Лотос-блюз
Часть 2 из 69 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я все расскажу, — начал он, будто я проявил интерес к его истории. — Я хочу, чтобы вы ей помогли. В смысле, моей сестре. Хочу, чтобы вы доказали ее невиновность.
Как же часто адвокат по уголовным делам слышит такое! Люди загоняют себя в самые что ни на есть сомнительные ситуации, а потом просят помощи, чтобы оттуда выбраться. Но все обстоит иначе. Роль адвоката — моя роль — заключается не в том, чтобы вместо ада отправлять народ в рай. Моя задача — проследить, чтобы те, кто выносит окончательное решение, выполнили свою работу как полагается. И чаще всего так и бывает.
— Вы имеете в виду, ее обвиняют в совершении преступления? — спросил я.
— Не одного. А нескольких.
— Ну хорошо, ее обвиняют в нескольких преступлениях. Но разве у нее нет защитника?
— Был. Только он свою работу не выполнил.
Я потер подбородок.
— Значит, она хочет нового адвоката?
Бобби покачал головой.
— Не она. Я.
— Простите, я что-то не понимаю. Вам самому нужен адвокат? Или вы полагаете, ей нужен новый?
— Последнее.
— Почему же вы хотите другого адвоката, а она нет? Лучше не навязывать людям, что именно им нужно. Большинство могут сами о себе позаботиться.
Бобби сглотнул, взгляд опять стал жестким, как раньше.
— Только не моя сестра. Она никогда не умела заботиться о себе. О ней всегда заботился я.
Стало быть, ответственный брат. Неплохо. В мире таких слишком мало. Или нету вообще.
— Послушайте, — сказал я. — Коль скоро ваша сестра дееспособна, вы не вправе вмешиваться и организовывать для нее защиту. Фактически вы оказываете ей медвежью услугу. Лучше пусть она сама решает.
Бобби наклонился вперед, облокотился о мой стол. Я не выдержал его дыхания и отодвинулся подальше. — Вы меня не слушаете, — вздохнул он. — Я сказал, моя сестра никогда не умела заботиться о себе. Не умела. Прошедшее время.
Я ждал, толком не зная, что будет дальше.
— Она умерла, — сказал Бобби Т. — Полгода назад.
Застать меня врасплох очень трудно, почти невозможно. Но Бобби Т. сумел. И от него не отмахнешься, он ведь не пьян и не под кайфом.
— Ваша сестра умерла? — осторожно переспросил я.
Бобби Т. кивнул, явно обрадованный, что я наконец-то понял.
— Тогда вы все-таки должны объяснить, зачем пришли сюда. Покойникам защитники не требуются.
— Моей сестре нужен защитник. — Голос у Бобби дрогнул. — Какая-то сволочь ложными обвинениями разрушила ее жизнь, и я хочу, чтобы вы помогли мне это доказать.
Настал мой черед покачать головой.
Тщательно подбирая слова, я сказал:
— Бобби, вам надо обратиться в полицию. Я адвокат и расследованием преступлений не занимаюсь. Я…
Бобби треснул кулаком по столу, и я невольно подскочил.
— Да мне по барабану, чем вы там, по-вашему, занимаетесь. Послушайте-ка меня. Я уверен, вы поможете моей сестре. Потому и пришел. Вы же сами говорили, я слышал. По радио.
Я удивился:
— Вы слышали, как я говорил по радио, что хочу помочь вашей сестре?
— Вот именно, вы сказали, что любой адвокат мечтает о такой подзащитной, как она.
Мало-помалу до меня дошло, о чем он толкует. И кто его сестра.
— Вы — брат Сары Техас, — сказал я.
— Телль! Ее фамилия Телль!
Горячность в его голосе заставила меня отпрянуть. Он поспешно сменил тон, повторил:
— Вы сказали, что хотите помочь ей. Сказали по радио. Значит, вправду так думали.
Ах ты черт.
— Это было интервью по поводу актуальных уголовных преступлений. — Теперь я старался держаться дружелюбно. — Просто я неловко выразился. Глупо получилось. Дело вашей сестры было весьма необычным. Потому я и сказал, что это мечта любого юриста.
Я и сам толком не верил, что это правда.
Передо мной сидел брат женщины, которая созналась ни много ни мало в пяти убийствах, а потом, получив увольнительную, за день до суда сбежала от конвоя и покончила с собой.
— Я помню ваши слова, — сказал Бобби, — потому что слушал это интервью не один раз. Оно выложено в интернете. Да и справки о вас я навел. Вы умелый адвокат.
Надо же, каков льстец.
Умелым меня назвал.
С этим я, понятно, не мог не согласиться.
Умелый, но не настолько, чтобы воскрешать мертвых.
— Боюсь, вам придется примириться с реальностью. Вашу сестру обвиняли в очень тяжких преступлениях. И она созналась, Бобби. Глядя прямо в глаза дознавателю и прокурору, сказала, что всех этих людей убила именно она. Сначала двоих, когда работала няней в Техасе, в Штатах. Потом еще троих здесь, на родине, в Швеции. Улики были веские и остались таковыми. Вы уже ничего не можете для нее сделать.
Он долго молча смотрел на меня, потом наконец проговорил:
— Она лгала. Не убивала она этих людей. И у меня есть доказательства.
Я устало развел руками. И только затем сообразил, что́ следовало сказать с самого начала:
— Если у вас есть информация, указывающая на невиновность вашей сестры, вам надо идти в полицию. Немедля. Ведь это означает, что убийца кто-то другой и его необходимо остановить.
Когда я сержусь или нервничаю, ноздри у меня раздуваются. Как у коня. Люси сказала мне об этом чуть ли не сразу после знакомства и, если б видела меня сейчас, наверняка бы расхохоталась.
— Вы понимаете, о чем я говорю, Бобби? Вам надо идти в полицию.
Окаянный дождь барабанил по окну у меня за спиной с такой яростью, что мне казалось, еще немного — и стекло не выдержит.
Бобби, видимо, тоже нервничал.
— Я там уже был. Они меня не слушали. Ни когда Сара была жива, ни потом.
— Сходите еще раз.
— Да им начхать.
— Возможно, так кажется, но поверьте: они слушают. И если решают оставить ваш рассказ без внимания, то потому, что считают его неинтересным. И с этим вы должны примириться.
Бобби стремительно вскочил, даже стул опрокинул. Лицо его, до сих пор бледное, побагровело.
— Я никогда не примирюсь с тем, как они поступили с Сарой. Никогда!
Я тоже встал.
— Откровенно говоря, тогда я не знаю, что вам делать. Ведь я вам помочь не могу.
На секунду мне показалось, что сейчас Бобби вмажет мне в челюсть, но, похоже, он сумел обуздать бешенство. Потом расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана сложенный листок бумаги, протянул мне:
— Вот.
Я нерешительно взял листок, развернул.
— И что это? — спросил я, прочитав, что там написано.
— Доказательство ее невиновности, — сказал Бобби.
Я перечитал бумагу еще раз.
Вроде как билет, автобусный или железнодорожный. С английским текстом:
Houston to San Antonio
5.30 PM
Friday 8 October 2007
Как же часто адвокат по уголовным делам слышит такое! Люди загоняют себя в самые что ни на есть сомнительные ситуации, а потом просят помощи, чтобы оттуда выбраться. Но все обстоит иначе. Роль адвоката — моя роль — заключается не в том, чтобы вместо ада отправлять народ в рай. Моя задача — проследить, чтобы те, кто выносит окончательное решение, выполнили свою работу как полагается. И чаще всего так и бывает.
— Вы имеете в виду, ее обвиняют в совершении преступления? — спросил я.
— Не одного. А нескольких.
— Ну хорошо, ее обвиняют в нескольких преступлениях. Но разве у нее нет защитника?
— Был. Только он свою работу не выполнил.
Я потер подбородок.
— Значит, она хочет нового адвоката?
Бобби покачал головой.
— Не она. Я.
— Простите, я что-то не понимаю. Вам самому нужен адвокат? Или вы полагаете, ей нужен новый?
— Последнее.
— Почему же вы хотите другого адвоката, а она нет? Лучше не навязывать людям, что именно им нужно. Большинство могут сами о себе позаботиться.
Бобби сглотнул, взгляд опять стал жестким, как раньше.
— Только не моя сестра. Она никогда не умела заботиться о себе. О ней всегда заботился я.
Стало быть, ответственный брат. Неплохо. В мире таких слишком мало. Или нету вообще.
— Послушайте, — сказал я. — Коль скоро ваша сестра дееспособна, вы не вправе вмешиваться и организовывать для нее защиту. Фактически вы оказываете ей медвежью услугу. Лучше пусть она сама решает.
Бобби наклонился вперед, облокотился о мой стол. Я не выдержал его дыхания и отодвинулся подальше. — Вы меня не слушаете, — вздохнул он. — Я сказал, моя сестра никогда не умела заботиться о себе. Не умела. Прошедшее время.
Я ждал, толком не зная, что будет дальше.
— Она умерла, — сказал Бобби Т. — Полгода назад.
Застать меня врасплох очень трудно, почти невозможно. Но Бобби Т. сумел. И от него не отмахнешься, он ведь не пьян и не под кайфом.
— Ваша сестра умерла? — осторожно переспросил я.
Бобби Т. кивнул, явно обрадованный, что я наконец-то понял.
— Тогда вы все-таки должны объяснить, зачем пришли сюда. Покойникам защитники не требуются.
— Моей сестре нужен защитник. — Голос у Бобби дрогнул. — Какая-то сволочь ложными обвинениями разрушила ее жизнь, и я хочу, чтобы вы помогли мне это доказать.
Настал мой черед покачать головой.
Тщательно подбирая слова, я сказал:
— Бобби, вам надо обратиться в полицию. Я адвокат и расследованием преступлений не занимаюсь. Я…
Бобби треснул кулаком по столу, и я невольно подскочил.
— Да мне по барабану, чем вы там, по-вашему, занимаетесь. Послушайте-ка меня. Я уверен, вы поможете моей сестре. Потому и пришел. Вы же сами говорили, я слышал. По радио.
Я удивился:
— Вы слышали, как я говорил по радио, что хочу помочь вашей сестре?
— Вот именно, вы сказали, что любой адвокат мечтает о такой подзащитной, как она.
Мало-помалу до меня дошло, о чем он толкует. И кто его сестра.
— Вы — брат Сары Техас, — сказал я.
— Телль! Ее фамилия Телль!
Горячность в его голосе заставила меня отпрянуть. Он поспешно сменил тон, повторил:
— Вы сказали, что хотите помочь ей. Сказали по радио. Значит, вправду так думали.
Ах ты черт.
— Это было интервью по поводу актуальных уголовных преступлений. — Теперь я старался держаться дружелюбно. — Просто я неловко выразился. Глупо получилось. Дело вашей сестры было весьма необычным. Потому я и сказал, что это мечта любого юриста.
Я и сам толком не верил, что это правда.
Передо мной сидел брат женщины, которая созналась ни много ни мало в пяти убийствах, а потом, получив увольнительную, за день до суда сбежала от конвоя и покончила с собой.
— Я помню ваши слова, — сказал Бобби, — потому что слушал это интервью не один раз. Оно выложено в интернете. Да и справки о вас я навел. Вы умелый адвокат.
Надо же, каков льстец.
Умелым меня назвал.
С этим я, понятно, не мог не согласиться.
Умелый, но не настолько, чтобы воскрешать мертвых.
— Боюсь, вам придется примириться с реальностью. Вашу сестру обвиняли в очень тяжких преступлениях. И она созналась, Бобби. Глядя прямо в глаза дознавателю и прокурору, сказала, что всех этих людей убила именно она. Сначала двоих, когда работала няней в Техасе, в Штатах. Потом еще троих здесь, на родине, в Швеции. Улики были веские и остались таковыми. Вы уже ничего не можете для нее сделать.
Он долго молча смотрел на меня, потом наконец проговорил:
— Она лгала. Не убивала она этих людей. И у меня есть доказательства.
Я устало развел руками. И только затем сообразил, что́ следовало сказать с самого начала:
— Если у вас есть информация, указывающая на невиновность вашей сестры, вам надо идти в полицию. Немедля. Ведь это означает, что убийца кто-то другой и его необходимо остановить.
Когда я сержусь или нервничаю, ноздри у меня раздуваются. Как у коня. Люси сказала мне об этом чуть ли не сразу после знакомства и, если б видела меня сейчас, наверняка бы расхохоталась.
— Вы понимаете, о чем я говорю, Бобби? Вам надо идти в полицию.
Окаянный дождь барабанил по окну у меня за спиной с такой яростью, что мне казалось, еще немного — и стекло не выдержит.
Бобби, видимо, тоже нервничал.
— Я там уже был. Они меня не слушали. Ни когда Сара была жива, ни потом.
— Сходите еще раз.
— Да им начхать.
— Возможно, так кажется, но поверьте: они слушают. И если решают оставить ваш рассказ без внимания, то потому, что считают его неинтересным. И с этим вы должны примириться.
Бобби стремительно вскочил, даже стул опрокинул. Лицо его, до сих пор бледное, побагровело.
— Я никогда не примирюсь с тем, как они поступили с Сарой. Никогда!
Я тоже встал.
— Откровенно говоря, тогда я не знаю, что вам делать. Ведь я вам помочь не могу.
На секунду мне показалось, что сейчас Бобби вмажет мне в челюсть, но, похоже, он сумел обуздать бешенство. Потом расстегнул пиджак, достал из внутреннего кармана сложенный листок бумаги, протянул мне:
— Вот.
Я нерешительно взял листок, развернул.
— И что это? — спросил я, прочитав, что там написано.
— Доказательство ее невиновности, — сказал Бобби.
Я перечитал бумагу еще раз.
Вроде как билет, автобусный или железнодорожный. С английским текстом:
Houston to San Antonio
5.30 PM
Friday 8 October 2007