Лорд Лондона

— Я позвоню тебе позже, — сказал я и завершил звонок.

К тому времени, как мы добрались до главной дороги, нас уже поджидал тонированный фургон. Мы забрались внутрь, и Эрик закрыл дверь. Мои товарищи посмотрели на меня.

— Вы готовы еще немного повеселиться? — спросил я, и каждый из них улыбнулся.



***



Мы остановились на вилле, вдали от всех и вся. Водитель фургона выключил фары, когда мы ехали по посыпанной гравием дороге, которая вела к вилле Джонни и подвалу, где он хранил снаряжение. Я не хотел, чтобы он знал о нашем приезде. Хотел застать этого ублюдка врасплох.

Мы остановились перед виллой и вышли из машины. Пока я шел по главной дорожке к парадной двери, мои люди шли за мной. Я не стал ни стучать, ни звонить. Толкнул дверь плечом и щелкнул замком. Окинув взглядом виллу и лестницу, ведущую наверх, понял, что тут никого нет.

— Подвал, — сказал Чарли, подходя ко мне. — Я слышу музыку.

Я склонил голову набок и тоже услышал ее, проходя через кухню. Кивнув головой в том направлении и нащупав в кармане нож, я открыл дверь подвала и спустился по ступенькам. Музыка становилась все громче, и по мере того, как мы спускались, открывался вид. На длинном столе был разложен кокаин, и люди Джонни раскладывали его по пакетам. А впереди, покуривая сигарету и сидя на стуле с откидной спинкой, как гребаный король, сидел Джонни.

Он резко вскинул голову. Я не сводил с него глаз. На секунду я увидел настоящий страх, промелькнувший на его лице. Затем он собрался с духом и поднялся на ноги. Я посмотрел на своих братьев позади меня и коротко кивнул им — всем нахрен приготовиться.

— Арти, черт тебя дери, иди и обними своего дядю Джонни. Я не знал, что ты приедешь повидать меня, старого чудака.

Я подошел ближе, наблюдая за его людьми боковым зрением. Они полезли под столы. Без сомнения, за оружием.

Я остановился перед Джонни. Его лицо было красным, он весь вспотел, и капли стекали по его пятнистой коже, падая на затоптанный пол под нашими ногами. Он выбросил сигарету и развел руки в стороны. Я даже не пошевелился. Просто безэмоционально уставился на придурка. Джонни сглотнул, а его поросячьи глаза смотрели на моих людей, которые только и ждали сигнала, чтобы обрушить ад на этих ублюдков.

— Все такой же угрюмый говнюк, как я погляжу, — попытался пошутить он. Он протянул руку и притянул меня в свои объятия. — Арти. Не хочешь обнять своего старого дядю? — спросил он, в то время как мои руки остались висеть по бокам.

Приблизившись губами к его уху, я тихо сказал:

— Какого хрена мне обнимать человека, который ворует у своей семьи?

Он напрягся. Затем его рука шевельнулась, и я понял, что он тянется к пистолету, который я видел у него в кармане. Оттолкнув ублюдка, я заломил его руку за спину и схватил за волосы.

Это движение было единственным сигналом, в котором нуждались мои парни. Они повернулись к людям Джонни, которые уже тянулись к своим пистолетам.

— Смотри, — спокойно сказал я Джонни на ухо. Потом потянул его за волосы сильнее, чтобы он мог видеть своих людей, которые вот-вот будут уничтожены у него на глазах. Джонни боролся с моей хваткой, но этот слабак не мог ничего сделать.

Пуля одного из его людей пролетела над головой Чарли. Мой кузен улыбнулся, затем достал из кармана два ножа, схватил ублюдка за рубашку, усадил его на ближайший деревянный стул и вонзил оба ножа ему в бедра. Потом вытащил их, воткнул в грудь, снова вытащил и воткнул в глаза ублюдка.

Эрик бросился на другого, ударив его о стену подвала. Придурок выронил пистолет, а Эрик поднял его, сунул в рот ублюдку и нажал на спусковой крючок. Его мозги разлетелись по стене.

Винни взревел и со всех ног бросился на человека с мачете. Винни швырнул его на пол, а потом пустил в ход кулаки. Он любил убивать голыми руками и был чертовски хорош в этом, все время напевая «Шалтай-Болтай» во весь голос: «... не может Шалтая-Болтая собрать...»

Фредди молча вонзил нож в сердце оставшегося придурка, провернул его внутри и смотрел ему в лицо, пока кровь не хлынула изо рта ублюдка. Фредди плюнул ему в лицо и вытащил нож. Придурок рухнул на пол.

— Арти, остановись, — промямлил Джонни, когда последний из его людей упал на пол, купаясь в собственной крови.

Винни сунул руку в карман и вытащил плоскогубцы. Он открыл изуродованный рот человека, которого только что стер в порошок, и выдернул зуб. Дома он хранил в банках по зубу каждого убитого им человека.

— Зуб для меня и Перл. Больше не твой. — Винни поднял его в воздух. — Смотри, Перл, — сказал он призраку моей сестры. — Они больше не могут причинить вред нашей семье. — Он что-то промычал, потом остановился и уставился на пустое пространство рядом с собой, его щеки покраснели. — Я тоже люблю тебя, мое сокровище.

Винни положил зуб в коробку, которую носил в кармане рубашки, и встал, бросив взгляд в нашу сторону. Джонни напрягся в моих объятиях.

— Арти, послушай, — сказал Джонни, повышая голос. — Ты всего лишь ребенок. Вы все еще дети. То, что твой отец заставляет тебя делать здесь, неправильно.

Я фыркнул ему в ухо.

— Что тут неправильно, так это то, что ты присваиваешь деньги фирмы, которая хорошо тебе платила.

— Нет, клянусь тебе.

Я толкнул его на пол и огляделся. В углу лежала веревка. Я возвышался над жирным куском дерьма, когда кровь его людей подтекала ближе к его потной коже.

— Бери веревку, — сказал я Фредди. Он послушался. Я посмотрел на Эрика и Чарли. — Поднимите его. — Я указал на металлические оси на перилах. — Привяжите его руки к нижней части осей.

Чарли и Эрик оттащили Джонни к лестнице, а Фредди привязал его запястья к двум металлическим осям. Стена была высокой, и когда они отошли назад, ублюдок просто висел там, как на Лондонском Тауэре. Когда мои парни отступили назад, на брюках Джонни образовалось мокрое пятно.

— Ой, он обоссался, — сказал Чарли, вытирая ножи белым тисненым носовым платком, который достал из кармана. — Жаль, что он не был так напуган, когда думал, что будет хорошей идеей ограбить нас втихаря.

— Расстегни ему рубашку, — сказал я Эрику.

Винни подошел ко мне сзади и сел на стул, на котором раньше сидел Джонни. Его руки обвились вокруг галлюцинации моей сестры, и он был доволен тем, что держал ее и смотрел шоу, которое, как он знал, сейчас должно было произойти. Я повернулся к Джонни. Его рубашка была разорвана, торс обнажен. Достав из кармана свой любимый нож, тот самый, что мой отец подарил мне на тринадцатилетие, тот самый, которым я убил в первый раз и каждый раз после этого, и подошел поближе к Джонни.


— Я все верну. — Белки его глаз ярко блестели, когда страх впивался в плоть и кости. Я лизнул лезвие ножа, смакуя металлический привкус, который он оставил на моем языке. — Арти, послушай меня, мальчик. — Он улыбнулся мне, но улыбка не коснулась его глаз. — Я знаю тебя с самого рождения. Я твой дядя Джонни. Я забирал тебя из школы. — Я остановился в футе от него и посмотрел ему прямо в глаза. В подвале воцарилась тишина. — Дай мне поговорить с твоим отцом. Позвони ему. Я могу решить это с ним. — Он засмеялся, и это мгновенно вскипятило мой гнев. — Вы все еще просто дети. Тебе пока не следует этого делать. Вы должны жить в своем мире, сеять свой овес, а не делать грязную работу за своих отцов.

Я подавил ухмылку. Этот ублюдок присутствовал при моем первом убийстве. Похлопал меня по спине, дал сигарету и глоток виски, как поздравление. Тогда ему было все равно, что я ребенок.

— Ты обокрал фирму. — Его гребаная оскорбительная улыбка сползла с лица. Я посмотрел на Эрика. — Держи его колени выше. — Эрик подошел к Джонни и поднял его колени вверх, как будто он сидел на невидимом стуле. Я придвинулся поближе к Джонни и кивнул Фредди. Он знал, чего я хочу. Он принес один из стульев с другого конца комнаты и поставил его под ноги Джонни. Эрик отпустил его, и ноги Джонни уперлись в сиденье, все еще согнутые в коленях.

— Что ты делаешь? — спросил он дрожащим голосом. Я посмотрел на его голый живот. Этот ублюдок сожрал слишком много воскресного жаркого. Это все равно, что завести свинью.

— Ты сказал, что тебе нужен мой отец. — Я пристально смотрел в широко раскрытые глаза моего «дяди». — Стоит ли? Отец — это «быстро убей и убирайся оттуда». — Я направил нож ему в лицо. — Ты же знаешь. Ты был рядом с ним большую часть его жизни. — Я кивнул в сторону своих ребят. — Точно так же, как мои братья со мной.

— Я облажался, Арти. Я чертовски облажался. Позволь мне поговорить с ним.

— Чарли? — сказал я, не отрывая глаз от куска дерьма передо мной. — Неужели ты предашь меня?

— Никогда, кузен, — просто ответил он.

— Эрик?

— Ни за что на свете.

— Фредди?

— Этого никогда не случится, Арт.

— Винни?

— Никогда, никогда, никогда. Ни за какие деньги на свете, — протараторил он. — Это навредит Перл. Я никогда не причиню вреда своей Перл.

Я склонил голову набок, глядя на морщины на лице Джонни. Язвы и лопнувшие капилляры. Наша фирма оказала ему хорошую услугу. Защищала его. Давала ему все, что он хотел.

— Верность. — Я прижал кончик ножа к его жирной щеке. — Все, что мы просим взамен — это верность. — Я надавил так сильно, что кровь брызнула и потекла по его лицу, как алая слеза. — В фирме Адли наше слово — это наша связь. Ты поклялся в верности моему отцу. — Я выдернул нож. — И ты разорвал эту связь. — Я зажал рукоять ножа между зубами, закатал рукава рубашки до локтей и снова взялся за нож.

— Ты был прав, когда хотел, чтобы мой старик стал твоим спасителем. Он может быть безжалостным, но он быстр и милосерден. — Улыбка медленно расползается по моему лицу. — А я какой угодно, но только не такой.

— Ты сошел с ума, — выплюнул Джонни, зная, что ему больше нечем крыть. — Ты всегда был мелким садистом. — Его глаза скользнули по моим парням. — Вы все такие. Все чертовы безумцы. — Он сплюнул на пол у моих ног. — Это ниже имени Адли, вести себя так. — Он сморщил нос, как будто мы были самыми дурно пахнущими ублюдками в мире. — Есть достоинство в том, чтобы быть гангстерами Лондона. Я был рядом с твоим отцом, когда он только создавал фирму. Мы жили по кодексу. Мы были гангстерами, а не гребаными психами-убийцами, которыми вы все стали.

— Психи-убийцы, — кивнул Чарли. — В этом есть что-то приятное.

— Это и есть будущее фирмы Адли? — усмехнулся он. — Вы все? — он покачал головой. — Да я лучше умру.

— Рад, что мы наконец-то пришли к согласию, — сказал я, и прежде чем он успел в это поверить, полоснул его ножом по животу, глубоко и в трех разных направлениях. Джонни закричал. Из открытых ран сочилась кровь.

Внутренне я усмехался тому, как он кричал, глядя на покрасневшее от боли лицо. Потом подошел ближе, и его полный боли взгляд последовал за мной.

— Ты когда-нибудь слышал о потрошении? — Джонни побледнел. Я воспринял это, как «да», и поставил ногу на край стула, который поддерживал его согнутые ноги. — Я только что разрезал тебе живот так, что в ту же минуту, как ты опустишь ноги, твои внутренности вывалятся из тела и упадут на пол. Ты умрешь медленно. И это будет очень болезненно.

Дыхание Джонни становилось все быстрее и быстрее. Его тело дернулось, когда моя нога качнула стул под ним.

— Нет, пожалуйста, — взмолился он. Я не сводил глаз с его пристального взгляда. Должно быть, он понял, что скоро умрет, и сказал: — Однажды ты будешь гореть в аду, Арти.

— Ты прав, — сказал я. — Но этот день еще не наступил, а до тех пор… — Я пинком вышиб из-под него стул. Он скользнул через комнату, и Джонни закричал, держа обе ноги в воздухе, используя только свою силу.

— Держу пари, ты бы хотел больше ходить в спортзал, а не в пабы, а, Джонни? — сказал Чарли, и все мои парни стояли рядом со мной, пока мы смотрели, как его ноги опускаются, силы заканчиваются, и разрезы рвутся.

На последнем крике его усилий стало недостаточно, и пальцы ног заскребли по бетонному полу подвала. Через несколько секунд порезы, которые я сделал, разорвались, и его внутренности вывалились наружу в кучу на полу. Джонни искал меня глазами, и, не говоря больше ни слова, я направился к лестнице. Я слышал, как Фредди делал снимки, которые мой отец хотел бы раздать любому другому из наших людей, кто подумает о том, чтобы обставить нас. Эрик подал знак убираться отсюда.

Я вышел в теплую ночь и скользнул на заднее сиденье фургона. Все мои ребята забрались внутрь, и мы вернулись к яхте. Я смотрел из окна на Марбелью и пьяниц, вываливающихся из баров. Джонни был прав. Я был садистом-убийцей. И прекрасно понимал, что не просто убил его. А выпотрошил, как свинью, несмотря на то, что знал его всю свою жизнь.

Все мои эмоции сгорели в пылающем аду вместе с сестрой и мамой в ту ночь, когда дом загорелся и лишил их костей и плоти. У меня ничего не осталось. А то, что еще оставалось, любило убивать и причинять боль другим. Оно кричало мне, чтобы я наказал, чтобы отомстил за мою погибшую семью.

— Я собираюсь сделать для нас значки, — засмеялся Эрик. Как и Фредди. — Клуб Сумасшедших Убийц.

— Мы снова собираемся в клуб? — спросил Фредди. — У меня еще осталось, по меньшей мере, четыре часа пьянства и траха.

Я чувствовал, что Чарли смотрит на меня. Мне было наплевать, что мы будем делать. Очевидно, мой кузен получил это сообщение.

— Том, — сказал Чарли нашему водителю. — Отвези нас в самый развратный клуб Марбельи. Сегодня нам нужно осквернить все.

— Будет сделано, — сказал Том.

Я вытащил из кармана мобильник.

— Хорошая работа, сынок, — написал мой отец. Чарли подтолкнул меня локтем и протянул фотографию подвала, сделанную Фредди. Меня тут же встретили кровь и побоище, а Джонни висел на лестнице со свисающими внутренностями… и, черт возьми, это заставило меня почувствовать себя гораздо лучше.