Любовь, жизнь и далее по списку
Часть 9 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Теперь ему не жить.
– Почему я не узнала это от тебя – вот, что интересно.
– Не знаю. Чем чаще я произношу это, тем сильнее верю его словам. Я даже не собиралась говорить Куперу. Он меня вынудил.
Она покачала головой.
– Этому парню нет надобности тебя к чему-либо принуждать.
– Знаю. Я особо не сопротивлялась. Когда дело касается его, я теряю всякую силу воли. Только никому не рассказывай.
Она улыбнулась. Мама знала о моих чувствах к Куперу. Это у нее на плече я рыдала прошлым летом после роковой прогулки по пляжу, после моего признания, от которого он предпочел отшутиться.
Я протиснулась мимо мамы и направилась в гостиную, где дедушка дремал в кресле. Я села на диван, надеясь, что мама не посмеет тревожить дедушкин сон своими разговорами. Как же плохо я ее знала.
Она присела рядом со мной.
– По-моему, ты рисуешь прекрасные картины.
Дедушка всхрапнул и открыл глаза.
– Я не спал, – сказал он.
– Все нормально, дедуль, люди твоего возраста такое не контролируют.
– Будь добра, накажи свою дочь за меня, – попросил он маму.
Мама хихикнула.
– У нас здесь речь о мистере Уоллесе.
– Не хватает глубины, да? – спросил дедушка.
– Ты и ему рассказала? – Я вскинула руки в воздух.
– А мне нельзя было знать? – возмутился дедушка. – Почему это мне нельзя знать?
– Потому что у меня нет души, – ответила я.
Мама погладила меня по плечу:
– У тебя есть душа, малышка. Мистер Уоллес имел в виду твое искусство.
– Так ты с ним согласна?
– Я такого не говорила. Мы с папой любим то, что ты делаешь, и ты это знаешь.
– Подожди-ка, ты и папе рассказала? Ему и так сейчас не просто.
– Но он тоже хочет быть в курсе событий.
Я вздохнула:
– Вот уж точно, кто рано встает…
Мама обвела рукой все картины, развешенные по стенам гостиной. Они были щелочками во внешний мир, которые, хоть и не впускали свет, но стирали ощущение закрытого пространства. Я рисовала оживленные места вроде Таймс-Сквер и Лас-Вегас-Стрип и умиротворяющие пейзажи вроде французских пригородов или зеленых утесов Ирландии. Правда, знакомы они мне были только по фотографиям. С самого переезда я начала завешивать эту стену картинами и уповать, что они пробудят в маме жажду путешествий. Но в действительности пользы от них было мало. Возможно, именно из-за них мама никуда не выходила – зачем, если весь мир и так был перед ее глазами.
– Только посмотри, какая ты талантливая, – сказала она.
Изображения выглядели очень реалистично. Но разве не об этом говорил мистер Уоллес? В них не было ничего уникального. Ничего личного. Просто копии. И что я чувствовала, глядя на них? Говорят, настоящие художники своим искусством могут заставить зрителя чувствовать порывы ветра на лице и остроту воздуха на языке. Мои картинки напоминали фотографии из путеводителя: побывать внутри них хотелось, но воздух оставался безвкусным.
Вероятно, в словах мистера Уоллеса был смысл. Но, думаю, у меня еще был шанс все исправить.
– Мне нужен опыт.
– Ты рисуешь, сколько я тебя помню, – отметила мама.
– Нет, я о жизненном опыте. Что нужно пережить, чтобы найти глубину, найти свою душу? – Я должна найти озарение в жизни, а не в чужих рисунках. И не только озарение, эмоции тоже.
– По-моему, у тебя замечательная душа, – заверила мама.
Я томно прикрыла глаза.
– Ты моя мама, тебе приходится так говорить. Но я серьезно. Мне нужно что-нибудь с этим сделать. Видимо, даже много чего-нибудь. Но чего?
– Что бы ты хотела в себе воспитать? – спросил дедушка.
Я задумалась и начала постукивать пальцами по подлокотнику. Мой взгляд скользнул в сторону дедушки. Не многих людей в этом мире я люблю так же сильно, как его. Но что в нем я люблю больше всего?
– Отвагу. Как у тебя, – решила я.
– У меня? – спросил дедушка.
– Да, ты говоришь что думаешь, невзирая на мнения окружающих. Ты умеешь отстаивать свои взгляды. Где ты этому научился?
– В лагере для новобранцев у меня был по-настоящему злобный сержант-инструктор по строевой подготовке.
– Так мне идти в армию? Шагать следом за тобой и папой?
Он кивнул.
– Однозначно. Как только исполнится восемнадцать. Армия сделала меня мужчиной.
– Ты хочешь, чтобы я пошла в армию и стала мужчиной?
Дедушка заворчал:
– Не делай вид, что воспринимаешь меня так буквально.
– Ты не идешь в армию, Эбби, – сказала мама. – Дедушка просто говорит, что набрался храбрости через противостояние другим людям даже при условии, когда это было непросто.
– Допустим. Я совершенно этого не умею.
– Ты справишься, – заверил меня дедушка.
– Что еще? – спросила мама. – Какие еще черты тебе нравятся?
– Мне нравится то, что ты такая всезнайка, мам.
Она рассмеялась.
– Была уверена, что ты это ненавидишь.
– Ну, я и правда не назвала бы себя фанаткой историй о коричневых пауках-отшельниках.
– Она говорит, что не фанатка твоего параноидального увлечения такими историями, – пояснил дедушка.
Я махнула на него рукой.
– Это не то, что я сказала.
Мама похлопала меня по ноге.
– Ладно, как бы там ни было, чтение полезно. И книги помогут тебе по-новому взглянуть на вещи. Что-то ты уже читала, так, может быть, выберешь такую книгу, которая не входит в твою зону комфорта? Классику, например.
– Подожди, подожди. – Я вскочила с места. – Сейчас сбегаю за листочком. Это нужно записать. – В ящике со всякими мелочами я нашла ручку, достала бумагу из принтера, а на обратном пути захватила еще и журнал с кофейного столика. Устроившись на диване, я положила журнал на колени, а поверх него – бумагу. Я вывела заголовок – «Список для души» – и дважды подчеркнула его.
– Итак, противостоять кому-нибудь и прочитать какое-нибудь старье.
Мама закатила глаза, но не стала протестовать.
– Что еще ты ценишь в людях?
– Папа постоянно бывает в новых местах и пробует что-нибудь новое. Думаю, поэтому он так легко адаптируется и всегда готов к приключениям.
– Значит, попробовать что-нибудь новое? – спросил дедушка.
– И он сейчас не говорит о наркотиках, – добавила мама.
– Конечно, что же еще могло прийти мне в голову.
– Попробуй не одну вещь. Пусть будет пять. Попробуй пять новых вещей, – предложил дедушка.
– Пять? Я же не вчера на свет появилась. Пять лишком много. Где мне набрать пять вещей, которые я еще не пробовала?
Мама снова всем своим видом показала несогласие.
– Ты ведь шутишь? Найдутся сотни вещей, которые ты еще не пробовала.