Ловушка для героев

— Ну какие подробности? Никаких подробностей. Я же сказал — почти прогулка: погрузиться на вертолеты, пролететь пару часов, сесть, найти пропажу и вернуть ее законному владельцу. Или, если это по каким-то причинам будет невозможно, уничтожить на месте.

— И больше ничего?

— И больше ничего.

— Что вы называете пропажей? Сэр!

— Кое-какую электронную начинку потерпевшего аварию самолета «Фантом». Пока до нее другие не добрались.

Предложенная задача была действительно проста и абсолютно по силам любому рядовому вокзальному носильщику — поднял, поставил, перевез. Соглашаться без возражений на подобного рода примитивные операции — значило терять свое элитное лицо. И квалификацию. Опускаться до уровня рядового подразделения на командных побегушках. Утрачивать боеготовность, за которую в конечном итоге спрашивают с непосредственного «нижнего» командира, а не с его высокого, отвлекающего личный состав от боевой учебы начальства.

Тут есть над чем подумать. И что возразить…

— Вообще-то это работа не нашей компетенции. Наш отряд специализирован на другого рода операциях. Мне кажется, здесь достаточно будет выучки рядового пехотного подразделения.

— Ну ты скажешь тоже — рядового.

— Ну тогда «зеленых беретов». Или морпехов.

— Да знаю я, что не вашей компетенции. Знаю, что вы для другого дела назначены и что по воронам из тяжелых орудий не стреляют. Но только нет у меня сейчас никого подходящего в наличии. Только вы. А дело не ждет.

— И все же мне кажется, что рисковать личным составом специализированного подразделения, предназначенного для ведения долговременных разведопераций на территории условного противника по меньшей мере нерационально.

— А никакого особого риска нет. Эта территория нам подконтрольна. И настроена дружески. Надо только подлететь, погрузить и вернуться обратно. Работа пяти минут.

— Разрешите задать вопрос? Сэр!

— Валяй.

— Я никак не могу понять, почему для решения подобной простейшей задачи задействуют именно нас?

— Потому, что тебя не спросили! Ты, видно, лейтенант, действительно что-то недопонимаешь… И совсем не о том думаешь. Ты бы лучше, чем рассуждать о том, по какому поводу тебя на задание посылают, озаботился тем, как это задание качественней выполнить. Еще вопросы? По существу.

— Следует ли мне поставить в известность о характере операции своего непосредственного начальника?

— Он уже в курсе. Ровно настолько, насколько ему положено быть в курсе.

— В таком случае я прошу разрешения задействовать его в разработке оперативных мероприятий…

— А вот этого разрешения я тебе, лейтенант, дать не могу. Эта работа только наша. Твоя и моя. И знать о ней в подробностях положено только тебе и мне. И еще кое-кому там, — ткнул полковник пальцем в потолок. — Оттого и посылают в дело тебя, а не обычных морпехов. Уяснил наконец суть проблемы?

Теперь все встало на свои места. Раз приказ исходил «оттуда», значит, подразделение получало достойную работу. Достойную их статуса. А то, что она не из самых опасных и трудоемких, тем лучше для подразделения.

— Можно еще один вопрос? Сэр! Полковник согласно, хотя и настороженно кивнул.

— Этот сбитый «Фантом»… за обломками которого нас… это обычный «Фантом»? Или…

— За обломками обычных «Фантомов» посылают сборщиков металлолома. Но я тебе этого не говорил. А ты этого не слышал. Понял, лейтенант?

— Да! Сэр!

— Ну тогда так, командир, собирай свою гвардию, оружие, снаряжение и будь готов к вылету.

— Когда?

— Не позднее послезавтрашнего вечера.

— А время?

— О времени будет сообщено дополнительно… Остаток дня, вся ночь и весь следующий день прошли в лихорадочных сборах. Разведчики чистили, проверяли и отстреливали оружие, зашивали изодранную на полосе препятствий камуфляжную униформу, получали специальное снаряжение и инструмент, знакомились с топографией места действия… В общем, вели обычную, только ужатую до нескольких десятков часов подготовительную работу. … — Боекомплект стандартный?

— Стандартный. Патроны, гранаты, противопехотные мины. Только в двойном объеме.

— Зачем в двойном?

— Затем, что на этот раз нам их на себе не таскать. На этот раз и их и нас привезут и увезут. В лучшем виде. Как на такси. Так что можно позволить себе лишний запас…

… — Веревки, самоспуски брать?

— Самоспуски бери. На всякий случай. Может, опять их у вертолетчиков не окажется…

— А компас?

— Компас? За каким нам компас, если мы от вертолета дальше чем на двести метров отходить не будем?


— Значит, не брать?

— Значит, бери. Для душевного спокойствия… За полчаса до истечения контрольного срока разведгруппа завершила подготовительные мероприятия и «села на чемоданы», переместившись в специально отведенную для подобных целей «транзитную» казарму с армейскими складными кроватями, бильярдным столом, мини-баром, заполненным безалкогольным пивом и тоником, с телевизором, кипами журналов, залом атлетических тренажеров, душем и сильно располагающими к отдыху креслами. Со всем тем, что обеспечивает человеку относительно комфортное существование. Снижает вероятность, что при тревожном сборе его придется разыскивать, Прочесывая прилегающие окрестности силами нескольких сводных батальонов. И препятствует лишним контактам, в ходе которых возможно сболтнуть кому-нибудь что-нибудь лишнее…

Между собой разведчики называли это подобие гостиницы «накопителем». По аналогии с аэропортом. Отсюда прямой ход был на трап «вертушки» или самолета и на войну. С перспективой возможного возвращения на медицинских носилках или в цинковом гробу.

Поэтому, несмотря на комфорт, бесплатное пиво и ничегонеделание, эту «гостиницу» не любили. Именно за это и не любили. За ничегонеделание. За тягостное, как жевательная резинка, ожидание. И за стоящую за всем этим гнетущую неизвестность.

— Ну что, покатаем? — лениво предлагал лейтенант Браун.

— Покатаем, — так же лениво соглашался лейтенант Блейк.

— Два шара от левого борта в угол, — показывал кием на дальнюю лузу лейтенант Браун.

— О'кей!…

По телевизору «измыливали» очередную оперу. Без начала и без конца.

— Мне бы их проблемы, — вздыхал лейтенант Доутсон, наблюдая страсти, бушующие на экране. — Я бы их мигом разрешил.

— Каким образом?

— С помощью одной случайно забытой в гостиной гранаты…

— А я буду спать, — предлагал свой рецепт борьбы со скукой лейтенант Смит.

— Как долго?

— Пока не лопну.

— А если лопнешь?

— Тогда от грохота проснусь…

Пять часов…

Десять…

Пятнадцать…

Бильярд, телевизор, бар, тренажер, снова бар и снова телевизор.

И решительно никаких новостей.

— Эй, командир, может, о нас забыли?

— Может, и забыли…

— А может, ты от нас что-нибудь скрываешь?

— Может, и скрываю…

И спустя полчаса пронзительный зуммер тревоги.

— Подразделению К-27 на выход!

Слава богу — дождались.

Бросить как есть бильярд, недопитое пиво, раскрытые журналы. Убирать их будут другие. У кого счетчик не стучит. Заправить обмундирование. Разобрать рюкзаки и оружие. Схватить тюки с общим снаряжением. И кубарем вниз по лестнице. К стоящей у входа машине.

Можно было бы и не кубарем, а неспешно, сохраняя чувство собственного достоинства и целостность нижних конечностей. Но тогда можно нарваться на неприятность. А вдруг это не боевой выход, а учебный? И внизу ждет не машина, а хитрец-инспектор с запущенным секундомером в руке. Проверяющий скорость сбора по тревоге. И такое бывало в жизни боевых разведчиков. Не успел скатиться вниз, а тебе — отбой! И ступай отдыхать в свою казарму. Если, конечно, уложился в отпущенные временные нормы. А если не уложился — то пеняй только на себя…

Нет, на этот раз не инспектор. На этот раз машина. С откинутым задним бортом.

Быстро побросать внутрь тюки. Помогая друг другу, запрыгнуть самим. Рассесться по скамейкам. Захлопнуть борт. Доложить о готовности к началу движения.

Снова нет инспектора? Снова никто не смотрит на секундомер и не проверяет порядок укладки снаряжения? Значит, все как на самом деле. Значит, все серьезно. Без дураков,

А хорошо это или плохо, может показать только время. Если с победой и без жертв — то хорошо. А если нет… то лучше бы инспектор…

— Вы там нормально?

— Нормально!