Говорили, что первые лодки вручную собирал какой-то талантливый народный умелец. С точки зрения искушенных горожан, эти лодки были образцами примитивных технологий: их собирали из металлолома, а некоторые – из кусков стеклопластика и фанеры. Ранние подводные лодки по форме напоминали рыб, у многих были головы и хвосты, раскрашенные красной и белой краской, на них даже были нарисованы яркие большие глаза, губы и плавники. Эти рисунки смотрелись немного чудно, но они прекрасно демонстрировали то особенное чувство юмора, которым были наделены крестьяне. Позже были построены новые подлодки, причем каждая семья старалась по-своему украсить их.
Обычно каждая лодка была рассчитана на одну семью из пяти или шести человек. На больших судах могли разместиться две или три семьи. Однако, судя по всему, крестьяне не способны были построить лодки, которые могли бы перевозить десятки и сотни человек. Некоторые городские жители предполагали, что эти лодки были созданы под впечатлением от романа "Двадцать тысяч лье под водой" или же, возможно, народным умельцам втайне помогали иностранные специалисты. Но в конечном итоге никакой связи между подлодками и Жюлем Верном так и не удалось установить. Создатели лодок никогда не слышали про этого писателя. Все вздохнули с облегчением.
Со временем интерес к лодкам сохранили лишь городские ребятишки, взрослым же стало скучно, и они делали вид, будто не замечают их. В школе мы с энтузиазмом обменивались историями и новостями о лодках, рисовали их на листках бумаги, вырванных из наших ученических тетрадей. Но учителя никогда не упоминали про них и с суровым видом отчитывали нас, замечая, что мы обсуждаем подводные лодки, рвали на клочки наши рисунки и отправляли провинившихся к директору. По телевизору и в новостях редко упоминали о подводных лодках, как будто это скопление судов не имело к нашему городу никакого отношения.
Изредка какие-нибудь любопытные взрослые – по большей части художники или поэты – приходили на берег реки посмотреть на лодки и о чем-то перешептывались друг с другом. Они рассуждали о том, что, возможно, со временем эти лодки положат начало новой цивилизации. И цивилизация подводных лодок будет не похожа на предыдущие мировые цивилизации точно так же, как млекопитающие отличаются от рептилий. Они хотели посетить подводные лодки, чтобы собрать местный фольклор и изучить традиции этих людей, но крестьяне никогда не изъявляли желания пригласить на борт своих кораблей городских жителей. Возможно, после целого дня тяжелого труда они так уставали, что у них не оставалось сил общаться с незнакомцами. Но помимо желания избавить себя от лишних забот, крестьяне к тому же не видели в этом выгоды для себя. Они ясно давали понять, что приезжали в город только ради поиска работы и денег. Однако простодушные крестьяне, похоже, не понимали, что они могли бы огородить палубы своих подводных лодок канатами и брать деньги со всех желающих посмотреть на них вблизи, превратив эти суда в туристическую достопримечательность. Точно так же они не проявляли никакого интереса к созданию "новой цивилизации".
Возвращаясь вечером на подлодки, крестьяне хотели только поесть и уснуть. Им нужно было хорошенько отдохнуть, чтобы на следующее утро у них были силы встать и посвятить весь день тяжелому труду. Крестьяне выполняли самую грязную и трудную физическую работу за минимальную плату, которую им в любой момент могли задержать или не выдать вовсе, но они никогда не жаловались. И все потому, что у них были подводные лодки, позволявшие им после работы проводить время вместе с родными, а не оставлять их в далеких деревнях. Подводные лодки заменяли им поля, которые они были вынуждены продать местным властям и застройщикам по самым низким ценам, чтобы эти поля захватили разраставшиеся города. И хотя горожане вели себя так, словно происходящее с крестьянами не имело к ним никакого отношения, на душе у них было неспокойно, они испытывали чувство тревоги. Поэтому на подводных лодках не было пушек и торпед, чтобы убедить город в отсутствии угрозы с их стороны.
После того как я научился хорошо плавать, мы с друзьями стали втайне посещать подлодки. Вставив в рот трубочки из стеблей камыша, мы заплывали на середину реки и ныряли так, чтобы нас не было видно, а затем всплывали рядом с пришвартованными подлодками. С корпуса лодок на веревках свешивались большие деревянные клетки, мутная речная вода омывала их, кружилась вокруг решеток. Внутри мы видели многочисленных крестьянских детей. Их землистого цвета тела были обнажены, они плавали, словно рыбы, тонкие руки и ноги ловко пронзали воду, а в солнечных лучах, проникающих сквозь илистую воду, их кожа казалась светящейся. Мы сильно удивились, когда поняли, что эти клетки были чем-то вроде ясель и детского сада для крестьянских детей.
Предводителем в нашей компании был мальчик на несколько лет старше меня.
– Нашли чему удивляться, – сказал он с пренебрежением. – Спорим, в заплыве на скорость мы их уделаем?
Мы собрались около одной из клеток и спросили у находившихся там детей:
– Вы когда-нибудь видели автомобиль?
Дети перестали плавать и сгрудились около решетки напротив нас. Их лица ничего не выражали, как у пластмассовых игрушечных зверей. Меня немного разочаровало, когда я увидел, что у них не было ни чешуи, ни плавников. Но по-прежнему непонятным оставалось то, как им удавалось проводить под водой столько времени без камышовых трубочек для дыхания.
Наконец, на лице одного из крестьянских мальчишек появилось выражение любопытства.
– Автомобиль? Что это такое? – проговорил он почти шепотом. Мне он напомнил какое-то чудовище из манги.
– Ха! Я так и знал! – сказал довольным голосом наш лидер. – На свете столько разных машин! "Хонда", "Тойота", "Форд", "Бьюик"… а, еще БМВ и "Мерседес"!
– Мы не знаем, о чем вы говорите, – неуверенно признался крестьянский мальчик. – Но мы видели много разной рыбы. Есть красные карпы, золотые карпы, черные карпы, осетры, а еще белые лещи и амурские лещи!
Теперь уже забеспокоились мы. Оглядевшись по сторонам, мы не заметили никакой рыбы. Учителя говорили нам, что вся рыба в Янцзы давно вымерла, и, возможно, крестьянские дети пытались обмануть нас? Где они могли увидеть всю эту рыбу?
– Мне кажется, они потом действительно превратятся в каких-то других существ, непохожих на нас, – пробормотал наш вожак.
Крестьянские дети с удивлением посмотрели на него, а затем продолжили бесцельно плавать в своей клетке, словно таким образом пытались от нас отделаться.
– Вы превратитесь в рыб? – спросил я.
– Нет.
– Кем же тогда вы станете?
– Не знаем. Но вы можете спросить у наших мам и пап, когда они вернутся с работы.
Я думал о том, что им приходилось жить под водой, вдали от своих полей и садов, вдали от суши, в то время как мы жили на берегу. Это все равно что сравнивать рыб и креветок с коровами и овцами. Неужели таково будущее?
Мы делали вид, что они нас интересуют, и пытались поиграть немного с крестьянскими детьми, но у нас ничего не вышло. Они не знали ни одной из известных нам игр, к тому же нас разделяли прутья клетки. Потом все эти попытки нам наскучили. В полумраке среди извивающихся в воде водорослей мы оказались во власти неведомого ужаса. И когда наш лидер скомандовал всплывать наверх, мы были рады вернуться в нашу реальность.
Крестьянским детям нравилось оставаться под водой. Пусть остаются.
Когда мы всплыли, наши сердца бешено стучали. Со всех сторон нас окружали огромные пришвартованные подлодки, напоминавшие молчаливых волков, притаившихся в воде. Как только что выпавший снег, их мрачные грубо сколоченные корпуса отражали такой яркий солнечный свет, что мы поневоле сощурились. На поверхности тоже не было рыбы, мимо нас проплывали только трупы крыс и тараканов, а в густых слоях ряски увязли бесчисленные сломанные зарядки для телефонов, компьютерные клавиатуры, а также бутылки из-под газировки, пластиковые пакеты и прочий мусор. Запах, исходивший от буроватой воды, был почти невыносимым, повсюду летали стаи мух с переливающимися в солнечном свете зелеными головками.
По правде говоря, это было такое незабываемое, завораживающее зрелище, что мы еще какое-то время оставались там, в воде, и нас даже посетила мысль, что ради этого всего и приплыли сюда подводные лодки. После долгой одиссеи у них сформировалась своя уникальная система ценностей и особое чувство прекрасного. Крестьянские женщины занимались на борту лодок своими делами и даже не смотрели вниз на воду. Они варили рис и готовили еду в той самой вонючей воде, в которой бултыхались мы; любой городской житель умер бы от бактерий, если бы попробовал эту пищу, но с ними все было хорошо.
Затем взволнованные взрослые стали кричать нам с берега и звать домой. Их лица выражали тревогу, страх и угрозу.
За год до того, как я пошел в среднюю школу, произошло одно событие, связанное с подводными лодками.
Это случилось ночью в самом начале осени. Меня разбудил громкий шум, как будто весь наш город вдруг забурлил. Родители быстро одели меня, мы выбежали из дома и поспешили к реке. Мы смешались с разрастающейся толпой людей, чей топот ног и взволнованные крики напоминали треск новогодних салютов. Я был сильно напуган и закрывал руками уши, не понимая, что происходит.
Когда мы пришли на берег, я обнаружил, что подводные лодки были охвачены огнем. Огонь быстро распространился, все лодки уже полыхали. Насколько я помню, это было похоже на какой-то большой праздник: казалось, здесь собрались все жители города, их лица были уже не равнодушными, а, напротив, оживленными, они кричали и разговаривали, как будто на их глазах разворачивалось какое-то чудесное представление. Дрожа, я протиснулся сквозь толпу и встал рядом с родителями, пытаясь лучше разглядеть происходящее сквозь людское море.
Бушующее пламя танцевало и перескакивало с одной лодки на другую, стоявшую поблизости. Огонь извивался, раскидывался во все стороны, словно юбки суровых танцовщиц фламенко. Дрожащие языки пламени освещали небоскребы на берегу, окрашивая их в осенние краски, и вскоре все это место стало напоминать только что написанную картину. Зрелище было ужасающим – никогда в своей жизни я не видел ничего подобного.
По какой-то причине ни одна из лодок не погрузилась на дно. Они словно забыли, чем на самом деле являлись. Лодки оставались на поверхности, и синее, как лед, пламя проглатывало их одну за другой. Здесь наверняка был замешан какой-то секрет, какая-то необъяснимая тайна. Я думал, что возможно, другой, фантастический пожар разгорался под водой, что молекулы воды каким-то образом трансформировались в нечто иное и вся река Янцзы отвергла свои физические свойства, которыми наделила ее природа, поэтому подлодки не могли погрузиться и вырваться из этого огненного танца.
Я подумал о детях в их подводных клетках, и мое сердце наполнили ужас и тревога. Повернув голову, я увидел, что родители стояли как два зомби: неподвижно, устремив взгляд вперед, их глаза будто превратились в фонари, а лица окаменели. Другие взрослые бормотали нечто похожее на песнопения буддистских монахов, но никто не предпринял попыток погасить огонь. Казалось, они пришли сюда лишь для того, чтобы стать свидетелями смерти чуждых им существ с реки, увидеть, как непрошеные гости обретут абсолютную свободу.
У меня было такое чувство, что эта ночь длилась вечность, хотя я ни разу не подумал о смерти, только был погружен в размышления о мучительности и бессмысленности жизни. Я не испытывал грусти или скорби, но мне было жаль, что я никогда больше не смогу заплыть в другую реальность, увидеть картины, от которых у меня захватит дух, а мысли придут в смятение. Я чувствовал, как меня охватило непреодолимое чувство одиночества, хотя знал, что увиденное мной никак не повлияет на мое собственное будущее…
Наконец наступило утро. Тусклый солнечный свет озарил безжизненные остовы почерневшего металла, дрейфующие по реке. Они располагались нестройными рядами, кругами и кучками, отражали холодный бесцветный свет и наполняли воздух гнилостным запахом осени. Горожане привезли подъемные краны, чтобы вытащить из реки обломки подводных лодок и отвезти их на склад металлолома. Весь процесс занял больше месяца.
После этого подводные лодки больше не приплывали в реку Янцзы.
С. Л. Хуанг[21]
С. Л. Хуанг (slhuang.com) – писательница, автор бестселлеров, с успехом продающихся на Amazon.com. Окончила Массачусетский технологический институт по специальности математика и использовала свои познания в этой сфере для написания серии эксцентричных романов о супергероине-математике. В серию о приключениях Кэс Рассел вошли книги Zero Sum Game ("Игра с нулевой суммой"), Null Set ("Нулевое множество") и Critical Point ("Критическая точка"). Недавно вышел ее новый, не связанный с данной серией роман – Burning Roses ("Горящие розы"). Ее рассказы публиковались в различных научно-фантастических журналах и антологиях, в том числе в "AnalogScience Fiction and Fact", "Strange Horizons", "The Magazine of Fantasy & Science Fiction" и многих других. А кроме того, Хуанг работает каскадером в Голливуде и снималась в трюковых сценах в различных телесериалах, в том числе в "Звездном крейсере "Галактика"" и "Воспитывая Хоуп". Особенно запоминающейся была сцена сражения с актером Нейтоном Филлионом. Хуанг стала первой в киноиндустрии женщиной-специалистом по огнестрельному оружию, она работала с такими актерами, как Шон Патрик Фрэнери, Джейсон Момоа и Дэнни Кловер, а также выступала в качестве эксперта по оружию при создании реалити-шоу "Лучший стрелок" и "Охотники за реликвиями".
Последнее, что осталось в мире этом
Толпа протестующих разрасталась и упрямо двигалась сквозь метель, люди все сильнее сжимались в комочки от холода, пока не стали похожими на целеустремленных жуков. Они то шли вперед, то разворачивались и брели назад, покачиваясь и петляя, их головы были наклонены, чтобы защититься от ветра, но голоса звучали пронзительно, когда они начинали скандировать:
Не убивайте детей, уничтожьте ракеты!
– Правда, костюм сел на него как влитой? – спросил Мортис. – Мы сказали ему, что хотим разыграть тебя, и заставили надеть этот костюм. А когда его накачали наркотиками, он стал вести себя как остальные.
Бурджвик вспомнил все те игры, в которые они играли с Джибом, и как Джиб всегда помогал ему выигрывать. Его раздробленная грудная клетка все еще поднималась и опускалась. Возможно, в Доме окажется достаточно клеточных соединителей, чтобы спасти его. Но Бурджвик знал, что клеточные соединители были не для него, не для Клуни и не для других паразитов. И тогда он понял, что Джиб все еще способен был помочь ему выиграть в последний раз.
Он подавил свой гнев, свои душевные муки и все остальные чувства, которые испытывал в тот момент. Затем отстегнул от бедра головорез и набросил его на голову Джиба.
– Остроумная шутка, Мортис, – сказал Бурджвик, его голос и выражение лица были абсолютно бесстрастными. – Но тебе не стоит играть со слугами. Это недопустимо.
Бурджвик нажал на рычаг, головорез щелкнул, свистнул лезвием, и горячая темная кровь забрызгала его руки.
Хан Сон[20]
Хан Сон – китайский писатель и журналист, работает на государственное информационное агентство "Синьхуа". Его первый сборник рассказов Gravestone of the Universe ("Могильные камни Вселенной") был опубликован в 1981 году в Тайване и лишь спустя десять лет издан на его родине – в Китайской Народной Республике. Сон – шестикратный обладатель китайской литературной премии "Галактика". Журнал "Los Angeles Times" назвал его одним из ведущих писателей-фантастов Китая. Хан Сон является автором таких романов, как Subway ("Подземка"), My Homeland Does Not Dream ("Моя родина никогда не спит"), Red Star Over America ("Красная звезда над Америкой") и Red Ocean ("Красный океан").
Подводные лодки
Когда я был ребенком, то часто просил родителей отвести меня на берег реки Янцзы посмотреть на подводные лодки. Они приплывали в наш город по реке целыми стаями или косяками. Я слышал, что некоторые подлодки прибывали также из притоков Янцзы: рек Уцзян, Цзялинцзян, Хан, Сянцзян и других. Лодок было так много, что их стоянка напоминала ковер из муравьев или тысячи набухших грозовых туч, спустившихся с небес.
Время от времени, к моему огромному удивлению, то одна, то другая лодка вдруг исчезала с поверхности воды. На самом деле они совершали погружение. Сначала огромный корпус подводной лодки начинал дрожать, а затем – медленно уходить на дно, а вода вокруг бурлила, и по ней расходились волны, похожие на сложный загадочный шифр. Наконец, вся лодка исчезала под толщей воды, включая маленькую колонну наверху, напоминавшую миниатюрную смотровую башню. Вскоре воды реки вновь возвращали свою привычную безмятежность и таинственность, а я потрясенно наблюдал всю эту картину.
Затем подводная лодка выныривала из глубин, как чудовище, разбрызгивая во все стороны красивые волны. "Смотрите! Смотрите! – кричал тогда я. – Она всплывает!" Но родители никогда не реагировали на мои слова. Их лица оставались каменными, они напоминали мне два вялых домашних растения, которые уже много недель никто не поливал. Казалось, что подводные лодки своим появлением похитили их души.
Большую часть времени подлодки стояли на якоре, неподвижно, на гладкой поверхности реки. Их опутывали провода – они тянулись от одной башни к другой. Развешенное на проводах белье напоминало разноцветные флаги: брюки и рубашки висели вперемешку с тряпичными подгузниками. Женщины в фартуках из толстой грубой ткани готовили прямо на палубах, на угольных печках, и над рекой, словно над туристическим лагерем поднимался дым. Иногда женщины присаживались на корточки, наклонялись к воде и начинали бить деревянными палками по белью, которое они раскладывали на твердом металлическом корпусе лодок. Время от времени из подлодок выбирались пожилые мужчины и женщины, они садились, поджав под себя ноги, и с расслабленным видом курили трубки с длинными мундштуками, а подле них, свернувшись калачиком, устраивались кошки или собаки.
Подводные лодки принадлежали крестьянам, которые приплывали в наш город в поисках работы. Отработав в городе целый день, крестьяне возвращались в свои подводные жилища. До появления подлодок приезжавшие на заработки крестьяне вынуждены были снимать койки в дешевых квартирах пригородных поселков – девелоперы в своем стремлении расширить город поглощали их фермы и сгоняли людей на эти клочки земли, окруженные морем небоскребов. Жители городских поселков сдавали места на общих койках, каждая – не больше фута шириной, и крестьяне, приехавшие на строительство города, спали там вповалку, словно свиньи или овцы в хлеву. Подводные лодки позволили им обрести свои собственные дома.
Между берегом и стоящими на якоре подводными лодками сновали плоты. Крестьяне перевозили на этих плотах своих братьев и сестер между двумя совершенно непохожими друг на друга мирами. Вечером, когда все возвращались по своим домам, подлодки выглядели особенно красиво. Огни газовых фонарей на каждой из них создавали неповторимые узоры, напоминавшие вырезанные из бумаги орнаменты, которыми украшают оконные стекла. На каждой подлодке семьи усаживались вокруг стола и ужинали, и прохладный ветерок приносил на берег их смех и веселую болтовню, вызывая странную зависть у городских жителей. Когда тьма сгущалась, огни на лодках постепенно гасли, оставался лишь один – тревожный луч прожектора на маяке в порту, и он блуждал во мраке, освещая неподвижные корпуса лодок, напоминавшие спящих китов. Однако в это время суток многие подлодки исчезали. И каждый раз луч прожектора освещал все меньше и меньше судов. Они погружались неожиданно, без всякого предупреждения, как будто крестьяне не могли спокойно уснуть, пока вода не окружит их со всех сторон и не защитит от внешнего мира. Точно так же водоплавающие птицы засыпают только после того, как спрячут голову под крыло. Лишь погрузившись на дно вместе со своими семьями, они могли оставить все свои заботы на поверхности, избавиться от страха и неуверенности и видеть сладкие сны, не опасаясь, что их потревожат городские жители – ведь, возможно, именно поэтому они и построили подводные лодки?
Я часто задавался вопросом, насколько глубока была Янцзы и как много подводных лодок могло залечь на ее дне. Как же это было, наверное, жутко интересно: увидеть бесчисленные ряды их металлических корпусов, лежащих рядом друг с другом! При мысли об этом загадочном месте у меня захватывало дух, как будто там, под водой, находился еще один незримый мир!
Так или иначе, но подводные лодки постоянно находились рядом с нами, как гнездящиеся птицы, а их присутствие становилось поводом для горячих обсуждений. Каждое утро они всплывали из-под воды как пельмени в кипятке. В лучах восходящего солнца разливающиеся воды реки напоминали весенний паводок. Это зрелище навевало воспоминания об инопланетных космических кораблях из фильмов. Заполненные людьми плоты курсировали между лодками и берегом, перевозя воодушевленных крестьян, которых ожидал еще один день изнурительного труда на городских стройках.
Подводные лодки приплывали со всего Китая. Ходили слухи, что подобные стоянки были и в других городах и на других реках. В каждом море, озере, канале и канаве была своя колония подводных лодок. Никто не знал точно, кем была создана первая подлодка. Говорили, что первые лодки вручную собирал какой-то талантливый народный умелец. С точки зрения искушенных горожан, эти лодки были образцами примитивных технологий: их собирали из металлолома, а некоторые – из кусков стеклопластика и фанеры. Ранние подводные лодки по форме напоминали рыб, у многих были головы и хвосты, раскрашенные красной и белой краской, на них даже были нарисованы яркие большие глаза, губы и плавники. Эти рисунки смотрелись немного чудно, но они прекрасно демонстрировали то особенное чувство юмора, которым были наделены крестьяне. Позже были построены новые подлодки, причем каждая семья старалась по-своему украсить их.
Обычно каждая лодка была рассчитана на одну семью из пяти или шести человек. На больших судах могли разместиться две или три семьи. Однако, судя по всему, крестьяне не способны были построить лодки, которые могли бы перевозить десятки и сотни человек. Некоторые городские жители предполагали, что эти лодки были созданы под впечатлением от романа "Двадцать тысяч лье под водой" или же, возможно, народным умельцам втайне помогали иностранные специалисты. Но в конечном итоге никакой связи между подлодками и Жюлем Верном так и не удалось установить. Создатели лодок никогда не слышали про этого писателя. Все вздохнули с облегчением.
Со временем интерес к лодкам сохранили лишь городские ребятишки, взрослым же стало скучно, и они делали вид, будто не замечают их. В школе мы с энтузиазмом обменивались историями и новостями о лодках, рисовали их на листках бумаги, вырванных из наших ученических тетрадей. Но учителя никогда не упоминали про них и с суровым видом отчитывали нас, замечая, что мы обсуждаем подводные лодки, рвали на клочки наши рисунки и отправляли провинившихся к директору. По телевизору и в новостях редко упоминали о подводных лодках, как будто это скопление судов не имело к нашему городу никакого отношения.
Изредка какие-нибудь любопытные взрослые – по большей части художники или поэты – приходили на берег реки посмотреть на лодки и о чем-то перешептывались друг с другом. Они рассуждали о том, что, возможно, со временем эти лодки положат начало новой цивилизации. И цивилизация подводных лодок будет не похожа на предыдущие мировые цивилизации точно так же, как млекопитающие отличаются от рептилий. Они хотели посетить подводные лодки, чтобы собрать местный фольклор и изучить традиции этих людей, но крестьяне никогда не изъявляли желания пригласить на борт своих кораблей городских жителей. Возможно, после целого дня тяжелого труда они так уставали, что у них не оставалось сил общаться с незнакомцами. Но помимо желания избавить себя от лишних забот, крестьяне к тому же не видели в этом выгоды для себя. Они ясно давали понять, что приезжали в город только ради поиска работы и денег. Однако простодушные крестьяне, похоже, не понимали, что они могли бы огородить палубы своих подводных лодок канатами и брать деньги со всех желающих посмотреть на них вблизи, превратив эти суда в туристическую достопримечательность. Точно так же они не проявляли никакого интереса к созданию "новой цивилизации".
Возвращаясь вечером на подлодки, крестьяне хотели только поесть и уснуть. Им нужно было хорошенько отдохнуть, чтобы на следующее утро у них были силы встать и посвятить весь день тяжелому труду. Крестьяне выполняли самую грязную и трудную физическую работу за минимальную плату, которую им в любой момент могли задержать или не выдать вовсе, но они никогда не жаловались. И все потому, что у них были подводные лодки, позволявшие им после работы проводить время вместе с родными, а не оставлять их в далеких деревнях. Подводные лодки заменяли им поля, которые они были вынуждены продать местным властям и застройщикам по самым низким ценам, чтобы эти поля захватили разраставшиеся города. И хотя горожане вели себя так, словно происходящее с крестьянами не имело к ним никакого отношения, на душе у них было неспокойно, они испытывали чувство тревоги. Поэтому на подводных лодках не было пушек и торпед, чтобы убедить город в отсутствии угрозы с их стороны.
После того как я научился хорошо плавать, мы с друзьями стали втайне посещать подлодки. Вставив в рот трубочки из стеблей камыша, мы заплывали на середину реки и ныряли так, чтобы нас не было видно, а затем всплывали рядом с пришвартованными подлодками. С корпуса лодок на веревках свешивались большие деревянные клетки, мутная речная вода омывала их, кружилась вокруг решеток. Внутри мы видели многочисленных крестьянских детей. Их землистого цвета тела были обнажены, они плавали, словно рыбы, тонкие руки и ноги ловко пронзали воду, а в солнечных лучах, проникающих сквозь илистую воду, их кожа казалась светящейся. Мы сильно удивились, когда поняли, что эти клетки были чем-то вроде ясель и детского сада для крестьянских детей.
Предводителем в нашей компании был мальчик на несколько лет старше меня.
– Нашли чему удивляться, – сказал он с пренебрежением. – Спорим, в заплыве на скорость мы их уделаем?
Мы собрались около одной из клеток и спросили у находившихся там детей:
– Вы когда-нибудь видели автомобиль?
Дети перестали плавать и сгрудились около решетки напротив нас. Их лица ничего не выражали, как у пластмассовых игрушечных зверей. Меня немного разочаровало, когда я увидел, что у них не было ни чешуи, ни плавников. Но по-прежнему непонятным оставалось то, как им удавалось проводить под водой столько времени без камышовых трубочек для дыхания.
Наконец, на лице одного из крестьянских мальчишек появилось выражение любопытства.
– Автомобиль? Что это такое? – проговорил он почти шепотом. Мне он напомнил какое-то чудовище из манги.
– Ха! Я так и знал! – сказал довольным голосом наш лидер. – На свете столько разных машин! "Хонда", "Тойота", "Форд", "Бьюик"… а, еще БМВ и "Мерседес"!
– Мы не знаем, о чем вы говорите, – неуверенно признался крестьянский мальчик. – Но мы видели много разной рыбы. Есть красные карпы, золотые карпы, черные карпы, осетры, а еще белые лещи и амурские лещи!
Теперь уже забеспокоились мы. Оглядевшись по сторонам, мы не заметили никакой рыбы. Учителя говорили нам, что вся рыба в Янцзы давно вымерла, и, возможно, крестьянские дети пытались обмануть нас? Где они могли увидеть всю эту рыбу?
– Мне кажется, они потом действительно превратятся в каких-то других существ, непохожих на нас, – пробормотал наш вожак.
Крестьянские дети с удивлением посмотрели на него, а затем продолжили бесцельно плавать в своей клетке, словно таким образом пытались от нас отделаться.
– Вы превратитесь в рыб? – спросил я.
– Нет.
– Кем же тогда вы станете?
– Не знаем. Но вы можете спросить у наших мам и пап, когда они вернутся с работы.
Я думал о том, что им приходилось жить под водой, вдали от своих полей и садов, вдали от суши, в то время как мы жили на берегу. Это все равно что сравнивать рыб и креветок с коровами и овцами. Неужели таково будущее?
Мы делали вид, что они нас интересуют, и пытались поиграть немного с крестьянскими детьми, но у нас ничего не вышло. Они не знали ни одной из известных нам игр, к тому же нас разделяли прутья клетки. Потом все эти попытки нам наскучили. В полумраке среди извивающихся в воде водорослей мы оказались во власти неведомого ужаса. И когда наш лидер скомандовал всплывать наверх, мы были рады вернуться в нашу реальность.
Крестьянским детям нравилось оставаться под водой. Пусть остаются.
Когда мы всплыли, наши сердца бешено стучали. Со всех сторон нас окружали огромные пришвартованные подлодки, напоминавшие молчаливых волков, притаившихся в воде. Как только что выпавший снег, их мрачные грубо сколоченные корпуса отражали такой яркий солнечный свет, что мы поневоле сощурились. На поверхности тоже не было рыбы, мимо нас проплывали только трупы крыс и тараканов, а в густых слоях ряски увязли бесчисленные сломанные зарядки для телефонов, компьютерные клавиатуры, а также бутылки из-под газировки, пластиковые пакеты и прочий мусор. Запах, исходивший от буроватой воды, был почти невыносимым, повсюду летали стаи мух с переливающимися в солнечном свете зелеными головками.
По правде говоря, это было такое незабываемое, завораживающее зрелище, что мы еще какое-то время оставались там, в воде, и нас даже посетила мысль, что ради этого всего и приплыли сюда подводные лодки. После долгой одиссеи у них сформировалась своя уникальная система ценностей и особое чувство прекрасного. Крестьянские женщины занимались на борту лодок своими делами и даже не смотрели вниз на воду. Они варили рис и готовили еду в той самой вонючей воде, в которой бултыхались мы; любой городской житель умер бы от бактерий, если бы попробовал эту пищу, но с ними все было хорошо.
Затем взволнованные взрослые стали кричать нам с берега и звать домой. Их лица выражали тревогу, страх и угрозу.
За год до того, как я пошел в среднюю школу, произошло одно событие, связанное с подводными лодками.
Это случилось ночью в самом начале осени. Меня разбудил громкий шум, как будто весь наш город вдруг забурлил. Родители быстро одели меня, мы выбежали из дома и поспешили к реке. Мы смешались с разрастающейся толпой людей, чей топот ног и взволнованные крики напоминали треск новогодних салютов. Я был сильно напуган и закрывал руками уши, не понимая, что происходит.
Когда мы пришли на берег, я обнаружил, что подводные лодки были охвачены огнем. Огонь быстро распространился, все лодки уже полыхали. Насколько я помню, это было похоже на какой-то большой праздник: казалось, здесь собрались все жители города, их лица были уже не равнодушными, а, напротив, оживленными, они кричали и разговаривали, как будто на их глазах разворачивалось какое-то чудесное представление. Дрожа, я протиснулся сквозь толпу и встал рядом с родителями, пытаясь лучше разглядеть происходящее сквозь людское море.
Бушующее пламя танцевало и перескакивало с одной лодки на другую, стоявшую поблизости. Огонь извивался, раскидывался во все стороны, словно юбки суровых танцовщиц фламенко. Дрожащие языки пламени освещали небоскребы на берегу, окрашивая их в осенние краски, и вскоре все это место стало напоминать только что написанную картину. Зрелище было ужасающим – никогда в своей жизни я не видел ничего подобного.
По какой-то причине ни одна из лодок не погрузилась на дно. Они словно забыли, чем на самом деле являлись. Лодки оставались на поверхности, и синее, как лед, пламя проглатывало их одну за другой. Здесь наверняка был замешан какой-то секрет, какая-то необъяснимая тайна. Я думал, что возможно, другой, фантастический пожар разгорался под водой, что молекулы воды каким-то образом трансформировались в нечто иное и вся река Янцзы отвергла свои физические свойства, которыми наделила ее природа, поэтому подлодки не могли погрузиться и вырваться из этого огненного танца.
Я подумал о детях в их подводных клетках, и мое сердце наполнили ужас и тревога. Повернув голову, я увидел, что родители стояли как два зомби: неподвижно, устремив взгляд вперед, их глаза будто превратились в фонари, а лица окаменели. Другие взрослые бормотали нечто похожее на песнопения буддистских монахов, но никто не предпринял попыток погасить огонь. Казалось, они пришли сюда лишь для того, чтобы стать свидетелями смерти чуждых им существ с реки, увидеть, как непрошеные гости обретут абсолютную свободу.
У меня было такое чувство, что эта ночь длилась вечность, хотя я ни разу не подумал о смерти, только был погружен в размышления о мучительности и бессмысленности жизни. Я не испытывал грусти или скорби, но мне было жаль, что я никогда больше не смогу заплыть в другую реальность, увидеть картины, от которых у меня захватит дух, а мысли придут в смятение. Я чувствовал, как меня охватило непреодолимое чувство одиночества, хотя знал, что увиденное мной никак не повлияет на мое собственное будущее…
Наконец наступило утро. Тусклый солнечный свет озарил безжизненные остовы почерневшего металла, дрейфующие по реке. Они располагались нестройными рядами, кругами и кучками, отражали холодный бесцветный свет и наполняли воздух гнилостным запахом осени. Горожане привезли подъемные краны, чтобы вытащить из реки обломки подводных лодок и отвезти их на склад металлолома. Весь процесс занял больше месяца.
После этого подводные лодки больше не приплывали в реку Янцзы.
С. Л. Хуанг[21]
С. Л. Хуанг (slhuang.com) – писательница, автор бестселлеров, с успехом продающихся на Amazon.com. Окончила Массачусетский технологический институт по специальности математика и использовала свои познания в этой сфере для написания серии эксцентричных романов о супергероине-математике. В серию о приключениях Кэс Рассел вошли книги Zero Sum Game ("Игра с нулевой суммой"), Null Set ("Нулевое множество") и Critical Point ("Критическая точка"). Недавно вышел ее новый, не связанный с данной серией роман – Burning Roses ("Горящие розы"). Ее рассказы публиковались в различных научно-фантастических журналах и антологиях, в том числе в "AnalogScience Fiction and Fact", "Strange Horizons", "The Magazine of Fantasy & Science Fiction" и многих других. А кроме того, Хуанг работает каскадером в Голливуде и снималась в трюковых сценах в различных телесериалах, в том числе в "Звездном крейсере "Галактика"" и "Воспитывая Хоуп". Особенно запоминающейся была сцена сражения с актером Нейтоном Филлионом. Хуанг стала первой в киноиндустрии женщиной-специалистом по огнестрельному оружию, она работала с такими актерами, как Шон Патрик Фрэнери, Джейсон Момоа и Дэнни Кловер, а также выступала в качестве эксперта по оружию при создании реалити-шоу "Лучший стрелок" и "Охотники за реликвиями".
Последнее, что осталось в мире этом
Толпа протестующих разрасталась и упрямо двигалась сквозь метель, люди все сильнее сжимались в комочки от холода, пока не стали похожими на целеустремленных жуков. Они то шли вперед, то разворачивались и брели назад, покачиваясь и петляя, их головы были наклонены, чтобы защититься от ветра, но голоса звучали пронзительно, когда они начинали скандировать:
Не убивайте детей, уничтожьте ракеты!