Лорд Хаоса

* * *


Когда я снова проснулась, то обнаружила, что преграда из подушек и одеял исчезла, а сама я лежу в объятиях Ориона, прижимающего меня к себе в защитном жесте.

«Не слишком-то привыкай к этому, Роуэн. Это нереально, даже если кажется таковым», – мысленно велела я себе и пихнула Ориона локтем, отодвигая от себя.

– Держи дистанцию!

Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, и поймала ответный – еще сонный – взгляд. Орион полулежал, подперев голову рукой.

– Мы сделали это! – довольно улыбаясь, объявил он. – Освободились от клятвы.

Лучик розового света пронзил мрак. Повернувшись к окну, я увидела восходящее солнце. Уже занимался рассвет.

– А теперь пришло время и тебе исполнить обещание, – продолжил Орион. – Не надейся, я не забыл.

Покосившись в темный угол, где еще совсем недавно стоял Умирающий Бог, я вспомнила шепот о том, что он разорвал и мою клятву тоже. Вот и проверим, правда ли это.

– В комнате Камбриэля есть книга, которую днем держит при себе один из стражников, – соврала я, глядя Ориону в глаза. – Они постоянно меняются, и трудно сказать, у кого она окажется в следующий раз. Ночью же король кладет книгу себе под подушку. Забери ее, пока он будет спать, и уничтожь. Так ты и избавишься от самозванца.

– Зачем твои родители все это записали?

– Они хотели, чтобы его кто-нибудь убил. – Я пожала плечами. – Думаю, это будешь ты.





Глава 24. Роуэн




Одетая в колючее шерстяное платье матушки Патнэм, я брела вслед за Орионом через обледеневшие поля. Молочный утренний свет серебрил схваченную морозом траву, искрился на заснеженных кронах деревьев. Мы снова миновали повешенных женщин.

Виднеющийся на горизонте торчащий из промерзшей серой земли ряд деревянных кольев походил на гнилые зубы. А за ними вырисовывались контуры пещер чистилища. Кивком головы Орион указал в ту сторону.

– Миновав частокол, мы вернемся в свой мир. На сей раз нам не придется проходить через чистилище.

Когда мы приблизились к кольям, я пропустила Ориона вперед, а сама стряхнула с плеч рюкзак и незаметно достала из него нож.

У самого частокола – барьера между мирами – Орион обернулся и, занеся одну ногу над краем, посмотрел на меня.

Я прижала кончик ножа к его груди там, где сердце, и объявила, пристально глядя ему в глаза:

– Прости, Лорд Хаоса, но здесь мы расстанемся.

Мельком покосившись на мое оружие, он снова сосредоточился на лице, и на его губах появилась слабая улыбка.

– Что ж, это, конечно, неожиданно.

– Шаг назад, Орион. Мне нужно провести в подземном мире чуть больше времени.

Ветер взъерошил серебристые волосы, и он снова буквально пронзил меня взглядом.

– Зачем?

Я улыбнулась в ответ.

– Хочу кое-что сделать. Я бы попросила тебя о помощи, но, боюсь, у тебя кишка тонка. Так что шагай давай, а о том, что действительно важно, я позабочусь сама. Я ведь, как-никак, Светоносец.

Он озадаченно вздернул бровь.

– Вот, значит, каково это – когда тебя опекают?

– Должна заметить, что чувство собственного превосходства и вправду пьянящая штука. Понимаю, почему оно тебе так нравится. А теперь отвали, милый. – Я немного сильнее вдавила острие ножа в мужскую грудь. По моим прикидкам, сердце у него должно располагаться чуть ниже. Естественно, я не собиралась убивать Ориона. Мне требовалось всего лишь загнать его в ловушку по ту сторону чистилища. – Пожалуйста, не заставляй обрывать твою жизнь.

Он вздохнул и, наклонившись, приблизил лицо к моему.

– Что ж, думаю, мне повезло, что ты на это не способна. Но почему, собственно, ты хочешь остаться здесь без меня? Не думаешь же ты, будто сумеешь…


Орион потянулся к моему запястью, но я с силой дернула головой, стукнув лбом по носу. Он попятился и во вспышке света исчез.

Я уставилась на то место, где он только что стоял, и потерла пульсирующий от боли лоб.

– Спасибо, мама, за то, что заставила меня посещать занятия по самообороне, – прошептала я.





* * *


Сидя в таверне матушки Патнэм, я потягивала горячее пиво из оловянного кувшина. Я провела здесь весь день, в тепле и уюте, наслаждаясь жарко пылающим в очаге огнем, горячим питьем и супом. Все бы хорошо, только назойливая хозяйка продолжала настойчиво склонять меня к публичному покаянию.

Вот и опять она подошла ко мне, сверля пристальным взглядом, и, склонившись над столом, озабоченно проговорила:

– Досточтимый господин Ашур поведал мне, что случилось с охотниками прошлой ночью. Но женщине-то что там понадобилось? Среди мужчин? Это неподобающе.

Поскольку очаровашки Ориона со мной больше не было, эта скряга содрала с меня двойную цену за еду и питье. Хорошо хоть монеты были при мне.

Я приложила палец к губам. Матушка Патнэм знала о данном мной обете молчания, что избавило от необходимости подражать местному акценту и старомодной манере изъясняться. Насколько я могла судить, в вежливой беседе пуритане обращались друг к другу на «вы», а презрительное «ты» приберегали для несчастных, кого клеймили потаскухами, вступившими в порочную связь с самим дьяволом. В остальных тонкостях их речи я так и не разобралась, поэтому считала за лучшее держать рот на замке.

Прищурившись, хозяйка таверны оперлась ладонями о стол и склонилась ко мне.

– Ответьте же, матушка Ашур, находились ли вы с «Маллеус Даймониорум» или все же в стороне – собственной безопасности ради? А самого рогатого видали аль нет?

Опять это странное имя! Что еще за Ашур? Во избежание дальнейших расспросов я благочестивым жестом приложила палец к губам, и она нехотя кивнула.

– Увы, дьявол порешил наших искателей демонов. Спалил в огне, изрубил на куски да и попировал на их костях. Сущее зло. – Она склонила голову. – Благословение Всевышнего, что вам удалось выжить.

«Не совсем так, матушка Патнэм».





* * *


Фляга согревала руки, когда я вступила в темную чащу. Пока шла через лес, лучи заходящего солнца окрасили облака сиреневым и вишневым. Весь день я провела в гостинице, набивая желудок едой и нежась у огня, а теперь, с приближением ночи, пробиралась между вязами и тисами в поисках Умирающего Бога.

Когда дневной свет совсем погас, сквозь ветви деревьев заструилось серебро, рассыпая по поросшей мхом земле сверкающие искры.

Чем дальше я углублялась в лес, тем мне делалось холоднее. Дыхание вырывалось облачками пара. По счастью, спасала теплая шерстяная шаль, закрывающая плечи и спину.

Чаща становилась все темнее. Продолжая поиски, я слышала в ветвях шелестящий говор. Мое собственное имя повторялось снова и снова, пока полностью не утратило смысл и стало казаться чуждым даже мне самой.

Наконец я почувствовала искрящуюся магию Умирающего Бога. От пронесшегося по кронам деревьев низкого, гортанного рыка у меня волосы встали дыбом.

Темноту прорезали символы Таммуза, засверкали среди теней яркими всполохами. Страх леденил мне кровь, сердце гулко заколотилось.

– Таммуз… – позвала я чуть слышно, ожидая его появления, затем повторила чуть громче: – Таммуз!

Между деревьями пронесся порыв холодного ветра, обжигая щеки и пальцы. Вокруг меня заклубилась тьма, скрывая свет луны. Волна первобытной силы прокатилась по позвоночнику, заставив спину выгнуться, отчего я едва не уронила шаль.

Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить странное заклинание, произнесенное Орионом прошлой ночью. Оно запечатлелось в памяти, хоть смысл и оставался непонятным.

Произнеся нужные слова, я ощутила, как по жилам заструилась сила, осветившая меня подобно пылающим вокруг символам. Из темной земли проросло кольцо бледных грибов, в центре которого в сверкающем снежном вихре возник Умирающий Бог. Дымчатые тени – его верные спутники – смешались со снежинками.

– Ты снова призвала меня, Светоносец, – проговорил он низким рычащим голосом, растекшимся над лесом.

У меня перехватило дыхание.

– Ты нарочно хотел, чтобы я услышала о планах Ориона, если он станет королем?

Таммуз растворился в темноте и снова появился за моим плечом.

– Да, – прошептал он мне на ухо.

Я вздрогнула от столь неожиданной близости и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Они почудились мне глубокими колодцами тьмы и боли. Сердце заколотилось о ребра.

Таммуз растворился в темноте и тенях.

– Ты должна бороться за корону, – снова раздался его голос.